Интервью с руководителем ГРУ ДНР генералом Петровским

Петровский Сергей Николаевич, он же «Хмурый», он же — «Плохой солдат» встретился с военкором Информационного корпуса и дал эксклюзивное интервью. Никогда прежде он не встречался с журналистами и не давал комментарии.

Корреспондент: – Кто  повлиял на Ваше решение пойти в военные и стать именно разведчиком? Может быть, какой-то великий полководец или легендарный разведчик?

Сергей Петровский: – На самом деле, я мечтал стать историком.

Кор.: – Вам нравилась история?

С.П.: – История и языки. Пока я выбирал кем стать – историком или переводчиком, в нашем классе все тринадцать мальчиков решили пойти на “ха-ха” и поступать в военное училище. Семь из нас не прошли комиссию по состоянию здоровья, а из оставшихся шести – я один поступил в военное училище. Я, который меньше всего этого хотел.

После училища я попал сразу же в Центр подготовки в Средней Азии и после шести месяцев, в декабре 1984 года был направлен в Афганистан на должность заместителя командира развед. роты. Буквально через год стал её командиром.

Кор.: – Вы в Афганистане получали ранения?

 С.П.: – Да, дважды ранен, контужен. Это в Афганистане. А всего у меня в итоге восемь ранений.

По поводу моего героя – на самом деле, их очень много. В-первую очередь – это Илья Григорьевич Старинов, так называемый дедушка Советского спецназа. Это человек, который и развязал всю эту минную войну в годы Второй мировой, диверсионную деятельность. Который взорвал штаб немецкой дивизии в Харькове. О его подвигах могу долго рассказывать. Это легендарный человек, который изобрёл большинство управляемых мин и фугасов, используемых до сих пор. Это один из моих героев, но их много.

Кор.: – Вы потомственный военный?

С.П.: – Нет, конечно, нет. Отец – инженер, мать – врач. Мой дедушка был снайпером, Героем Советского Союза, похоронен здесь, в Донецке. Здесь у меня похоронены и мать, и отец, и бабушка… Да, я родился и вырос здесь, в Донецкой области. Это моя родина.

Сергей Николаевич подошёл к карте и стал показывать места своей прошлой довоенной жизни: здесь у меня была дача. Вот здесь я часто бывал… Его палец застыл на карте и сорвался вниз – опять кто-то вошел и отвлёк генерала срочным вопросом. Сергей Николаевич присел, закурил и мы продолжили.

С.П.: – Я уроженец Донбасса, что бы сейчас там ни говорили, что тут сейчас в основном “варяги” и так далее. Год назад я похоронил маму здесь, в городе Донецке. И со стороны отца родители покоятся тоже в этой земле.

Кор.: – Помимо службы в Афганистане, в каких ещё горячих точках Вам приходилось воевать?

С.П.: – Северная Осетия в начале 90-х, Первая Чеченская, Вторая Чеченская… В общем, эта война у меня уже девятая. Я ушёл в запас в апреле этого года по достижению предельного возраста в звании Гвардии полковник. После увольнения собирался вернуться домой в Донецк, потому что он мне больше нравится, чем Ростов, в котором я проживал последнее время. Но никогда не думал, что моё возвращение произойдёт на танке…

Я созвонился с Игорем Ивановичем Стрелковым, который на тот момент находился уже в Славянске. В  своё время я два года с ним совместно служил в Чечне, в Грозном. И прибыл к нему на должность заместителя Командующего армией ДНР.

Кор.: – И с чего вы начинали в Славянске?

С.П.: – Первое мероприятие, которое я провёл, – это стравливание двух блокпостов украинских войск (95-я аэромобильная бригада). Я создал первую тройку из местных ополченцев. Первое, что необходимо для разведки – это желание служить в разведке, второе – это обучение.

В 2 часа ночи мы по ложбинке проползли на линию между этими двумя блокпостами, одновременно открыли огонь в две стороны и уползли. А они между собой ещё четыре часа воевали. В итоге, у них несколько раненых, плюс на одном их блокпостов уничтожили собственный Хаммер.

Кор.: –  А вы всё это наблюдали?

