Директор: «Школу в России удалось сохранить благодаря консерватизму русского учителя»

2019 году исполнилось 25 лет Ивановской на Лехте школе, что находится в Борисоглебском районе Ярославской области. Программа целостного развития, созданная директором школы В.С. Мартышиным, вобрала в себя лучшие традиции отечественной педагогики, вынесла сквозь перестроечное лихолетье и сохранила воспитательный компонент.

Школа стала градообразующей, в село Ивановское переехало 400 человек, и можно увидеть, как в окрестностях возрождаются деревни и засеваются ещё недавно пустовавшие поля.

– Владимир Сергеевич, уже третье десятилетие российская школа бьётся в тисках реформ, учителя не поспевают вникать в новые и новые программы и методики, дети отнюдь не лучше стали владеть знаниями в нашу эпоху стремительно развивающихся компьютерных инноваций. Медики всерьёз озабочены проблемами здоровья детей, возникшими в результате чрезмерного взаимодействия их с компьютером. И что же дальше?

– Ситуация в образовании – зеркальное отражение жизни общества. По-другому и не бывает. Есть люди, которые ошибочно думают, что можно через образование изменить жизнь общества. Так не бывает.

Более того, часто школу делают «козлом отпущения». Посмотрите, натворил что-то подросток, и сразу акцентируется внимание на том, что он ученик такой-то школы.

Получается так, что сегодня развращают подрастающее поколение все, кому не лень, а спрашивают чаще всего со школы.

Именно эта нестабильность, которая постоянно присутствует в стране, в обществе передаётся и образованию. Вот уже почти на протяжении трёх десятилетий законы, подзаконодательные акты, реформы следуют друг за другом.

Причём часто они носят взаимоисключающий характер. Отсутствие постоянства во взгляде на цели и задачи школы как раз и является признаком катастрофического её состояния. Создаётся впечатление, что реформаторы и не понимают, что делают. Либо, наоборот, слишком хорошо понимают.

Помните, в законе об образовании 1992 года была установка на то, что школа не должна заниматься воспитанием. Сегодня я вижу великое множество чиновников, которые недоумевающе разводят руками и говорят: «Надо же, ошиблись! Оказывается, надо заниматься воспитанием».

И когда в 1994 году мы создали школу целостного развития, то, правда, вопреки Закону об образовании, основой школы сделали её воспитательный характер. И каждый добрый учитель по всей Руси великой вопреки Закону же, почти что тайно, занимался этим…

– Кто же такие директивы издавал?

– Сегодня нужно было бы не молчать, а объявить поимённо о профнепригодности тех людей, чиновников, которые с пеной у рта доказывали нам этот тезис и проталкивали этот Закон.

Ведь они и сегодня у руля реформ, только, наоборот, предлагают, учат нас, что надо воспитывать (потому что так президент страны сказал), но самое горькое, что в арсенале этих реформаторов ещё столько заготовок, направленных на разрушение и человека, и образования, и страны… Школу в России удалось сохранить благодаря консерватизму русского учителя.

Но учителям старой доброй закваски в затылок дышит либерально настроенная молодёжь, для которой закон важнее правды, справедливости, святости…

А поэтому до сих пор школа не учит, не воспитывает, а оказывает услугу. Самое интересное, что все – от учителя до министра – с этим не согласны, но эта формулировка, у которой, казалось бы, и защитников-то нет, не просто живёт, а процветает, является линией образования. Ведь за каждой формулировкой стоит конкретное действие, явление…

Более того, школу, учебные заведения на исполнение этой услуги проверяет прокуратура, которая, понятное дело, всецело руководствуется только законом и обязана требовать от нас исполнения закона.

Нам в этом году пришлось закрыть кадетский корпус. Позвонили анонимно кадеты: нас, мол, заставляют строем ходить, заставляют кроссы бегать, бабушкам дрова складывать… Я-то и сам никогда подобным россказням не верил, посмеивался над тем, что за это могут «дело пришить».

И вот целое отделение полиции приехало прочёсывать деревню, искать, кому кадеты складывали дрова… Закрутилось, завертелось. До уголовной статьи на командира дошло, который в доверительном разговоре донёс на себя полицейскому, что было такое, что шлёпнул ниже спины курильщика, именно шлёпнул…

А где, спрашивают, у вас документ, что детям можно дрова складывать, что им разрешено родителями за собою мусор убирать?! Опять же, министр во всеуслышание говорила, что надо наладить трудовое воспитание. Мы-то его и не разрушали. Но, оказывается, нет врагов для детей и для Отечества злее тех, кто с детьми продолжает добрую традицию тимуровской работы.

