Введён административный запрет на сталинскую историографию по типу запрета в физике на эфир

Марксизм имеет множество изъянов. Тем не менее в грубом приближении он позволяет как-то описывать социальные процессы. Причём делает это гораздо более точно, нежели любая западная социологическая модель.

И всё же… товарищи „прорывцы” с гораздо большим успехом описывают прошлое, нежели будущее.

*
https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/1977953/1977953_600.jpg

О партийности истории
Нашу позицию в области истории, основанную на ленинско-сталинской историографии, иногда обзывают идеализацией.

Вменяют, что мы идеализируем если не весь сталинский период СССР, то руководство Ленина и Сталина коммунистическим строительством в СССР. Употребление термина «идеализация» в данном случае, разумеется, обыденное.

Оппонентами имеется в виду, что мы якобы преподносим исторические факты и историческую действительность без недостатков или, как говорят, в совершенном виде.

Для нас, таким образом, сталинский СССР — это «совершенная» модель общества или как минимум «совершенное» партийное руководство. Так говорят некоторые критики.

Они же предлагают нам что-то вроде сдержанности. Надо, дескать, «понимать», что официальная позиция сталинской партии — это «дипломатия», полуобман по сути, потёмкинские деревни отчасти.

Надо, дескать, «понимать», что большевики, как и любая партия у власти, приукрашивали победы, замалчивали поражения и, вообще, не могли отличаться правдивостью, потому что «власть всегда лжёт».

Надо, дескать, «понимать», что позиция партии по вопросам истории, политики, искусства, выраженная в постановлениях ЦК, статьях и речах вождей — это лишь «документы эпохи».

Нужна, мол, «скидка на ту ситуацию» при их рассмотрении.

Под этой натужной добренькой робостью советчиков и попутчиков скрывается непоследовательность и буржуазное влияние. Обыватель вообще очарован концепцией равновесия и «гармонии», когда культивируется образ мысли, избегающий крайностей. «Истина, как обычно, где-то посередине» — часто можно слышать от филистеров.

Так и наши советчики, берут буржуазную ложь, «сбавляют её обороты» и удовольствуются этим, ибо избежали «крайностей». Однако на самом деле познание общественного бытия устроено, мягко говоря, несколько иначе.

Палитра субъективных заблуждений во всяком вопросе чрезвычайно богата, об одном и том же явлении можно сложить столько мнений, сколько найдётся желающих о нём поразмыслить и поговорить.

«Крайность» есть некое устойчивое, сформулированное в общественном сознании, суждение в виде прямого и открытого противопоставления противоположной позиции. Но за этой видимостью нужно уметь распознавать объективное содержание.

Например, общим местом считается, что крайней противоположностью коммунизма как науки является фашизм как идеология.

Берём позицию фашистов по любому политическому вопросу и получаем прямое открытое отрицание коммунизма. Но разве разнузданный демократический либерализм не является в той же степени крайности, как и фашизм, отрицанием коммунизма?

Вроде бы является, хотя между фашистами и либералами много внешних различий и они позиционируют себя враждебными друг другу силами. Правда, либерал и фашист гарантированно сойдутся в одном — в уничтожении коммунизма и коммунистов.

Теперь возьмём какой-нибудь социал-демократизм как форму отрицания коммунизма. С внешней стороны социал-демократы не представляются антикоммунистами до степени фашистов или либералов.

То есть они говорят нечто отдалённо напоминающее коммунизм, иногда даже мимикрируют под коммунистов на словах, играют на чувствах людей, вворачивают термин «социализм» в свою риторику.

Однако история уже сотню раз демонстрировала, что социал-демократы на деле, когда речь идёт о коммунистической борьбе, о переходе от капитализма к коммунизму, мало чем отличаются от фашистов. Они убивают коммунистов, расстреливают рабочий класс, громят рабочее движение, ведут войны против коммунистических стран.

