Концептуальная власть, или власть концепции

https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/2562022/2562022_300.pngКажется, люди – самые примитивные создания во Вселенной...
они даже друг друга понять не могут…
Прячутся по норам… делают всюду плохо,
как будто отравить кому-то жизнь –
самый прекрасный поступок.

1.1. Концептуальная власть, или власть концепции

Тезис, выдвинутый К.П. Петровым в его труде “Тайна концептуальной власти”, о том, что “концептуально безграмотная верхушка любой страны является лишь управленческой периферией целостной системы управления планетой Земля”, и о том, что “именно на основе дозирования знаний выстроенная глобальная пирамида, в которой каждый по мере понимания работает на себя, а в меру непонимания – на того, кто понимает больше”, на наш взгляд, является своеобразным эпиграфом ко всей его работе, а следовательно, основополагающим для нашего исследования.

Анализ мы начинаем с отношения к понятию “концепция” (лат. conceptio – соединение, совокупность, система; франц. conception – понимание, узнавание; замысел) [50, с. 161].

С позиций социологии знания (теоретической области социологии), предметом которой является взаимосвязь человеческого мышления и социального контекста, в рамках которого он возникает, термин “концепция” можно понимать как “точку зрения”. То есть это способность воспринимать, рассматривать, понимать то, что происходит, и определять свою точку зрения.

Этой способностью наделен как каждый индивид, так и разные общественные структуры (семья, группа по интересам, политическая партия, фракция, общественная организация и т. п.), с той лишь разницей, что понимать можно так, как есть в действительности (правильно), или неправильно (с ошибками).

Исторически ни в широком, ни в узком смысле эта проблема не нова. Понимание того, что ценности и мировоззрения имеют социальное происхождение, прослеживается уже в античности. По крайней мере в эпоху Просвещения это понимание становится главной темой современного западного мышления.

Например, изречение Б. Паскаля (1623–1662 гг.), одного из самых знаменитых людей в истории человечества, гласит:

“То, что истинно по одну сторону Пиренеев, ошибочно по другую”.

Следовательно, количество концепций может быть бесконечным. Жить по каждой из них можно, но руководить даже небольшим государством сложно. Поэтому неминуемой является борьба концепций, в результате которой какая-то из них становится главенствующей (не равняется правильной), и на базе ее концептуальных знаний организуется концептуальная власть в государстве.

То есть концептуальной можно считать власть, базирующуюся на концепции, которая победила другие концепции по месту и времени и поэтому считается правильной.

Однако побежденные концепции, как правило, никуда не исчезают, поскольку также имеют набор знаний, которые постоянно пополняются, совершенствуются, обобщаются и в результате претендуют на право называться “концептуально правильными”.

Это вынуждает, в свою очередь, концептуальную власть защищать свои концептуальные знания, которые стали основой власти, посредством всевозможных ограничений от влияния извне.

То есть то, что хорошо с позиции одной концепции (например, той, что находится у власти), расценивается как плохое или даже преступное в другой. И если тезис взять за основу, то любая пирамида власти выстраивается именно на основе дозирования знаний.

Поэтому для защиты своих концептуальных знаний власть активно создает и использует законодательную базу, “нормативное обеспечение участия граждан в осуществлении государственной политики”, ограничивает доступ к информации, проводит реформы и осуществляет контроль. “Контроль по состоянию дел в отдельных отраслях управления и правдивая информация об этом состоянии, выявление имеющихся нарушений, а то и некомпетентности, вынуждают правительство вместе с органами исполнительной власти искать выход из такой ситуации и принимать радикальные меры” [13].

“…Информацию с ограниченным доступом можно рассматривать не только как предмет правоотношений в правовой системе, но и как предмет отношений государства, юридических или физических лиц.

Информация с ограниченным доступом выступает неотъемлемым регулятором общественных отношений и поэтому имеет большое влияние на государственное управление в целом” [49].