– Каким образом удалось создать программу целостного развития, принятую в школе и в чём её суть?

– Концепция школы целостного развития предполагает всестороннее целостное развитие учащихся, развитие всех сфер человека уже в начале его жиз­ненного пути.

Мною был проанализирован учебный план школы, содержание предметов. И что же я увидел? Школьные программы на развитие некоторых сфер сознания либо вообще не нацелены, либо развивают их ограниченно. Именно поэтому в школе сначала была разработана концепция, а затем разработан и введён комплекс авторских программ, устраняющих этот перекос.

Наряду с добротолюбием и отчествоведением во всех одиннадцати классах у нас были введены живопись, музыка, хореография. В 1–4 классах – предметы красноречие, каллиграфия, в 4–5 классах предмет «твоя родословная», в 6–7 – старославянский язык. Всё это преподается в школе и спустя 25 лет.

В 1993 году запущена огромная программа «Русские балы». Позже был создан кадетский отряд, хор, поисковый отряд, клуб исторической реконструкции, проекты «Дорога в поле», «Дорога в небо», начал работу «Аптекарский огород», «Птичья столовая», «Школьное лесничество»…

В селе мы на месте взорванного построили храм, открыли музеи… Но самая главная ставка делалась на создание в школе соответствующей атмосферы.

В рамках преобразований наша школа формально оставалась, да и остаётся всё тем же муниципальным образовательным учреждением, прилежно выполняющим муниципальный заказ. Реализация проекта потребовала утверждения новой образователь­ной парадигмы и именно поэтому внедрение новшеств в школе происходило в статусе федеральной экспериментальной площадки с 1998 по 2004 год.

Но создание атмосферы, духа школы требовали кардинальных изменений в подходах и к воспитанию, и к образованию. Как я сказал выше, требовалось изменение образовательной парадигмы, изменялись цели, задачи, методики. И здесь мы принципиально отличаемся от общей системы образования.

Актуальность программы – итог и результат деятельности школы. Школа сделалась градообразующим центром для сотен людей: в Ивановское и окрестные села переехало жить из многих уголков страны и зарубежья более 400 человек, ожили окружающие деревни, построены десятки новых домов, в которых живут счастливые многодетные семьи.

Прошлой осенью в первый класс пошёл 21 малыш, все местные, многие уже здесь родились…

О каком же ещё возрождении можно мечтать?! Это и есть самое настоящее возрождение России. Это и есть наш русский путь. Путь к спасению. Торить дорогу к которому, помогает, в том числе, и школа целостного развития.

– Насколько важна идеологическая платформа в педагогике?

– Чаще всего все наши российские школы имеют натуралистический характер, то есть противостоят целостности, и, к сожалению, корни натуралистического подхода в нашем образовании проросли очень глубоко.

Они произрастают ещё из идеологии, выдвинутой в эпоху французского Просвещения. По этому поводу вот что говорил академик Б. Раушенбах: «Энциклопедисты, выступая против королевской власти, выступали и против Церкви, которая стояла за корону. Именно они породили агрессивный атеизм. Его приняли на вооружение в СССР, и отсюда нынешнее невежество…

Атеизм ввели в Советской России, не понимая всю глупость этой затеи. Они хотели заменить христианское мировоззрение научным.

Но ведь научного мировоззрения не бывает, это чушь и собачий бред! Наука и религия не противоречат друг другу, напротив – дополняют. Наука – царство логики, религия – вне логического понимания. Человек получает информацию по двум каналам. Поэтому научное мировоззрение – обкусанное мировоззрение, а нам нужно не научное, а целостное мировоззрение».

Мы должны помнить, что мотив целостности в русском педагогическом сознании занимает едва ли не главное место.

Русская мысль сориентирована на христианскую антропологию, в рамках которой человек рассматривается как изначально целостное существо. В результате грехопадения целостность была им утрачена, отсюда становится очевидным роль спасения как возрождения утраченной целостности, что и становится смыслом жизни человека, обладающего качеством целостности потенциальной.

