Динамические коллективы: мафии и соборность (отрывки, 1/2)

Мы столкнулись с тем, что у многих людей (в том числе и в нашем коллективе) разные образы на такие слова, как «мафия» и «соборность». Мы задались вопросами о том какие общественные явления стоят за ними и, что важнее: теоретически разобрать эти явления «по косточкам» или научиться воспроизводить явления по желанию, а также, что нужно для этого.

Мы не рассчитываем, что эта статья даст единообразное толкование этих явлений, но мы надеемся, что после прочтения в коллективах, стремящихся развиваться и развивать общество, станет больше осмысленных действий, нежели болтовни «вокруг да около».

Началось всё с того, что известный многим авторский коллектив, анализируя исторические события и процессы, пришёл к пониманию, что мафии разного рода — это часть общественной жизни и без понимания их роли, невозможно понимание глобального исторического процесса.

Возник вопрос о том, можно ли принципы, лежащие в основе организации мафий, применять для любой коллективной деятельности, а не только криминальной? Была опубликована аналитическая записка «Об этике и её роли в жизни» [ 1 ]. Однако, поскольку у многих слово «мафия» ассоциируется с криминальной деятельностью, среди читавших и обсуждавших записку возникли разногласия о том, надо ли употреблять слово «мафия» для обозначения определённых социальных явлений или нет. Эти же вопросы занимали и нас.

Виды коллективов

Если посмотреть вокруг, можно увидеть множество коллективов, которые ведут разную деятельность.

Коллектив — это люди, объединённые общими интересами, целями, общим трудом и его организацией.

Коллективная деятельность имеет две составляющие: неформальные отношения людей и формализованные в том или ином виде отношения. Обе составляющие есть практически всегда.

Есть коллективы, в которых много формализованности, они работают на основе юридически оформленной документации, отношения между людьми в них также довольно сильно регламентированы. Однако, и в таких коллективах есть неформальное общение, которое может даже подавлять формальную составляющую (есть такое явление «итальянская забастовка», когда рабочие, несогласные с политикой руководства, начинают выполнять работу строго по инструкции).

Реальный пример. На одном крупном предприятии машинисты тепловозов начали ездить по станции со скоростью 5 км/час, строго по инструкции. Это парализовало работу предприятия, так как вовремя не подавались вагоны на выгрузку сырья и на погрузку готовой продукции.

В обычных условиях работы все действовали из логики потребностей завода и знали, что работают «не совсем» по инструкции. А требования инструкции зачастую берутся из государственных законов и стандартов, или, исходя из желания начальства «прикрыть» себя в любой нестандартной ситуации, хотя формально объясняются требованиями охраны труда, что может приводить и к авариям, поскольку зачастую нарушаются правила безопасности, каждая строчка которых, подобно военным уставам, написана кровью.

Соответственно, есть коллективы, которые действуют без жёсткой опоры на формы, документы и регламенты, опираясь более — на неформальную составляющую отношений. Большинство ситуативных (возникающих на короткий срок) коллективов как раз такие.

А есть коллективы, действующие на такой неформальной основе динамического распределения обязанностей, полномочий и ресурсов на продолжительных интервалах времени. И эффективность такой коллективной деятельности обычно — выше.

Выше она потому, что в должностных инструкциях и регламентах не опишешь всего разнообразия постоянно меняющихся процессов, с которыми сталкивается коллектив. Инструкции с течением времени устаревают и становятся препятствием для эффективной деятельности, замедляющим скорость реагирования коллектива на новые обстоятельства жизни.

Любое живое, творчески развиваемое дело, невозможно втиснуть в параграфы законов, инструкций, других руководящих документов, но управленчески грамотно составленные документы могут и должны быть внутренней скелетной основной, несущей свободно развиваемое людьми дело.

И это соотношение должно обеспечиваться как содержанием организационных документов, так и соответствующей нравственностью и психологией сотрудников и, прежде всего, — руководителей формальных и неформальных групп внутри общего коллектива.

Взгляните на картинку. На ней в формате шутки показаны неформальные связи между сотрудниками организации. И эти связи работают, зачастую оказывая даже большее влияние на результат работы компании, чем оргштатная структура (на картинке — чёрные линии).

