А.И. Фурсов: Это не заговор, это мировой переворот

В статье «Левый поворот – 3» Михаил Ходорковский обрисовал нынешний кризис капитализма: с середины 1980-х годов и вплоть до 2008-го имела место неолиберальная тенденция развития.
https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/3880905/3880905_600.jpg
Затем эта тенденция подошла к финишу. Ходорковский предсказывает подъем неосоциализма в ближайшие двадцать–тридцать лет, а потом, по его мнению, все опять вернется к неолиберализму.

Ходорковский затронул очень интересную тему. Но «за кадром», скорее всего и для самого Ходорковского, осталось самое интересное – глубинная суть происходящих изменений.

Кризис, который переживает сейчас капиталистическая система в целом и Россия как часть этой капиталистической системы, очень интересен тем, что структурно он весьма напоминает кризис «длинного XVI века» (1453–1648).

Вопреки марксистским и либеральным схемам, согласно которым капитализм возник в результате борьбы ранней буржуазии, то есть бюргеров, и короны против феодалов, этот строй возник иначе.

Исследования последних тридцати–сорока лет показали, что капитализм возникает как средство и побочный результат борьбы феодалов за сохранение привилегий в тех условиях, когда они этих привилегий лишаются.

Средством решения этой проблемы для феодальной верхушки и стал демонтаж феодализма, конструирование принципиально нового строя.

Естественно, феодалы не воспринимали реальность в таких категориях, да и капиталистами стали во многом помимо собственного желания.

Нынешний системный кризис чрезвычайно напоминает переход от феодализма к капитализму.

Последние двадцать пять – тридцать лет с помощью неолиберальной модели западная верхушка демонтировала социально-политические институты капитализма.

Ведь капитализм – это не просто торжество капитала. Напротив, капитализм – это институциональная система, которая ограничивает капитал в его же долгосрочных интересах.

Капитал, предоставленный сам себе, очень быстро съедает все вокруг и самого себя. Нация-государство, гражданское общество, политика, рациональное знание (светские идеологии и наука) – вот институты, которые ограничивают капитал, конституируя капиталистическую систему и еще один институт – рынок.

На первый взгляд это кажется странным, но это так. Фернан Бродель, великий французский историк, не случайно любил повторять: «Капитализм – враг рынка!», потому что капитализм стремится к монополии, которую он желает обеспечить на рынке.

И главная задача капиталиста – это обеспечить себе иной источник дохода, чем прибыль, то есть ренту.

А теперь посмотрим, что произошло за последние 35-40 лет на Западе. Нация-государство исчезает – об этом на Западе не пишет только ленивый. Вместе с ним, кстати, тает и средний класс.

Гражданское общество «скукоживается». Политика превратилась в комбинацию административной системы и шоу-бизнеса. Налицо кризис марксизма и либерализма – светских универсалистских идеологий.

Главный результат неолиберальной контрреволюции или революции (это зависит от угла зрения) за последние двадцать пять–тридцать лет заключается в том, что демонтированы или подорваны основные социально-политические институты капитализма. Что же произойдет, если в условиях нынешнего кризиса будет принята «неосоциалистическая» модель развития на глобальном уровне?

Произойдет следующее: под знаменем исправления ошибок неолибералов начнется систематическое ограничение рынка, и подано это будет как исправление ошибок неолибералов.

В результате за пятнадцать – двадцать лет будет уничтожен или подорван последний институт, который ограничивает капитал, и где-то в 2030–2040-е годы мы получим полный демонтаж капитализма.

Начнется посткапиталистическая эпоха под лозунгом глобального социализма.

С таким же успехом его можно назвать и глобальным фашизмом – ибо речь пойдет о диктатуре «золотого миллиарда». Глобальный социализм – это тирания пятиста семейств, того, что называется «мировой закулисой».

В серии «ЖЗЛ» свет увидела книга небезызвестного Жака Аттали – «Карл Маркс». В ней читатель обнаружит полный восторг автора по поводу Карла Маркса.

Почему? Аттали не говорит об этом прямо, но это следует из логики его книги: Карл Маркс разработал теорию мирового правительства. Только реализовывать ее, согласно Аттали, должен не пролетариат, а буржуазия.

А мировое правительство – это, безусловно, шаг и к мировому социализму, но социализму не как высшей стадии капитализма, а как к посткапитализму, который господствующие группы капитализма, создают, чтобы сохранить власть и привилегии.

Так же, как это произошло с феодалами. В 1648 году у власти в Европе оказались 90 процентов семей, которые находились у власти в 1453 году. То есть это был очень успешный системный трансгресс.

Именно это и пытается сейчас сделать западная верхушка. Правда, слишком многие факторы работают против повторения сегодня успеха XV–XVII веков, но это отдельная тема.

Наступающая эра «глобального неосоциализма» политически весьма актуальна для России. Она означает смерть корпорации-государства, которое сейчас формируется и в других странах.

