Лишь бы, к чему-нибудь, элитному приобщиться

Молекулярная кухня, заморские деликатесы и просто иностранные блюда сегодня невероятно популярны в нашей стране. В ресторанах они на топовых позициях. Стоят недешево. И те, кто их заказывает, стараются это всячески продемонстрировать, как бы намекая на свой высокий статус и определенный уровень.

Дошло до того, что даже фондю, фуа-гра, сашими и капрезе стали восприниматься как приобщение к чему-то элитному. И это притом, что большинство подобных блюд за границей всегда считались обычной, рядовой, а то и вовсе крестьянской едой для небогатых людей. Просто у нас им придали статусности. Рецепт соуса, с которым втридорога подают еду для нищих, узнала корреспондент “Вестей ФМ” Марина Костюкевич.

“Обожаю рукколу с моцареллой”, “жить не могу без фуа-гра”, “креветки в меду – мое любимое лакомство”… Притворные восторги по поводу “модных блюд” освоили даже те, кто втайне ест мамины котлеты с картофельным пюре и гречку с жареным луком. Хвастаться пристрастием к чему-то “не нашему”, псевдовысокому – устойчивый в последние годы тренд, особенно в среде молодежи. П

Поход в дорогой ресторан с заказом топовых блюд для многих – ритуал не столько кулинарный, сколько имиджевый. Мы выкладываем за пучок рукколы с моцареллой тысячу рублей, объясняя себе, что “это же я не просто салатик из миски наворачиваю, а что-то серьезное вкушаю”. И не макароны я ем из домашней сковородки, а “фетуччини и тальятелли”. Спрос на что-то эдакое легко удовлетворяется, говорит генеральный директор компании Restteam Алексей Кислов.

“Люди хотят получить какое-то интересное, совершенно по-иному воспринимаемое блюдо, и поэтому они покупают легенду, миф”.

Предложить что-то якобы необычное по высоким ценам – это маркетинговый ход. Ничего более. Однако те, кто это потребляет, абсолютно уверены в своей избранности, и это ощущение им продают под видом кулинарного изыска, добавляет кулинар, историк кухни, журналист Илья Якушин.

Есть некий имидж. Сказать просто: “Я ел фуа-гра”… А на самом деле вы ели очень жирную печень. Очень много громких иностранных названий, которые на самом-то деле обычные блюда. Если, допустим, взять по болгарской кухне… Кюверма. Кто-то на это, грубо говоря, клюнет. Изысканное болгарское блюдо кюверма, а на самом деле это мясо, тушеное с овощами”.

А ведь большинство растиражированных модных блюд – ничто иное, как крестьянская примитивная еда. Моцарелла – молоко, в которое выплеснули закисшее вино. Престижная итальянская приправа орегано – ничто иное, как наша душица. Руккола – трава, растущая практически в каждой итальянской деревушке, а пицца – просто сборище пищевого неликвида. Про японские суши, столь почитаемые нами, вообще отдельная история. Как говорят знатоки, их придумали нищие рыбаки, которые со свежевыловленной рыбы по-быстрому (чтоб не увидели самураи) срезали кусочки рыбы, обмакивали в уксус для дезинфекции и скатывали все это вместе с намокшим рисом. Фондю – это просто иллюстрация к поговорке “голь на выдумки хитра”. Нищий швейцарский крестьянин собирал окаменелые огрызки сыра, разогревал их и макал туда сухари, рассказывает Алексей Кислов.

“Очень много блюд французской кухни, которые сейчас присутствуют в той же самой высокой кухне, изначально относились к кухне крестьянской. Крестьянская еда, еда обычных бедных людей, работяг, как и пицца. Они вкусные, они питательные, калорийные. В той стране, в которой они сделаны, они были сделаны для того, чтобы это было сытно, быстро и дешево. Из тех продуктов, которые есть под рукой, и из тех продуктов, что выбросить жалко”.

Та же история и с молекулярной кухней. Раньше ее называли смешанной, построенной на принципе “сочетание несочетаемого”, добавляет Илья Якушин. А потом рассказали об этом в глянце, приобщили звезд, красиво сняли. И все это захотели, не очень понимая последствия”

“Вам могут подать креветки в карамели и тому подобное. Во-первых, для нашего желудка это не особо удобоваримо. Несовместимо. И вкус… Я вам не скажу, насколько это изысканно будет. Это, больше будем говорить, развод”.

Та же история с бургерами. Бургер всегда был простой американской едой. И вдруг превратился в блюдо чуть ли не премиум класса, говорит Алексей Кислов, во всяком случае, если судить по цене.

“Сейчас мы с вами наблюдаем бургеры по 2,5 тысячи, по 3 тысячи, которые представляются как чуть более изысканное. Бургер не для этого. Бургер для того, чтобы ты съел и побежал дальше в джинсах разгребать навоз для коней. Все что угодно можно сделать блюдом высокой кухни. Гречку с грибами можно сделать блюдом высокой кухни, если ее по-другому приготовить и использовать совершенно другие технологии, она тоже станет блюдом высокой кухни”.

А если еще в меню указать, что грибы, которые в этой гречке, с предгорья определенных холмов, то за копеечную по сути еду (в российской столовой 20 рублей) можно смело брать в 10, а то и в 20 раз больше. И такой фокус можно проделывать со многими блюдами исконно русской кухни, которые для нас привычны, а для небедного иностранца выглядят изыском. Главное – преподнести, говорит Илья Якушин.

“В Швейцарии у меня есть друг, он очень любит наши блины. Называет их “русские роллы”, потому что, говорит, в ваш блин, который он почему-то называет омлетто, можно завернуть все что угодно. Если взять моих знакомых из Германии, они просто очень любят тушеное мясо в горшочке, они говорят, что это очень похоже на их аентог”.

В чужой тарелке, как известно, еда всегда слаще. Вот и живут многие по этому принципу. Целое поколение, говорят эксперты, выросло на мысли, что “кто-то там низкого пошиба и уровня доходов пьет водку, а я вот могу себе позволить виски 12-летней выдержки”. И это не столько вкусовые пристрастия, сколько желание почувствовать себя особенным. И еда для этого – самый простой путь. Относительно доступно и усилий никаких. Пришел в ресторан, сфотографировал, выставил в сеть, а потом съел… Фондю вместе с фуа-гра и “клубничным супом с лепестками миндаля” и остался доволен собой. А ведь можно было съесть котлету из лосятины с подливкой из брусники с кедровым орехом и с гарниром из гречки с груздями. Жаль только, что в наших ресторанах это встретишь нечасто.