Тот же пример с итальянской забастовкой, приведённый выше, показывает, что работники железнодорожного цеха предприятия: машинисты, диспетчеры, начальники смен объединились в неформальную структуру, которая работала на интересы предприятия в обход существующей нормативной документации…

…Объективная категория

На уровне глобальной социологии, имеющей дело с культурами и историей региональных цивилизаций и их народов, возможно выделить только одну объективную категорию, субъективизм в восприятии и осмыслении которой в конечном счёте и определяет понимание «преступности» в каждом из региональных обществ и в между-народных со-обществах в том числе.

Эта категория — порочность. Отклонения от принятого законодательства в сторону праведности или в сторону порочности мы разбирали в статье, которую для понимания этого явления настоятельно рекомендуем прочесть: Преступный мир как отражение общей структуры толпо-«элитарного» общества

Порочность, как таковая, в отличие от субъективно понимаемой в обществах «преступности», поддаётся единообразной идентификации, как и всякое объективное явление. И именно через эту категорию, на наш взгляд, и стоит разграничивать различные коллективы.

Если не оспаривать факт принадлежности человечества к биосфере Земли, то нормальная культура общества (социальный, а не биологический фактор) должна обеспечивать устойчивое воспроизводство здоровых физически и психически многих поколений в подавляющем большинстве генеалогических линий при сохранении объемлющих биоценозов (вплоть до биосферы в целом), что требует соответствия всех процессов, порождаемых обществом, объективным закономерностям бытия (о них подробнее — ниже).

Порочность — общественное в целом явление, хотя носителями разных видов порочности являются конкретные люди, а не «безликое общество», при этом явление это непосредственно связано с объективными закономерностями бытия. Нарушение жизнью общества объективных закономерностей выражает его объективную порочность.

Порочность — многолика в своих проявлениях и разнообразна в своем существе, поэтому переносить тяготы, порождённые порочностью одних, приходится достаточно часто другим: в этом — одно из знамений целостности Мирозданья, хотя некоторым кажется, что такое мироустройство несправедливо по отношению ко мнящим себя свободными от власти над ними пороков; но такое самомнение — также один из видов порочности.

Порочность культуры выражается статистически объективно в том, что

• генеалогические линии, несущие в себе порочность при смене поколений прерываются;


• нарушается воспроизводство здоровых поколений в генеалогических линиях, не несущих порочности, вследствие разнородного угнетения индивидуального познавательно-творческого потенциала людей из-за порочности культуры общества в целом и некоторых его социальных групп, в частности;


• разрушаются региональные биоценозы и биосфера в целом.

Факторы порочности в культуре поддаются статистически объективному выявлению в ходе анализа причинно-следственных обусловленностей в жизни как отдельных людей, так и обществ в целом, поскольку объективные закономерности жизни обществ — реальность.

Доминирование в культуре общества порочности обрекает его на самоуничтожение, если общество не в состоянии изжить порочность или, хотя бы ограничить её так, чтобы статистические характеристики порочности находились в пределах, при которых в обществе устойчиво протекает воспроизводство здоровых поколений, осваивающих культурное наследие предков и развивающих его далее, без разрушения региональных биоценозов и биосферы планеты в целом.

Именно через отношение к порочности в указанном выше смысле и стоит рассматривать различные коллективы, поскольку и в «криминальной среде» различных цивилизаций есть те, кто борется незаконными методами с порочностью общества.

И в западном кино даже есть множество фильмов о том, как крутой ОДИНОЧКА борется против могущественной порочной «системы». Однако, в реальности такие одиночки обречены на гибель, поскольку зачастую действуют в области допустимых и недопустимых отклонений от оптимального режима управления (в богословии — попущения в отношении себя), то есть получают некий сопутствующий урон (об этих областях и уроне, получаемом в них — дальше). В этом отношении концовка сериала «Спрут» более чем достоверна.

При всём при этом в западной цивилизации нет фильмов, в которых бы не просто коллектив героев (малые группы подобные героям-одиночкам там тоже есть), но крупная организация с динамическим распределением полномочий, обязанностей и ресурсов, которая действовала бы против порочной «системы» и тем более — побеждала.

Для Запада такие фильмы стали бы внесистемным явлением (то есть явлением, которое вне системы их общественных отношений). Именно поэтому сталинские фильмы, показанные в США в начале 90-ых годов были восприняты критиками так:

«Это какая-то другая цивилизация!»

