В России площадь доступных лесов стала меньше, чем в Финляндии

https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/1905354/1905354_300.jpgВ декабре 2018 г. президент Владимир Путин заявил, что государство пока бессильно навести порядок в сфере защиты лесов. «Очень коррумпированная сфера, чрезвычайно, и очень криминализированная», – сказал глава государства.

Президент посетовал, что на Дальнем Востоке и в Центральной России может скоро вовсе не остаться доступных для человека лесов, потому «вырубают там, откуда вывезти легче всего».

Не прошло и месяца после эмоционального выступления президента, как вступили в силу новые поправки к Лесному кодексу.

К документам, принятым под самый Новый год, всегда следует относиться с особым вниманием, но народ уже празднует, и ему не до того. А зря.

Лес страны чудес

Как уверяют эксперты Всемирного фонда природы Евгений Шварц, Николай Шматков и Константин Кобяков, поправки от 27 декабря 2018 г. пустили под топор защитные леса. Из-за нехватки сырья ликвидируются нерестоохранные полосы рек, и в промышленные рубки отдаётся до 50 млн га защитных лесов.

То есть происходит именно то, о чём предупреждал президент: дефицит сырья в освоенных лесах приводит к давлению на первозданные и наиболее ценные для сохранения экологии запасы.

Обычно в XXI веке за год в России из-за рубок исчезает 100 тыс. га неосвоенных лесных массивов. А в 2017 г. в России лесозаготовительная деятельность обошлась в 500 тыс. гектаров. Чемпионами по потерям первозданных лесов вышли Красноярский край (184 тыс. га), Архангельская (145 тыс. га) и Иркутская (88 тыс. га) области.

То есть как раз субъекты, приближённые к крупнейшим покупателям: Китаю и Финляндии. Да, Финляндия, хоть и сама наращивает заготовки древесины, имеет развитую деревообрабатывающую промышленность и охотно берёт российский кругляк.

В России сохранилось 255 млн га малонарушенных лесов, что составляет 15, 2% от территории страны – вроде бы немало. Но большинство из них находятся столь далеко от магистралей и городов, что собирать в них грибы нам с вами вряд ли светит. Если делянка отстаёт от деревоперерабатывающего предприятия более чем на 200 км, то возить оттуда древесину нерентабельно. Уже сейчас логистика подчас стоит дороже самого материала.

И можно не сомневаться, что 500 тыс. га исчезнувших первозданных лесов в год – это как раз то, что использовалось людьми для прогулок, охоты, сбора даров леса. Именно эти территории обеспечивают стабильность гидрологического режима, являются резервуарами углерода, поглощая примерно 20% вредных выбросов.

Нет защитных лесов – нет многих видов животных, прежде всего крупных млекопитающих. Вон в Архангельской области за последние 30 лет популяция дикого лесного оленя сократилась в 11 раз: с 17 до 1, 5 тыс. особей.

На этом месте Рослесхоз может шумно брякнуть бумаги на стол: вот, реализуется федеральный проект «Сохранение лесов». Но проект, считают экологи, нацелен главным образом на систему лесопосадки. Государство платит за постройку теплиц, где выращивают посадочный материал. Но если за высаженным молодняком не ухаживать, он погибнет в 53% случаев.

Одним из способов бережного отношения к лесу является так называемая рубка ухода – когда из насаждения удаляют нежелательные деревья, чтобы создать условия для роста главных пород. Кроме того, рубки ухода позволяют получать дополнительное количество древесины.

Однако в России рубками ухода проходится только около 24% от площади лесовосстановления и лесоразведения, тогда как в Белоруссии почти в 6, 5 раза больше. Срубленную таким образом древесину часто оставляют гнить в лесу, потому что мало кто из производителей хочет заморчаиваться: проще ведь идти сплошной рубкой. А у самого Рослесхоза под эту задачу не хватает лесников.

Исполнителя привлекает выращивать посадочный материал под госфинансирование – а дальше хоть сосна не расти. Использование самого дорогого посадочного материала с закрытой корневой системой в общем объёме перевыполнено в 2017 г. более чем вдвое. Но в итоге в России валовый годовой доход с единицы площади эксплуатационных лесов в 30–35 раз меньше, чем в Финляндии и Швеции. И это давняя история.

