О проблемах реформы образования
https://imgprx.livejournal.net/87ff66b98dc196f179d32c0e7e9b03af25ef3323/RdJaaxuHpjX7xhHDEBwpjnvjpvlwJvYk8kVB6MCPSch8A56_3aLJnK0yvEU8KehN2YkPD2yMOzG8IhZYBuiO1hiTmUth5h8RrBdVbCY04M02ajwwIoWqWqd7-RpWfqHzEGBHV39rQ3__dtmkad7T5Q
Профессор института физики КФУ, лауреат Госпремии РТ Наиль Фаткуллин призвал к широкой научной и общественной дискуссии о проблемах реформы российского образования и о том, что нужно сделать, чтобы исправить ситуацию.
- Наиль Фидаиевич, что побудило вас написать открытое обращение, в котором вы сравниваете федеральное минобрнауки, или, как оно теперь называется, Министерство науки и высшего образования РФ, с похоронным бюро?
- Я считаю, что минобр отравляет университетскую жизнь бюрократизацией, достигшей сегодня гротескно-чудовищных размеров. Научная жизнь в стенах вузов парализована. Я вижу, как под звон громко заявленных космизмов, суть которых сводится к обещаниям чудес в ближайшем будущем, происходит деинтеллектуализация страны. Поэтому так ли удивительно, что в России прекратился экономический рост и увеличивается число техногенных аварий? На мой взгляд, это результат политики, проводимой на протяжении многих лет.
- Вы сказали «деинтеллектуализация страны»…
- Ее первейшим признаком является вытеснение фундаментальной науки и образования из всех сфер университетской жизни. Студентам в полтора раза сократили количество часов на изучение фундаментальных предметов, заполнив время новомодными дисциплинами. И если еще десять лет назад сильный казанский студент-физик мог с легкостью поступить в аспирантуру на Западе, а защитивший кандидатскую степень – найти позицию постдока, то сейчас нашим сложно выдержать там конкуренцию.
Огромные финансовые ресурсы, выделяемые из бюджета на развитие высшего образования и науки, тратятся на сопутствующие вещи, а не на главное. Финансируются в основном технические аспекты, связанные с инфраструктурой: ускоренная закупка дорогостоящего оборудования, переустройство/строительство новых корпусов, создание всевозможных сколково, иннополисов и прочих «точек роста».
Помимо этого, значительная часть финансов ушла на псевдонаучные и псевдопедагогические направления, например на бесчисленные переделки учебных программ, чиновничьи требования к которым странным образом меняются каждый год. Вместо того, чтобы заниматься наукой и реальным продумыванием преподаваемых предметов, преподаватель должен бесконечно составлять различные УМК, ФОС, РПД, являющиеся многостраничной, никому не нужной макулатурой. Более того, по договору он должен строго по графику выдавать определенное количество научных статей в год и его должны процитировать не менее энного количество раз. Это дикость! Нигде в мире таких нормативов нет. Научная статья – дело творческое. А у нас вся эта обязаловка к чему ведет? Сотрудники вузов просто объединяются и публикуют коллективные статьи – так дешевле.
Для оправдания своей важности и нужности управленческий аппарат регулярно изрыгает разнообразные почины, судьбоносные инициативы, проверки, грозит аттестацией и увольнениями… Достаточно вспомнить унизительную процедуру тестирования профессорско-преподавательского состава, устроенную нам в КФУ с целью «провести независимую оценку качества образования» (напомним, Наиль Фаткуллин призвал коллег бойкотировать «профессорский ЕГЭ», часть преподавателей отказалась участвовать в «унизительном шоу». – «ВК»).
- В своем обращении вы также говорите о кадровой катастрофе в университетах. В чем она?
- Сегодня подавляющее большинство университетских профессоров, работающих на мировом уровне, – люди пенсионного возраста. Наши университеты – все равно что хосписы.
