Польша продолжает войну за память

Нынешнее отношение официальной Варшавы к истории Второй мировой войны превратило эту тему в своеобразный плацдарм для информационного наступления на Россию, где в качестве «поражающего» оружия используются заявления польских политиков, чиновников и публицистов. И они действительно «поражают». Правда, отнюдь не так, как хотелось бы их авторам. Эти выпады удивляют своей глупостью, абсурдностью и отсутствием логики. Однако в последние годы наметилась другая тенденция. К риторике властей присоединились профессиональные историки. Хотя, конечно, о профессионализме ученых, чья научная деятельность полностью подчинена некоему государственному органу надзора – в данном случае это созданный в 1998 году Институт национальной памяти, функции которого официально сводятся к выявлению «преступлений СССР против польского населения», – можно поспорить. Тема политизации истории как науки в Польше поднималась в сентябре во время международной онлайн-конференции, однако о ней поговорили и забыли, и сегодня известные в своих кругах эксперты в этой области продолжают продвигать в своих «научных» публикациях политические лозунги. Так, заведующий кафедрой истории Восточной Европы Ягеллонского Университета, профессор Института истории Польской академии наук и, по совместительству, член коллегии Института национальной памяти Польши Анджей Новак выпустил на днях монографию «Крах империи зла, 1920», где казуистическим путем попытался объяснить «сложности» в отношениях Варшавы и Москвы «исторической ненавистью» последней. Монография посвящена Варшавской битве 1920 года, поражение в которой, по мнению Новака, нанесло «непоправимую психологическую травму кремлевским политикам, заставившую их ненавидеть все последующие поколения поляков». Эта «ненависть» якобы пережила межвоенный период и Вторую мировую войну, эпоху коммунизма и трансформации СССР в Российскую Федерацию. Сейчас она, по мнению профессора, превратилась в «средство оболвания российского народа и шельмования Польши». Речь, напомним, идет о научной монографии, а не о пропагандистской листовке. Проводя эти параллели, Новак как-то старательно обходит вопросы, связанные с реальным положением в мире в то и последующее время. Он ни разу не упомянул ни о предвоенной внешней политике Варшавы, ни об антисемитских настроениях и поддержке Гитлера ее правительства Пилсудского, хотя именно эти обвинения в свое время были озвучены Варшаве Москвой, и казалось бы логичным отвечать именно на них (если есть что ответить, конечно), а не публиковать многостраничные измышления на околопсихологические темы, называя их исторической монографией.