На Руси есть специфика, издревле отличающая нашу региональную цивилизацию от всех прочих региональных цивилизаций планеты. Эта специфика состоит в том, что многонациональный русский люд на протяжении всей памятной истории мало интересовал вопрос о законности принимаемых теми или иными властителями решений; его интересовали два совершенно иных вопроса:

• во-первых, насколько эти решения соответствуют интересам народа как таковым?


• во-вторых,
  
  
  • если
    ответ на первый вопрос положительный, то насколько эти решения эффективны в аспекте достижения заявляемых властью целей? — в этом случае законность либо незаконность решения интереса вообще не представляет;
  
  
  • если ответ на первый вопрос отрицательный или не определённый (внутренне противоречивый), то возникает вопрос: «Как просаботировать исполнение решения власти, по возможности не вступая с нею в открытый конфликт и с минимальным ущербом для себя?» — в этом случае, незаконность решения представляет некоторый интерес, поскольку даёт право саботировать принятое решение со ссылками на действующие законы.
  
  

И требования, предъявляемые людом к власти и властителям всех уровней персонально, дополняют эти вопросы и ответы на них:

• во-первых, власть в целом и каждый из властителей разного уровня персонально обязаны работать на достижение праведных целей, пусть даже сами они в чём-то и согрешают под воздействием потока событий, порождаемых неправедным миром;


• во-вторых, власть и властители персонально обязаны быть результативными (эффективными) в достижении праведных целей;


• в-третьих, вырабатываемые ими законы и правоприменительная практика должны обеспечивать реализацию первого и второго требований, и потому законодательство само по себе ничего в жизни общества не значит и не является социальной ценностью без подчинения его и правоприменительной практики на его основе первым двум требованиям .

Эта триада русских требований к власти в целом, к властителям персонально, к законодательству и правоприменительной практике на его основе — в её полноте в большинстве случаев не осознаётся в лексике даже самими русскими.

Тем не менее, эмоциональная реакция русского человека на несоответствие власти этим требованиям полностью соответствует представленной триаде — это самоосвобождение русского от обязанности подчиняться неправедной власти и от обязанности соблюдать действующее законодательство: либо вообще, т.е. не взирая на угрозу наказания, либо в той мере, в какой несоблюдение законодательства представляется безнаказанным (иллюзорно либо жизненно состоятельно — не имеет значения).

• При этом слабая стратегия неприятия неправедной власти выражается в том, что толпа, действуя по принципу «им можно — и нам тоже можно», уходит в ещё бо◌́льшую неправедность, чем та, что свойственна власти, и это делает невозможным существование неправедного режима.


• Сильная стратегия неприятия неправедной власти выражается в том, что люди начинают думать, проявлять осмысленную волю, что в конечном итоге приводит к становлению нового режима, деятельность которого позволяет преодолеть кризис неправедного властвования и его последствия и обеспечить на некоторое, более или менее продолжительное, время развитие Русской многонациональной цивилизации в соответствии с триадой требований к власти, выражающей наши цивилизационные идеалы. При этом прошлый криминалитет (коллективы, которые нарушали законность прошлого режима в той или иной форме) в большинстве своём социализируется, переставая быть криминалитетом в новом режиме жизни общества.

Поэтому принципы организации, функционирования и развития крупных коллективов с динамическим распределением полномочий, обязанностей и ресурсов, которые могут проводить такие сильные стратегии в жизнь, для нас представляют живой интерес.

Для кого-то такие коллективы могут быть и «мафиями», и «организованной преступностью», и «сообществами предпринимателей», и «корпорациями», и «синдикатами», и «артелями», и «кооперативами», и «еретиками», и «экстремистами», и «общинами», и «сектами», и «бандами», и «меньшинствами», и «клубами», и «тайными обществами», и «орденами», и «товариществами», и «гильдиями» и чем угодно, на что хватит фантазии, нравственности и их субъективизма мировоззрения при навешивании тех или иных ярлыков. Важна же суть самого явления.