В течение очень длительного времени власть, основанная на концептуальных основах, успешно справляется с заданием дозирования знаний на ступенях пирамиды власти. Сравнение В.А. Истархова о том, что “в древние времена раб, опутанный цепями, был гораздо свободнее сегодняшнего человека-раба, у которого цепи внедрены в собственную голову, в собственное сознание”, вполне отражает результаты деятельности власти в этом направлении.

Лишь в последнее время бурное развитие информационных технологий делает информацию (знание) более доступной для широкого круга заинтересованных, что привело, в свою очередь, к новым видам преступлений – компьютерным, борьба с которыми посредством законодательства (ограничений) стала проблемой власти стран всего мира. Однако “за государством остается первое и решающее слово в борьбе с коррупцией, чиновническим всевластием и своеволием. Именно это является сегодня наибольшим препятствием для общественного прогресса” [8].

Таким образом, можно сделать вывод о том, что автор тезиса и авторы научных публикаций свидетельствуют о наличии множества локальных пирамид власти, основанных на определенных концептуальных знаниях.

Поскольку мы рассматриваем власть не как абстрактное понятие, а как приоритетное постоянное влияние со стороны определенного лица на всё общество, организацию или группу, то определение круга своего общения (верхушки власти) с хранением в нем тайны концептуальной власти мы относим к категории допустимых мероприятий.

Мы бы не стали называть эту власть и ее верхушку концептуально безграмотной, потому что она грамотная в пределах доступных ей знаний (дозированных), с которыми она и входит в целостную систему управления планетой (естественно, как составляющая определенного уровня управленческой пирамиды).

Проблема заключается в другом: этими знаниями нужно уметь пользоваться. Особенно это относится к личностям, пришедшим к власти или ее захватившим. Согласитесь, что можно закончить несколько учебных заведений, получить огромный объем информации и при этом смутно представлять, как ею пользоваться.

В терминологическом плане если “образование” – это набор дипломов об окончании учебных заведений, то “образованность” – это умение применять эти знания на практике. Следует также отметить и то, что существующая система образования не особенно чистоплотна в наборе предоставляемых знаний. За дипломом выпускника порой кроется больше ненужной информации, чем полезной.

В школах и институтах, например, много времени отводится на изучение иностранных языков. Результат плачевный. Выпускники обладают огромным набором иностранных слов, но не могут использовать их в элементарной беседе.

А как отнестись к врачу, который щеголяет латинскими терминами, но практической помощи больному оказать не в состоянии? Естественно, возникает предположение, что кому-то нужно засорять головы обучаемых ненужной информацией.

Если же избавиться от этого информационного хлама, то с определенной степенью уверенности можно утверждать, что на локальных уровнях этих знаний вполне достаточно, чтобы в течение какого-то промежутка времени удерживать власть и осуществлять управление конкретным регионом.

Следующий тезис, выдвинутый К.П. Петровым, довольно сложен в понимании. Суть его сводится к следующему: “Феномен концептуальной власти состоит, в первую очередь, в том, что она автократическая по своей природе, ее никто не выбирает.

Концептуальная власть может рассматриваться в двояком значении: как власть конкретного набора идей, взятых в реализацию (власть концепции), и как власть людей, которые понимают эти идеи и вводят их в жизнь общества. Если ограничить рассмотрение власти земными социальными силами, то на вершине управленческой иерархии стоит концептуальная власть как высший уровень социального управления”.

Анализируя данный тезис, мы понимаем, что автор тезиса имеет в виду какую-то никому не известную, саму по себе существующую, всеобъемлющую, всезнающую, самосовершенствующуюся силу, объединенную в концептуальный центр, которому абсолютно все равно, знает о его существовании множество управленческих структур человеческой цивилизации или нет.

Он (центр) осуществляет управление всеми властными структурами в экологической системе, которые имеет биосфера нашей планеты, на уровне подсознания, определяя, какую информацию, кому и когда необходимо перевести из подсознания на уровень сознания.

То есть сознание, которое извлекает образную информацию из подсознания, будто вполне зависит от “прихотей” концептуального центра и извлекает ровно столько информации в реальном масштабе времени, сколько необходимо центру для манипулирования индивидами, которые находятся у власти на разных уровнях пирамиды власти.