Иными словами, объективно, то есть сущностно, степень антикоммунизма у разного рода буржуазных сил, политических оттенков буржуазной политики, одинакова.

Их реальные различия между собой выражают не различную «дистанцию» крайности, а конкретную службу разным отрядам капиталистов. А суть их различий — в том, что одни открыто и прямо антикоммунистичны, а другие — скрыто и лицемерно.

Таким образом буржуазия, в зависимости от обстановки, пускает против рабочего движения в ход различные политические партии, оттенки идеологий и методы борьбы.

Однако сказанное не означает, что нам безразлично, какие политические силы у власти и кто наиболее активно действует против коммунизма. В конкретной политической практике разница может быть огромна, но она продиктована не внутренним содержанием политических доктрин, а различной конфигурацией классовых сил и реже — субъективными особенностями.

В период до взятия власти рабочим классом всю оценку противников в конечном счёте необходимо свести к тем реальным, зависящим от них условиям, в которых осуществляется коммунистическая работа, происходит организация пролетарских масс в рабочий класс и его борьба за государственную власть.

Сравните, например, условия современной России и лейбористской Англии при Эттли. С внешней точки зрения Путин, «Единая Россия» и путинисты куда большие антикоммунисты, чем Эттли и лейбористы, но режим Эттли давал худшие условия для коммунистической работы по ряду объективных и субъективных причин.

Поэтому внешняя оценка по политической физиономии иногда совпадает с фактическим положением вещей, а иногда нет.

Иной подход необходим в области идеологии, в частности в историографии.

Наши советчики и оппоненты никак не поймут, что буржуазия с самого момента Коммунистической революции 1917 года одновременно заказывает весь спектр позиций и мнений об СССР: оголтелую фашистскую ложь, оголтелую либеральную ложь, академическую ложь, сдержанно-публицистическую ложь, левенькую ложь, псевдомарксистскую ложь, псевдомарксистское передёргивание, левенькое оправдание лжи и так далее и тому подобное.

Разумеется, не следует понимать буквально, что в РСПП или где-нибудь в логове клана Морганов лежит смета с табличной градацией учёных, журналистов, политологов, социологов и прочих «лидеров общественного мнения», в которой записано, как, где, когда и насколько бессовестно лгать.

Вся надстройка капитализма пропитана ложью и оправданием эксплуатации и угнетения, а политические и исторические заказы формируются тысячью способов, в основе которых, главным образом, лежит, разумеется, финансирование институтов, СМИ, экспертных и аналитических центров и специалистов.
https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/1978113/1978113_800.jpgОсобенно скептики усердствуют в оплёвывании наиболее значительного документа сталинской историографии «История ВКП(б). Краткий курс». Причём в буржуазной науке не существует никаких вменяемых опровержений ни одного положения, ни одной трактовки и ни одного факта из «Краткого курса».

Современная историческая кафедра банально и беззастенчиво отвергает данный научный труд, чуть ли не высмеивая его содержание. В академической среде заказана дорога всем, кто признаёт хоть какую-то историческую ценность «Краткого курса».

Фактически введён административный запрет на сталинскую историографию по типу запрета в физике на эфир.

Все большевистские документы с научным изложением истории партии являются предметом рассмотрения буржуазных учёных исключительно как примеры «идеологизации науки».

Отношение буржуазии к сталинской историографии с точки зрения классовой борьбы вполне понятно и логично. Это важнейший участок теоретического фронта, победы на котором делают почти невозможным обращение широких масс к марксизму.

Ведь если в СССР при Ленине и Сталине всё было так, как утверждается в любом из предложенных современной «исторической наукой» вариантах, коммунистический режим преступен, а коммунизм — злой эксперимент над людьми ради заоблачной, утопичной цели.

Другое дело, сложно понять позорную пораженческую позицию тех вполне искренних левых, которые под давлением буржуазной пропаганды отбрасывают сталинскую историографию. Эти невольные помощники буржуазии относятся к тому типу политических обывателей, о которых говорят: «этот друг и сам без рук».

