Свободное творчество и направленная манипуляция

Правда – это хорошо. А счастье лучше. «Правда – хорошо, а счастье лучше». Почему-то в капиталистических обществах это почти универсальное правило, что все хорошее и настоящее должно приходить и уходить, заканчиваться, как человеческая жизнь. А если что-то существует достаточно долго, то, скорее всего, это не свободное творчество, а организованная манипуляция. Один из основных, сущностных, самых острых вопросов нашего времени – вопрос разделения собственно творчества – свободы слова и неотъемлемого права на самовыражение каждого отдельного человека как творца – и заказа – скрытой, организованной и направленной манипуляции, которая только камуфлируется под свободное творчество, а на самом деле эксплуатирует и обесценивание свободу слова, растворяет живую среду, в которой развивается само творчество и самовыражение. Может быть, это вообще вечный вопрос, существующий столько, сколько существует человеческая культура.

У каждого есть право на свободу слова и собственное самовыражение. Но когда мы видим что в интернете и социальных сетях наверх поднимаются не творцы, а крикливые птицы, глашатаи, крикуны, «мастера пиара», «оптимизаторы», «продвигатели» – все это обесценивает свободу слова и само право на нее, которое отнимается у тех, кому действительно есть что сказать и показать. Их просто никто не слышит, а значит по факту никакой свободы слова и свободы самовыражения у обычных людей в современном интернете нет. Современный интернет в этой части не выполняет свою функцию. Есть только иллюзия свободы слова и свободы творчества. Ты можешь сказать или написать что-то, но тебя никто не увидит и не услышит. Современный интернет общения – это какофония манипуляторов, технологов, продвигателей и крикунов, территория владельцев сетей троллей и групп поддержки. Голос настоящего творца очень тихий и не заметен на фоне шума, где все намерено организованно так чтобы живой человек не был услышан. Даже живое общение в интернете сейчас эффективно подделывается с помощью ферм ботов и команд троллей, поддерживаемых по принципу сект. То есть мы дошли до такого уровня иллюзорности и подложности в интернете, что даже сама активность, видимая популярность и признание могут быть и зачастую являются иллюзией и имитацией. Сотни тысяч подписчиков, десятки тысяч лайков, тысячи комментариев могут в действительности не стоить и не значить ничего, потому что производятся в основном ботами и троллями, а не живыми людьми. Все настоящее в интернете сейчас легко и эффективно отодвигается на второй план и заменяется подлогом. А внимание живых людей, если оно и есть, продается и покупается, в то время когда в идеале оно должно свободно «перетекать» на основе личных непредвзятых рекомендаций. Отсюда следует неутешительный вывод, который все равно следует принять, если мы хотим до конца понять и разобраться в том, что на самом деле происходит: современный интернет общения, так называемые форумы и социальные сети – не место свободы слова и творческого самовыражения, как может показаться на первый взгляд, а концентрированная среда всех видов направленных и организованных манипуляций, место скрытой пропаганды, рекламы и контроля общественного сознания.

Неизвестный автор об иллюзии свободы слова и самовыражения в наше время: «Цивилизация нашего типа породила две взаимоисключающие вещи: требование быть все время в движении и наплевательство других людей на ваши движения. С одной стороны человек получил полноту свободы для самовыражения, но с другой стороны самовыражение человека волнует только самого человека. Это совокупность необходимости постоянных телодвижений ради выживания, умноженная на безразличие окружающих людей. Такая свобода оказывается весьма несвободной. Потому что, в первую очередь свобода есть то, что все имеют право на тебя плевать. И это первое условие для свободы. То есть свобода не есть возможность самовыражения, а твоя собственная незащищенность в момент, когда ты никому не нужен. И об этом вам никто никогда не скажет. Состояние современного человека есть постоянство невроза. Человек находит себя наедине с самим собой и понимает – он никому не нужен. Мало кто решится признаться в том, что он выкинут и невостребован. Цивилизация, провозгласив примат свободы, обрекла множество людей на страдания. Свобода есть страдание. Его высшая степень. Цивилизация подарила право человеку стать личностью, но человек обнаружил, что это право подразумевает, что его личность никому, кроме него, не нужна. Что цивилизация обезличивает его личность своим равнодушием. Что его личность есть только придаток других личностей и нужна только для того, чтобы обслуживать интересы других. То есть свобода личности пришла в столкновение с возможностью самореализации личности. Вот и оказывается, что человек современной цивилизации больше всего страдает от того, что он никому не нужен. Человеку дали морковку внешней свободы, да забыли рассказать, что свободен он в смысле: «пошел на…» Человек патриархального, семейного склада это воспринимает иначе – у него нет личности, он полностью подчинен интересам семьи, и не чувствует себя отделенным».

