Как война пришла на Дальний Восток

78 лет назад жители дальневосточных регионов нашей страны встретили первый день Великой Отечественной войны по-разному: выпускников военных училищ срочно вызвали по тревоге, а простые граждане были уверены — война продлится всего месяц. Алексей Волынец специально для DV — о том, как война пришла в дома жителей Дальнего Востока.

География подарила Дальнему Востоку несколько часов мирной жизни. Если 22 июня 1941 года на западных границах СССР о войне в четыре часа утра возвестили разрывы бомб и снарядов, а большая часть населения Советского Союза узнала о нападении гитлеровской Германии из сообщения по радио около полудня, то жители Дальнего Востока успели прожить то роковое воскресенье в мире до самого вечера.

Первое официальное сообщение о начале войны прозвучало в 12 часов 15 минут по московскому времени. Во Владивостоке начинался восьмой час вечера, а для Камчатки последняя секунда мирного времени истекла в 21 час 15 минут.

Конечно, военные узнали о грозных событиях гораздо раньше — так, в штаб Тихоокеанского флота шифровка из Москвы о боевой готовности пришла в 9 часов утра по владивостокскому времени. Но все гражданские и даже большинство военнослужащих на Дальнем Востоке в тот день наслаждались обычной мирной жизнью до вечера.

Амурская область и Еврейская автономная область 

Из областных центров современного Дальневосточного федерального округа первое несекретное сообщение о начале Великой Отечественной войны получили в Благовещенске, столице Амурской области. Это была телеграмма ТАСС с сообщением о начале войны для газеты «Амурская правда». Её приняла телеграфистка Алевтина Мельникова 22 июня 1941 года около 18 часов вечера по местному времени.

Как позднее воспоминала сама Алевтина Марковна, сначала она выполнила свои профессиональные обязанности — передала телеграфное сообщение дальше, в Хабаровск и Владивосток — и только после заплакала в голос: «Немцы, немцы на нас напали!». Рядом с телеграфисткой в те минуты находился журналист «Амурской правды» Иван Беляев. Как вспоминает Алевтина Мельникова: «Он обнял меня и говорит: „Не плачь, Алечка, не плачь. У нас такая сильная армия, мы не пропустим немцев далеко«. Но он ошибся…»

Сегодня телеграфный аппарат Морзе, на котором Алевтина Мельникова приняла первое на Дальнем Востоке сообщение о начале Великой Отечественной войны, хранится в Амурском областном краеведческом музее.

Вскоре после телеграммы ТАСС известие о конце мирной жизни неслось из всех радиорепродукторов. Тот день настолько врезался в память, что очевидцы запомнили на десятилетия даже погоду. Накануне ночью берега Амура накрыл циклон с громом и молниями, но 22 июня 1941 года до самого вечера погода была тёплой и солнечной.

Ольга Орлова, тогда девочка-подросток, так вспоминала эти минуты в Благовещенске: «Отправила мама меня торговать молоком в гарнизон. И вот я стою, жёны командиров покупают молоко. И вдруг сообщение о войне. Ой, как все рыдали. Всё бросили — все эти сумки, всё на свете. И я бегом домой рыдать. Девчонка, ничего не понимаю. Просто все женщины кричали, рыдали…».

Биробиджан, столица Еврейской автономной области, был тогда небольшим строящимся посёлком на 30 тысяч жителей. О начале войны здесь сообщил радиорепродуктор на углу улиц Октябрьская и Ленина. Очевидцам тех минут запомнились тревожные гудки паровозов, раздавшиеся в гнетущей тишине сразу после замолкшего радио.

