Родина и патриотизм
С чего начинается Родина? Родиной в наше время принято называть страну, где человек родился. Но на самом деле это не так, во всяком случае, не всегда так. Географические координаты места рождения индивида сами по себе не раскрывают понятие «родина».
Действительно, как быть с теми, кто сподобился появиться на свет на борту самолета в полете? Их родина, получается, атмосфера, а сами они эфирные создания? Или родиной является та страна, которой принадлежит самолет? Или та территория, над которой самолет пролетает в момент рождения – но если внизу океан? Или родину следует определять по аэропорту вылета либо прилета? Или у таких людей родины вообще нет? Ерунда какая-то…
Даже с нормальными «наземными» родинами не все однозначно. Например, если человек родился во время заграничной командировки родителей, является ли страна рождения его родиной? Разве ребенок русских дипломатов в Каире, например, должен считать своей родиной Египет, а себя, соответственно, египтянином? Вряд ли.
Значит, родина – это, вопреки расхожему мнению, не страна рождения индивида. Тогда что? Может быть, та страна, чья социальная среда формирует человеческую личность?
В советской песне, первая строка которой вынесена в заголовок статьи, приводятся именно социальные признаки родны: песня матери, картинка в букваре, товарищи в соседнем дворе и т.д. Но таких «родин» может быть множество. Тот же самый условный ребенок, родившийся в Египте, может ходить в детский сад в России по возвращении родителей домой, в начальную школу пойти в Браззавиле по месту очередной их командировки, среднюю закончить уже в Берлине, а в ВУЗ поступить в Мадриде – в местных учебниках везде разные картинки, а дворовые ребята говорят на разных языках. И все это его «родины»? Опять получается ерунда…
Родина все-таки связана с рождением, это несомненно. Даже у турецкого янычара, с малолетства выращенного на чужбине в османской воинской традиции, родина не Турция, а та страна, где его в раннем детстве отняли у семьи и увезли на туретчину.
Любой подход, игнорирующий обстоятельства физического рождения, к определению родины неприменим. Взять хотя бы излюбленную марксистами социально-классовую систему координат. Еще основоположник экономической теории капитализма Адам Смит утверждал, что у капиталиста «нет родины» в том смысле, что «родина» его там, где вольготнее себя чувствует его капитал, то есть сегодня родина одна, а завтра другая. У пролетария, по мнению классиков марксизма, тоже не должно быть отдельной от других пролетариев родины, пролетарий должен жить интересами мировой пролетарской революции и построения всемирного государства трудящихся.
Несуразен и политический подход. Большевистский тезис насчет «советской Родины», например, предполагает, что родиной Россию делала советская власть, без которой для человека труда она родиной не была бы. Полный бред.
Из той же серии подход религиозный, увязывающий родину с вероисповеданием – Россия, мол, потому родина русскому человеку, что она православная. Если следовать этой логике, то и православная Эфиопия для русского родина…
Словом, все переменные признаки, связанные с жизнедеятельностью человека в социуме и характером этого социума, для определения понятия «родина» использованы быть не могут как не раскрывающие его сущности. Социальное положение индивида, общественно-политическое устройство страны, религия и т.п. имеют свойство со временем меняться, а родина остается родиной, по определению одной-единственной на все времена. Это, во-первых.
Во-вторых, вехи жизненного пути индивида – места взросления, проживания и даже рождения – для определения родины тоже не годятся. Здесь всегда найдутся исключения, логически оставляющие человека без родины либо приписывающие ему множество родин, что противоречит реальной действительности.
Но родина у человека все же есть, это факт. Только искать ее нужно не около самого индивида. Родина локализуется на другом, более высоком уровне организации живой материи, чем сам человек. Родина там, где родился народ, к которому относится данный человек. Это земля, на которой сложилось биосоциальное сообщество, органической частью которого данный человек является.
Родина – понятие по своей этимологии не индивидуальное, а родовое. Это родная земля – земля рода, племени, народа. Отсюда такие синонимы слова «родина» как «отечество» и «отчий дом», производные от слова «отец». Отсюда же образ «родины-матери», сыны которой могут разлететься по всему белому свету.
Родиться, учиться и работать индивид может где угодно, для определения родины это несущественно. При любых личных обстоятельствах его родиной является национальный очаг – территория, на которой появилась на свет самобытная биосоциальная сущность, которую называют народом и продуктом биологической и социальной жизнедеятельности которой является данный человек. Это та почва, на которой народная кровь породила социальные побеги, сросшиеся в единый и уникальный организм, называемый народом. Именно там, на земле предков «начинается родина» любого человека.