Итак, предлагаем читателю разобраться к вопросах: а) какие особенности имеет классовая борьба в области истории, б)методологические аспекты исторического познания, в) марксистское отношение к сталинской историографии.

Этапы и особенности классовой борьбы в области истории

Первым делом о персоналиях. Классовая борьба с точки зрения способа протекания или осуществления бывает двух видов: сознательная и стихийная.

Предприниматель, как правило, эксплуатирует пролетариат вполне осознанно, но не во всех случаях.

Например, для мелкого хозяйчика его деятельность — это нечто вроде естественного процесса выживания в экономических условиях капитализма. А то, что в ходе его «работы» происходят акты присвоения неоплаченного труда, как будто бы не играет особенной роли.

Он, дескать, «деловой человек», для которого заработная плата — это статья в ведомости расходов, издержка производства. Не хочешь работать — не работай, он же никого не принуждает. «Нет принуждения, какая здесь эксплуатация?», — возмущённо возразит любой лавочник.

Всяким капиталистом движет жажда получения прибыли, а то, что кто-то там по пути страдает — что здесь поделаешь? Ведь и конкуренты на рынке страдают из-за его успехов, и он сам страдает от успехов конкурентов.

В таком случае классовая борьба такого конкретного буржуа против пролетариата протекает как бы в слепом виде, видится столкновением интересов в данных конкретных независимых от буржуа и пролетария условиях.

Грубо говоря, каждый участник производственных отношений капитализма стремится выполнять свою роль в экономике наиболее успешным для себя образом: капиталист — получать больше прибыли, работник — получать более высокую заработную плату.

Однако данный практически либеральный подход совершенно неприменим к более-менее крупным капиталистам, которые занимают относительно устойчивый сегмент в экономике. И тем более неприменим к магнатам. Те и другие не могут не понимать, что беззастенчиво грабят и угнетают пролетарские массы и народ.

Но это всё из области исключительно экономического взаимодействия, когда же мы говорим о классовой борьбе буржуазии в полном смысле, то в первую очередь имеем в виду не отдельные частные экономические акты, а борьбу всего класса со всем классом-антагонистом.

А это уже взгляд на область политическую. В таком случае, например, все буржуазные законы, принятые в интересах малых, средний, крупных предпринимателей, рантье или магнатов, являются актами классовой борьбы против пролетариата.

В таком случае сама выплата заработной платы как всеобщее явление капитализма является актом борьбы против пролетариата. Инфляция, как «стихийный» процесс осознанного подъёма цен, является процессом классовой борьбы и так далее.

В этом смысле пролетариат как класс мало чем отвечает буржуазии, больше сопротивляется стихийно и старается хоть как-то выжить в агрессивной среде рыночных отношений.

И если буржуазное правительство ещё хоть как-то опасается народных выступлений, бунтов и погромов, стараясь их избежать, выпустить пар в свисток, то отдельные капиталисты вообще ничего не боятся и чувствуют себя полноправными хозяевами жизни, их главная проблема — это одноклассники-конкуренты.

При этом ясно, что в политической области классовая борьба буржуазией ведётся вполне осмысленно. Успешное существование капитализма невозможно без сознательно, можно сказать даже разумно, поставленной классовой борьбы буржуазии как минимум в области организации государственного принуждения.

Поэтому, например, все законы пишутся в интересах капиталистов со знанием дела. Конечно, законотворец и законодатель не воспринимает интересы капиталистов в формулировке «интересы капиталистов», но он создаёт и издаёт законы, согласующиеся с коренными положениями экономического строя, сообразно имеющемуся лобби «деловых кругов» и на базе сложившейся правовой практики.

Авторы большинства законов — сознательные сторонники капитализма. Точно так же, как и, например, авторы и отправители государственной политики в различных областях общественной жизни.