Хабаровский край 

Воскресенье 22 июня 1941 года в Хабаровске отдыхали с размахом — в городе гастролировал кукольный театр из Москвы и цирковая труппа Макса Борисов, самого известного в те годы укротителя тигров и львов. Старейший на Дальнем Востоке кинотеатр «Совкино» на улице Муравьева-Амурского показывал новый фильм «Макар Нечай» — острую для тех времён производственную драму из жизни учёных-растениеводов…

Но завершилось воскресенье совсем на иной ноте. Наталья Егоровна Смирнова тогда находилась на учебной практике в Хабаровске и так вспоминала семь часов вечера 22 июня: «Около громкоговорителя стали собираться люди. Я, как и мои подруги, подошла поближе к рупору и услышала речь Молотова о нападении Германии на Советский Союз. Какого-либо волнения не было, как и паники. Было сложно поверить в то, что началась война… Многих, как и меня, волновал вопрос о возможном нападении Японии. Ведь граница была совсем близка! И всё же реакция на всё происходящее оставалась у многих людей сдержанной. После обращения министра иностранных дел заиграли военные марши…»

Вопрос хабаровчан о Японии не был случайным — тогда японские войска находились всего в нескольких сотнях метров от города, на другом берегу Амура. Отношения СССР и империи самураев в те годы балансировали на грани большой войны, и Хабаровск задолго до 22 июня 1941 года стал прифронтовым городом. Ведь первый фронт Советского Союза в годы Второй мировой войны был создан ровно за год до нападения гитлеровской Германии. 21 июня 1940 года приказом Наркомата обороны СССР им стал Дальневосточный фронт со штабом в Хабаровске.

Накануне начала Великой Отечественной войны высшее командование Красной армии докладывал Сталину: «Советскому Союзу необходимо быть готовым к борьбе на два фронта: на западе против Германии и на востоке против Японии как открытого противника или противника, занимающего позицию вооруженного нейтралитета, всегда могущего перейти в открытое столкновение…»

Поэтому для Хабаровского края и Приморья начало Великой Отечественной войны обернулось прежде всего оборонительными мероприятиями на случай, если вслед за гитлеровцами на нас нападут и японцы.

Владивосток и Приморье

День 22 июня 1941 года выдался солнечным и для Приморского края. Очевидцы запомнили, что в тот воскресный вечер в кинотеатре «Уссури» на Светланской улице показывали какую-то необычайно смешную американскую кинокомедию. Название не запомнилось, зато навсегда врезался в память тот миг, когда в зале неожиданно включился свет и недоуменное ворчание зрителей прервал крик: «Мужчины! Все на выход. В первую очередь — военные».

На улице уже гремел центральный в городе радиорепродуктор на здании по Светланской, 47, транслировавший выступление наркома иностранных дел Молотова: «Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну…»

Для Михаила Болтянского, тогда 24-летнего курсанта, тот воскресный день 22 июня 1941 года запомнился первым выходным после выпуска из пехотного училища во Владивостоке: «Мы надели парадную форму: сапоги сверкают, ремни скрипят, кубики в петлицах, ох, что ты… Когда идет выпуск из училища, все девки слетаются как мотыльки… В воскресенье с девушками мы пришли в парк. Лето, музыка, мороженое, вокруг улыбки, глаза сверкают у всех… Вдруг нам кто-то говорит: „Товарищи командиры, всем явиться на новостную площадку…« Сирена завыла, связные бегают. Мы сначала равнодушно отнеслись, мол, опять комиссары будут болтать. Хотели не ходить вовсе, но потом решили перестраховаться. А там уже: „Гарнизонная тревога! Германия вероломно нарушила границы Советского Союза…« Война!»

Радио в те годы было далеко не везде, телефонная связь тоже была редкостью, не везде могли услышать и сирены тревоги. Поэтому для военных за пределами Владивостока разработали свою оригинальную систему сигнализации — в случае тревоги в воздух поднимался старый бомбардировщик ДБ, выкрашенный в ярко алый цвет.

Самолёт тогда ещё был редкостью и предметом искреннего восхищения, за пролетавшими в небе крылатыми машинами следили все от мала до велика. Тем более сложно было не заметить солнечным ясным вечером 22 июня 1941 года кружащую в небе яркую машину, необычной расцветки. И красный самолёт принёс сигнал тревоги даже тем, кто в тот воскресный день уехал отдыхать в сопки далеко от Владивостока и других приморских поселений.

Якутия и Магадан 

Приморье и земли на Амуре, находясь далеко от начавшихся 22 июня боёв, ощущали тревогу от близкой границы с воинственной тогда Японией. Зато земли Крайнего Севера находились за сотни и тысячи километров от любой военной опасности. Леонид Лачков, тогда школьник в городе Алдан, «столице» якутских золотопромышленников, так воспоминал тот день: «Война для алданцев была так далека, что все говорили: «Это на месяц, а там армии Буденного и Ворошилова порубают немцев и войдут в Берлин! «Все хорошо знали тогда песню «Если завтра война…» У нас, подростков, была одна мечта — скорее бы на фронт!»

