Органы чувств, как основа абстракций моделей мира. Часть 1.1

Что такое абстракция?

О формальной абстракции.

О конкретной абстракции.

О тринитарной абстракции

Неполнота представлений о мире

Ограниченность органов чувств

Зрение

Слух

Абстракции восприятия окружающего мира

Дискретность понятий

Ограниченность моделей мира
Логики
Что такое формальная логика
Что такое диалектическая логика
Что такое тринитарная логика
Антропоцентризм и антропокосмизм

https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/3168724/3168724_600.jpg

Что такое абстракция?

Русский гений XX века Э.В. Ильенков так описывал различие формальной и диалектической (конкретной) абстракций. [см.1-6]

О формальной абстракции.

«В чем заключается, согласно Марксу, действительно абстрактное рассмотрение предмета? Абстрактность, как таковая, есть, с его точки зрения, односторонность познания, такое знание о вещи, которое отражает ее лишь с той стороны, с какой она подобна, тождественна многим другим таким же вещам.

Другое дело абстракция, выражающая конкретную, специфическую природу вещи. Такая абстракция по своим логическим характеристикам представляет нечто прямо противоположное простой абстракции, абстрактному как таковому.»

«Известно, что Маркс определяет конкретное как «единство многообразного». С точки зрения традиционной формальной логики это определение может показаться парадоксальным: ведь сведение чувственно-данного многообразия к единству представляется на первый взгляд задачей выработки не конкретного, а как раз наоборот, абстрактного знания о вещах.

С точки зрения этой логики, осознать единство в чувственно воспринимаемом многообразии явлений — значит выявить то абстрактно-общее, одинаковое, которым обладают все эти явления. Это абстрактно отвлеченное единство, зафиксированное в сознании с помощью общего термина, и представляется на первый взгляд тем самым «единством», а котором только и может идти речь в логике.»

««Абстрактность» как таковая есть с его точки зрения просто-напросто односторонность знания, такое знание вещи, которое отражает вещь лишь с той стороны, с какой она, это вещь, «подобна», «тождественна» многим другим таким же вещам. «Абстрактность», следовательно, по самой своей природе не в состоянии ухватить специфической природы вещи, то есть как раз того, что для мышления в понятиях как раз единственно «интересно».

Мыслить абстрактно – легче легкого. Для этого не требуется никакой логической грамотности, никаких усилий ума.»

«Мыслить абстрактно – это вовсе не достоинство, а, наоборот, недостаток. Вся хитрость в том, чтобы мыслить конкретно, чтобы выражать через абстракции конкретную, специфичную природу вещей, не просто сходство, не просто общее между различными вещами»

«…толкование конкретного как единичного (как «индивида данного класса, вида или рода») прямо вытекает из вполне определенной концепции мышления, и именно из его номиналистически-эмпирического понимания»

«Общее, как таковое, согласно этой концепции, существует в самих вещах лишь в виде сходства, наблюдаемого между всеми индивидами, лишь как частичное свойство каждого индивида.

Исходным …пунктом для эмпиризма в любой его разновидности (и материалистической, и идеалистической) был, есть и остается индивид, как таковой. А объединение таких индивидов в классы, виды, роды, множества и подмножества есть уже продукт деятельности мышления.

С этим связано (и исторически, и по существу дела) представление, согласно коему абстрактное существует только в сфере сознания, только как значение общего термина, а на самом деле существуют только индивиды с их сходствами и различиями; каждый такой индивид и есть единственно конкретное

На этой гносеологической основе возникает и соответствующее понимание логики — как системы правил, обеспечивающих построение внутренне непротиворечивой иерархии понятий, в вершине коей ставится самое общее (соответственно самое бедное определениями и потому самое «богатое» по числу обнимаемых им индивидов), а в фундаменте — безбрежное море индивидов. Получается пирамида, вершина которой — абстрактное, как таковое, а основание — конкретное, как таковое…»

«Абстрактно-всеобщее становится формирующим принципом, активным началом, которое лишь «воплощается» в отдельных чувственно воспринимаемых телах, чтобы совершить процесс своего самовозрастания, своего саморазличения.

Совершенно верно, если под конкретным понимать единичное чувственно воспринимаемое тело, то научно понимаемая действительность начинает свидетельствовать в пользу идеалистического взгляда на роль и функцию абстрактно-всеобщего в деле организации и управления движением «конкретных» тел, чувственно воспринимаемых единичных событий.»