Базируясь на подобных размышлениях, можно прийти к выводу о том, что все теории власти, теории лидерства, теории элит, технологий управления и т.п. – не что иное, как никому ненужные догмы локального характера, разрабатываемые лишь для того, чтобы постоянно противоборствовать в угоду лидерам, которые приходят к власти или ее захватывают. Всё равно будет так, как угодно тем, кто находится на вершине концептуальной власти и владеет инструментами управления.

Так же, как и автор тезисов, мы признаем объективное существование единственного для всех людей Земли Бога. В нашем понимании только Он имеет полноту информации и способен, один раз создав, влиять на наше сознание и подсознание.

Но поскольку Бог создал идеальный порядок, а мы постоянно его нарушаем и вынуждены из-за собственного слабоумия жить беспорядочно, выходит, есть еще какая-то сила (зло), которая может постоянно вмешиваться в наше сознание и подсознание, определять круг наших понятий, за пределами которого мы не можем не только грамотно руководить государством, но и руководить собой как личностью.

Поэтому, воспринимая Бога как единственную духовную основу человека, мы не можем не уважать ту силу, которая непосредственно влияет на его материальную сущность.

Рассуждая подобным образом, мы дошли до очередного тезиса К.П. Петрова, который имеет теологический характер. Вполне обоснованно автор тезиса заявляет о том, что “по существу, в течение всей истории на планете Земля длительная беспрестанная борьба двух концепций жизнеустройства: концепция (замысел) жизни людей в согласии с Богом, Божьим Промыслом, концепция добропорядочности, концепция Богодержителя на Земле, и концепция сатанинская, античеловеческая, концепция жизни вопреки Божьему Промыслу, концепция зла, когда “каждый за себя”, “живем один раз…”, “после нас хоть потоп…”.

В своем анализе нам не хотелось бы вступать в теологический спор. Достаточно того, что в своих рассуждениях мы уже подчеркивали, что одно и то же событие или явление человек воспринимает и понимает по-разному. Следовательно, он должен уметь различать добро и зло. Но невозможно узнать, что такое добро, не познав, что такое зло, и наоборот.

Например, фашистская Германия (как государство) напала на Советский Союз с целью захвата территории и людских ресурсов в интересах обеспечения своего народа дешевым сырьем и рабочей силой. По отношению к своему народу государственная машина Германии проявляла заботу, то есть несла добро.

Для народов Советского Союза фашисты несли зло, потому что выполняли свою задачу варварскими методами и отбирали у людей результаты их полезной жизнедеятельности.

Народы СССР вынуждены были защищаться и убивать поработителей. Иными словами, совершать добро по отношению к своим согражданам. Но в то же время, убивая немецких солдат и офицеров, они оставляли немецких детей сиротами, а их матерей – вдовами, совершая по отношению к ним зло.

Как видим, добро и зло – понятия относительные. Поэтому не удивительно, что людям постоянно подсказывают, что и как следует понимать. Каждый человек имеет какое-то, пусть даже самое примитивное представление о причинно-следственных связях в жизни общества. Люди объединены в социальные группы и одновременно живут в нескольких социальных группах, в которых складываются традиционные представления (знания) о смысле жизни и цели бытия.

В связи с этим убедить их в достоверности новых знаний, которые не отвечают традиционным представлениям, достаточно сложно.

Исторически этому способствовало жречество, которое в процессе общественного самоуправления при распределении полной функции управления на специализированные виды внутренне-общественной жизни имело высшую власть.

С исчезновением жречества из структуры национальных обществ последние потеряли концептуальную самостоятельность управления, что стало причиной их этического падения. Возникла необходимость закона (законов), который сдерживал бы аморальность и зло, а по существу, внешними принуждениями и угрозами оградил бы пирамиду власти от внутренне недоброго общества, потому что любой закон является следствием тех или иных основ общества.

Борьбу со злом и за нравственность людей взяла на себя Церковь. На основании этого можно сделать вывод, что Церковь является правопреемником жречества, которое владело концептуальными знаниями, и сама ими владеет.