В Магадане воскресенье 22 июня 1941 года должно было запомниться как день открытия первого в городе парка культуры и отдыха. Это событие торжественно отметили в полдень по местному времени. Вечером городской кинотеатр показывал новый фильм «Ветер с востока» о присоединении Западной Украины к СССР. Премьера картины в Москве состоялась ещё в феврале 1941 года, в Магадан она добралась только в июне.

Пока зрители смотрели «Ветер с востока», ветры с запада принесли в город весть о начале войны. Для Магадана в тот миг часы уже пробили 9 вечера. Вскоре тысячи горожан собрались в только что открытом парке — начавшийся на закате стихийный митинг завершился лишь 23 июня в два часа ночи по местному времени.

Сахалин

В 1941 году нашей стране принадлежала лишь северная половина Сахалина, а южная со времен неудачной русско-японской войны была японской территорией. В Сибири, Татарстане и Башкирии нефть тогда ещё не добывали, и северный Сахалин, наряду с нефтепромыслами Кавказа, был одним из основных источников «чёрного золота» в СССР. Поэтому именно нефть стала главной темой митинга, начавшегося в посёлке Оха на самом севере острова после восьми часов вечера, когда здесь узнали о начале войны — «Дадим больше нефти для наших боевых кораблей, танков и самолетов!»

Не случайно строительство стратегического нефтепровода с острова на материк местные жители вскоре назовут «Сахалинским фронтом». Немецкая разведка будет активно интересоваться обстановкой на этом «фронте», настойчиво принуждая своих японских союзников добывать информацию о сахалинской нефти.

Но вечером 22 июня 1941 года сахалинцы обо всём этом ещё не подозревали. Областной драматический театр в городе Александровске-Сахалинском, тогда столице области, в то воскресенье давал новый спектакль «Василиса Мелентьева» по пьесе Александра Островского. На третьем акте драму из времён Ивана Грозного остановило сообщение о войне…

В отдалённых поселках северного Сахалина о войне узнали лишь через сутки. «У нас выпускной бал был 22 июня 1941 года, я в первый раз девочку поцеловал. Было состояние абсолютного счастья и полноты жизни», — вспоминал последний мирный день Николай Асеев, тогда школьник из посёлка Мгачи под Александровском-Сахалинским. Спустя четыре года он вернётся в родной посёлок на костылях, едва выжив после тяжелого ранения в бою у границы с Германией.

Камчатка и Чукотка 

Эти края были самыми далёкими географически от начавшийся войны. В то время они составляли единый регион — «Чукотский национальный округ» входил в состав Камчатской области, которая, в свою очередь, являлась частью Хабаровского края.

Петропавловск-Камчатский встретил 22 июня 1941 года гуляниями горожан в парке на Никольской сопке. Утром в бухту Петропавловска вошла шхуна «Нажим», она занималась зверобойным промыслом, добычей тюленей и морских котиков в Охотском море — тогда ещё никто не знал, что этот корабль погубит война, в победном 1945 году он подорвётся на сорванной штормами морской мине.

До позднего вечера 22 июня 1941 года здесь не знали и о войне. Для тех, кто в девять вечера не успел услышать радио, газета «Камчатская правда» к полуночи выпустила специальную листовку под заголовком «Дадим врагу достойный отпор!» Но в маленькие посёлки на западном побережье полуострова, где не было радио, известия о войне пришли только 24 июня.

На Чукотке о войне узнают ещё позднее. Если в бухте Провидения о грозных событиях, начавшихся в 7000 км к западу, узнали около десяти часов вечера 22 июня благодаря радистам ледокола «Красин», стоявшего здесь в ожидании новой арктической экспедиции, то до самых отдалённых поселков Чукотки страшная весть добиралась несколько суток. О начавшейся войне там не знали вплоть до 27 июня 1941 года.

Теперь мои статьи можно прочитать и на Яндекс.Дзен-канале.