С.П.: – Ну конечно! Как же я мог отказать себе в удовольствии? После этого я начал формировать первую роту спецназа, параллельно начал создавать агентурный аппарат.  И, конечно, май месяц был очень тяжёлым в том плане, что нужно было создавать первую роту спецназа, обучать её, проводить, как командиру роты и группы, диверсионные мероприятия, одновременно принимать сообщения от агентуры, обобщать это всё и принимать соответствующие решения.

Разведотдел на тот момент находился в Краматорске, и хотя бы раз в два дня я должен был ездить в Славянск к Игорю Ивановичу, докладывать об обстановке и скоординировать наши действия. И в то же время я должен был съездить хотя бы раз в неделю в Донецк для взаимодействия с вновь созданным батальоном Кальмиусом. Командир Кальмиуса – Атаман Иванович (позывной) и Захарченко объявили о том, что они переходят под командование Игоря Ивановича Стрелкова. А ещё раз в неделю нужно было съездить в Горловку к Игорю Николаевичу Безлеру для взаимодействия. И я понял, что один всё это не вытяну. Через месяц я был истощён и физически, и морально.

Тогда я начал подбирать себе людей, которые собственно сейчас и возглавляют все управления ГРУ ДНР. Знаете, я пошёл по принципу комплектования Секретной службы Великобритании в 1940 году. У них в годы Второй мировой войны была сильнейшая в мире разведслужба.

Так вот, они в 1940-м году пошли по следующему принципу: они не стали набирать в эту службу офицеров, а её костяк составили именно интеллектуалы. Это профессоры, доценты, математики, историки, филологи, что, собственно, и позволило им создать мощнейшую службу, которая в итоге дала всем фору.

Я пошел по тому же пути: подбирал людей независимо от того, служили ли они вообще в армии. Если с контрразведкой мне было проще – туда я подобрал тех, кто проходил службу в Управлении борьбы с организованной преступностью. То в Управление агентурной разведки я подобрал тех людей, которые, собственно, были связаны с аналитическим мышлением: это преподаватели ВУЗов, это, как ни странно звучит, судьи с многолетним опытом работы. И люди, которые связаны с компьютерными технологиями.

Кор.: – А эти люди за это время Вас не подводили?

С.П.: – Нет, никогда. Говорят, что 99% успеха – это умение подобрать кадры. И я до сих пор их подбираю.

Допустим, ополченец с позывным Зима – это российский доброволец, который прибыл сюда оказывать помощь народу ДНР в борьбе против Киевской хунты. Его взяли и поставили нести службу на блокпост с карабином, где я его и увидел.

Кор.: – Чем он привлёк Ваше внимание?

С.П.: – Оказалось, что этот человек в прошлой жизни преподаватель МГИМО, знает пять языков, блестящий аналитик. Я посчитал преступлением подобным образом использовать такой интеллектуальный запас, понимаете? Сейчас он такие аналитические выкладки делает – это просто немыслимо!
Нужно подбирать, нужно искать, нужно общаться с людьми…

Кор.: – Вы начинали с трёх человек, и сколько сейчас людей служит в вашем Управлении?

С.П.: – В настоящий момент, если считать Спецназ, подразделение агентурной разведки, подразделение обеспечения – до тысячи человек.

Но из них львиную долю составляет Спецназ. Плюс у меня Эскадрилья беспилотников, которые я сам заказываю в Москве. Они (беспилотники) сейчас нам сильно помогают и для разведки, и для корректировки огня артиллерии.

Кор.: – Ещё вопрос по кадрам: у вас женщины служат?

С.П.: – Да, всего 14 женщин. Санинструкторы и повара, ну и в канцелярии. Здесь нет никого по принципу любовниц и тому подобное, потому что я категорический противник, чтобы на рабочем месте этим кто-то занимался. Для меня это очень мерзко! Хочешь строить какие-то отношения – пожалуйста, но где-то там, за пределами организации, а так – нет. Я ещё допускаю, когда официальные жёны находятся в штате подразделения…

Хотя у меня нет никого, чьи бы жёны здесь служили. Невесты есть, но человек выйдет замуж и покинет это место работы.

Кор.: – Сейчас в Ваши обязанности после Выборов нового руководства Республики вам добавили помимо разведки ещё и функции полиции?

С.П.: – Нет, нет. Просто если Глава государства посчитал, что эту задачу быстрее и эффективнее выполнят мои люди, то я выполняю его распоряжение. Я – офицер, я привык выполнять приказы и распоряжения, если они не несут какого-либо преступления.