Разбёрем, к примеру, слово «мафия»

Углубившись в предысторию и этимологию данного слова, хотелось бы обратить внимание читателей на явление, стоящее за данным кодом/словом, дабы не оставаться «в плену стереотипов и клише», что означает — оставаться выключенными из разного рода процессов по причине нравственной неопределённости, то есть когда в отношении явления нет в психике оценки (хорошо/плохо), основанной на собственном понимании внутренней сути этого явления, либо, что хуже — быть включёнными в какие-то неосознаваемые процессы, когда эта оценка просто взята в готовом виде из культуры.

Данный термин вошёл в обиход сравнительно недавно и описывает деятельность разного рода коллективов на юге Италии в XIX — XX веках. Эта деятельность была направлена на противодействие соседним государствам (в частности Франции), и нередко принимала криминальный характер, что и закрепило в сознании большинства стереотип и негативный оттенок данного явления. Так же мафиями часто назывались национальные диаспоры в других государствах, самыми известными из таковых являлась итальянская мафия в США.

«Мафия (итал. mafia) — криминальное сообщество, сформировавшееся на Сицилии во второй половине XIX века и впоследствии распространившее свою активность на крупные экономически развитые города США и некоторых других стран» Википедия [ 2 ].

То есть мафией стали называться организованные сообщества, противодействовавшие государственности США, а после распространения этого кода-слова в других странах — сообщества противодействовшие их государственностям.

Потому, обычно, характеристика их деятельности — это оценка (хорошо/плохо) с позиций представителей систем управления того или иного государства. В этой связи стоит отметить, что системы управления могут быть в той или иной степени антинародными — фашистскими, расистскими, нацистским (третий рейх, во многом теперешние США и др.), а «мафии», соответственно — народными, выражающими в своей деятельности интересы трудового большинства.

Касательно этимологии слова «мафия», оно, имея разные обоснования, так или иначе отсылает к Италии:

«Происхождение от прилагательного из итальянского языка — «mafiusu». Так часто называли хулиганов, людей, которые любят задирать окружающих и ведут себя вызывающе, бросают вызов обществу.

Вторая версия — слово произошло от первых букв слагаемых лозунга «Morte Alla Francia, Italia Anela». Он означает «Смерть Франции, вздохни, Италия» и относится ещё к 1282 году, времени итальянского восстания против французов» [ 3 ].

И здесь мы видим проявления протеста существующему политическому режиму, организованные действия вне сложившейся системы публичных отношений, втайне от представителей действующего режима.

Считается, что любое государство обладает монополией на насилие во внутренней политике. Репрессивный аппарат государства может работать против тех или иных меньшинств, преследовать, считая их мафиозными коллективами, которые действуют вразрез с интересами контролирующей его государственности, а может представлять собою поле борьбы одних мафий с другими.

Так в сложившейся системе общественных отношений преступный мир может дополнять мир общества до системной целостности, вбирая в себя тех, кто противится существующему политическому режиму и действует вне закона. При этом следует учитывать то, что мы описывали выше о категории порочности.

Ещё бы хотелось описать, какие образы и чувства всплывают из бессознательного, когда речь заходит о деятельности какого-то коллектива, который называют «мафией». Что всплывает, когда мы слышим в новостях о деятельности, скажем, «русской мафии» в США, или где-то ещё? Вместе с пониманием, что они занимаются противозаконной (по отношению к США) деятельностью, возникает ощущение гордости за бывших соотечественников, которые так смогли организовать свою работу, что государственная машина не в силах с ними что-то сделать.

Или когда какую-то группировку называют «мафией», то, хоть и может осуждаться их деятельность, но безусловно признаётся, что принципы их организации позволяют им успешно противостоять правоохранительной системе, даже обладая заведомо меньшими ресурсами.

Существует мнение, что общественно-вредные коллективы, которые обществом называются «мафиями» — это структуры-паразиты, несущие тот или иной ущерб обществу. Но этим же обществом не запоминаются коллективы общественно-полезные, вернее, этим коллективам не присваивается
название «мафия». Поэтому для большинства, «хороших мафий» априори быть не может. Считаем, что нет смысла пытаться вылепливать образы «хороших» мафий, поскольку нет коллективов «хороших», или «плохих». Есть цели, на достижение которых работают те, или иные коллективы. А вот цели уже могут быть как общественно-полезные, так и вредные для общества.

И если из истории начать делать выборку не по принципу «плохие — хорошие», а по системе организации деятельности (динамическое перераспределение полномочий, обязанностей и ресурсов, единство целей), то можно найти довольно много примеров коллективов, которые оказались эффективны в своей деятельности.