Родина русского человека «начинается» на среднерусской равнине, где четыре с половиной тысячи лет назад появился на свет мальчик с арийской мутацией в ДНК (гаплогруппа R1a1 в Y-хромосоме), которая, передаваясь в неизменном виде из поколения в поколение, до наших дней сохранилась у его потомков, расплодившихся и расселившихся на огромных пространствах.
Формула родины: кровь+почва=родина. У народа родина одна. Изменение любого из двух слагаемых формулы означает образование другого народа. Так, на северо-востоке Европы, на одной и той же примерно почве, но из различной биологической субстанции, которую называют «кровью», помимо русского, образовались и другие народы. Там родина каждого из них, и все они разные.
А когда носители русской крови три с половиной тысячелетия назад со среднерусской равнины и с Урала под именем ариев мигрировали на юг, за тридевять земель, и обосновались на индийской почве, там образовался другой народ, уже не русский, а индо-арийский. Часть мигрантов-ариев осела на территории современного Ирана, и на той почве со временем сформировался еще один народ, тоже арийский по крови, но не русско-арийский и не индо-арийский, а ирано-арийский.
Анализ ДНК показывает, что в Индии наших кровных братьев сейчас живет почти столько же, сколько в самой Российской Федерации, то есть около ста миллионов человек (в основном в высших кастах). В Иране таковых поменьше, но все равно много. Однако в обеих странах обладателей арийской крови нельзя считать русскими, как их древних арийских предков, пришедших с севера, потому что почва, на которой образовались эти самобытные народы, другая, не русская. У русских ариев, индийских ариев и иранских ариев при одной и той же крови разные почвы, поэтому они разные народы.
Народ как биосоциальная сущность обладает свойством изменяться при смене места обитания, которое называют почвой и которое представляет собой комплекс природных и социальных условий окружающей среды. Рельеф местности, климат, флора и фауна, этническое окружение – все это влияет на народ, который, приспосабливаясь к новым условиям, со временем не только модифицирует свою социальную жизнь, но и эволюционирует биологически в рамках изменчивой части национального генома.
Расовый стержень в ДНК, маркированный соответствующей гаплогруппой, сохраняется неизменным, но генетические компоненты, отвечающие за приспособление к внешнему миру, со сменой поколений складываются в новые сочетания, более благоприятные для выживания в изменившихся условиях. Поэтому кровные братья в России, Индии и Иране внешне выглядят сейчас по-разному. (Впрочем, и на новых почвах Индии и Ирана порой рождаются светлокожие, светловолосые и светлоглазые дети, похожие на далеких арийских предков – расовая кровь дает о себе знать.)
Русскому народу повезло в том смысле, что он вырос и до сих пор живет на той самой почве, на которой родился его прародитель. Все тысячи лет с момента появления на свет первопредка народ крепил единство крови и почвы на своей изначальной Родине, границы которой постоянно расширялись, пока не заняли одну шестую часть суши за счет включения в русское жизненное пространство множества других народов с их родинами. Так российское государство стало величайшей в истории империей, не утратив при этом своей изначальной русской природы.
Благодаря отсутствию в народной культуре традиции кровосмешения путем межнациональных браков русский народ не только сохранил в империи биологическую самобытность малых нардов державы, но и сберег свою собственную генетическую идентичность, унаследованную от патриарха русского рода. А благодаря постоянному проживанию на родной земле он не подвергся влиянию факторов внешней среды, которые требовали бы от организма изменений в целях адаптации. В результате современные русские люди в антропометрическом и психофизиологическом отношении точно такие же, какими были древние арии, когда они пришли в Индию и Иран. Даже язык сохранился, насколько это вообще возможно за такое время – древнеиндийский литературный язык санскрит, два тысячелетия назад сложившийся на основе арийского праязыка, поразительно похож на современный русский.
Иную судьбу Провидение уготовило самым близким нам по крови и культуре народам Европы. На западе европейского субконтинента после крушения Римской империи произошло смешение племен кельтского (гаплогруппа R1b) и германского (гаплогруппа I) расового происхождения. В результате за прошедшие с тех пор полторы тысячи лет там образовались отдельные самобытные народы – каждый на своей почве, но примерно из одной и той же смешанной биологической субстанции.
Драматичная история отношения Руси с Западом, особенно многовековая агрессия Европы против русской нации, известная как «Дранг нах Остен» («Поход на Восток»), показывает, насколько русское «кровопочвенное» единство сильнее европейского расового разнообразия. Даже объединив свои ресурсы и добившись многократного превосходства сил и средств при Наполеоне и при Гитлере, европейцы не смогли победить русскую нацию. Причина, похоже, не в превосходстве арийской расы над прочими, это вопрос спорный, поскольку линейной шкалы измерения в данной области не существует. Причина именно в стабильности русской Родины как многотысячелетнего единства крови и почвы.