Размер пенсий у наших профессоров – 12 – 16 тысяч рублей. Трудовые контракты с ними заключаются ровно на год. Отказ в контракте – фактически обречение на нищую и убогую старость. Уехать и найти работу в западных университетах или лабораториях им в силу возраста и здоровья уже сложно. Итог – люди попадают в полную зависимость от администрации университетов. Преподаватель становится современной разновидностью крепостного, раба. Шантажируя увольнениями, администрация их руками способна осуществлять любое безумие. Талантливая молодежь из числа студентов или аспирантов прекрасно видит и понимает реальное положение своих учителей. И, естественно, у нее возникает вопрос: «А хочу ли я для себя такого «прекрасного будущего»? Во имя чего мне здесь оставаться? Пока я молод, полон сил и не боюсь конкуренции на мировом уровне, может, мне при первой возможности уезжать из России?» Процесс распада, таким образом, самоускоряется.
- Вы предлагаете вузам заключать с преподавателями долгосрочные контракты?
- Как минимум на пять лет, а лучше бессрочные. Кроме того, я предлагаю пересмотреть аудиторную нагрузку профессорско-преподавательского состава. Во всех западных университетах в зависимости от общих объемов и способов финансирования (частного или государственного) аудиторная нагрузка профессоров (в западных университетах все штатные преподаватели считаются профессорами, либо associated professor, либо full professor) варьируется в пределах 4 – 10 учебных часов в неделю, то есть 2 – 5 аудиторных занятий по 90 минут в неделю. Это где-то в пределах 110 – 300 учебных часов в год. Причем такая аудиторная нагрузка считается на Западе огромной. Как правило, ее имеют профессора, практически не занимающиеся научной работой, чья деятельность сводится в основном к обучению студентов. В этом нет ничего случайного. Лишь в таких условиях возможно качественное и глубокое обучение сложным дисциплинам и полноценная научная деятельность. У нас нагрузка на преподавателей выше в два-три раза, исключение – МГУ и, возможно, еще несколько элитных вузов.
- Цель вашего обращения к университетскому сообществу?
- Я призываю коллег к открытой дискуссии. Что бы там ни говорил минобр и подведомственные ему структуры, настоящая реформа высшего образования в России не проводилась. Социальная значимость постоянно исходящих из ведомства инициатив и указаний, компетентность их авторов никогда научно-педагогической общественностью не обсуждались.
- Как думаете, коллеги вас поддержат?
- Не знаю. Против системы трудно идти.
Что предлагает профессор КФУ Наиль Фаткуллин для развития университетского образования и науки?
1. Учебная аудиторная нагрузка должна быть в пределах 4 – 10 учебных часов (два – пять аудиторных занятий по 90 минут) в неделю.
2. Пенсия преподавателей, достигших пенсионного возраста, как и в западных университетах, должна составлять порядка 80% их прежней ставки. При этом сохраняется (при соответствующем желании) право ушедших на пенсию профессоров читать учебные курсы, проводить исследования, оставаться консультантом, но утрачивается право быть руководителем.
3. Соотношение студент/преподаватель, а соответственно, и финансирование университетов должно проводиться в соответствии с числом поступающих на первый курс студентов. Оно не должно зависеть от дальнейшего возможного отсева неуспевающих.
4.Вместо существующих ныне институтов повышения квалификации и стажировок, являющихся профанацией, предусмотреть оплачиваемые творческие отпуска по 3 – 5 месяцев через каждые 5 лет. Профессор должен иметь возможность самостоятельно выбирать себе форму и место повышения квалификации или самообразования.
5. До максимума уменьшить полномочия Минобрнауки РФ, оставив за ним общие рекомендательные функции.
6. До максимума сократить управленческий аппарат университетов, усилив роль ученых советов. В частности, должность ректоров должна быть регулярно переизбираемой, а оклады ректоров и проректоров и прочего университетского начальства не должны превышать в 1,5 – 2 раза средние оклады профессоров.
7. Предоставить ученым советам университетов право самостоятельного формирования и утверждения учебных программ.
http://www.evening-kazan.ru/articles/professor-kfu-sravnil-minobrnauki-s-pohoronnym-byuro-a-universitety-s-hospisami.html – цинк
Профессор института физики КФУ, лауреат Госпремии РТ Наиль Фаткуллин призвал к широкой научной и общественной дискуссии о проблемах реформы российского образования и о том, что нужно сделать, чтобы исправить ситуацию.