Это и ячейки сопротивления в тылу врага во время войны, это и кружки авиа-любителей на заре XX века, из которых затем родились научные институты, сделавшие полёты реальностью.

А произведение Аркадия Гайдара «Тимур и его команда» кто-нибудь помнит? Ребята оказывали добровольную помощь людям, которые в ней нуждались, особенно они опекали семьи, чьи родственники сражались на фронте. Помимо помощи местным жителям, тимуровцы вели свою собственную, маленькую войну с бандой хулиганов, которые обворовывали чужие огороды. А по принципам организации «тимуровцы» в общем-то и были коллективом с динамическим распределением полномочий.

Это, кстати, искажённо отразилось в том, что в 90-ые годы некоторые «братки» называли друг друга «тимуровцы», что, конечно, противоречит действительным прообразам Тимура и его команды.

На наш взгляд важным является само общественное явление и его алгоритмика, нежели «палец», которым указывают на это явление те или иные социальные группы или отдельные индивиды.

Для нас спор о том, как лучше назвать явление — не более чем повод кому-то поэмоционировать, а кому-то покрасоваться в своей «умности».

«Слово «Луна», это только палец указующий на Луну, но не сама Луна. Горе тому, кто перепутает палец с Луной» (Дзен буддизм).

Принципы динамических коллективов

Поскольку в коллективы для совместного труда приходят люди преимущественно взрослые, самостоятельные (насколько это обеспечивает культура общества), то чем ближе взаимоотношения людей в коллективе к нормальным человеческим заботливо-доброжелательным взаимоотношениям товарищества, — тем носители разнородного творческого потенциала (организационно-управленческого и подчинённо-профессионального) более инициативны.

То есть они выявляют себя сами, если им не мешать, не подавлять их желание трудится творчески и не пытаться поработить их, чтобы они в ущерб себе и окружающим ишачили на паразитирующее меньшинство…

…Гласное и сокрытое

Любой оглашаемой информации сопутствуют умолчания. Нет фраз без умолчаний. Каждое слово в любой фразе требует расшифровки: какой образ стоит за этим словом у говорящего. То есть каждое слово требует определения, а каждое слово из данного таким образом определения также требует уже своего определения и так далее — до бесконечности. Поэтому, каждый раз мы выбираем тот уровень умолчаний, которого требует ситуация и обстоятельства.

И важно следить, чтобы умолчания сопутствовали (соОТВЕТствовали) оглашаемой информации, дополняли, а не противоречили ей, если, конечно, вы не выбрали путь сознательной лжи и обмана. В этом случае ваша жизнь довольно сильно усложняется, поскольку необходимо следить за тем, кому и что вы солгали, где и кого обманули, дабы учитывать возможные последствия этого при планировании своих последующих действий.

Штука в том, что, объективно всех вариантов вы просчитать не в состоянии и запомнить что и кому вы сказали очень сложно, что закономерно приведёт вас к краху управления. Обманутые люди, руководствуясь недостоверной информацией, действуют неадекватно ситуации, а потому так или иначе наносят вред и вашей системе управления. К тому же, так или иначе, противоречия, создаваемые вашей ложью, выплывут наружу благодаря людям, разобравшимся в ситуации, если не сразу, то через какое-то время. Понимая вредность таких действий, эти люди автоматически становятся вашими противниками.

Если противоречия оглашений умолчаниям возникают на определённом уровне организации системы, то возможность их раскрыть появляется на уровне, объемлющем текущий, что называется, при взгляде «сверху».

В качестве примера рассмотрим событие уже далёкого 2017-го года [ 4 ].

В данном случае преступная организация делала бизнес на проституции (это умолчания), а подавала это как массажный салон (это оглашения). Но если посмотреть на это действие, с позиции сотрудников системы правоохранительных органов, которые обладают возможностями, значительно превосходящими возможности организаторов борделя, (то есть система правопорядка объемлет систему подпольного борделя в части сбора и анализа информации) становится понятно, что массажный салон лишь вывеска.

Противоречие оглашений и умолчаний означает, что коллективы таким образом пытаются оберегать свою деятельность от краха (о системе безопасности — далее, а тут повторим мысль, что они, допуская противоречия, просто отсрочивают крах своей деятельности), либо не хотят, чтобы цели и/либо средства их достижения стали известны людям, а значит, скорее всего, эти цели/средства — порочны.