Нынешний мир представляет собой на самом деле явно или неявно иерархию корпораций-государств. Если этот мир политически трансформируется в систему глобального социализма, то есть из иерархии корпораций-государств он может превратиться просто в иерархию корпораций.

Но не в капиталистическом смысле. Это будет иерархия корпораций как орденов, у которых будут и экономические важные функции, например, как это было когда-то у ордена тамплиеров.

В ситуации глобальной «неосоциалистической» перестройки полупериферийные общества имеют лишь один шанс противостоять этому – демонтаж корпорации-государства, превращение его в нечто иное – не столько в нацию-государство (время наций-государств прошло), сколько в некую иную форму, у которой пока нет точного названия.

Назовем это «нацией-корпорацией». Речь идет о новой форме властной организации, которая будет противостоять системе глобального социализма.

Корпорации-государства сделать это не смогут.

«Если считать, что эта новая экономика роботов, гаджетов и corporate colonization инициирована где-то в 1985 году, как их «перестройка», которая, скорее всего, и вынудила советские элиты к отказу от «реального социализма», то теперь заканчивается очередной полный цикл проектов, лидерств и перемен, самое время кризису.

То есть, ТНК вполне могли бы создавать собственные подсобные хозяйства, как когда-то советские промышленные гиганты, вводить собственные корпоративные платёжные средства (на манер советских «талонов»), финансировать предприятия, которые выпускают одежду и строят дома, некоторые из них, возможно, такое уже делают, но это и был бы «реальный социализм», каким он был построен где-то уже полвека тому назад, был бы, только не для всех, а лишь для сотрудников корпорации.

Вполне может оказаться, что «мировая революция», о которой грезили Маркс и Троцкий, всё-таки состоится, только что вот в таком формате, как экспансия ТНК, а не коммунистической партии.

Получается так, что глобальная драматургия отношений может быть редуцирована к конфликту между государством и орденом в лице ТНК, разновидностью которых являются международные «теневые» структуры.» Андрей Игнатьев

Забыл уже, фильм «Хвост виляет собакой» ведь как-то ассоциирован с операцией «Буря в пустыне»? — если да, понятно, что произошло в США в 1985 — 92 годах: под омофором ТНК сформировался автономный медиаполитический комплекс, возникло реальное двоевластие, которое чуть было не стоило Клинтону импичмента, отсюда теперешний раскол.

Кстати, Ходорковский отправился на «зону» сразу же, как только попробовал превратить свой «ЮКОС» в ТНК, а Путин начал свои политические реформы как раз с ре-национализации медиа.» Андрей Игнатьев.

У корпораций-государств в мире глобального социализма есть только два варианта.

Первый вариант – слияние с системой корпораций. Скорее всего, это приведет к функциональной ликвидации местных элит приказчиками-баскаками из «Западной Орды».

Второй вариант – когда корпорация-государство начинает выражать не только интересы «менеджмента», но и интересы нации в целом и перестает быть корпорацией-государством.

Такие процессы никогда не происходят мирным путем, они развиваются посредством серьезных социальных потрясений. Кому придется в любом случае плохо – и при глобальном социализме, и при системе «нации-корпорации» – так это среднему слою.

Безусловная социально-политическая тенденция последних тридцати лет – это планомерное стирание среднего слоя «ластиком истории».

В 1980-е годы структурные реформы МВФ уничтожили 90 процентов средних слоев Латинской Америки.

Затем – в первой половине 1990-х годов – были уничтожены средние слои стран бывшего социалистического лагеря. Единственное, что может спасти средний класс, – так это активная борьба за свои права.

Баррингтон Мур как-то сказал, что великие революции рождаются не из победного клича восходящих классов, а из предсмертного рева тех классов, над которыми вот-вот сомкнется волна прогресса.

Средний слой на Западе – это тот сегмент, над которым вот-вот сомкнется волна прогресса. Возможно, средний слой станет сопротивляться этому процессу.

Однако после всех потрясений он уже, безусловно, не будет средним слоем – так же, как и пролетариат после так называемых пролетарских революций перестал быть пролетариатом, а превратился просто в государственных рабочих.

В любом случае посткапиталистическое общество, – будет ли это общество нации-корпорации или глобального социализма, – будет социумом, для которого материальный уровень благосостояния, скажем 1945–1975 годов, будет казаться почти сказочным.

Однако низкий уровень благосостояния – удел всех новых обществ на ранней стадии их развития.

«Проблема, как я понимаю, в том, что у экономики роботов, гаджетов и всемогущих ТНК, которую обещают как очередное «светлое будущее», есть один недостаток — отсутствие «конечного потребителя»: робот ничего никогда не купит, не съест и не оденет, такая экономика, следовательно — финансовая пирамида, которая существует ровно до тех пор, пока где-то поблизости есть традиционная семейная экономика, на которой можно паразитировать, судя по теперешним американским беспорядкам, обрушения этой пирамиды уже началось.» Андрей Игнатьев.