Звонок прерывает интервью и продолжаем дальше.

С.П.: – Собственно, что произошло: пожаловались люди, которые находятся в Донецке. Предприниматели на рынке Континент принесли коллективные жалобы к А.В. Захарченко на то, что директор этого рынка, оказывается, работает от воров, от уголовников, вплоть до того, что берет непомерные налоги. Отключил всем свет на рынке, издевается и изгаляется над людьми. Мне была поставлена задача задержать его и его охрану, мои люди это выполнили. После того, как задача была выполнена, туда подъехали представители «Востока», так называемая «Осетинская группировка», которая почему-то решила, что имеет полное право куда-то вмешиваться, позвонили мне, сказали мне, что это наши люди. Очевидно, что они его крышуют, этого самого директора.

Кор.: – То есть, они не просто проезжали мимо?

С.П.: – Нет, они блокировали мою группу, которая осуществляла задержание. Затем, позвонили мне и потребовали отпустить их людей, я сказал: «Я осуществляю приказ Главы государства, и приказ будет выполнен, а Вы что хотите?». В ответ: «Мы не уйдем отсюда, пока наших людей не выпустят». Я ответил: «Хорошо, ждите в гости спецназ». Мои приехали, и те товарищи начали стрелять под ноги моим людям.

Кор.: – То есть, они первые открыли огонь?

С.П.: – Да, соответственно, как это обычно всегда бывает, мои их аккуратненько уронили, ни одного раненого там не было, как они говорят о двух раненых, ложь. Они были задержаны и переданы Военной полиции. После этого ко мне приехал заместитель Ходаковского (позывной «Сан-Саныч») и попросил, причем здесь сидело четыре человека свидетелей, гражданские лица, дословно: «Сергей Николаевич, наши люди были не правы, они не могли вмешиваться, пожалуйста, отпустите Заура и его людей. Оружие можете оставить себе, чтобы завтра, когда они к нам придут, мы их спросили: «а где ваше оружие, зачем вы туда лезли?». После этого я дал команду Начальнику Военной полиции, чтобы их передали Сан-Санычу.

Проходит 3 часа, опять ко мне приезжает Сан-Саныч и говорит: «Мы тут с Александром Сергеевичем Ходаковским подумали-подумали, так будет неправильно, оружие тоже надо отдать». Я говорю: «Вот вы мне ответьте, вы вместе с Александром Сергеевичем мужчины или проститутки в итоге? Ведь ты же меня три часа назад при свидетелях, о чем просил?». «Ну вот, мы решили, что это будет неправильно». «Нет, принципиально не отдам». На следующий день появляется интервью Заура о том, что они давно воюют, с мая месяца. О том, что они, якобы проезжали мимо, и так далее и тому подобное.  Затем, появляется интервью товарища Ходаковского о том, что моя организация является незаконным вооруженным формированием, она сейчас не в штате Министерства обороны, а вот отдельная бригада «Восток» сейчас в штате. Вот здесь он несколько слукавил, «Восток» тоже не в штате.

Кор.: – А как же Ходаковский?

С.П.: – Сам Ходаковский сейчас себе выторговал должность Секретаря Совета безопасности, перед этим он долго торговался, то подчинялся Игорю Ивановичу Стрелкову, то не подчинялся, то потом он подчинялся Захарченко, то не подчинялся. Затем он начал всем объявлять, что «Восток» это будет Антитеррористический центр (АТЦ), отдельная организация, не понимая элементарных вещей. Во-первых, АТЦ всегда существует в составе ФСБ, МГБ и так далее. Во-вторых, на каком основании ему из обычной пехоты, коей является батальон «Восток», кто-то будет создавать АТЦ?! В-третьих, товарищ Ходаковский спутал АТЦ с ССО (Силами Специальных операций), как это по аналогии существует в Российской Федерации.

Кор.: – Может, он не спутал, а просто не знал?

С.П.: – Может, спутал,  может, ему так и хотелось.

Телефонный звонок и продолжаем дальше.

Хотел бы я, чтобы эта отдельная структура состояла из «Востока»? То есть, все те лица, которые подчиняются непосредственно Главе государства, которые должны пройти соответствующую подготовку, а самое главное, в ком он не должен сомневаться. После это пошел разговор, что «Восток» все-таки будет бригадой в составе Министерства обороны, но будет!