О конкретной абстракции.

««Абстрактное рассмотрение» выступает как такое рассмотрение явления, которое, оставляя в стороне все обстоятельства, не вытекающие непосредственно из имманентных законов данного явления, сосредотачивается как раз на «имманентных законах», на анализе явления «в себе и для себя», если употребить гегелевское выражение.

««Конкретное» рассмотрение выступает в свете этого как такое рассмотрение, которое уже не оставляет в стороне все обстоятельства, не вытекающие из имманентных законов данного явления, а наоборот, привлекает их к рассмотрению.»

«Если абстракции как таковая отражает единичную вещь (явление, факт, предмет и т.п.) только с той стороны, с какой она, эта вещь, подобна, сходна, тождественна целому ряду других таких же вещей, то конкретная абстракция как раз наоборот отражает именно специфическую природу рассматриваемого особенного или единичного явления.»

««Абстрактное» в подобном, очень часто встречающемся у Маркса, контексте приобретает смысл «простого», неразвитого, одностороннего, фрагментарного, «чистого» (т.е. не осложнённого деформирующими воздействиями). Само собой понятно, что в этом смысле «абстрактное» вполне может выступать в качестве объективной характеристики реальных явлений, а не только явлений сознания.»

«Абстрактное понимается как один из ясно очерчивающихся моментов конкретного — как частичное, односторонне неполное (потому всегда по необходимости ущербное) проявление конкретного, отделившееся или отделенное от него, относительно самостоятельное образование, мнимонезависимый его момент.»

«Не «индукция», направленная на отыскание абстракции, выражающей «общее» для всех частных случаев, а углубленный анализ одного частного случая, направленный на то, чтобы выявить искомый процесс в его «чистом виде», — таким был и путь философии везде и всегда, где и когда она действительно приходила к объективным открытиям.»

«Конкретное, конкретность — это прежде всего синоним объективной взаимосвязи всех необходимых сторон реального предмета, данного человеку в созерцании и представлении, их внутренне необходимой взаимообусловленности. Под «единством» тем самым понимается сложная совокупность различных форм существования предмета, неповторимое сочетание которых характерно только для данного, и не для какого-нибудь иного предмета.»

Таким образом, абстракция в формальной логике (формальная абстракция) – обобщение, это то общее, что мы, пытаясь систематизировать этот мир, находим в разных объектах, а конкретное – единичный предмет.

Для Ильенкова, вслед за Марксом, формальная логика – наука о знаково-символических формах выражения мысли. В области языка законы формальной логики работают безупречно, «но говорить не значит мыслить, – в противном случае величайший болтун был бы величайшим мыслителем» [Фейербах 1846 – Feuerbach L. Sämtliche Werke. Leipzig, 1846, Bd. 2.].

Абстракция (конкретная абстракция) в диалектической логике – неполнота, а конкретное – единство во многообразии.

Формальная абстракция есть следствие лишь сходства, общих признаков вещей, а конкретная абстракция – конкретной взаимосвязи вещей в качестве моментов единого целого. Поэтому подлинным предметом мышления в понятиях являются не абстрактные сходства, а «исторически сложившиеся всеобщие формы взаимодействия».

Для Ильенкова целое, тотальность, была неосознанная абстракция. Неосознанная — значит не имеющая субстанциональной основы. Для него они были гносеологические, а не онтологические понятия. И в этом была его трагедия. Эта трагедия всего современного естествознания, которое пользуется этими понятиями, но не знает и не понимает их субстанциональной основы.

О тринитарной абстракции

Есть тринитарное понимание абстракции. Она восходит к неполноте восприятия целого, к целому как абстракции. А, следовательно, к неполноте выражения этого целого, его свойств и движения. Тринитарная абстракция – это абстракция связи других абстракций при доминировании абстракции целого.

Поэтому для тринитария нет ошибочных точек зрения, ошибочных абстракций, а есть понимание их взаимосвязи при их ограниченности, понимание пределов их применимости при рассмотрении абстракции целого. Мы не либералы, мы не социалисты, мы не консерваторы, мы не эзотерики, мы – выразители целого, его движения и развития.