Российская резня бензопилой

По закону площадь лесовосстановления должна быть не меньше площади вырубок. «АН» ещё в 2015 г. рассказывали, что Счётная палата назвала Рослесхоз лидером по выявленным нарушениям в расходовании казённых средств: аж 18, 5% от 7,3-миллиардного бюджета. 64 госзаказа на общую сумму 3 млрд рублей размещено у одного поставщика e_SNbS– подведомственного учреждения «Рослесресурс».

И ладно бы, если в результате лесопосадки росли. Ничего подобного: площадь сплошных рубок превышает площади лесовосстановления. Эта разница достигала 1 млн гектаров, или 21%. Даже по официальным данным площадь земель лесного фонда, нуждающихся в восстановлении, всего за три года увеличилась на 5, 6% – до 31 млн гектаров! Кто-то скажет, что это капля в море – в России лесами занято более 800–900 млн гектаров.

Но ведь специалисты не зря говорят, что в России площадь доступных лесов стала меньше, чем в Финляндии. Ведь по грибы в Якутию не поедешь. Мало того что площади лесов сокращаются, так и выращенная на них древесина не всегда годится для хозяйства.

Взять, например, Архангельскую область – главную «лесную кладовую» европейской России. 4 года назад аудиторы СП отмечали: в настоящее время на 23% площадей лесного фонда эксплуатируемые запасы насаждений исчерпаны, на 54 % – уровень их концентрации низкий. А сегодня мы видим, что она чемпион по уничтожению первозданных лесов.

К тому же для обработки ведь ценны хвойные породы, а выращивать проще мягколиственные. За последнее десятилетие площадь насаждений берёзы выросла на 45% – то бишь почти на 3 млн гектаров. В 1956 г. мягколиственными насажде­ниями было занято 8% лесных площадей, а сегодня в 3 раза больше!

Почему так происходит? В первую очередь утрачен контроль за подготовкой посевов. В 2015 г. отмечалось: за три года улучшенных семян в Архангельской области заготовлено меньше килограмма. В стране доля семян с ценными наследственными свой­ствами составила всего-то 3%.

Для сравнения: в Скандинавских странах – до 90%. Де-юре в России признаны лесообразующими 8 пород деревьев, а заготавливают лишь сосну, лиственницу и ель. Да и по ним дефицит семян составил от 14 до 48%. В Московской, Волгоградской, Томской, Кемеровской областях вовсе не копили сосну, в Ярославской и Челябинской областях – ель.

Сегодня Счётная палата снова обнаружила бардак в лесном хозяйстве. Аудитор Алексей Каульбарс отмечает, что данные двух важнейших реестров (ЕГРН и Государственного лесного реестра) различаются почти на 300 млн гектаров. 300 млн га! Одна из причин несоответствия – отсутствие границ лесных участков в реестре недвижимости. За 5 лет площадь погибших и повреждённых лесов увеличилась почти в 3 раза – в основном из-за пожаров. А восстановления требует уже не 31, а 32, 7 млн гектаров.

В результате мы имеем парадокс: использование лесов приносит убытки! То бишь сборы меньше расходов. Поэтому и лесовосстановление финансируется нехотя, по остаточному принципу.

Нормальная стратегия развития лесов практически безальтернативна: надо высаживать новые массивы в густозаселённых районах и делать из них конфетку. Таким образом Европа восстановила леса, полностью уничтоженные ещё в Средние века. [Здесь автор неточен. В Западной Европе, по крайней мере в Германии и Франции, восстановлены не леса, а посадки деревьев. На древесину. Для денег.

Зайдёшь в такой „лес” – а он мёртвый, души в нём нет. Давит он своей уродливостью, неестественностью. Это про такие посадки можно сказать, что „там птицы не поют…”

Вообще, к чему бы природному ни прикасался капитализм, после остаётся либо полное разрушение, либо жуткое уродство. – Прим. ss69100.]

Но наш чиновник мыслит иначе: зачем тратить деньги сейчас, если зайти с пилой в такой лес удастся только через 120 лет?

Источник.

.