Андрей Школьников: Психоисторическая война против Арабского мира

Большинству внешних экспертов арабские страны представляются пространством одного народа, искусственно разделённого постколониальными границами в начале XX в. В реальности всё сложнее. Классический арабский литературный язык является языком Корана, общим для всех и практически неизменным. Также есть литературный вариант, на котором ведут переговоры, дела, вещают общеарабские телеканалы и т.д. Однако, бытовые, используемые в жизни языки разных стран различаются, так как являются результатом соединения пришлого арабского языка и местных, доисламских семитских языков.

Если на рынке или в бытовой ситуации вы начнёте говорить на языке Корана или катарского телеканала «Аль-Джазира», то вас конечно поймут, но выглядеть это будет очень смешно. Разница конечно не как у церковнославянского или древнерусского языка и современного, всё же эволюция в Арабском мире идёт медленнее, но общее впечатление будет схожим.

В азиатской части Ближнего Востока потомки бедуинов (баду) в разных странах составляют 40%-60%, остальные являются потомками покорённых и арабизированных семитских народов и племён, родственных арабам и евреям, но имевших свою историю, государства, культуру, язык и традиции. Многие из этих народов знакомы нам по Ветхому завету и учебникам истории: ассирийцы, финикийцы, самаритяне и другие ханаанские и арамейские народы. Некоторые из них, вроде финикийцев (алавиты в Сирии) и египтян (копты-христиане, в меньшей степени египтяне-мусульмане) частично смогли сохранить свою идентичность и самосознание, но о большей части таких народностей и народов сторонний наблюдатель ничего не знает, считая всех арабами, а местные власти не спешат подсвечивать этот вопрос, сбиваясь в стаю арабских государств.

За пределами крупных мегаполисов, население многих мест до сих пор знают, помнят и используют в быту малые родные языки/ диалекты, которые изначально являются не разновидностями арабского, а отдельными семитскими языками. Большая часть этих языков являются бесписьменными, их рассматривают диалектами и говорами, которые выжили и сохранились исключительно в силу низкого уровня государственного образования и культурной связанности внутри стран.

Если не вмешиваться в естественные процессы, то в силу унификации образования внутри государств, с игнорированием «диалектов» и «говоров», религиозной общности (сунниты), единого литературного арабского языка, трендов на объединение и усиление связанности, единство культурного пространства арабских народов будет активно расти. Последнее совершенно не соответствует интересам внешних игроков, которым совсем не нужен единый Арабский мир, что будет пытаться консолидироваться во второй половине XXI в.

Стратегической задачей всех внешних игроков на Ближнем Востоке будет запуск психоисторической войны для перехода от Арабского мира к множеству разрозненных семитских народов, путём усиления фрагментации и процессов этногенеза. Самый простой и очевидный первый шаг на этом пути – создание письменности малым народам, используя местные доарабские / доисламские алфавиты. Далее необходимо будет введение обязательного образования на этом языке, вначале как второго, родного, а потом – основного.

Неспособные писать и читать на арабском очень быстро перестанут быть арабами, а станут семитами. Особенно, если им помочь с таким самосознанием. Принимая во внимание низкий уровень образования и демографическую структуру общества, переход будет очень быстрым, всего за 1,5-2 поколения. Серьезным препятствием для подобной стратегии против Арабского мира будет литературный арабский язык, поскольку мусульмане должны читать и изучать Коран на нём. Переводы на другие языки – суть литературные произведения и пересказы. Собственно, незнание многими муфтиями в России арабского языка на должном уровне и вызывает много вопросов по их собственным позициям и качеству аргументации.

Для решения этого вопроса, параллельно с национально-языковыми реформами, нужно будет запускать процессы развития национальных вариантов ислама, подобно пуштунам, для которых положения Пуштунвалай более значимы, чем шариат. Необходимо будет находить, подкупать и/или воспитывать отдельных муфтиев либерально-реформаторского, националистического толка, которые будут поощрять возрождение этнических традиций и реформаторство, вплоть до отказа в изучении арабского языка, создавая религиозные границы, формируя новые направления и течения.

В отдельных случаях помощь в этом может оказать Иран, заинтересованный в фрагментации и ослаблении арабо-суннитского пространства. Лишь при очень большой фантазии и/или политической целесообразности можно было признать шиитами сирийских алавитов (потомки финикийцев), исповедующих откровенно синкретическое соединение исламских и христианских традиций. Никто не мешает провернуть подобное с отдельными народами и/или просто повторить ситуацию с пуштунами.

Данная стратегия за 1,5-2 поколения позволит полностью перекроить этно-религиозный рельеф Ближнего Востока, сильно ослабив, а то и уничтожив потенциальную возможность формирования единого арабского государства. Ожидаемое крушение монархий Персидского залива, с последующим получением контроля над нефтегазовыми провинциями Ираном / Шиитским проектом, крайне негативно скажется на поддержке и финансировании салафитов. Однако, борьба с ними и противопоставление их версии ислама местного, «национального ислама», может стать хорошим инструментом.

Последующее превращение Ближнего Востока в Дикое поле и/или разделение его на зоны влияния внешних сил, создаёт благоприятную почву для реализации данной стратегии. В условиях мировой катастрофы арабским странам будет сложно что-то противопоставить такой силе. Результатом реализации данной стратегии во второй половине XXI века будет резкое сжатие Арабского мира и появление на карте отдельных семитских государств по самосознанию населения и самоидентификации. Некоторые из них даже перестанут называть свою религию вариантом этнического ислама, добавив туда «возрождённых» традиций.

И, да, разрушение арабо-суннитского единства и общности является необходимым долгосрочным элементом стратегии выживания Израиля на Ближнем Востоке, первые эксперименты можно ждать в бывшей Ливии: Киренаике, Триполитании и Феццане…

Источник

Андрей Школьников

Комментарий редакции

Основные тезисы статьи:

1. Арабские страны не так однородны, как кажется внешним наблюдателям. Существуют различия между классическим арабским, литературным и разговорными вариантами языка.

2. Многие народы в арабских странах являются потомками доисламских семитских народов, частично сохранивших свою идентичность и языки.

3. Естественные процессы ведут к усилению культурного единства арабских народов, что не соответствует интересам внешних игроков.

4. Предлагается стратегия "психоисторической войны" для фрагментации Арабского мира путем:
   – Создания письменности для малых народов
   – Введения образования на местных языках
   – Развития национальных вариантов ислама
   – Поддержки реформаторских религиозных деятелей

5. Реализация этой стратегии может привести к перекройке этно-религиозного ландшафта Ближнего Востока за 1,5-2 поколения.

6. Такая стратегия соответствует интересам выживания Израиля и может быть реализована в условиях мировой катастрофы и ослабления арабских стран.

Вывод:

Статья описывает стратегию, которую, по мнению автора, реализуют внешние игроки, в первую очередь США, для фрагментации и ослабления Арабского мира. Цель этой стратегии – предотвратить потенциальное объединение и усиление арабских государств, которое могло бы привести к пересмотру контроля над природными ресурсами региона.

Автор указывает, что США и другие внешние силы заинтересованы в сохранении разрозненности арабских стран, чтобы продолжать эксплуатировать их ресурсы без сопротивления. Стратегия основана на усилении этнических и языковых различий между народами арабских стран, а также на манипуляции культурной и религиозной идентичностью.

Это долгосрочный план, направленный на предотвращение формирования единого сильного арабского государства или союза, который мог бы противостоять внешнему влиянию и контролю над ресурсами региона. Автор рассматривает эту стратегию как часть более широкой геополитической игры на Ближнем Востоке.