Неполнота представлений о мире

Первое, и главное, что мы должны зафиксировать, что наши представления о мире неполны пока мы, во-первых, воспринимаем мир в виде форм, а, во-вторых, пока наши понятия несут отпечатки этих форм. Возможно, что они будут неполны даже тогда, когда мы избавимся от своей телесной ограниченности.

Второе, что ведет к неполноте представлений о мире – это ограниченность человеческого опыта

Но возможно ли восприятие во всей конкретности? Какой в этом смысл?

Всякий образ действительности, отражаемой живым организмом, – абстрактен, а потому всякая модель этого образа – абстрактна, т.е. неполна. Для живого организма нужна такая модель, которая позволяла бы ему, во-первых, выжить, а во-вторых, выполнять свою биосферную функцию.

Эта модель может укореняться в инстинктах, быть осознаваемой или нет.

Ограниченность органов чувств

Мы рождаемся, имея определенную форму, границу, которая отделяет нас от внешней для нас среды. Для жизнедеятельности в этой среде у нас есть шесть основных органы чувств: кожа, нос, глаза, уши, язык, вестибулярный аппарат. Соответственно, человек может испытывать шесть видов внешних ощущений: зрительные, слуховые, обонятельные, тактильные (осязательные), вкусовые и кинестетические ощущения – чувство равновесия и положения в пространстве, а также ускорение и ощущение веса.

Главные органы чувств различаются на дистанционные и контактные. Дистанционные органы чувств воспринимают раздражения на расстоянии. Это – органы зрения, слуха, обоняния. Контактные – органы вкуса и осязания. Можно сказать, что контактные органы чувств – это последний барьер контроля безопасности.

Каждое из органов чувств имеет характеристики, которые определяют границы реагирования – границы ощущений и свою скорость срабатывания, определяющую время реакции, которое делится на три фазы.

Эти фазы связаны с прохождением нервных импульсов от рецептора до коры головного мозга, обработкой нервных импульсов и получения ответной реакции в центральной нервной системе и скоростью ответа организма.

Время простой реакции, то есть время от момента появления сигнала до момента начала двигательного ответа, зависит от нескольких факторов: тип анализатор, на который действует сигнал, от силы сигнала и от физического и психологического состояния человека.

Обычно оно равно: на свет 100—200, на звук 120—150 и на электрокожный раздражитель 100—150 миллисекундам. Таким образом, время реакции человека составляет порядка 100–200 мс.

Получается, что за минимальное время реакции в 100 мс объект, движущийся со скоростью 30 м/с (108 км/час) пройдет 3 м. 110-115 км/ч – это скорость гепарда, которую он развивает во время бега, происходящего прыжками длиной 6-8 метров. При этом скорость в 75 км/ч гепард развивает за 2 секунды.

Среди птиц самый быстрый сапсан, который в быстром пикирующем полете может развить скорость около 320 км/ч. Дистанционные органы чувств человека должны вовремя определять угрозы, идущие от таких хищников.

Эти же органы чувств имеют определенный порог срабатывания, т.е. не всякий раздражитель вызовет чувства. Чтобы возникли какие-либо ощущения, раздражитель должен быть определенной интенсивности.

Иначе бы количество информации, не представляющие угрозы для жизни, было бы столь велико, что для ее обработки в заданный промежуток времени необходим был такой огромный мозг, что организм потерял бы мобильность, или для ее обработки необходимо было столько времени, что для реагирования на реальные угрозы просто не хватило бы времени.

Возникновение и границ ощущения, и порога срабатывания – плата за возможность мобильности в определенных природных условиях, условие выживаемости организма определенного вида, живущего в определенной экологической нише.

Условия выживания и мобильности определяют пределы чувствительности организма, в том числе и человека. Существуют нижние и верхние абсолютные пороги ощущений.

Для выживания и жизнедеятельности организм приобретает три характеристики чувствительности: абсолютный нижний порогом ощущения, т.е. такую минимальную величину раздражения, которая вызывает едва заметное ощущение; верхний абсолютный порог ощущения, который характеризует такую величину раздражения, дальнейшее увеличение которой вызывает исчезновение ощущения или болевое ощущение; относительную чувствительность, как порог различения, т.е. возможность сравнения минимально различаемых по силе двух однотипных раздражителей.