Конечно, может быть ситуация, когда противоречий даже при порочной деятельности нет. Скажем, банда из трёх разбойников, которая грабит дальнобойщиков на трассе, паразитируя на их труде, может и не иметь противоречий ни внутри, ни снаружи, то есть открыто говорить, чем они занимаются. Правда, насколько долго продлится их деятельность, зависит от уровня организации государственности (вспомните «лихие 90-е», когда некоторые даже кичились тем, что они бандиты).

А может и так, что один из членов банды связан с какой-то другой, более крупной организованной преступной группировкой. Он может не оглашать этого своим коллегам и они, думая, что работают на цели личного обогащения, на самом деле работают на цели, скажем, регулирования грузоперевозок в регионе, грабя «по наводке» только конкурентов.

Такая ситуация с внутренними противоречиями (когда один не просто чего-то недоговаривает своим подельникам, а когда скрываемое — противоречит мотивам «коллег») будет порождать лавину управленческих ошибок, что приведёт к внутреннему конфликту в коллективе и в конечном итоге его развалу с непредсказуемыми последствиями в силу того, что оглашаемые цели не соответствуют умолчаниям.

Коллективы с противоречиями оглашений и умолчаний во внешних взаимодействиях должны постоянно тратить всё новые и новые ресурсы на поддержание устойчивости системы лжи.

Скажем, ателье, в котором официально работает 3 человека, но оно отгружает потребителям две фуры футболок в месяц (потому, что в подвале живут и работают ещё полсотни гастарбайтеров), вынуждено: подделывать документацию, уходя таким образом от налогов и охраны труда исполнителей; следить за тем, чтобы никто не увидел сидящих в подвале работников; заводить «нужные знакомства» с людьми из контролирующих органов; хозяева бизнеса в среде своих знакомых должны не афишировать свою деятельность, — но всё равно это рано или поздно приведёт к краху управления, это только вопрос, когда накопится достаточное для развала системы количество противоречий и управленческих ошибок.

Единство оглашений и умолчаний может быть как внутренним по отношению к коллективу, так и внешним. То есть, руководство коллектива может какую-то информацию (например, стратегически важную) скрывать от своих же сотрудников, либо весь коллектив что-то недоговаривает окружающим людям, либо может иметь место какое-то сочетание этих пунктов.

Но важно подчеркнуть, что при всех этих сокрытиях информации сохраняется единство оглашений и умолчаний. То есть скрываемое не противоречит тому, что известно, а только дополняет его.

Приведём пример оглашений и умолчаний в деятельности Школы аналитики. У нас оглашено, что мы принимаем новых участников через процедуру собеседования. В умолчаниях остаётся, что в результате собеседования мы выявляем, подходит нашему коллективу человек с его качествами, или нет. Как видите, умолчания не противоречат оглашениям, а дополняют их.

Тем не менее, другие признаки динамического коллектива: динамическое перераспределение обязанностей и полномочий, совместимость интересов участников у нас присутствуют, поэтому нас тоже можно было бы назвать мафией (или как-то иначе из перечисленных выше «ярлыков» — главное понимать суть явления в образной форме).

Коллектив, в котором умолчания соответствуют оглашениям, что формирует определённую степень открытости внутри коллектива; и нет противоречий при общении с внешним миром, то есть её коллектив не лжёт окружающим и, соответственно, не тратит ресурсы на поддержание лжи; при прочих равных условиях, будет выигрывать у подобных коллективов, имеющих такие противоречия.

Коллективы, где есть такие противоречия усложняют себе жизнь ещё и тем, что в своей деятельности (сознательно или бессознательно) опираются на разделение общества на «мы» и «они».

Например, «мы» — мафия, распространяющая наркотики, и «они» — употребляющие их; «мы» — спецслужбы страны + наши агенты в тылу врага, и «они» — власти вражеского государства; «мы» — руководство корпорации, и «они» — простые работники.

Коллектив тем самым противопоставляет себя какой-то части общества и входит в алгоритмику постоянной конфликтности (как со внешними субъектами, так и во внутренней своей жизни) со всеми вытекающими отсюда последствиями.