Два детства

Для поколения, которое перешло из одного государства (СССР) в другое (РФ), из одного общественного строя (социализм) в другой (капитализм), из одной жизни в другое…, ладно, тоже жизнь, такие понятия, как «свобода» и «демократия» имеют своё особенное значение.

Во имя этих слов была сломана целая эпоха, а вместе с ней переломаны жизни и судьбы нескольких поколений, обречены на смерть и несуществование миллионы умерших и неродившихся.

Значит они того стоят эти «свобода» и «демократия», и нам, кто пережил эти времена и кому повезло родиться, надо ценить и надо пользоваться этими так тяжело доставшимися завоеваниями.

Однако для таких, как я, эта «свобода» и «демократия» почему-то перестали иметь то важнейшее значение, ради которого было принесено столько жертв, вероятно, из-за того, что такие, как я, ленивы и глупы, а потому не входят ни в число 4,5 миллионов богатых граждан, владеющих 89% всех финансовых активов РФ (исследование ВШЭ и Внешэкономбанка), ни в число 38 тысяч россиян, владеющих 75% ВВП страны (исследование Knight Frank).

А может быть, такие, как я, навсегда деформированы «совком». Но наши дети – вот кто по праву насладятся «свободой» и «демократией»; вот кто не испорчен «совком» и кто формируется в эпоху свободы и товарного изобилия. Им, как говорится, и карты в руки, им и пользоваться всеми завоеваниями…

Но как отец я почему-то не испытываю такого оптимизма, сравнивая детство своих детей и наше.

Любой родитель желает своему чаду самого лучшего и желательно побольше. Мы хотим, чтобы наши дети жили и развивались не хуже, а лучше, чем мы, и для этого прилагаем максимум усилий.

Но чтобы твоё дитя развивалось, оказывается, надо ещё подыскать спортивную секцию или какой-то творческий коллектив, желательно недалёко от дома и чтобы не очень дорого, да ещё и время чтобы было поудобнее: чтобы с рабочим графиком как-то увязывалось.

Для меня было неприятным сюрпризом выяснить, что «демократия» с момента моего «проклятого», «совкового», детства катастрофически снизила количество детских творческих заведений, и уже нет повсеместно расположенных дворцов и клубов пионеров, домов творчества, различных спортивных, военизированных и патриотических детских организаций.

И для того, чтобы найти что-нибудь подходящее, родителю необходимо ещё поискать в интернете, наговориться по телефону, наконец, побегать по городу, словом, серьёзно позаниматься этим делом.

Кроме того, меня поджидал ещё один неприятный сюрприз, к которому я не был готов: оказывается, искать занятие ребёнку надо родителю, ведь детей у нас в стране не принято свободно отпускать за тридевять земель в поисках устройства своего досуга.

С ребёнком никто из взрослых разговаривать не будет, да и разве дитё в состоянии оценить – сможет ли бюджет родителей потянуть его досуг.

После эпопеи с выбором секции или творческого кружка начинается морока с проводами-ожиданиями-встречами-оплатами посещений; покупками-продажами-обменами инвентаря и экипировки; оплатами поездок на соревнования и конкурсы.

Помимо бесконечных оплат за всё, что можно оплатить (а порой за что и нельзя), один из родителей должен если не работать, то, как минимум, иметь столько времени для своего ребёнка (а если ребёнок не один?!), что впору переходить на сокращённый рабочий день.

Но кто у нас в стране позволит наёмному работнику иметь сокращённый рабочий день? И где при сокращённом рабочем дне взять деньги?! Вот и выходит, что полноценное развитие ребёнка натыкается не только на кругозор и развитие родителей, которые должны за ребёнка думать о его досуге, не только ограничивается финансовыми возможностями родителей, но и наличием свободного времени у хотя бы одного из родителей. И много у нас в стране таких супружеских пар, которые готовы нести такое бремя?

А в «проклятом» «совковом» детстве было принято соплякам от 6-7 лет и старше свободно передвигаться по своему двору, кварталу, району, городу, и в том числе на общественном транспорте.

Было нормой гонять по городу, ничем себя не ограничивая, кроме времени прихода домой (чтоб не получить от мамы или бати), и никого из взрослых это не пугало и не тревожило: мы, ребята и девчата, ничего не опасались в нашей «совковой» стране, у нас мысли не было ожидать чего-то страшного и ужасного.

Проезд в трамвае стоил 3 копейки – мы не платили практически никогда; контроля за «зайцами» практически не было. Чтобы из-за 3 копеек я не поехал, куда мне надо было ехать, – такого я не припомню в своём детстве.

Чтобы оплатить проезд в трамвае, надо было пробить в компостере билет, поэтому купленный раз в месяц и не пробитый билет всегда лежал в кармане, и всё искусство состояло в том, чтобы вовремя увидеть контроль и успеть пробить билетик.

В автобусе проезд был 5 копеек, но стояли аппараты, из которых совершенно свободно разматывались и отрывались билеты вне зависимости от того бросил ты туда 5 копеек или нет, но над аппаратом была страшная надпись: «лучший контролёр – совесть пассажира».