В среде сознательных борцов за капитализм следует отдельно выделить вождей буржуазного класса и «капитанов» буржуазного государства. Это могут быть первые лица государства, министерств, ведомств, видные военачальники, крупнейшие магнаты или даже мыслители.

Эти подонки человечества осмысливают всю полноту картины классовой борьбы и разрабатывают стратегический и тактический план политической борьбы за сохранение капиталистического строя.

Причём они тесно спаяны с конкретным, как правило, наиболее могущественным отрядом олигархии, которой контролирует высший аппарат власти.

Другой вопрос, что при слабости пролетарского движения, при отсутствии ударов рабочего класса эти вожди, как и вообще всё буржуазное движение, поглощены конкурентной борьбой на внутренней и международной «арене».

Успешность буржуазных вождей и «капитанов» буржуазных государств в борьбе с пролетариатом и конкурентами зависит как от силы и слабости противников, так и от их собственного ума, воли, способностей, поддержки и консолидации своего класса.

В среде сознательных борцов за капитализм также следует отдельно выделить действительных идеологов капитализма.

Все буржуазные учёные, преподаватели, журналисты и другие «властители дум» формально являются идеологами капиталистического устройства и так или иначе употребляют свои интеллектуальные силы на поддержание умственного, морального и нравственного перевеса на стороне буржуазного класса.

Одним из существенных аспектов этого, разумеется, является проведение буржуазной партийности в области истории. Фальсификация истории в массовом сознании со стороны эксплуататорских классов — это естественный и необходимый для поддержания их господства процесс.

В духовной жизни нашего общества лица интеллигентного труда ежедневно фальсифицируют историю СССР в передачах и фильмах на телевидении, в художественных книгах, учебниках истории, радиопередачах, лекциях, выступлениях, на эстраде, в театре и так далее.

Но в этой среде глашатаев капитализма есть особый сорт людей, которые не просто, в силу профессии и институциональных правил буржуазных общественных учреждений, теоретизируют в оправдание капитализма, а искренне, сознательно обожают этот строй, ненавидят коммунизм, пролетариат и народ.

Они готовы даже без всякой материальной стимуляции бороться против коммунизма за капитализм именно как фанатики.

Эти моральные уроды, наиболее последовательных из которых принято называть демократами, либералами или националистами, играют ключевую роль в теоретической форме классовой борьбы.

Дело в том, что они не гнушаются никакими преступлениями против истины.

Если большинство буржуазных интеллигентов, например, в области истории стыдливо недоговаривают, передёргивают, замалчивают, искажают сведения о коммунизме и пересказывают чужую, уже обнародованную ложь, то этот сорт подонков совершенно беспринципно именно фальсифицирует историю, самостоятельно выдумывает ложь, подделывает документы, фабрикует воспоминания и прочее.

Лучше многих о своей принадлежности к этой стае подонков рассказал один из бывших руководителей КПСС Яковлев. Он же и выразил общими словами программу этих оголтелых антикоммунистов:

«Во имя спасения страны и всего мира необходима последовательная и решительная дебольшевизация государства и общества. Большевизм — социальная болезнь XX века».

Как видно, Яковлев повторил своего единомышленника Гитлера:

«Целью моей жизни и смыслом существования национал-социализма являлось уничтожение большевизма».

Именно в рамках этой программы рафинированного гитлеризма, порою не скрывая своих взглядов, действовали и действуют гайдары и чубайсы, немцовы и кудрины, гобачёвы и ельцины, все их поклонники, сатрапы и выкормыши. Они же и выстраивали здание антикоммунизма в истории.

Так примерно выглядит картина тех штабных сил, которыми необходимо располагает буржуазный класс любой страны и буржуазия в мировом масштабе в целом.

Теперь о буржуазной партийности в истории. Основы антимарксистской историографии сформировала европейская и американская буржуазия ещё в 1920 — 1930-е годы посредством активного использования белой и розовой эмиграции.

Но истинным идейным вдохновителем антисталинизма и основным теоретическим сотрудником империализма безусловно был Троцкий.

