Русский и советский патриотизм

Николай Стариков: К сожалению, именно особенностью российской интеллигенции стало презрение к своему народу, презрение к истории своей страны и ненависть ко всему русскому, хотя, наоборот, настоящий патриот,  настоящий интеллигент должен восхвалять свою страну. И это так и есть в Англии, в Германии и так далее. У нас все наоборот. У нас носители идей патриотизма – это простые люди. На Западе носители идей патриотизма – это, ну, скажем так, какой-то истеблишмент. То есть все наоборот  у нас.

Александр Бородай:  Честно говоря, я лично склонен, отчасти хотя бы, винить в этом советскую власть, долгие годы вытравливавшую идеи патриотизма из общественного сознания. Я напомню, что еще в 30-е годы, дай бог памяти, академик Покровский  говорил о том, что никакой такой русской истории в принципе быть не должно и что такое понятие надо забыть или уничтожить.

Николай Стариков: Не соглашусь с вами. Не вытравливали идеи патриотизма. Просто в первый период советской истории. Потом Сталин постарался советскую историю расширить на всю русскую историю. Пошли фильмы про Александра Невского, Ивана Грозного и так далее. Первоначально хотели воспитать патриотов именно советского, противопоставляя это тому, что было раньше. Но воспитывали именно патриотов. И все эти блестящие патриоты были действительно воспитаны и отдали свои жизни во имя защиты того, что они считали святым, во время Великой Отечественной войны. Поэтому там воспитание шло очень хорошо. Другое дело, что было определенное противопоставление российской истории…

Александр Бородай: Русского и советского было прямое противопоставление, и  очень жесткое, и оно продолжалось,  в том числе и в значительно более поздние времена. Действительно, Сталин в свое время очень много сделал для реабилитации, если угодно, русского народа.  Но, к сожалению, как мы с вами в прошлый раз говорили, на самом деле эпоха Иосифа Виссарионовича и его, именно сталинской, империи –  она продолжалась в период жизни, именно существования Советского Союза очень недолгий период. Это период с конца 30-х годов, ну, как вы сами говорили, –  с 39-го, да, фактически по кончину Иосифа Виссарионовича Сталина в 53-м.

Николай Стариков: Так там мирного времени фактически не было. На самом деле экономические достижения, две пятилетки были как раз к концу тридцатых годов, да. Вот только, что называется, жить начали. 39-й год. Дальше начинается очень небольшой предвоенный период, дальше идет война – по 45-й год, тут уж ни до чего, нужно победить, все силы мобилизуются для победы. Дальше – восстановление экономики, после этого – напряженное создание атомной бомбы, потому что у нас появились другие проблемы. Американцы бомбили наши аэродромы под Владивостоком и так далее. То есть по 1949 год – это только восстановление. И дальше всего четыре года до смерти Сталина. Фактически не было какого-то большого мирного периода, когда наша страна могла бы включиться в мирное строительство и получить плоды от тех реформ, которые были совершены до этого.

Александр Бородай:  Вот смотрите. Таким образом,  получается, что проблема с Советским Союзом в этом смысле есть, потому что до Сталина это фактически оккупационный режим, который очень сильно себя противопоставляет русскому народу  персонально, вот прямо конкретно русскому народу, уж не говоря про некоторые слои русского народа, конкретные совершенно, там, не знаю: священнослужителей, жандармов, дворян…  Казаков – ради бога, пожалуйста. Яша Свердлов известно, что сделал с казачеством… И тут все более-менее понятно.

Николай Стариков: Но не забывайте, что сделали с Яшей Свердловым. Он очень быстро отправился, так сказать, на доклад в высшие сферы.

Александр Бородай: Ну, Яша Свердлов, Урицкого тоже грохнули, с чего – с даты его смерти – начался «красный террор» как месть за убиенного товарища Урицкого, начальника Петроградского ЧК. Ну, и там много всего было прекрасного, спору нет. Но вот собственно сталинский период – он относительно короткий. С исторической точки зрения, не ничтожный, конечно, но очень, очень реально короткий период. Потом дальше идет Никита Сергеевич Хрущев (за небольшим перерывом на два года – там Берия, Маленков – вот эта вся история), и дальше идет, собственно говоря, фактическое разложение Советского Союза.

И в результате что мы получаем? Мы получаем, к сожалению, не выигранную конкуренцию с Соединенными Штатами. То есть Советский Союз пытался конкурировать с Соединенными Штатами за геополитическое господство в мире, эту конкуренцию, откровенно говоря, проиграл.  И мы сейчас получили некий осколок, сегмент Советского Союза и русский народ в качестве разделенного народа, живущего во многих странах, в том числе и в странах бывшего СССР, и живущего часто не в самых лучших условиях, под некоторым гнетом, скажем так. И вот, собственно говоря, не очень хорошее и качественное геополитическое положение и страну, из которой даже русские люди уезжают в массовом порядке.

Николай Стариков: Я хочу сказать, что я с вами категорически не согласен – с тем тезисом, который вы сказали, категорически.

Александр Бородай: Почему?

Николай Стариков: Очень просто. Сталинский период, относительно короткий, был фактически (давайте опять: в организме микробы – вот в эту аналогию перейдем) процессом очищения организма, восстановления его иммунной системы. То есть организм начал принимать таблетки определенные и уничтожать расплодившиеся вирусы и бактерии, их убрали, и началось нормальное функционирование государственного организма, потом случилась страшная война, но все равно иммунная система страны была восстановлена. После этого Сталин был убит в 1953 году, отравлен, и к власти в стране пришли микробы.

Александр Бородай: Снова.

Николай Стариков: Снова пришли микробы. Их, правда, очень быстро убрали, они не успели отравить всю, так сказать, систему, чтобы тут же организм погиб, но много вреда удалось им нанести. Рассорили нас с Китаем, с Албанией, начали реформы в сельском хозяйстве, сделали новые налоги на приусадебные участки, в результате чего колхозникам стало невыгодно держать скот. То есть очень много и очень быстро было сделано вредного. Флот  «распилили». Даже сейчас не хочу вспоминать все, что Хрущев сделал. После этого опять организм восстановился, но он не стал развиваться вперед, он как бы…

Александр Бородай: Стагнировал.

Николай Стариков: Стагнировал, но в хорошем смысле слова. Потому что, вспомните, это что же за стагнация: весь нефтегазовый комплекс, который мы сегодня используем, построен при Леониде Ильиче. Ни фига себе, извините за выражение, стагнация!

Александр Бородай: Да, задел был создан колоссальный.

Николай Стариков: Так бы всем! Это тоже определенный миф, что была стагнация. И самое главное. Если наш государственный организм сумел восстановиться в сложнейший период (я имею в виду период Сталина), когда (вы совершенно справедливо говорите, что первый большевистский режим – это оккупационный; да, да, до Сталина, безусловно, так оно и было) сумели очиститься и восстановить, то, извините, Советский Союз в 70-80-е годы, какой он был оккупационный?

Александр Бородай: Нет, ни в коем случае.

Николай Стариков: Значит, вопрос оздоровления и движения вперед был значительно более простым вопросом.