Парадокс – во времена СССР, вроде как, по крайней мере так считается, не было свободы слова и самовыражения. Полной свободы слова и свободы творчества в Советском Союзе не существовало, но была культура слова и творчества! И, может быть, такая культура гораздо важнее какой-то неясной свободы. Существовавшая и создаваемая в СССР массовая культура не наносила вреда обществу и народу, по большей части заботилась о его сохранении. По крайней мере, можно было зайти в любой книжный магазин, взять любую книгу с полки художественной литературы, и, скорее всего, эта книга оказалась бы неплохой, или как минимум невредной. Существовали авторы, талантливые писатели, настоящие поэты, профессиональные переводчики, функционировал Союз писателей СССР, объединяющий творческих людей. Советской культуре худо-бедно можно было доверять. Прошло полвека… Сейчас мы живем в «свободной России». Сейчас вроде как максимальная свобода слова и самовыражения, но эта свобода по факту никого не волнует и никому не нужна, потому что не делает человека счастливым, а чаще наоборот – отнимает у радеющего за «свободу» удовлетворение, лишая его иллюзии своей значимости и таланта. А сама массовая культура в России с другой стороны сейчас максимально токсична, захвачена и управляется внешним либеральным ядром, крайне опасна для своих носителей и потребителей. Мы получили свободу – но заплатили за этой культурой. Эфемерная свобода уничтожила, разъела, растворила вполне осязаемую, существовавшую когда-то культуру. Теперь у нас всех нет культуры, зато есть «свобода», которая на самом деле никому не нужна, кроме небольшой маргинальной прослойки населения. Люди в действительности ищут счастья и возможностей для самореализации в жизни, а это совсем не то же самое что мифическая свобода. Но по факту и свободы никакой нет, а есть только её видимость. Потому что свобода слова предполагает возможность и право быть услышанным, а такого права у обычных людей нет.

Социальные сети сейчас по факту являются основным средством глобального контроля и управления человеческим сознанием, в особенности молодого поколения. Литературы нет, а её заменили «тексты», а точнее выкрики, наряду с фотографиями в социальных сетях. А должно быть наоборот. Человеку нужно оставлять после себя книгу, одну или несколько, а не бесконечное одноразовое чирикание в соцсетях всяким вздором и картинками! Можно писать заметки или дневники, но не выкладывать их на публичные свалки («ВКонтакте», «Инстаграм», «Фейсбук», «ЖЖ», «Твиттер»), не мельчить, а складывать в отдельные папки и публиковать книгами, раз в десять лет. Один человек, одна жизнь – одна книга. Если человек активный, авантюрный, необычный, и успевает прожить несколько жизней – несколько книг. Социальные сети, не говоря уже о всякой мелочи, в любом случае сойдут на нет. Книга, изданная по всем правилам, будет иметь шансы сохраниться. И необязательно она должна быть бумажной, достаточно электронной версии с номером ISBN, чтобы подтвердить серьезность намерений. Все равно мы рано или поздно придем к традиции, к тому, как это было в предыдущие века.

И осуществлять издание такой книги человек должен за свой счет – это будет минимальным подтверждением того, что ему есть что сказать, что он хочет что-то ценное донести. А все что издается за счет любых инвестиционных фондов и доноров, организаций и организаторов, сект, открытых сообществ или теневых структур – точно так же должно будет отправлено на свалку истории – в небытие. Такое издание ничего не стоит. Все что сделано не за свой счет и не за свой интерес – культурный мусор, и место ему в пламени истории. Принадлежишь какому-то фонду или организации? Тебя кто-то продвигает? В каком-то там союзе каких-то писателей (которые сейчас ничего не стоят)? Продвинули на премию или конкурс? У тебя есть продюсер, редактор или тайный идейный покровитель? Есть программа, цели, далекоидущие планы? Тебе важно как твое слово отзовется? Интересует аудитория, важна популярность? Публикуешь больше одной книги в пять лет? Тогда знай, что, по крайней мере, в рамках культуры и истории культуры, ты – ничто, и твое «творчество» точно так же ничего не стоит, не жалко его сжечь – в современных условиях нет смысла к нему даже прикасаться. Хоть сколько либо ценно только живое слово живого человека, сказанное им по внутреннему наитию, по внутренней необходимости – его внутренний мир, которым он хочет поделиться с остальным миром, и не ради славы, а просто из невыносимой потребности выразить, разделить, оставить себя. Настоящее слово, которое хоть сколько либо стоит – то, которое явилось средством духовного выживания для автора. И оно должно быть в максимальной степени уникальным. Ибо жизнь человека есть то уникальное и неповторимое, что он проживает. Трансляторам чужих идей, сознательным или не осознающим, здесь не место. Правда, при таком подходе нужно будет ещё отсеять всех самолюбователей и гордецов. Гордыни, высокомерию, надменности, самомнению, эгоизму здесь тоже не место.

