Хлопковое дело

На Западе любят представлять СССР «Империей зла» или «Тюрьмой народов». На деле же «имперские интересы» Москвы выражались в том, чтобы, экономя на российских регионах, сохранить европейский облик Прибалтики, поддерживать винодельчество на Кавказе и сельское хозяйство в Средней Азии. «Большой брат» не столько напоминал «тюремщика», сколько добродушного увальня, которого братья меньшие бессовестно обманывали. 

Например, аферы с хлопком в Узбекистане продолжались много лет и центральная власть это долго терпела. Еще 15 января 1948 года министр внутренних дел С.Н. Круглов информировал, что в период уборочной и заготовительной кампании хлопка-сырца 1947 года в Узбекской ССР было привлечено к уголовной ответственности 235 человек. А в числе методов, которые использовались преступниками, назывались хищения с использованием выписок приемщиками хлопка фиктивных квитанций колхозам. За взятки, естественно.

Прошло 35 лет. И только с приходом к власти Юрия Андропова, наконец, появилась политическая воля к распутыванию мафиозной паутины, которая в то время накрыла весь Узбекистан. На борьбу с ней была отправлена из Москвы следственно-оперативная бригада под руководством «важняков» из Генпрокуратуры Союза Тельмана Гдляна и Николая Иванова. Масштабы выявленных ими хищений и уровня коррупции во всех ветвях власти Узбекистана стали для страны настоящим громом среди ясного неба. Раскрытую ими грандиозную аферу окрестили сначала «бухарским делом», потом оно расширилось до «узбекского дела», которое позже из соображений политкорректности переименовали в «хлопковое дело».

Можно сказать, что началось то знаменитое «хлопковое дело» 27 апреля 1983 года, когда в Бухаре при получении взятки в тысячу рублей был задержан с поличным начальник ОБХСС УВД Бухарского облисполкома Музаффаров. Его доставили в областное УКГБ, а на обыске у него дома в сейфе обнаружили просто астрономические, немыслимые для простого советского человека ценности: 1 131 183 рубля, золотые монеты и золотые изделия, всего на сумму в полтора миллиона рублей. Оказавшись припертым к стенке, Музаффаров начал лихорадочно писать «явки с повинной», сдавая ближайших подельников. На основании его показаний был задержан директор Бухарского горпромторга Кудратов. У него изъяли более полумиллиона рублей наличными и несколько стеклянных фляг с ювелирными изделиями и золотыми монетами, всего на сумму более 4 миллионов рублей. Потом по цепочке аресты и изъятия пошли дальше и выше.

Эти первые атаки на мафию чекистов и московских прокурорских следователей так всполошили верхушку власти в республике, что ЦК КПСС Узбекистана, который Гдлян и Иванов называли «штабом мафии», добились снятия со своих постов второго секретаря ЦК Компартии Узбекистана («ставленника Москвы») и председателя УКГБ республики, содействовавшему столичной следственной группе. После того, как после смерти Андропова главой государства стал Черненко, всем показалось, что «бухарское дело» спустят на тормозах. Однако благодаря инерционности громоздкой советской государственной машины оно продолжилось и принесло новые громкие результаты.

В 1984 году Черненко дал согласие на арест Первого секретаря Бухарского обкома партии Каримова. За несколько десятилетий это был первый случай привлечения к уголовной ответственности партийного функционера столь высокого ранга. Хотя Каримов к тому времени успел рассовать свои богатства по тайникам, но Гдляну и Иванову удалось их разыскать. Вот как они писали об их изъятии: «Со дна арыков, под деревьями в заброшенном саду, в гончарной мастерской, из стен – откуда только не извлекались каримовские богатства. Молочные бидоны, доверху набитые ювелирными изделиями, асбестовые трубы с упакованными в них золотыми монетами, банки из-под кофе с кольцами и ожерельями».