Экспериментально установлено, что для человека относительный порог различения яркости света равен 1/100; силы звука — 1/10; вкусовых воздействий — 1/5, силе тяжести – 1/30. Эти закономерности открыты Бугером и Вебером. Порог различения показывает, какую часть первоначальной силы раздражителя надо прибавить (или убавить), чтобы получить едва заметное ощущение изменения в силе данных раздражителей.

Однако, закономерности, открытые Бугером и Вебером, относятся только к средней зоне интенсивности раздражителей. Это означает, что относительные пороги теряют значение при очень слабых и очень сильных раздражителях.

Это установил Фехнер, который также сформулировал закон связи между изменением интенсивности раздражения и изменением ощущения: если интенсивность раздражителя увеличивается в геометрической прогрессии, то ощущение будет увеличиваться в арифметической прогрессии. Иначе говоря, сила ощущения P пропорциональна логарифму интенсивности раздражителя S:

P= k ln(S/S₀)

где:

S— значение интенсивности раздражителя;

S₀— нижнее граничное значение интенсивности раздражителя; если S <S₀, раздражитель совсем не ощущается;

k— константа, зависящая от субъекта ощущения.

Важным качеством органов чувств является их способность к адаптации, т.е. изменение их чувствительности в результате их приспособления к действующим раздражителям. Например, когда из плохо освещенного пространства мы попадаем в ярко освещенное, то чувствительность зрительного анализатора понижается.

И наоборот, когда мы оказываемся в плохо освещенное помещение, то со временем, постепенно, чувствительность анализатора повышается. Такое явление адаптации содействует отражению слабых раздражителей и предохраняет анализаторы от чрезмерного воздействия сильных раздражителей.

Зрение

Больше всего информации (до 70-80%) об окружающем мире человек получает с помощью зрения. Именно поэтому у человека самый маленький относительный порог для света.

Зрительное восприятие позволяет человеку получить много информации об окружающей среде: расстояние, скорость и трёхмерное положение предметов и живых существ, яркость и цвет, их изменения по времени и направлению, а также линию вертикали и угол наклона предметов к ней.

Большинство абстракций моделей мира коренятся именно в том, как устроен человеческий глаз. Поэтому остановимся на его свойствах более подробно.

Глаз человека чувствителен в диапазоне длин волн 400-750 нм. В сетчатке каждого из глаз расположено примерно 126 млн. светочувствительных клеток: в среднем 6-7 млн. колбочек и около 120 млн. палочек. В сетчатке глаза человека есть три вида колбочек: S, M и L-типа.

Колбочки S-типа чувствительны к фиолетово-синей, коротковолновой части видимого спектра (400-500 нм, максимум чувствительности 420-440); колбочки M-типа отвечают за зелено-желтую (средневолновую) (450-630 нм, максимум чувствительности 534-555), а колбочки L-типа — за желто-красную (длинноволновую) (500-700 нм, максимум чувствительности 564-580).

Как правило, колбочкам для оптимального функционирования требуется гораздо больше света, чем палочкам. Поэтому при низком освещении способность человека различать цвета падает и его глаз переключается на работу палочек, обеспечивающих черно-белое зрение.

Таким образом, колбочки отвечают за цветовосприятие (так называемое дневное зрение), а палочки позволяют нам видеть при низком освещении — например, ночью (ночное зрение), обеспечивая только нейтральное в цветовом отношении восприятие действительности, ограниченное участием белого, серого и чёрного цветов: для палочек важна не резкость картинки, а яркость.

Когда человек попадает в темное помещение, то у него начинается темновая адаптация, после которой достигается максимальная световая чувствительность палочек глаза. Для полной адаптации к темноте необходимо 45 мин. После этого периода зрительная чувствительность увеличивается в 200 000 раз (самый высокий диапазон адаптации).

Исследования показали, что после такой адаптации для света с длинами волн, лежащими в диапазоне 510—525 нм, порог зрительного ощущения может составлять 100—200 фотонов в 1 секунду. Весь диапазон яркостей, которые наш зрительный механизм способен воспринять, огромен: от 10⁻⁶ кд·м⁻² для глаза, полностью адаптированного к темноте, до 10⁶ кд·м⁻² для глаза, полностью адаптированного к свету.

Таким образом, мы изначально имеем абстрактную, неполную картину окружающего мира, поскольку до определенного момента, например, для человека не существовало мира в рентгеновском диапазоне или инфракрасном, если тепловое явление не осязалось. Для выживания этого было не нужно. Однако способность зрительно адаптироваться к темноте и яркому солнцу была жизненно необходима.