Это единство, называемое в последнее время Россией, превратило русский народ в чрезвычайно прочное гомогенное сообщество людей, устойчивое к негативным внешним факторам, будь то экстремальные природные условия или вооруженные нашествия других народов. Родина является самым ценным нашим достоянием, обеспечивающим выживание народа. Отсюда – русский патриотизм, за тысячелетия бытия укоренившийся в сознании народа как безусловный рефлекс.
ЖИЛА БЫ СТРАНА РОДНАЯ…
Любовь к родине называют патриотизмом (от латинского слова patria, что означает «отечество», «земля отцов»). Это естественное чувство, производное от связи крови с почвой.
Ведь жизнь организма представляет собой обмен веществом и энергией с внешней средой, алгоритмы которого нарабатываются народом веками и тысячелетиями и закрепляются в генетической памяти. Родина и есть та самая среда, в которой народ накопил свой национальный опыт жизнедеятельности и к которой он в результате приспособился наилучшим образом.
Поэтому человеку как биосоциальному продукту народа на родине комфортно, даже если она сурова, как, например, каменистая пустыня в Израиле или российские севера. Чукче вольготно во льдах на берегу холодного океана, а бедуину в знойных песках. Русскому хорошо в России, среди сугробов и елей, хотя другие белые люди в таких широтах не живут (скандинавы не в счет, их обогревает Гольфстрим), а негр нормально чувствует себя в жаркой Африке, тогда как российское лето для него зеленая зима.
Русский с негром и еврей с бедуином могут родиться и жить в другой стране, в Америке, например, на новой «родине», но старая все равно им объективно ближе, роднее. Ведь именно там, на исторической, настоящей родине сложилась унаследованная ими от своих народов психофизиология, приспособленная для обмена веществом и энергией именной с той специфической средой.
Поэтому любовь к родине, называемая патриотизмом, обусловлена физиологически и психически. Патриотизм свидетельствует о душевном здоровье человека, чувстве гармонии с той частью внешнего мира, которая, как подсказывает ему генетическая память, наиболее благоприятна для его жизнедеятельности. Отсутствие же патриотизма, напротив, представляет собой патологию, симптом психического расстройства в виде нарушения генетически закрепленных связей индивида со средой обитания.
Как и всякая любовь, патриотизм иррационален, он относится к сфере чувств, но не рассудка. Родину любят часто не «за», а «вопреки». Казалось бы, за что можно любить тот же Израиль? В ветхозаветные времена там, возможно, и была «земля обетованная», но сейчас от нее остались только камень с песком, сумасшедшая жара да злобные арабы. Объективных причин (кроме наличия там «отеческих гробов») испытывать теплые чувства к этой заднице мира не существует. Что не мешает евреям в большинстве своем быть ярыми патриотами Израиля. Да и патриотизм русских, рассуждая здраво, невозможно вывести из «обетованности» земли их предков, уж больно она холодная, русская земля.
Еще раз – родина не то место, где человек родился, или вырос, или живет. Это то место, где сформировался породивший человека народ, чье наследие человек несет в своих генах. Для русского человека родиной является Россия, средняя ее полоса, для бедуина пустыня Сахара, для еврея Израиль (во всяком случае для тех, кто там родился, поскольку соременные "евреи" не имеют к древним "евреям" никакого отношения, будучи по происхождению хазарами – и состоят преимущественно из смеси кавказских, тюркских и славянских народов, прошедших через узкое бутылочное горло межродственных связей уже в местечках - прим. ред.). Каждый из них любит свою родину, и это нормально.
В свете сказанного нельзя считать ненормальными инородцев, являющихся гражданами России и одновременно Россию не любящих, каковы, например, в большинстве своем российские либералы. Они люди вполне адекватные и вполне патриотичные, они любят свою родину, просто она у них не в России, а в другом месте. От природы эти люди приспособлены к жизни там, а не здесь.
Представители нероссийских народов и не должны любить Россию, даже если их предки переселились сюда давным-давно. Историческая память отдает их сердца национальной, исторической родине, хотя сами они этого часто не осознают. Поэтому в России, где жизнь устроена иначе, такие люди чувствуют себя некомфортно, не понимают, почему здесь все не так, как им с их национальным менталитетом, сложившимся в течение многих веков на чужбине, кажется правильным, раздражаются и пытаются учить русских, как надо жить. Это понятно и не критично для российской государственности. Просто специфику мировосприятия инородческих диаспор нужно учитывать в практической политике, особенно кадровой, не давая таким людям занимать в государстве и обществе положение, позволяющее диктовать их волю русскому народу.