- Наиль Фидаиевич, что побудило вас написать открытое обращение, в котором вы сравниваете федеральное минобрнауки, или, как оно теперь называется, Министерство науки и высшего образования РФ, с похоронным бюро?
- Я считаю, что минобр отравляет университетскую жизнь бюрократизацией, достигшей сегодня гротескно-чудовищных размеров. Научная жизнь в стенах вузов парализована. Я вижу, как под звон громко заявленных космизмов, суть которых сводится к обещаниям чудес в ближайшем будущем, происходит деинтеллектуализация страны. Поэтому так ли удивительно, что в России прекратился экономический рост и увеличивается число техногенных аварий? На мой взгляд, это результат политики, проводимой на протяжении многих лет.
- Вы сказали «деинтеллектуализация страны»…
- Ее первейшим признаком является вытеснение фундаментальной науки и образования из всех сфер университетской жизни. Студентам в полтора раза сократили количество часов на изучение фундаментальных предметов, заполнив время новомодными дисциплинами. И если еще десять лет назад сильный казанский студент-физик мог с легкостью поступить в аспирантуру на Западе, а защитивший кандидатскую степень – найти позицию постдока, то сейчас нашим сложно выдержать там конкуренцию.
Огромные финансовые ресурсы, выделяемые из бюджета на развитие высшего образования и науки, тратятся на сопутствующие вещи, а не на главное. Финансируются в основном технические аспекты, связанные с инфраструктурой: ускоренная закупка дорогостоящего оборудования, переустройство/строительство новых корпусов, создание всевозможных сколково, иннополисов и прочих «точек роста».
Помимо этого, значительная часть финансов ушла на псевдонаучные и псевдопедагогические направления, например на бесчисленные переделки учебных программ, чиновничьи требования к которым странным образом меняются каждый год. Вместо того, чтобы заниматься наукой и реальным продумыванием преподаваемых предметов, преподаватель должен бесконечно составлять различные УМК, ФОС, РПД, являющиеся многостраничной, никому не нужной макулатурой. Более того, по договору он должен строго по графику выдавать определенное количество научных статей в год и его должны процитировать не менее энного количество раз. Это дикость! Нигде в мире таких нормативов нет. Научная статья – дело творческое. А у нас вся эта обязаловка к чему ведет? Сотрудники вузов просто объединяются и публикуют коллективные статьи – так дешевле.
Для оправдания своей важности и нужности управленческий аппарат регулярно изрыгает разнообразные почины, судьбоносные инициативы, проверки, грозит аттестацией и увольнениями… Достаточно вспомнить унизительную процедуру тестирования профессорско-преподавательского состава, устроенную нам в КФУ с целью «провести независимую оценку качества образования» (напомним, Наиль Фаткуллин призвал коллег бойкотировать «профессорский ЕГЭ», часть преподавателей отказалась участвовать в «унизительном шоу». – «ВК»).
- В своем обращении вы также говорите о кадровой катастрофе в университетах. В чем она?
- Сегодня подавляющее большинство университетских профессоров, работающих на мировом уровне, – люди пенсионного возраста. Наши университеты – все равно что хосписы.
Размер пенсий у наших профессоров – 12 – 16 тысяч рублей. Трудовые контракты с ними заключаются ровно на год. Отказ в контракте – фактически обречение на нищую и убогую старость. Уехать и найти работу в западных университетах или лабораториях им в силу возраста и здоровья уже сложно. Итог – люди попадают в полную зависимость от администрации университетов. Преподаватель становится современной разновидностью крепостного, раба. Шантажируя увольнениями, администрация их руками способна осуществлять любое безумие. Талантливая молодежь из числа студентов или аспирантов прекрасно видит и понимает реальное положение своих учителей. И, естественно, у нее возникает вопрос: «А хочу ли я для себя такого «прекрасного будущего»? Во имя чего мне здесь оставаться? Пока я молод, полон сил и не боюсь конкуренции на мировом уровне, может, мне при первой возможности уезжать из России?» Процесс распада, таким образом, самоускоряется.
- Вы предлагаете вузам заключать с преподавателями долгосрочные контракты?