Мифы, идеи, концепции Троцкого и троцкистов были положены буржуазией в лице авторитетных мировых СМИ, ведущих американских и европейских университетов, виднейших философов и историков в основу классической антикоммунистической пропаганды в области исторического знания.

Троцкизм как совокупность идей представляет собой именно что не разновидность оппортунизма, а передовой край буржуазной идеологии отрицания коммунизма в эпоху конца империализма и победивших коммунистических революций.

Классический, «ортодоксальный» троцкизм с теоретической точки зрения есть спекуляция на марксизме, подправленная в области истории ангажированными мемуарами и фальшивками, состряпанными самим Троцким.

Историография Троцкого выставляется буржуазией как аутентичная позиция «организатора» Октябрьской революции, направленная против «культа личности Сталина». Книги Троцкого «Сталинская школа фальсификаций» и «История русской революции» есть первое и основное начало антикоммунистической историографии в академическом виде, стоящее по сей день на вооружении мировой буржуазии.

Если кратко охарактеризовать данные работы с точки зрения содержания, то они в крайней степени недобросовестные, наполненные передёргиваниями и выдумками с целью пустить пыль в глаза не владеющему диаматикой читателю.

Следующим после «классических» работ Троцкого витком буржуазной атаки на коммунизм была хрущёвина. Если троцкизм 1930 — 1950-х эксплуатировался в основном в капиталистическом мире, то хрущевизм, будучи разновидностью троцкизма, ударил изнутри СССР.

Захватившая руководящие посты в КПСС группа Хрущёва — Микояна на официальном уровне объявила истинно марксистскую, сталинскую политику по существу преступной и антинаучной.

В отчётном докладе на XX съезде была отвергнута сталинская историография и поставлена задача создать новую, антисталинскую. Многие троцкисты, зиновьевцы, бухаринцы были реабилитированы и получили высокие должности в партии и государстве, в том числе в отделах пропаганды и в исторической науке.

В период нахождения Хрущёва у власти выпущены сотни исторических и политических книг, брошюр и статей с пересмотром истории партии, коммунистического движения и марксизма с учётом «развенчания культа личности» и «нарушений социалистической законности в период культа личности».

Однако предлагаемая хрущёвцами трактовка истории опиралась на «первичные документы» исключительно в виде постановления о преодолении культа личности и решений XX — XXII съездов, которые, в свою очередь, являлись перепевкой позиции собственно Троцкого. Иными словами, в основе хрущёвской модели истории лежали вторичные источники и политические решения КПСС.

Этот «пробел» был восполнен в период контрреволюционной политики Горбачёва. Поскольку троцкистское отрицание коммунизма в СССР было по большей части умозрительно, то на определённом этапе разрушения СССР буржуазии потребовалось мощное усиление антикоммунизма именно в виде документарной фальсификации истории большевизма.

И сегодня колеблющихся интеллигентов, официальных и неофициальных историков и даже большинство левых теоретиков буржуазия подкупает именно корпусом обнародованных фондами Яковлева, Ельцина и РОССПЭН исторических документов о сталинской эпохе.

Этот «таран» исторических источников в объёме нескольких десятков тысяч изготовленных и подделанных фальшивок подвёл источниковую базу под самые смелые выводы антикоммунизма в истории.

Была реализована простая идея: обнародованные архивные документы точь-в-точь подтвердили все измышления и догадки троцкистов, предположения западных публицистов, гипотезы историков-антикоммунистов, выводы хрущёвцев, то есть историческую идеологию антикоммунистов всех сортов и мастей.

Следует понимать, что специфика работы с историческим материалом такова, что им не составляет труда спекулировать, как нарушая диаматические связи главного и подчинённого, основного и второстепенного, закономерного и случайного, причины и следствия, то есть ненаучно трактуя данные, так и банально фальсифицируя сам исторический материал.

Последним активно воспользовались буржуазные силы в конце 1980-х — середине 1990-х годов, получив монопольный доступ к советским архивам.