Ещё одно хотел бы заметить: идеал целостности, устремлённость к нему, на наш взгляд, являет собою ту реальную цель, вокруг которой русское общество может сегодня объединиться, с другой стороны, как это ни парадоксально звучит, но это есть единственная достойная и справедливая цель жизни человека (согласитесь, что на этом фоне как-то пошловато звучит нынешняя пресловутая цели жизни – «успешность»), ну, и наверное, главное – при педагогической реализации идеи движения человека к идеалу целостности, наконец-то и наше Отечество получает реальную возможность приблизиться к своей естественной траектории движения.

– Возможно ли эту программу, которая на практике показала свою актуальность и жизнестойкость, внедрить в других школах, сделать общероссийской?

– Теперь, когда концепция школы целостного развития осуществлена, реализуется вполне успешно (школа, естественно, и не подозревает, что она живёт этими ритмами, она просто живёт бурной, интересной созидательной жизнью), когда есть основание для здания, то можно строить на его основе и здание: математическое, филологическое, культурологическое.

Нами разработана и сейчас реализуется объёмная «Стратегическая программа развития до 2027 года. Сельская школа будущего», по которой мы работаем вот уже три года.

В 1994 году мы, создавая концепцию и внедряя школу целостного развития, по сути дела для всей нашей системы образования явились школой будущего. Только в 2010-х годах у министерства появляются подобные предложения для школ, которые у нас уже работали 16 лет (выше я перечислял некоторые), но и до сих пор система образования даже и пятой доли наших предложений и внедрений не предлагает, хотя последовательно идёт по нашим следам, потому что по-другому и быть не может.

– Касается ли нынешняя реформация созданной вами школы? Нужны ли вообще реформы, если школьная программа представляет собой систему целостного развития и даёт детям полноценные знания?

– Мы имеем статус самого обычного муниципального учебного заведения, у нас та же, что и у других сельских или городских школ лицензия, аккредитация, естественно, муниципальное задание. Естественно, для нас обязательны и все новшества, которые вводятся в образовании. Другое дело, что, находясь в авангарде современного образования, опережая на десяток лет те реформы, а среди реформ есть и положительные, мы видим яснее ошибки реформаторов.

Ведь в 1994 году мы создали модель школы, которая в нашем представлении является идеальной для России, основанную на лучших традициях отечественной педагогики.

Мы опередили прогрессивные положительные реформы на полтора десятка лет. 25 лет назад мы сказали, что школа должна заниматься воспитанием, министерство в 2009 году повторило наши слова именно о духовно-нравственном воспитании, тогда же мы начали создавать разветвлённую систему дополнительного образования, сверху так называемая «внеурочка» была введена в рамках стандартов второго поколения.

Министерство вводит третий час физкультуры, а мы ещё 25 лет назад ввели ритмику и хореографию, вводят астрономию, а у нас уже пять лет, как работает программа «Дорога в небо» – да и как космическая держава может свои школы держать без знаний о небе.

Вводят второй язык, а мы в силу необходимости в школе ввели его ещё 15 лет назад и предоставили ребенку право выбора, какой из них изучать (насчёт изучения двух иностранных языков в школе – я бы усомнился в правильности этого решения).

Когда наш президент начинает говорить о том, какая должна быть школа, всегда хочется встать и доложить: «Выполнено, товарищ Президент!».

Кадетское движение? Так еще 15 лет назад, вопреки закону, мы создали кадетский корпус.

Хоры? Выполнено еще 15 лет назад, хор наш доходит до 60 человек.

Поисковые отряды? Выполнено! Поисковый отряд за 15 лет совершил 37 экспедиций, более чем полтысячи солдат поднял.

Шахматы? И шахматный клуб у нас есть.

Президент ориентирует на школу полного дня – 15 лет школа работает в этом режиме.

Президент восхищается молодёжными балами – так вот у нас бальная культура является составной частью школы ещё с 1993 года, то есть мы стали проводить балы одними из первых в стране.

Уверен, завтра заговорят, что нужно в школе преподавать во всей полноте краеведение – у нас уже 25 лет с первого по десятый класс преподаётся этот предмет. Заговорят, что историю семьи надо бы знать – у нас преподаётся много лет предмет «Твоя родословная».

Поговаривают, что Основы православной культуры надо бы вводить во всех классах – полчетверти века во всех классах преподаётся у нас предмет «Добротолюбие».