- Как минимум на пять лет, а лучше бессрочные. Кроме того, я предлагаю пересмотреть аудиторную нагрузку профессорско-преподавательского состава. Во всех западных университетах в зависимости от общих объемов и способов финансирования (частного или государственного) аудиторная нагрузка профессоров (в западных университетах все штатные преподаватели считаются профессорами, либо associated professor, либо full professor) варьируется в пределах 4 – 10 учебных часов в неделю, то есть 2 – 5 аудиторных занятий по 90 минут в неделю. Это где-то в пределах 110 – 300 учебных часов в год. Причем такая аудиторная нагрузка считается на Западе огромной. Как правило, ее имеют профессора, практически не занимающиеся научной работой, чья деятельность сводится в основном к обучению студентов. В этом нет ничего случайного. Лишь в таких условиях возможно качественное и глубокое обучение сложным дисциплинам и полноценная научная деятельность. У нас нагрузка на преподавателей выше в два-три раза, исключение – МГУ и, возможно, еще несколько элитных вузов.
- Цель вашего обращения к университетскому сообществу?
- Я призываю коллег к открытой дискуссии. Что бы там ни говорил минобр и подведомственные ему структуры, настоящая реформа высшего образования в России не проводилась. Социальная значимость постоянно исходящих из ведомства инициатив и указаний, компетентность их авторов никогда научно-педагогической общественностью не обсуждались.
- Как думаете, коллеги вас поддержат?
- Не знаю. Против системы трудно идти.
Что предлагает профессор КФУ Наиль Фаткуллин для развития университетского образования и науки?
1. Учебная аудиторная нагрузка должна быть в пределах 4 – 10 учебных часов (два – пять аудиторных занятий по 90 минут) в неделю.
2. Пенсия преподавателей, достигших пенсионного возраста, как и в западных университетах, должна составлять порядка 80% их прежней ставки. При этом сохраняется (при соответствующем желании) право ушедших на пенсию профессоров читать учебные курсы, проводить исследования, оставаться консультантом, но утрачивается право быть руководителем.
3. Соотношение студент/преподаватель, а соответственно, и финансирование университетов должно проводиться в соответствии с числом поступающих на первый курс студентов. Оно не должно зависеть от дальнейшего возможного отсева неуспевающих.
4.Вместо существующих ныне институтов повышения квалификации и стажировок, являющихся профанацией, предусмотреть оплачиваемые творческие отпуска по 3 – 5 месяцев через каждые 5 лет. Профессор должен иметь возможность самостоятельно выбирать себе форму и место повышения квалификации или самообразования.
5. До максимума уменьшить полномочия Минобрнауки РФ, оставив за ним общие рекомендательные функции.
6. До максимума сократить управленческий аппарат университетов, усилив роль ученых советов. В частности, должность ректоров должна быть регулярно переизбираемой, а оклады ректоров и проректоров и прочего университетского начальства не должны превышать в 1,5 – 2 раза средние оклады профессоров.
7. Предоставить ученым советам университетов право самостоятельного формирования и утверждения учебных программ.
http://www.evening-kazan.ru/articles/professor-kfu-sravnil-minobrnauki-s-pohoronnym-byuro-a-universitety-s-hospisami.html – цинк
Чё за клоун?
Врподе создать университет и учить чему угодно ему не запрещено.
В зеркало, что ли, пялишься?:))
В белорусских ВУЗах хотят упразднить высшую математику, и оставить в тех,
где идет подготовка математиков и технических теоретиков.
Вы всем вбросам верите как дитё?
Информацию надо проверять.
Что бы исправить ситуацию нужно просто отменить ЕГЭ и вернуться к прежнему,советскому образованию. Еще покойный академик Капица в одном из своих последних интервью сказал:”Если мы не отменим ЕГЭ мы потеряем целое поколение талантливой молодежи”. Что и случилось. Но “менеджерам широкого профиля” которые сегодня управляют это не нужно,наоборот. Было указание сверху от хозяев,эти взяли “под козырек”. В результате имеем сегодня целое море неграмотных людей,выпускников школ и ВУЗов.