Если Александр  Сергеевич начал говорить юридическими терминами, то я отвечу также юридическими терминами. С одной стороны –Разведуправление Министерства обороны ДНР, которое юридически до сих пор находится в штате Министерства обороны, никто его оттуда не выводил, и я выполнял приказ Главы государства. С другой стороны – настоящая ОПГ, потому что бригада «Восток» до сих пор не находится в штате Министерства обороны. Я знаю первую славянскую бригаду, знаю вторую, созданную на основе «Оплота», третью, созданную в Горловке, а бригаду «Восток», чтобы находилась в корпуса Народной милиции, я пока не знаю.

Кор.:  – На каком  основании они тогда ходят с оружием?

С.П.: – Александр Сергеевич сам же говорил: «А вот они у меня такие, осетины, они привыкли, что в мае и июне, когда не было тут еще полиции, они поддерживали тут порядок». На самом деле, они все это тут крышевали, но на этом еще остановимся дальше. А сейчас остановимся на Александре Сергеевиче, чем, собственно, он у нас тут отличился? Изначально, когда он уговаривал при первом штурме СБУ и ОГА штурмующих не штурмовать. Говорил: «Давайте разойдемся, Україна єдина» и так далее. Это могут подтвердить несколько человек, которые тут еще с тех времен находятся, которые принимали в этом участие. А далее в августе он дал интервью, где он говорил, что он за єдину Україну. Далее, он дал интервью, что нужно пропускать грузы в аэропорт, которые никто не контролирует, а там могут вести как продовольствие, так и боеприпасы. Это очень странные высказывания, если не сказать больше. Не понятно, на чью мельницу он льет воду такими выступлениями, и у меня такое ощущение, что с каждым его интервью на политические темы, он то ли в себе запутывается, то ли раскрывает свою истинную сущность.

Теперь возьмем Александра Сергеевича, как полководца. Им проведено всего лишь две операции – это 26 мая в аэропорту Донецка.

Кор.: – Это когда был расстрелян КАМАЗ с ранеными?

С.П.: – КАМАЗ был уже на отходе, а было полное отсутствие организации, начиная, в лучшем случае, от бестолковости и заканчивая, в худшем, до подставы и предательства русских добровольцев. Страшные жертвы. Ужасно, что там было… Ну, не буду об этом, это и так везде есть.

Кор.: – Матери погибших так и считают?!

С.П.: – Там во всем вина именно Ходаковского, больше некого винить. Он за это отвечал, он это организовывал и в итоге все это просрал.

И вторая величайшая операция, это 5 июня. «Попытка взятия КПП Мариновка», когда цель не была достигнута – это раз, потеряли людей – это два. И около 80 человек вышли на территорию России, тем самым, подставив Россию, показали, что Россия помогает, а на тот момент ничего такого так явно не было показано. Вот те две великие операции, после которых Александр Сергеевич от военного командования практически устранился и стал в основном политической фигурой, одновременно являясь в то время Министром госбезопасности ДНР. И как-то его движения на посту Министра Госбезопасности себя никак не проявили, он даже за несколько месяцев не удосужился сформировать МГБ, то есть, он одновременно и командир «Востока», и Министр госбезопасности. Но аппарат не формируется, ничего не делается, абсолютно ничего!

Кор.: – А как же Министерство?

С.П.: – Да какой там, даже здание  под Министерство не было подготовлено. Абсолютно ничего не делалось, то есть, мы надуваем щеки, мы ходим, мы Министр госбезопасности, на самом деле, мы все министерство в одном лице.

Кор.: – И без штата?

СП.: – Да, абсолютно, ни одного человека у него не было. И когда в конце июля, начале августа встал вопрос: «Вы все-таки создаете МГБ или отодвигаете это?». В ответ мы обиженно написал рапорт «об отставке», получив очередную строку в свою биографию: «несколько месяцев был Министром госбезопасности в Донецкой Народной Республике».

О самом батальоне «Восток»

У них 2 000 личного состава. Они пережили в июле, когда от них откололась и ушла часть лс, когда увидела, что люди приходят для того чтобы воевать, а не заниматься отжимом и крышеванием.