То же самое касается каллиграфии, красноречия – у нас они преподаются во всей начальной школе. И робототехнику все желающие ребята у нас изучают, нанотехнологии, 3D-принтер. Многие годы у нас успешно работает «Лаборатория под открытым небом», включающая в себя прекрасный аптекарский огород, школьное лесничество, пока ещё скромный дендрарий, птичью столовую…

Что касается перехода на стандарты второго поколения, то это обязательно для всех. Стандарт есть стандарт. И здесь мы не претендуем на инициативы.

Другое дело, что общий уровень образования сегодня по сравнению с прошлыми десятилетиями сильно снижен. В рутине, при обычной работе это не замечают даже и опытные школьные учителя, так как находятся в постоянной работе, но это зато хорошо видят по абитуриентам опытные преподаватели вузов, которые помнят результаты советской школы.

Мой опыт работы в вузе, а я преподаю в ЯГПУ лет семь, и то позволяет видеть разницу в менталитете студентов: раньше и теперь. Вижу я это и на учащихся своей школы. Поколение последних лет сильно изменилось. Цифровизация грозит нам национальной катастрофой. Да она и миру грозит катастрофой.

За четверть века мы видели множество реформ сверху, школе предписывалось вводить многие новые предметы: экологию, эстетику, этику, краеведение, предпрофиль (да разве всё вспомнишь). Попреподавали пару-тройку лет – отменяют. Трудно понять: если предмет не нужен, то зачем тогда его вводить.

Мы же всегда были вынуждены каким-то образом для этого предмета в нашей отработанной годами системе искать место. Вот сейчас новое веяние – «Родной русский язык», «Родная русская литература». Нужны ли они? Да, предметы интересные, но у нас-то их темы уже давно преподаются в старославянском языке, например, в добротолюбии, красноречии…

– Вы приехали с семьёй в деревню из Москвы в конце 1980-х, в то время, когда из деревни бежали последние жители. Сегодня, спустя почти три десятилетия, я вглядываюсь в то, что вами сделано и понимаю, что вы продолжили судьбу и дело С.А. Рачинского, коего ещё при жизни, в 1890-е гг., называли учителем века.

Профессор Рачинский, отдав тридцать лет жизни устройству школ для крестьянских детей, старался с помощью знаний укрепить в них православную веру и воспитывал национальное самосознание через классическую и народную культуру. Вы, приступая к учительству, стали рассказывать детям на уроках историю их села, края. Почему, на ваш взгляд, столь важен такой педагогический подход?

– Прилежный педагог, воспитатель обязан искать путь к сердцу воспитанника. Чувство к малой родине – предтеча нашего отношения к Отечеству. Как показывает жизнь, у нас в России совсем небольшой процент людей обладает хотя бы самыми незначительными историческими знаниями. А как можно любить предмет своего незнания.

Когда Ушинский в 70-гг. XIX века знакомился с опытом работы школ в Германии и Швейцарии, он был поражён системой изучения там краеведения по методике расширения горизонта Песталоцци. Возвратившись, он восклицал – вот как надо учить, вот бы и у нас кто-нибудь взялся, тому нужно было бы огромную премию присвоить…

Прошло почти сто тридцать лет и именно по этой методике я разработал программы отечествоведения, рассчитанные даже не на четыре класса, как у Песталоцци, а на десять: от школьного двора, деревни, волости, уезда, губернии и до России в целом.

Чтобы привлечь внимание к ключевым эпохам, ключевым событиям нашей истории, мы даже разработали и внедрили методику исторических погружений в эпоху. Вся школа на неделю-две погружается в эпоху князя ли Владимира, Дмитрия ли Донского, Смутного времени, 1812 года, событий Великой Отечественной войны…

На событие работает всё: стены школы, звуковое сопровождение, экран, уроки, спектакли, музеи, приглашённые гости (это, как правило, ведущие историки по данному периоду), всё, что в наших руках… 

Кроме того, среди четырёх научных кафедр, которые у нас работают, есть и историческая. Весь фасад нашей школы в мемориальных досках, они посвящены нашим ученикам: Героям Советского Союза и Социалистического Труда, лауреату Сталинской премии, трём священномученикам, кавалеру трёх орденов Ленина – председателю колхоза…

Нами создан поминальный Синодик всех воинов борисоглебцев, погибших во всех войнах, начиная от Алеши Поповича и заканчивая афганцами. Он содержит 5200 имен. Читали его уже раз тридцать. Это же и есть всё краеведение.