Не менее важно учитывать и особенности так называемых «коренных народов» России – тех, которых русский народ вместе с их землями интегрировал в свое национальное государство в ходе территориальной экспансии и строительства империи. Для чукчи, например, его родина Чукотка, и мир он воспринимает по-чукотски. Исторически сложилось так, что Чукотка оказалась в составе российского государства. Но ведь могло сложиться иначе, например так, как произошло с соседней Аляской, и тогда чукчи были бы сейчас не россиянами, а американцами.
При этом чукчи остались бы чукчами, а Чукотка Чукоткой, ничего для чукчей в смысле их национальной идентичности не изменилось бы. Соответственно, у коренных нерусских народов теоретически есть выбор: продолжать жить в России, перейти в состав другого государства или образовать свое собственное национальное государство. Последний вариант самый привлекательный для каждого самобытного народа, поскольку позволяет строить жизнь в государстве в соответствии с собственными традициями и обычаями, а не жить по правилам, установленным иным государствообразующим народом. Другое дело, что в современном мире мало кто из малых народов способен выжить и не оказаться поглощенным и ассимилированным в составе государства, образованного большим народом. Россия в этом отношении исключение – русские не уничтожают малые народы, «переваривая» их в котле своей цивилизации, умеют беречь их биологическую и культурную самобытность, охраняя тем самым свою собственную идентичность.
Как бы там ни было, российский патриотизм диаспор и малых коренных народов (они все в России малые по сравнению с русским народом) условен. В критической ситуации, например с началом войны, эта условность порой проявляет себя драматическим образом.
Так, в военном конфликте новой «родины» с родиной исторической диаспоры всегда выступают на стороне своего народа. Поэтому на новой «родине» их изолируют: во Вторую мировую войну в СССР интернировали немцев, в США японцев. А некоторые малые народы Советского Союза тогда же предпочли перейти на сторону немцев, за что Сталин их и депортировал подальше от линии фронта.
Конечно, на индивидуальном уровне есть исключения. Те же немцы-интернационалисты активно вели на фронте антигитлеровскую пропаганду. Солдаты-чеченцы участвовали в героической обороне Брестской крепости, а калмыки, крымские татары и другие малые народы, сотрудничавшие с оккупантами и подвергшиеся за это депортации, дали Красной армии воинов, удостоенных высших правительственных наград.
Однако исключения только подтверждают общее правило, которое говорит о том, что российский государственный формат не является единственным и безальтернативным не только для диаспор, это само собой разумеется, но и для коренных народов страны. «Большую» российскую родину они могут поменять без ущерба для своей «малой» родины, которая является для них единственно настоящей. В этом, собственно, и кроется структурная причина национального сепаратизма.
Патриотическая песня чукчи имеет не общероссийский, а региональный смысл: «Жила бы Чукотка родная, и нету у чукчи других забот». И у грузина нет других забот кроме блага Грузии. Российские грузины, в том числе те из них, которые в Грузии ни разу не были и совсем, казалось бы, обрусели, дружно встали на сторону исторической родины, когда Москва сцепилась с Тбилиси из-за Северной Осетии. Потому как главное – кровь и почва, все остальное второстепенно. Грузинская кровь тяготеет к грузинской же почве, и это необоримо, потому что такова природа вещей.
Только для русского народа, образовавшего и продолжающего образовывать государство российское, понятие Родина территориально совпадет с границами этого государства, поскольку вся территория государства является его жизненным пространством – это русское государство, включающее и Чукотку, и Кавказ, и прочие земли малых народов империи. Плюс те исконно русские территории, которые враги нации временно оторвали от национального очага: Украина, Белоруссия и север Казахстана (Южное Приуралье). Отпадение нерусских земель с нерусским коренным населением вследствие распада СССР тоже ослабляет российскую империю, сокращая жизненное пространство нации, но само по себе некритично. Русскую же почву с русской кровью нужно собирать воедино.
В этом заключается суть русского патриотизма, который требует единства русской крови и русской почвы в формате русского национального государства имперского типа. Все остальные патриотические течения только искажают суть дела.
Александр Никитин
Секретарь ЦПС ПЗРК «РУСЬ»
много букв а главное не сказано автор так и не отделил родину от государства
Надо просто прочувствовать этимологию слова “государство”. Государь- сударь- Суд- судачить(болтать). Приставка “Го” – обозначает высшее(большое). Гора,господин, горе. Государь- большой болтун, а государство его территория. Думаете чушь? Но русский язык острее кинжала- он всегда попадает точно в цель.
Родина=Род!!!