Отыми сердце каменное и дай сердце плотяное
«Отыми сердце каменное и дай сердце плотяное», — так в частности говорит Амвросий Медиоланский в литургической молитве.
Сердце, действительно, вместо живой и трепещущей плотяности может быть каменным, может быть деревянным или еще каким.
В Крыму однажды слышал я восточную байку о том, что сердце может быть шерстяным, и именно это — самое злое сердце.
Если по камню, дереву или железу ударить, то они родят звук, обнаружат свое присутствие.
По шерсти же сколько не бей, она будет молчать.
Сердце бесчувственное, сердце безразличное к чужой боли, оно и есть — шерстяное.
Его не разобьешь на куски как каменное. Его не зажжешь трением как деревянное.
Оно не гудит набатом как железо. Зато любой репейник вцепится в него так, что не оторвешь.
Условимся сравнить обиды, памятозлобие и прочие болезни сердца с репейником, который нужно оторвать.
Ведь простить нужно именно «от сердца». Так говорит Христос в Евангелии.
Мало дежурно поулыбаться и произнести священную формулу:
«Простите — Бог простит».
Нужно опять усиливаться переменить образ мыслей. И вот начинаешь отрывать от сердца злую память о самых разных людях, а она не отрывается.
Цепляется, упирается и даже если отрывается, то не целиком, а оставляя на месте часть колючек.
Протоиерей Андрей Ткачёв
Комментарий редакции
Основные тезисы статьи:
1. Существует метафора о разных типах сердец: каменное, деревянное, железное и шерстяное.
2. По восточной легенде, шерстяное сердце считается самым злым.
3. В отличие от других "материалов" сердца (камень, дерево, железо), шерсть не издает звука при ударе – это метафора бесчувственности.
4. Шерстяное сердце символизирует безразличие к чужой боли.
5. Репейник (символ обид и злопамятства) легко цепляется к шерстяному сердцу и трудно отрывается.
6. Истинное прощение должно быть "от сердца", как учит Христос, а не просто формальным.
7. Изменение образа мыслей и очищение сердца от обид – сложный процесс, часто оставляющий "колючки" даже после попытки прощения.
Вывод:
Автор через метафору различных материалов сердца раскрывает проблему бесчувственности и злопамятства в человеческой душе. Особое внимание уделяется "шерстяному сердцу" как символу худшего состояния души – полного безразличия к чужим страданиям. Текст подчеркивает важность истинного, а не формального прощения и признает сложность этого духовного процесса.
Расширенный вывод:
Первоначальная метафора о разных материалах сердца (камень, дерево, железо, шерсть) приобретает более глубокий смысл при рассмотрении вопроса о направленности сердца. Ключевым оказывается не столько "материал", из которого сделано сердце, сколько то, чему оно служит – Богу или собственному эго.
Мудрость духовной жизни проявляется в особом устроении памяти сердца: помнить добро, сделанное тебе другими, но забывать причиненное ими зло; помнить собственные прегрешения, но не держаться за память о своих добрых делах. Такая организация памяти служит важным духовным целям: память о добре других помогает почитать в них Бога, забвение их злых дел открывает сердце для любви к ближним, память о собственном зле ведет к смирению и покаянию, а забвение своих добрых дел способствует развитию истинной скромности.
В этом контексте мягкое сердце может проявлять себя по-разному: направленное на эго, оно будет изнеживаться в самосожалении и копить обиды; обращенное к Богу – будет помнить собственные прегрешения, что ведет к смирению, и хранить память о добродетелях других, способствуя духовному росту.
"Шерстяное" сердце, описанное в статье как самое злое из-за своей нечувствительности, может обрести иное качество при правильной направленности. Его невосприимчивость к ударам может служить не безразличию к чужой боли, а спокойной мудрости духовного наставника, который способен точно и без лишних эмоций врачевать чужие пороки, не поддаваясь на жалобы, связанные с привязанностью к мирским страстям.
"Звенящие" материалы (камень, железо) также могут служить как греху – откликаясь на каждую обиду громким эхом негодования, так и добродетели – отзываясь на беды ближних готовностью помочь. Страсти сердца, в зависимости от направленности, могут стать либо инструментом самообличения и помощи другим, либо источником самопривязанности и отвержения ближних.
Таким образом, метафора материалов сердца раскрывает сложную картину духовной жизни, где природные качества человеческого сердца могут быть преображены и направлены либо к высшим целям, либо к удовлетворению эгоистических страстей. Главным становится не сам "материал" сердца, а его направленность и способность организовать память и внимание в соответствии с духовными законами.