Допустим, где все это время героически воевал батальон «Восток»? Сразу говорю, я не противопоставляю ни Оплот, ни славянцев, ни Кальмиус, потому что сразу после выхода сюда, честь им и хвала, Оплот принимал участие во всех боевых операциях, это и Степановка, и Мариновка, и Дибровка, и Шахтерск, и Иловайск. Кальмиус тоже во всех этих операциях принимал участие. Захарченко при Кожевне даже был ранен. А к Востоку у меня интересное отношение в этом плане, такое ощущение, что Восток видит своей задачей только оборонять рынки на территории города Донецка.

Кор.: – Возвращение 90-х?

С.П.: – Да, возвращение 90-х. И именно города Донецка. Потому что, когда нужно было куда-то выдвигаться, имея в подчинении 1 000 человек (в том же августе), им Игорь Иванович Стрелков ставил задачу, а они «не=не, мы не пойдем, мы не хотим идти туда воевать».

Кор.: – Получается, что так можно было ответить Министру обороны?

С.П.: – Получается что так. Была единственная ситуация, когда я шел на Степановку, перед крушением Боинга, мне позвонил Ходаковский, почему-то не Игорь Ивановичу, а мне, и сказал: «Если вам нужно, можете взять у меня 3-4 танка». И я взял, потому что мне это было нужно.

Вторая ситуация, конечно, низко голову склоняю, это когда 20 человек из Востока обороняли Саур-Могилу. Это, действительно, Люди с большой буквы, которые даже несколько раз вызывали огонь артиллерии на себя, когда танки были на склонах. Но опять в августе было принято решение, что Саур-Могилу они оставляют, так как они устали, не те люди, которые там погибали, а командование «Востока» устало и приказало оставить Саур-Могилу.

Кор.: – Самостоятельно?

С.П.: – Да, так решил товарищ Ходаковский. Теперь берем, где еще кроме Саур-Могилы, воевал Восток, по пунктам:

Карловка – оставили;

Пески – оставили;

Авдеевка – оставили.

Вот эта жопа, извините, в настоящий момент мы будем говорить своими словами, – это последствия героической деятельности Востока.

Кор.: – А Ясиноватая?

С.П.: – Ясиноватую они не оставили, потому что с ними был мой отряд спецназа.

Кор.: – То есть Ваш отряд не дал оставить?

С.П.: – Нет, не так. Я разделил командование Востока и самих людей, которые там находятся. Вот почему очень большое количество ушло к Бесу в Горловку, потому что люди пришли сюда воевать, а их заставляли заниматься крышеванием. Поэтому они и ушли.

Кор.: – То есть, это правда, когда ребята добровольцы, возвращаясь в Россию, говорили: «мы ехали туда воевать, а там другое».

С.П.: – Поэтому я и говорю, что когда подняли вопрос об осетинах, пытались туда внести националистическую ноту – это неправда, я ко всем нациям отношусь одинаково, я сужу о человеке по его действиям, а не по его национальности. Зато мне интересно, чтобы сказали земляки товарища Заура, если бы узнали, что он на фронт практически не выезжал, что он занимается крышеванием публичных домов.

Кор.: – Здесь, в Донецке?

С.П.: – Да, здесь, в Донецке. Подпольные публичные дома, как и везде. Так же, когда открылось заведение «Дом синоптиков», товарищ Заур приехал и сказал: «Я теперь ваша крыша». Вот так себя здесь ведет их земляк, и этому есть все подтверждения. Можно сейчас набрать номер и вызвать любую девочку, и она подтвердит, что ее заведение крышует товарищ Заур.

Кор.: – И его никто не может остановить?

С.П.: – А кто-то пытается? И субботники, знаете, как в 90-х было для своих, этот товарищ Заур устраивает. И как-то до меня не доходили его подвиги с фронта, а вот эти доходили.

А еще у нас есть станция Ясиноватая, там держит оборону «Восток» и с каждого вагона, который проходит через станцию, они собирают по 50 долларов, хотя люди уже всё официально оплатили, а они не пропускают, пока не будет по 50 долларов. Этим занимается непосредственно командование. Самая верхушка «Востока». И тут тоже надо вводить порядок. Если у моего управления в ближайшее время будут новые полномочия, то я с этим тоже наведу порядок, кто не успеет убежать, извините. И я уверен, что если сейчас попытаются эту бригаду передвинуть к фронту, то они откажутся, уже были подобные ситуации.