И этот призыв к совести провоцировал её приступы – мы не любили ездить в автобусе из-за слишком большого искушения и последующих мучений. Мои сверстники в поисках занятий для своего досуга не обращались к своим родителям (это было бы смешно, если бы мы позволяли себе такое), мы вообще их видели только вечером, да в выходные – наши родители были заняты, они работали.

Мы гуляли по улицам нашего города, ездили на нашем транспорте и неизбежно натыкались на клубы, дома пионеров, стадионы, бассейны, спортивные комплексы.

Можно было зайти куда угодно и тебя не могли выгнать (такой мысли даже не приходило в голову), и тебя записывали без денег и без родителей, мы сами в свои 8-9-10 лет (о старшем возрасте даже не говорю) определяли, чем мы будем заниматься.

Я заходил в спортивный комплекс, вставал к громадному стенду, на котором были перечислены не менее 20 различных видов спорта и выбирал любой из них, на мой вкус и желание.

Это была свобода – такая свобода, которую я больше в своей жизни не испытывал никогда. Мы занимались спортом, и всё, что нам требовалось – это майка, трусы и кеды. И больше ничего.

Всю сложную экипировку предоставляло государство.

Все поездки на соревнования оплачивались государством.

Зарплату тренерам платило государство.

Спортивные лагеря содержало государство.

В секциях, среди ребят, шла борьба за право участвовать в соревнованиях – не всех брали. И если сегодня родители платят за участие в соревнованиях, то нам, маленьким соплякам, рабочее государство платило за участие в соревнованиях.

Каждому маленькому спортсмену выдавались талоны на питание, один такой талон, если не ошибаюсь, стоил то ли 1 рубль, то ли 1 рубль 30 копеек, на эти талоны можно было поесть только в определенной столовой, которая принимала эти талоны.

Маленькие пройдохи хитрили: брали коржик за 15 копеек, и на кассе нам были вынуждены сдать сдачи реальными деньгами, ведь талон был большего номинала, чем 15 копеек. Столовые работницы были очень недовольны и сильно ругались на нас.

Даже такие, по сегодняшним меркам, коммерческие виды спорта, как хоккей, футбол, теннис были доступны всем без ограничения (здоровым, само собой) советским детям. Мы безумно любили хоккей, это была игра номер один.

Конечно, выдаваемая бесплатно хоккейная экипировка была, мягко говоря, не новой, а латаной-перелатаной нашими матерями, но зато она была у всех, у любого желающего, и никто не мог сказать (и в голове такого не было!), что ты из-за зарплаты твоих родителей не можешь играть в хоккей. И как играли! С азартом, с любовью к игре, а не за многомиллионные перспективы.

В школе постоянно ходили «покупатели» – представители спортивных секций и творческих кружков, которые прямо на уроках зазывали желающих в свои коллективы, и у нас было принято сходить проверить, куда там зазывают и насколько там интересно.

Многие учителя имели контакты с внешкольными творческими коллективами и их педагогами, и если ты обнаруживал какие-то таланты, то школьные учителя тебя обязательно направляли в специализированные коллективы.

Сегодня я понимаю, что мы, советские дети, могли развивать свои способности не только вне зависимости от достатка своих семей, но и независимо от уровня развития своих родителей и их предпочтений.

Кстати, сегодня и школа уже не та. Раньше достаточно было отдать ребёнка в школу и его там учили. Сейчас там оказывают образовательные услуги – и этим, пожалуй, всё сказано. И это был ещё один неприятнейший для меня сюрприз.

Дворы – это была наша территория. Мы гуляли в них днями напролёт, и было не важно обустроены они или нет (хотя в обустроенных было лучше), главным было наличие детворы, а её было хоть отбавляй. Сложно перечислить все игры, которыми мы сами себя развлекали без всякого руководства со стороны взрослых.

Единственные с кем мы делили двор – это пенсионеры, точнее бабульки, которые были нашими антагонистами. Они были строги с нами, и нам приходилось терпеть и считаться с ними (тогда вообще со старшими считались и уважали).

Сегодня дворы – это территория машин и выгул для срущих собак, детей там нет. Пенсионеров тоже.

Как ни странно, но в советском детстве одним из любимых мест для гуляния были стройки и заводы. На заводах, куда мы попадали без каких-либо проблем, почему-то росли самые вкусные ранетки и боярышник.

Мы тащили прямо из закромов сталелитейных цехов «карбид» и «кальций», чтобы потом взрывать стеклянные и пластмассовые пузырьки; купались в градирнях (сооружения по охлаждению технологической воды) и никто нас никогда не выгонял с территории завода. Сегодня тот завод заживо сгнил, но зайти туда с улицы и посмотреть его изнутри уже невозможно.

Я вырос в одной эпохе, ращу детей совершенно в другой. В моём детстве не было пятидесяти телеканалов с мультиками, видеоигр, гаджетов, киндерсюрпризов и изобилия жевательных резинок, т.е. всего того, что есть у моих детей.

Но при том при всём, мне совершенно очевидно, чьё детство было счастливее.