Пора домой

Почему европейские государства забирают свои золотые резервы из США

На этой неделе Нидерланды объявили о намерении репатриировать значительную часть своего золотого запаса из США. Речь идет о более чем 120 тоннах драгоценного металла. Это около 20 процентов золота, принадлежащего королевству. Голландцы не первые, пожелавшие вывезти резервы на родину, — о том же ранее заявила Германия. Между тем вернуть золото не так-то просто.

Нидерландское правительство сейчас хранит чуть более половины своего золотого запаса (приблизительно 600 тонн) в Федеральном резервном банке Нью-Йорка. На родине у голландцев около 10 процентов, остальное — в ЦБ Великобритании и Канады. Вскоре пропорции изменятся радикально. Шаг достаточно неожиданный для небольшой страны со сравнительно крупными запасами золота. Но голландская инициатива вовсе не первая в своем роде.

Почти два года назад аналогичное решение приняла Германия. Немецкие золотые резервы относятся к крупнейшим — 3,3 тысячи тонн золота. По этому показателю немцы уступают только США и Японии. В денежном выражении такой объем драгоценного металла соответствует примерно 150 миллиардам долларам. Для сравнения: ВВП Германии — 3,5 триллиона долларов. То есть речь идет о внушительной сумме в масштабах даже такого экономического колосса, как ФРГ.

Параллельно Берлин запросил золото, хранящееся во Франции. Если из американских запасов немцы потребовали 670 тонн, то из французских — 370. Французы отгрузили золото оперативно и без проволочек, а вот с США возникли проблемы. Спустя год в Германию поступили лишь 37 тонн (около 5 процентов от требуемого). Программа репатриации запасов растянута до 2020 года, но такие темпы и в эти сроки никак не укладываются. В ФРС США сетуют на разные технические затруднения. Разумеется, тут же расцвели конспирологические теории о том, что в Америке давно уже нет золота ни своего, ни чужого. Проверить, соответствуют ли эти предположения действительности хоть в какой-то мере, не представляется возможным: Федеральный резервный банк Нью-Йорка аудит своих многоэтажных подземелий проводить не разрешает, ссылаясь на соображения безопасности.

Страны, обладающие крупнейшим золотым запасом в мире (официальные данные):
1. США — 8133 тонны
2. Германия — 3384 тонны
3. Италия — 2451 тонна
4. Франция — 2435 тонн
5. Россия — 1168 тонн
6. Китай — 1054 тонны
7. Швейцария — 1040 тонн

Но почему государства, в принципе, доверяют свое золото (у той же Германии на него приходится две трети золотовалютных резервов) зарубежным странам? Причин тому несколько. Во-первых, считается, что в США золото находится в абсолютной безопасности, так как Америка готова нести существенные расходы на самую продвинутую и многочисленную охрану как своих, так и иностранных запасов драгоценного металла. То же самое касается и Великобритании, еще одного ключевого специалиста по чужому золоту.

Во-вторых, нынешние условия глобального рынка предполагают, что для перемены владельца слитки необязательно перемещать физически. Государства-покупатели и государства-продавцы зачастую обмениваются лишь расписками о переходе тех или иных объемов драгметалла из рук в руки. Золото же годами остается в одном и том же помещении. Разве что пыль с него стирают.

Разумеется, это касается не всех. Китай, Россия и многие другие хранят почти весь свой золотой запас у себя. Но члены НАТО и их союзники доверяют хранение золота друг другу. За рубежом держат драгоценный металл и многие страны Африки и Латинской Америки. Впрочем, у них объемы золотых запасов сравнительно небольшие.

Между тем решение двух стран о возврате значительной части золота домой вряд ли можно списать на случайное совпадение. Причина, скорее всего, в глубоких тектонических процессах в мировой политике и экономике.

В первую очередь, стоимость золотого запаса колоссально выросла в последние годы. Еще десять лет назад тройская унция котировалась на мировых биржах на уровне 300 долларов. Сейчас — 1200 долларов, а совсем недавно цена превышала 1500. Несмотря на колебания цены, тренд ее роста, судя по всему, долгосрочный.

Подорожание золота объясняется в основном взрывным спросом в новых индустриальных державах. В первую очередь в Индии и Китае. В этих странах драгоценный металл по-прежнему выступает важнейшим инструментом накопления и инвестирования. Да и сами азиатские государства активно наращивают резервы. Китай последний раз публиковал данные о своем золотом запасе в 2009 году — 1054 тонны. Многие аналитики считают, что с той поры этот показатель вырос в несколько раз, что подтверждается и предыдущей динамикой. Отсутствие же информации говорит о нежелании КНР усиливать позиции спекулянтов на золотом рынке. Пекин не хочет тратить из-за них лишнее.

В США между тем с давних пор сложилась субкультура «золотых жуков» (gold bugs), которые всем прочим инвестиционным инструментам предпочитают золото. Это сотни тысяч, если не миллионы, граждан, многие с доходами значительно выше средних. Крайне скептически относясь к перспективам американской да и вообще мировой экономики (согласитесь, глобальный финансовый кризис — сильный аргумент), «золотые жуки» в качестве твердой валюты признают только драгоценный металл. Развитие интернета, а следовательно, возможностей пропагандировать свою точку зрения, увеличило число их единомышленников в разы. Это коснулось и развивающихся стран.

В случае с Германией есть и еще один нюанс. Будучи негласными лидерами ЕС, немцы вынуждены брать на себя ответственность за более слабых членов союза, годами страдающих от долгового кризиса. Возможно Германии придется обеспечивать Италию, Грецию, Испанию и других европейцев стабилизационными кредитами в той или иной форме. И физическое золото здесь весьма кстати — например, в качестве залога для МВФ или крупных банков.

Помимо желания держать поближе к себе столь ценный ресурс, многие страны сталкиваются и с внутренним политическим давлением. Радикальные левые и правые партии часто поднимают вопрос: с какой стати суверенное государство держит свой золотой запас за рубежом? Таким образом, действия Германии и Нидерландов могут восприниматься как попытка политической элиты попасть в популярный тренд.

Дмитрий Мигунов