Кор.: – Я не понимаю, как военный человек может отказаться от выполнения приказа?

С.П.: – Одни исходят из приказов, а другие из своих желаний. Вот они исходят из своих желаний: «может, пойдем, а может, не пойдем». И я повторяю, что за пределами города Донецк, кроме тех 20 человек, молодцы, герои. Я преклоняюсь перед ними, остальных я не припомню.

Кор.: – Тогда что они делают?

С.П.: – Крышуют.

Кор.: – Зачем тогда Министерству такое подразделение?

С.П.: – Тут уже начинаются политические игры. Они же в мае были организованы, жили тут шикарно, раздербанили автосалоны, а тут, хлоп, и какой-то Стрелков появляется. И как-то не дают, запрещают, еще и говорят: идите на Степановку, Дмитровку. А зачем им это? Они не понимают, зачем им все это нужно, им и тут в Донецке хорошо, зачем им нужно куда-то ехать, чем-то рисковать?

Мне не хотелось, чтобы такое происходило в городе, но если кто-то думает, что хотя бы один мой человек разоружится, что хотя бы одного моего человека можно положить мордой вниз, как того Заура, и разоружить – они глубоко ошибаются. Этого не будет никогда!

Я смею надеяться, что для армейских подразделений представляю больший авторитет, чем Ходаковский, Заур, Сан Саныч… И если кто-то попытается развязать какую-то войну на территории города Донецка, ну, что ж, если успеют добежать  до Российской границы…  Хотя у меня такое ощущение, что после их высказывания о единой Украине и доставке гуманитарного груза противнику в аэропорт, они побегут в обратную сторону, в сторону Киева. Милости просим!

Я не ищу войны со своими, я выполняю свою работу! И смею надеяться – выполняю её качественно и честно. И я никому не позволю втаптывать моих людей в грязь! Мои люди, несмотря на то, что не обеспечиваются уже два месяца ни продовольствием,ни топливом, каждую ночь мои люди воюют. Каждый день дают минимум 30 целей для артиллерии Министерства обороны. Я уже второй месяц кормлю людей за свой счёт, в прямом смысле слова. Агентура работает каждый день, Спецназ работает. Могу зачитать сводки за последние дни.

Сергей Николаевич, нервно курит и быстро подходит к огромному столу с картами и документами, берёт одну из сводок и зачитывает: «Вот, 26 ноября, Новобахмутовка. Уничтожено 3 бензовоза, 43 вкопанных цистерн, ГСМ около 150-ти тонн, 960 реактивных снарядов, 24 пакета для Градов».

С.П.: – У меня люди работают, не получая зарплаты два месяца. И я за свои деньги закупаю продовольствие.

Кор.: – Около тысячи человек кормите и одеваете за свой счёт?!

С.П.: – Да, пока тяну… (горько усмехается). Это порядка 250-300 тысяч долларов в месяц. Ничего, нормально. У меня люди одеты в единую форму, Спецназ весь одет в зимнюю форму, вплоть до термобелья. У нас есть беспилотники.

Кор.: – Что и беспилотники тоже за Ваш счёт приобретались?!

С.П.: – Да, за свой счёт. Первые беспилотники у меня появились в конце июля.

Кор.: – Какой стержень Вас держит, что Вы не оставляете свою службу и продолжаете нести свой долг вопреки всему?

С.П.: – Первое, я здесь родился и вырос, у меня здесь могилы родителей и предков. И мне не безразлично, что происходит на моей земле. Второе, я мог бы, конечно, плюнуть и уйти. Хотя едва ли есть такие недалёкие люди, которые считают, что государство может обойтись без разведки…

Кор.: – Назовите мне хоть одно государство, где нет разведки?

С.П.: – Нет, конечно, ни одного такого, но у нас есть люди, которые считают, что единственная республика – может без разведки обойтись.

И я несу ответственность за людей, которые мне доверились. Я им что, должен сказать: так, расходитесь и идите там в какие-то пехотные подразделения? Как?! Я не могу так. А как быть с той работой, которую я налаживал, как быть с сетью агентуры? Либо кто-то хочет это получить в свои руки? Я семь месяцев формировал агентурный аппарат, а теперь передам вам? Это же мерзко! Я просто хочу заниматься работой, которую люблю и которую умею делать хорошо.

< ![CDATA[]]>Источник< ![CDATA[]]>