Угловое разрешение глаза близко к так называемому дифракционному пределу, т. е. по своим характеристикам глаз очень близок к «идеальной» оптической системе. Угловой предел разрешения зависит от многих факторов: от контраста предметов, от освещенности, от диаметра зрачка и от длины волны.

Но главное, он связан с размерами светочувствительной клетки. Именно её диаметр определяет угловой предел разрешение глаза в 1′ (одна минута – около 0,017°, 1 час – 1°), поскольку объект с таким угловым размером оставляет изображение на сетчатке примерно в 4 нанометра (4·10^-9), которое по величине близко к среднему диаметру светочувствительной клетки. Размеры этих клеток влияют и на возможности воспринимать раздельно два объекта.

Считается, что, если проекции объектов на сетчатке расположены так, что между ними находится хотя бы одна "невозбужденная" светочувствительная клетка, то эти объекты видны раздельно.

Что же нам дает возможность углового разрешения в 1′?

На расстоянии 1 км можно рассмотреть кружок диаметром 20-30 см. и человека на расстоянии 6,5 км. Без напряжения с расстояния 25 см (расстояние наилучшего зрения) рассмотреть предмет размером 0,07 мм (70 микрон), а с напряжением – на расстоянии 10-12 см (предельная аккомодация глаза) предметы размером 0,02 мм (20 микрон).

Получается, что если объект находится на расстоянии более 1 км и его размер менее 20 см, то для нас его не существует. Также как и объектов менее 20 микрон, но амебу мы можем рассмотреть без специальных средств. Объект с угловым размером 1′ возбуждает одну светочувствительную клетку.

Это и есть природная точка: она однородна и в ней нет элементов для нашего восприятия. Это и есть первая природная абстракция, как упрощение действительности. Если объект удаляется, то мы, сначала, видим структуру объекта, потом он превращается в бесструктурную точку и затем исчезает. Если обратно, то точка – это первое, что возникает из ничего.

Это также значит, что на определенном расстоянии любые разделенные объекты мы будем воспринимать как непрерывный объект, т.е. дискретность для нас исчезает и ее заменяет непрерывность. Это – еще одна природная абстракция. Например, если на каком-то расстоянии объекты имеют размер в 1′, а расстояние между ними менее 1′, то объекты превращаются не просто в точки, а в непрерывную линию.

Итак, мы, для начала, имеем три природные абстракции: точку, возникновение точки из ничего и превращение множества точек в непрерывную линию, а иначе – ничто, точку, прямую, состоящую из точек.

Но кроме абстракций, коренящихся в устройстве сетчатки глаза, есть абстракции, связанные с дискретностью восприятия из-за ограниченности возможностей мозга по обработке потока информации.

Наш мозг устроен так, что для обработки такого объема зрительной информации ему необходимо примерно 150 миллисекунд, т.е. на протяжении этого времени человеческий глаз ничего нового не видит. Это связано с тем, что зрительный процесс заключается в том, что глаза замирают на некоторое время, а затем совершают быстрый, но небольшой скачок и снова замирают, и опять совершают скачок.

Так мы осматриваем окружающее или следим взглядом за каким-либо одним объектом. При этом в минуту глаза совершают в среднем до 120 скачков и остановок. Величина скачка не превышает 0,5°, а его длительность раз в тридцать меньше того времени, когда глаз находится в покое и направлен на одну из частей объекта.

Время, в течение которого глаза остаются неподвижными, лежит в пределах от 0,2 до 0,8 секунды. За эти доли секунды глаза успевают разглядеть, а мозг обработать увиденное.

Слух.

Диапазон слухового восприятия начинается на низких частотах, около 20 Гц и заканчивается около 20 тыс. Гц. Это – границы слухового восприятия. Наиболее человек восприимчив к частотам в диапазоне 2000-5000 Гц.

Зрение, слух и обоняние нужны, в первую очередь, чтобы найти пищу или определить угрозу. Следовательно, диапазон восприятия тела человека – это оптимизированный эволюцией диапазон выживания в тех природных условиях, в которых жил и живет человек. Этот диапазон есть некий компромисс между способностью определить угрозы и способностью их потом избежать.