Или вот ещё один полезный критерий для настоящего искусства: оно изначально должно создаваться без оглядки на аудиторию или для очень небольшой аудитории. Я думаю, в условиях современного времени каждый должен взять такой критерий себе на вооружение, просто чтобы сохраниться, сохранить душевное здоровье. Как только в голове автора или художника поселяется мысль об охвате, известности, популярности, влиянии, каких-то больших аудиториях – с этого момента все, что он производит – есть ничто, не заслуживающее внимания. Главное чтобы он сам в этом себе отдавал отчет. Тут нужно осознать, что лишиться девственности можно только один раз. Популярный продукт может обладать ценностью, но только если он только-только вырос из андеграунда, не успел ещё опериться и расправить крылья. В пустоте бремени ты произнес что-то, сказал или написал, что-то сфотографировал? Посмотри наверх и пойми из чего сделано время: все, что ты сотворил – уже пепел в воздухе. Это справедливо не в абсолютном смысле, но для нашего времени пресыщения и перенасыщения – однозначно точно. В целом время наше таково, что почти весь современный «культурный продукт» – есть топливо для белого пепельного дыма из трубы крематория. Наше время – время глобального, почти фашистского либерального контроля и манипулирования. Отовсюду – с экрана телевизора, из интернета, с книжной полки – льется одна и та же муть. А как должно быть? Вот так. Иосиф Бродский (1995): «Пишущий стихи пишет их не «о» и не «что», даже не «во имя». Он пишет их по внутренней необходимости, из-за некоего вербального гула внутри, который одновременно и психологический, и философический, и нравственный, и самоотрицающий. И он как бы этот гул в процессе дешифрует. Даже когда просто щебечет, стихотворец, по существу, не нуждается в аудитории. В отличии от прозаика, которого его аудитория определяет. Поэтому он и спрашивает: о чем? про что? как?».

Вот думается, что и прозаика, и фотографа, и музыканта, и любого творческого человека, и вообще кого угодно, аудитория не должна определять. Настоящий художник сам формирует свою аудиторию, спонтанно, «по внутренней необходимости», и по существу, не должен в ней нуждаться. И он должен не нуждаться по-настоящему, а не делать вид, что не нуждается. Только тогда это интересно воспринимать. Тогда только это имеет шанс стать настоящим искусством и остаться на все времена. Во всех остальных случаях это не творчество, а продукт манипуляции. То есть автор может и вероятно должен интересоваться аудиторией, но только как наградой, а не самоцелью. Он должен видеть каждого конкретного человека из своей аудитории, а не оценивать всю её целиком. Для настоящего художника трудно совмещать эти два вида деятельности: само по себе творчество, которое всегда спонтанно произрастает откуда-то изнутри, и, с другой стороны, взаимодействие с аудиторией. Они в каком-то смысле противоречат друг другу. Энергия одного гасит волны другого. Нужно быть мастером, чтобы добиться здесь синергии, наверно мало кому это удается. В первом случае ты узнаешь и выражаешь себя, в другом – узнаешь других. Как раз в тот момент, когда творец начинает сильно интересоваться и погружаться в свою аудиторию, как то особо «адаптироваться» к ней, он автоматически становится манипулятором и перестает быть творцом, начинает идти на поводу у аудитории.

Когда-нибудь в интернете должны появиться нейросетевые механизмы, способные отделять свободное творчество от манипуляции, самовыражение от промывания мозгов, свободу от заказа, организацию от свободной творческой личности, вдохновение от плана, радость от корысти, зерна от плевел – иначе эта сеть обречена. Мы все нуждаемся в глобальной «жатве» или «выжимке» смыслов. Мф 13:30: «Пусть и то и другое растет до жатвы. И во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в связки, чтобы сжечь их, а пшеницу уберите в житницу мою».

Тут имеет смысл поднять тему литературы и писательской работы как творчества. Все вопросы кризисов самовыражения и творчества в общем смысле и в интернете в частности связаны причинами, корневыми онтологическими принципами, где разные, на поверхности несвязанные процессы управляются одними и теми же внутренними законами. Я думаю, можно написать целую диссертацию про все виды литературного, прозаического, поэтического и публицистического творчества и назвать её «Кризис слова и его обесценивание в XXI веке». Ибо никакой поэзии и литературы уже лет сорок как нет… В 1937 году Михаил Пришвин записал в дневниках: «Розанов – послесловие русской литературы, я – бесплатное приложение. И все…». Но, тем не менее, были у нас хорошие писатели и произведения и в 1950-х, и в 1960-х, и даже в 1970-х годах. А вот где-то к началу-середине 1980-х русская литература закончилась. Ее больше не существует. По крайней мере, до настоящего момента. А что есть? Да почти ничего нет за пределами цирка-шапито: «Ехали медведи на велосипеде. А за ними кот задом наперед. А за ним комарики на воздушном шарике. А за ними раки на хромой собаке. Волки на кобыле, львы в автомобиле. Зайчики в трамвайчике, жаба на метле… Едут и смеются, пряники жуют». Этот стишок как нельзя лучше характеризует состояние русской литературы в последние сорок лет. А время так требует настоящих писателей и поэтов… Что могли бы правдиво описать это время.