Методологические аспекты исторического познания

Буржуазные трактовки истории исходят из оголтелого антикоммунизма. Работа буржуазной исторической науки направлена на то, чтобы оболгать и опровергнуть то, что писали, говорили и делали Ленин, Сталин и другие вожди коммунистических стран и партий.

При этом, основное в антикоммунистической историографии — это оплевать и исказить именно сталинский период как пока что высший пример первой фазы коммунизма. Над этим неустанно ежедневно трудятся историки и другие интеллигенты бывшего СССР и других стран.

Методологическая база буржуазной историографии — это позитивизм и плюрализм, используемые, в первую очередь, в противовес официальной позиции сталинского СССР и других коммунистических стран.

Ключевой вопрос рассмотрения любой исторической концепции или модели состоит в установлении её научности, то есть адекватности объективной действительности.

В буржуазной истории необходимые взгляды не всегда навязываются прямо в виде истинного знания, наоборот, зачастую используется контрабандистский метод плюрализма, то есть предлагают разные, равнозначные мнения или позиции.

Однако при этом, единая классовая трактовка истории вполне определённо представлена в виде школьных и университетских общеучебных дисциплин, так как в сфере образования достигается максимальный эффект влияния на общественное сознание пролетариата.

В буржуазной историографии вопрос о научности исторической трактовки полностью или почти полностью подменяется вопросом об аутентичности исторических источников, положенных в основу данной трактовки.

Буржуазному учёному и в голову не может придти мысль о проверке на соответствие того или иного положения исторической науки историческому материализму. Более того, для него формально-логические выводы из установленных исторических фактов производятся как бы без учения о классовой борьбе, о смене общественно-экономических формаций и тому подобного.

На самом же деле буржуазный историк, разумеется, просто объективно не может не оценивать историю помимо разрешения вопроса о прогрессивности, консервативности или реакционности тех или иных исторических событий и процессов. Хотя такая оценка может осуществляться и неосознанно, как предубеждение.

В противовес этой позитивистской каше, мы предлагаем всем сочувствующим коммунизму руководствоваться именно диаматикой, гносеология которой утверждает возможность постижения объективной истины, в том числе в вопросах истории.

Подход к истории в марксизме начинается с предельно общего понятия бытия и трёх его форм: пространства, времени и материи. Непоколебимой опорой мышления в таком случае служит вся диаматика как единственно возможный диалектический синтез знаний предельно доступного масштаба.

Критерием истинности, в том числе исторических знаний, служит вся общественно-историческая практика, а не отдельные документарные или недокументарные источники.

«Исторический материализм» есть сокращенное название диаматического подхода к исследованию истории.

Применив диаматику к исследованию истории, классики открыли основные объективные, абсолютные законы исторического развития общества.

При этом под объективностью в марксизме понимается независимость бытия мироздания от любой формы сознания, тем более от бога и абсолютной идеи, якобы предшествовавших возникновению мироздания.

К числу объектов действительности, не зависимых от сознания, относятся, прежде всего, собственно материя, пространство и время. Марксизм, в отличие от естественных наук, изучает не только законы движения форм бессознательной материи, но и объективные законы развития общества как специфической формы материи, в том числе законы истории.

Поскольку значительная часть законов развития общества обусловлена объективными законами материального расширенного воспроизводства самого общества, постольку быть материалистом в обществознании — это значит, прежде всего, владеть теорией объективных законов воспроизводства общества, проще говоря, экономической теорией.

Категории «способ производства», «общественно-экономическая формация» открыты и разработаны классиками марксизма как наиболее масштабные понятия, обозначающие и раскрывающие конкретно-исторический уровень развития общества.

Категория «классовая борьба» в марксизме раскрывает объективной способ прогресса, присущий человечеству на стадии докоммунистической предыстории. Невладение в полной мере данными категориями делает научное познание истории человечества невозможным в принципе.