Если представить себе биологический организм, имеющий почти неограниченные по диапазону, порогам чувствительности и скорости срабатывания органы чувств, то он будет настолько сложным и неповоротливым, что такие качества будут для него смертельны при любой серьезной угрозе выживания.

Абстракции восприятия окружающего мира

Однако, именно эти диапазоны и пороги чувствительности уже несут в себе абстракции восприятия окружающего мира, которые потом переходя в модели этого мира и способы их представления.

Начнем со зрения.

Мы видим только в определенном диапазоне, поэтому для нас не существует мира в ощущениях вне этого диапазона. Как следствие, модели мира до открытия иных диапазонов не содержат большой части явлений этого мира.

Они остаются для нас скрытыми. Но понятия, которыми пользуется человек для описания воспринимаемого и его обобщения, сформированные без учета неощущаемых диапазонов, уже существуют. И это – первое противоречие используемого по сей день понятийного аппарата.

Это относится не только к диапазону восприятия, но и к способности мозга обрабатывать информацию от этого восприятия. Поскольку мы не видим ничего в течение 150 миллисекунд, то для нас остаются невидимыми быстрые процессы, быстрые изменения. Мы либо не видим объект, либо воспринимаем его стационарным и неизменным в своих границах.

Например, мы не заметили бы объекта, который бы на расстоянии 100 м от нас промчался со скоростью 1 км/с. Или воспринимали бы неизменный по интенсивности свет, если бы он менялся с частотой более 40 Гц. Однако, трудно себе представить естественный процесс, угрожающий жизни человеку, происходящей с частотой более 40 Гц.

Поскольку параметры зрения имеют свои ограничения на восприятие отдельности объектов и их размеров, то мы не видим атомов и их колебания.

Поэтому границы объектов воспринимаются нами как стационарные непрерывные линии, а у жидкостей – как изменяющиеся непрерывные линии. Эти особенности восприятия стали основами математики Эвклида, которая поэтому имеет достаточно ограниченные рамки применения. Однако, для задач выживания и приспособления в условиях, которые отражают наши органы чувств, математика Эвклида эффективна.

Чтобы понять, как бы сильно изменилась бы картина мира и наши понятия, достаточно представить, что мы бы видели атомы и их колебания. Но для выживания биологического организма таких размеров, как у человека (1,2 – 2,2 м), в достаточно стабильных условиях биосферы такого восприятия не нужно. Ему не нужно видеть объекты, представляющие опасность в его повседневной жизни, меньше амебы или движущиеся со скоростью более 500 км/час (≈140 м/с).

Есть еще ограничение на восприятие. Это – жизнь человека. Достаточно представить, что есть природные объекты, которые меняются со временем, но период их изменений, например, 1000 лет.

Т.е. эти объекты по отношению к жизни человека меняются очень медленно. Для человека незаметно. Поэтому в используемых моделях мира эти объекты неизменные, а, следовательно, и понятия, отражающие эти природные явления и объекты.

Порог зрительного ощущения 100-200 фотонов в 1 секунду позволяет создать понятия полной темноты, черного цвета.

Тоже касается и слуха. То, что представляет опасность или жизненную потребность для человека в его обычной жизни в биосфере, как биологического существа, звучит в диапазоне от 20 Гц до 20 тыс. Гц.

Более низкие частоты, чем 20 Гц, возникающие при предвестниках землетрясений, человек не слышит, но воспринимает его организм и обрабатывает мозг. Такая обработка проявляется в состояниях тревожности и ощущении опасности.

Дискретность понятий

Это качество мышления человека (форма системной инверсии) вытекает из относительной чувствительности, порога различения. Благодаря ему, в конечном итоге, мы видим не просто границы, а границы разнокачественных объектов. Благодаря относительной чувствительности мы различаем предметы качественно.

Иначе бы, имея только нижний и верхний порог ощущений без внутренней градации, либо мы не видели бы предмета, либо он был бы однотонный, либо вызывал болевое ощущение.

Нельзя было бы разобрать степень опасности объекта, попавшего в поле зрения. Об объекте говорил бы только характер его движения и размеры. На основании этих характеристик объекта можно было бы сформировать понятия, но их классификация была бы очень бедной.

Точка – это предельное восприятие объекта, в котором потеряны различия структуры, которая является последней абстракцией перед исчезновением объекта и возникновения абстракции ничего – ничто…