Но основой исторических знаний, на мой взгляд, должен стать курс «Твоя родословная». Вот та «печка», от которой формируется Память. Этот предмет у нас тоже ведётся многие годы. Таким образом происходит интеграция истории семьи, истории края во всероссийскую, а то и во вселенскую…

– Владимир Сергеевич, как воспринимается школьниками ваш учебник и предмет «Твоя родословная»?

– А он и формировался на уроках, которые я долгие годы вёл в различных классах, но в виде кружка. Когда появился учебник, то возможности этого предмета расширились и он теперь у нас тоже многие годы в расписании.

Предмет ведёт один из самых творческих учителей в нашей школе. Я даже сам, когда изредка присутствую на уроках, то заслушиваюсь, как всё творчески проходит.

Дети увлечены историей своей семьи! На уроки приносят свидетельства героизма их предков, творчества, особо памятные для семьи вещи, размышляют, пишут сочинения, делают доклады и постепенно выясняют добродетельные стороны рода, героические страницы жизни своих родственников, сопоставляют историю своей семьи с историей страны.

– Как вы относитесь к очередной школьной реформе по окультуриванию детей – совместному проекту Министерства культуры и Министерства просвещения, согласно которому для школьников станет обязательным посещение выставок, спектаклей, экскурсий, ведение «культурного дневника»? Является ли, на ваш взгляд, верным такой подход в образовании: массовое приобщение к искусству? Возможно ли это при нынешней нагрузке учеников и будет ли от этого толк, когда сам ритм жизни и само пространство массовой культуры не располагают к усвоению изящных искусств?

– Вы правильно заметили, что к очередной реформе… А что грядущий день нам готовит? Что-то ещё? Всё спонтанно… Как бы даже случайно, кому-то вдруг так захотелось. В такой ситуации даже и важные, нужные мероприятия сообществом воспринимаются настороженно: ну, вот опять…

Такой подход мне кажется не верным, хотя я «за», за культурные программы, за посещение музеев, театров. Ведь мы именно так и живём. Но в том-то и дело, что это не реформа, а заплаты на очень драном кафтане системы образования. Здесь главное слово «система». Собственно, с этого мы начали наш разговор.

Эта система предназначалась для разрушения советского менталитета. Реформаторов не интересовал ни умственный уровень, ни культурологический, ни нравственный. Главное – разрушить «до основанья».

Вроде бы этап разрушения закончился и всё больше и больше положительных инициатив мы слышим от Министерства. Но главное-то не сделано – не изменена образовательная парадигма, по-прежнему курс на «успешность», плюрализм, жёсткий закон, запрещающий «эксплуатировать» (то есть убрать за собой мусор) детей, разрушение семьи. Ну, вот, давайте таких детей сажать за шахматные доски, давайте возить по театрам и музеям…

При всём при этом попробуй скажи ребенку, что в театр нежелательно ходить в пляжном костюме, в рваных джинсах. Что при посещении театра важен, говоря языком Флоренского, «синтез искусств» – занавеса, постановки, музыки, костюма. В том числе костюма и зрителя.

Повезли недавно детей в ТЮЗ, идёт спектакль, огляделся – половина детей сидит в айфонах. Да и постановку трудно в театре подобрать, чтобы она не развращала юного зрителя. Нет, что-то тут не вяжется. Вся эта работа должна быть последовательной, системной.

Новая школа должна предложить новый ритм, иной ритм, чем нынешняя.

– Что для вас значит понятие «святость учительства»? Как в современном мире сохранить
это понятие?

– Сохранять святость современному учительству всё труднее и труднее. Но чтобы там ни происходило, никогда из школы не уйдёт главное: любовь учителя к детям, любовь к своей профессии.

Большая часть учительства в любых условиях будут переживать за удачи и неудачи своих воспитанников, в том числе, и после окончания ими школы, для большинства учителей до сих пор зарплата не самый главный фактор в их работе.

В конце концов и дух школы, её атмосфера во многом зависит от нас, учителей. У себя в коллективе я, к радости, каждый день отмечаю в людях вот это понятие. Наша школа сейчас как раз, согласно стратегической программы находится на этапе, когда отрабатывается модель «Школы добротолюбия».

«Святость учительства» центральная идея «школы добротолюбия», но она, эта святость, должна быть всегда и везде с учителем. Нет, даже так – в учителе. Это постоянное состояние учителя. «Святость учительства» может рождаться только из «святости человека».