Грубо говоря, буржуазная история — это мозаика заведомо ангажированных выводов, часто не согласующихся друг с другом, базирующихся на специально подобранных под эти выводы исторических источниках, а по поводу СССР и коммунизма в целом — на источниках нередко сфабрикованных.

В основе мотивации буржуазной исторической науки лежит не поиск объективной истины, а социальный заказ господствующего класса.

Антикоммунистическая историография чрезвычайно богата на различные антинаучные трактовки, вплоть до самых бредовых. Но главное в ней — это ряд «общепризнанных» мифов, в основе которых положены фальшивые документы и другие сфальсифицированные источники.

Самые распространённые из них это: «геноцид крестьян», так называемый «большой террор» (национальные операции, приказ НКВД №0047, ~650 тыс. смертных приговоров за 16 месяцев 1937 — 1938 годов и всё прочее), «огромные потери СССР в войне с Финляндией», «секретные договорённости между Сталиным и Гитлером» («секретный протокол» к советско-германскому договору о ненападении), «катынский расстрел НКВД», «огромные потери СССР в Великой Отечественной войне».

Эти, основанные на фальшивках, исторические «факты» внесены в учебники истории всех буржуазных стран и стали ядром истории XX века.

Марксистская же, то есть научная, история — это соответствующая диаматике непротиворечивая система знаний, охватывающая все богатство реальной жизни прошлого в его главном, поэтому объясняющая все действительные исторические факты.

Именно объективные диаматические законы движения общества по историческому пути позволяют выстраивать и соотносить цепочки исторических событий, взятые все вместе в своём единстве в непротиворечивую систему, которая объективно отражает действительную, объективно существовавшую историческую картину.

Следовательно, исторические выводы работ классиков марксизма, в том числе книги «История ВКП(б). Краткий курс», не противоречат ни одной объективной истине, ни одному факту прошлого и настоящего.

Таким образом, любой частный вопрос истории может быть объяснён исключительно в составе рассмотрения общего естественно-исторического процесса.

Законы истории уже открыты и сформулированы на основании диаматики и всего массива исторического материала, теперь они входят в методологию научного исследования истории в качестве аксиом.

Тогда как буржуазные учёные, не признавая объективных законов развития общества, способны двигаться от частного к общему, выстраивая целые фантастические миры на основе ненаучной интерпретации частных источников или их подлога.

Сталин в работе «О некоторых вопросах истории большевизма» даёт ясное представление о диаматических принципах подхода к истории в вопросе установления истины. Так, он пишет:

«В своем заявлении „От редакции“, присланном в ЦК 20 октября, вы признаете, что редакция допустила ошибку, поместив статью Слуцкого в качестве дискуссионной статьи.

Это, конечно, хорошо, несмотря на то, что заявление редакции появляется с большим запозданием. Но вы допускаете в своем заявлении новую ошибку, декларируя, что „редакция считает политически крайне актуальным и необходимым дальнейшую разработку на страницах `Пролетарской Революции` всего круга проблем, связанных с взаимоотношением большевиков с довоенным II Интернационалом“.

Это значит, что вы намерены вновь втянуть людей в дискуссию по вопросам, являющимся аксиомами большевизма. Это значит, что вопрос о большевизме Ленина вы вновь думаете превратить из аксиомы в проблему, нуждающуюся в „дальнейшей разработке“. Почему, на каком основании?

Всем известно, что ленинизм родился, вырос и окреп в беспощадной борьбе с оппортунизмом всех мастей, в том числе с центризмом на Западе (Каутский), с центризмом у нас (Троцкий и др.).

Этого не могут отрицать даже прямые враги большевизма. Это аксиома. А вы тянете нас назад, пытаясь превратить аксиому в проблему, подлежащую „дальнейшей разработке“. Почему? На каком основании? Может быть по незнакомству с историей большевизма?