Русской литературы не существует сорок лет. Писателей нет. Интернет – не средство свободного творчества и самовыражения, а среда манипуляции и промывки мозгов, а скорее просто хаос. Главное это понять и успокоиться, не искать того чего нет там где его нет и быть не может в современных условиях. Незачем плакать по тому, чего нет. По тому, что мы потеряли уже очень давно. Но если когда-нибудь у нас снова появятся настоящие поэты и писатели, какие были в XIX и в первой половине XX века, в России и мире станет гораздо лучше. Мы тогда сможем вернуть себе звание, которое было у нас когда-то, сто лет назад – литературная держава номер один в мире и самая читающая страна.

Литературный редактор Сергей Лихачев о насущных, жизненно важных вещах простыми словами: «Постмодерн поддерживает упадок России. Российскому обществу, окученному бессмысленной и скабрезной постмодернистской литературой, драматургией и кинематографом, сегодня нужны простые литературные истории, как в советских фильмах «Отец солдата», «Весна на Заречной улице», как в романах Шолохова и рассказах Шукшина. Стране, чтобы развиваться, нужны духоподъемные произведения, в которых отражены чаяния и поступки простого русского человека XXI века. Основу русской литературы и даже всей русской культуры Нового времени составляют два романа-эпопеи – «Война и мир» Толстого (описывающий российское общество начала 19 века) и «Тихий Дон» Шолохова (начало XX века). Уже нужно третье произведение – описывающее начало XXI века. Сверхзадача для сообщества российских литераторов и начинающих писателей – покончить с чуждым для духа русского народа постмодерном и создать новое направление в искусстве – «Новый русский модерн».

Постмодерн – направление искусства, направляемое и оплачиваемое власть имущими. Сеет в массах дух пораженчества и апатии, смешивает смыслы, чтобы дезориентировать людей, сделать их легко управляемыми. А нужна духоподъемная литература: именно она, в конце концов, останется в истории. Только духоподъемная литература может двигать массами и менять сознание людей. А упадническая – останется в мусорной корзине и уйдет в небытие, какими бы тиражами не издавалась. Проблема в том, что постмодерн и декаденс оплачиваются – за это платят деньги разные либеральные фонды. Таких авторов намеренно продвигают. А что-то действительно стоящее можно создать только от души, от себя и за себя, за свой счет. Проникая видением, смыслами и мыслями в глубины мироздания, человека, общества, момента текущего времени. Награда за это – способность изменить ход истории.

«Постмодерн выполнил свою культурную задачу: в искусстве смешал смыслы – эстетические (красиво-некрасиво), этические (хорошо-плохо, правильно-неправильно) и прочие, убил критерии оценки, превратил искусство в масс-медиа, а людей – в его потребителей. Теперь никто ничего не понимает и не способен оценить, что и требовалось заказчикам. Либеральный постмодернизм заострен на истреблении и запутывании смыслов. Лишенным смыслов человеком легко управлять. Поэтому истребляются и умные читатели, и умные зрители кино и театров, и умные посетители художественных выставок и музеев. С постмодерном нужно бороться, чтобы вернуться к новому модерну со смыслами. Мы должны конкурировать на том поле, на котором традиционно лидировали – в области литературы».

Двадцать первый век стал веком кризиса и обесценивания слова. Если ли сейчас у нас в России хоть один настоящий поэт или писатель? Такие люди есть, но о них никто не знает. Так устроен мир. Сейчас настоящие писатели существуют только в виде ростка, потенциала, как и все в России. Но нет садовников, что могли бы их прополоть, полить, удобрить и вырастить. В современном мире можно быть хорошим человеком, но только с одним условием – о тебе никто ничего не должен знать. Может быть, потому что просто быть в этом мире – это уже счастье? И этого вполне достаточно. Может быть, просто быть – это лучше чем думать, что кто-то знает, что ты есть? Поэтому все что «известно» и «на слуху» – ничего не стоит. А что действительно ценно – никому неизвестно, как какой-нибудь диковинный листок, растение, цветок или ягода в экваториальном лесу, где до сих пор не ступала ещё нога человека. Почему так странно устроен мир? И как нам его перевернуть? Чтобы те, кто действительно заслуживают внимания и популярности, получили их. Чтобы о них узнали, они были услышаны. Чтобы последние стали первыми.

2019, Ростов-на-Дону.