Свои основные законы Церковь получила от самого Христа, другие законы она создавала сама, властью, которую он вручил ей [63, с. 6]. (Сейчас не будем уточнять, насколько корректно Церковь в разные времена пользовалась этой властью. Сошлемся лишь на одно из многих мнений по этому поводу. Английский поэт Чосер Джефри (ок. 1340 – 1400 гг.) писал: “Кто для других законы составляет, пусть те законы первым соблюдает”).

По второй, античеловеческой концепции, приоритет отдается технологическим чудищам, а люди в ней игнорируются и становятся как бы рабами, которые служат им. Ощущение бессилия, депрессия и безразличие одних, цинизм, жажда, злоба и рвачество других создали негативное энергетическое поле, которое душит сегодня весь мир в целом и каждую страну в отдельности.

Развитию возможностей человека придается второстепенное значение, что мешает естественному процессу его развития как вида “человек разумный”. Это становится понятным многим ученым, религиозным деятелям, этически высокоразвитым членам общества. Современной физикой доказано, что человек не сможет создать ничего более совершенного, чем то, что уже создано Высшим разумом.

Однако большинство из нас сегодня не знает о том, что теоретическая физика пришла к признанию Бога, сумела объяснить феномен человеческого сознания и феномены парапсихологии (такие как телепатия, телекинез, левитация, телепортация и т.п.), подтвердила существование тонкого мира, тонких тел человека, психической энергии и очень серьезно занимается поиском контактов с информационным полем Вселенной, или с Сознанием Вселенной.

Были “совершены такие открытия, которые обусловили изменение парадигмы и в корне изменят и уже изменяют наше мировоззрение. Сенсационные факты, которые ошеломляют воображение, с одной стороны, и новые научные открытия – с другой, все больше и больше свидетельствуют о необходимости союза науки и религии” [59, с. 14–15].

Как писал в конце XIX в. французский философ Э. Шюре, “…религия отвечает на запросы сердца, отсюда ее магическая сила, наука – на запросы ума, отсюда ее непреодолимая мощность. Религия без доказательства и наука без веры стоят друг против друга недоверчиво и враждебно, бессильные победить друг друга” [20].

Рассуждая вместе с авторами научных публикаций, мы еще раз убедились, что религия – это знание предыдущих цивилизаций, полученные ими в результате исследований, и, в первую очередь, это знание о Боге и душе.

Однако человеку современной эпохи простого утверждения, как правило, маловато – ему более близко научное обоснование. Современный человек не привык верить, он приучен знать. Знания же он приобретает в основном теоретически и виртуально, и лишь потом при случае подтверждает или отрицает их, основываясь на личном практическом опыте.

Таким образом, мир он познает широко, но поверхностно, что делает его заложником чужих понятий и кем-то придуманных идеалов. Подавляющее развитие научных представлений породил в общественном сознании характерный “наукоцентризм”, который выражается в предоставлении науке монополии на истину. Сам термин “научность” является синонимом истинности.

Поэтому, по нашему мнению, современное общество находится в состоянии, когда наступило время осмыслить религиозные знания с позиции современной науки. Восприятие жизни как безвыходного кошмара должно прекратиться.

Мы дошли до такой границы, когда начинаем получать опасные знания. Перспективы последующего прогресса прикладной науки поставили под угрозу существования самого человечества. Тяжело поверить в то, что можно ввести какой-то мораторий на определенные исследования в области, например, генной инженерии, клонирования.

Конечно, он будет нарушен в тайных лабораториях ради обогащения, власти, славы, ради многих и многих искушений, предложенных носителем зла.

Для этого необходимо осмыслить нравственность скрытых знаний, которые являются основой концептуальной власти, а следовательно, и нравственность этой власти.

Мы вынуждены допустить наличие скрытых знаний, на которых основывается концептуальная власть. А если так, то следует допустить и наличие структуры или людей, которым эти знания принадлежат, людей, которые владеют приоритетами власти, но которых мы не знаем. Об этом и другом и пойдет разговор в дальнейшем.