Может быть ради гнилого либерализма, чтобы Слуцкие и прочие ученики Троцкого не могли сказать, что им зажимают рот? Довольно странный либерализм, проводимый за счет кровных интересов большевизма…».

Таким образом, видно, что установленные объективные истины большевизма Сталин определяет как аксиомы истории, не подлежащие пересмотру и дальнейшему обсуждению.

Марксистское отношение к сталинской историографии

Первым делом об «идеализации» сталинского периода. Никто в здравом уме не станет утверждать, что всё, что было в сталинский период совершенно или идеально. Марксисты твердят нечто обратное, что первая фаза коммунизма есть общество, в котором непрерывно идёт классовая борьба с силами и традициями эксплуататорского прошлого.

Иными словами, сталинский СССР был ареной сражений, ожесточённость и острота которых нарастала по мере строительства коммунизма.

Более того, все официальные партийные документы наполнены многочисленными указаниями на недостатки в работе, на те или иные частные ошибки, упущения и меры по их преодолению и недопущению в будущем. Сам факт троцкистского переворота хрущёвцев говорит о том, что в партии имелись крупные недоработки.

Стало быть, марксисты видят в ленинско-сталинском периоде истории СССР не идеал на все времена, а восходящую линию развития коммунизма: строительство общества первой фазы коммунизма и победы над всеми врагами трудового народа от помещиков, капиталистов, белогвардейских банд и интервентов до объединённой фашистской Европы.

Далее, об «идеализации» руководства Ленина и Сталина.

Историческая практика завоевания власти рабочим классом в 1917 году и победоносного строительства коммунизма до 1953 года в СССР доказывает, что ленинско-сталинское руководство партией и государством было научно обоснованным, расстановка кадров — верной, соотношение убеждения и принуждения — близким к оптимальному, соблюдение законов классовой борьбы, основного экономического закона первой фазы коммунизма и абсолютного экономического закона коммунизма — безукоризненным.

Отсюда следует, что нам необходимо учиться персонально у Ленина и Сталина, изучать имеющийся опыт в целом и развивать добытые большевизмом истины. Если считать такой подход «идеализацией», то так тому и быть.

И, наконец, ленинско-сталинская историография, наиболее яркое выражение которой представлено в книге «История ВКП(б). Краткий курс». Во-первых, она научна, то есть строго соответствует объективной истории и представляет собой диаматическое изложение, охватывающее всё богатство реального прошлого в его главном, и во-вторых, поэтому, все действительные исторические факты могут быть объяснены исключительно с марксистской точки зрения на историю.

Читатель может сказать, что мы предлагаем по сути верить большевикам и не верить антикоммунистическим буржуазным писателям, потому что не представляем ему вполне доступного способа проверки коммунистической трактовки истории, кроме как овладеть марксизмом как наукой.

Читатель-немарксист может внимательно изучить, например, «Краткий курс» или материалы сталинских съездов, проверить эти документы на предмет точности частных фактов, цифр, соотнести выводы со всей совокупностью известных ему исторических фактов и процессов, оценить адекватность выведенных причинно-следственных связей, выделения главного и второстепенного, сравнить убедительность доводов и тому подобное, но всё это само по себе не приблизит его к пониманию, научна ли предлагаемая общая историческая картина.

В данном случае он, основываясь на своём жизненном опыте, житейском мышлении и классовом чутье, может либо признать выводы и данную трактовку истории, либо отвергнуть её. Мы не ошибёмся, если скажем, что в этом деле нередко крупную роль играет заведомый настрой и предубеждение самого читателя.

Другое дело, когда читатель овладел категориями диаматики, материалистическим пониманием истории и ознакомился с достаточным объёмом достоверных исторических источников.

В таком случае, придёт понимание, каким образом формируются выводы. Почему, например, результаты нэпа, итоги коллективизации, индустриализации, победа в Великой Отечественной войне и успешное восстановление хозяйства есть подтверждение марксизма и коммунистической трактовки истории общественно-исторической практикой.
https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/1978523/1978523_800.jpg