По материалам дела прослеживалась система в поведении чиновников-мздоимцев. Они, как древние эмиры, обкладывали данью всех, кто хоть как-то зависел от них. Чиновники ниже рангом сначала давали им взятки за назначение на должность, а потом с поклоном несли «квартальные», «отпускные», «праздничные» и разные внеплановые подати. Несли деньгами, золотом, золотошвейными халатами – чапанами, сырым и вареным. Эта система поборов опутала всю республику, а ниточки ее вели на самый верх – к «отцу нации» Шарафу Рашидову, почти четверть века возглавлявшему ЦК партии Узбекистана, скончавшемуся до скандала с «хлопковым делом». Но самое страшное, что система повального мздоимства экспортировалась из Узбекистана в Россию. Чтобы скрыть огромные приписки по производству хлопка, махинации перекинулись на перерабатывающую отрасль. В Россию под видом хлопка направлялись его отходы – линт и улюк, а то и просто пустые вагоны. Сложилась даже некая система расценок, взятка за пустой вагон составляла 10 тысяч, за вагон с отходами – 5-6 тысяч рублей.

В 1984 году руководство по расследованию «хлопкового дела» было поручено другому «важняку» из Генеральной прокуратуры СССР Владимиру Калиниченко. Позже он писал:

«Я провел планово-экономическую экспертизу за пять лет. Только за этот период минимальные – подчеркиваю, минимальные! – приписки хлопка составили пять миллионов тонн. За мифическое сырье из госбюджета – то есть из наших общих, всех граждан Советского Союза денег – были выплачены три миллиарда рублей.

По мнению Калиниченко 1,4 миллиарда из этих средств раздавались в виде взяток снизу доверху. Часть денег перепадала в Москву. Но среднеазиатские баи, льстиво заглядывавшие в глаза высоким московским чиновникам, в душе, вероятно, потешались над ними. Своим местным эмирам они несли деньги дипломатами, а сотрудников союзного министерства «покупали» задешево – за тысячу рублей или золотое колечко.

По этому поводу Владимир Калиниченко написал очень образно:

«Беря эти мизерные суммы, они подписывали документы, которые позволяли воровать сотни тысяч, миллионы рублей, приобретать золотые изделия килограммами… Я их всегда спрашивал: «Вас чисто по-человечески не унижало, что дельцы, которые гребли миллионы, вам давали копейки? Они же просто презирали вас как законченных мразей, которым достаточно налить бутылку водки, грубо говоря, накрыть стол в кабаке».

«Хлопковое дело», стало самым масштабным коррупционным делом в СССР. Была установлена причастность к грандиозной афере более 20 тысяч человек, правда из них осуждено около 4,5 тысяч. Из них 430 руководителей колхозов и совхозов, 84 директора хлопковых заводов, 60 партийных работников и сотрудников МВД и прокуратуры. Самым высокопоставленным фигурантом дела стал первый секретарь ЦК КП Узбекистана Инамжон Усманходжаев, который в 1989 году был приговорен к 12 годам лишения свободы. А министр хлопкоочистительной промышленности Узбекской ССР Усманов и начальник ОБХСС Бухарской области Музафаров были приговорены к высшей мере наказания – расстрелу, который, правда, был заменен им позже лишением свободы.

Казалось, что справедливость восторжествовала. Однако все оказалось в действительности не так оптимистично. 25 декабря 1991 года Президент Узбекистана Каримов помиловал всех осужденных по «Хлопковому делу», отбывавших наказание на территории республики. А еще раньше в СССР главных борцов с коррупцией Тельмана Гдляна и Николая Иванова сделали «врагами народа». Якобы они боролись с невинными людьми и действовали недопустимыми методами. В мае 1989 года Прокуратура СССР возбудила в отношении своих следователей уголовное дело по обвинению в нарушениях законности при проведении расследований в Узбекистане. Спасло Гдляна и Иванова только то, что к тому времени они были избраны народными депутатами СССР. Однако из прокуратуры их с треском уволили.

Но самым страшным последствием «Хлопкового дела» стало то, что на его примере российским чиновникам стало стыдно, что они продавались узбекам «за бутылку водки». Теперь взятки в Москве давно перекрыли узбекские масштабы. А среднеазиатские нравы с подношениями за должность и благоволение прочно въелись в уклад жизни как первопрестольной, так и других российских городов.

автор Олег Логинов