О борьбе за коммунизм здесь и сейчас-2

https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/1850816/1850816_300.jpg

II. Проблематика перерождения партии

Мало кто спорит, что важнейшим вопросом, с которого начинается всякая политическая платформа, претендующая быть признанной как марксистская, является вопрос о причине развалов партий с коммунистическими названиями.

А значит, отличительной чертой каждого левого течения следует считать те средства, которые им предлагаются против оппортунистического перерождения.

Троцкисты и полутроцкисты эксплуатируют схематику борьбы против «бюрократии» и «термидорианства», а хвостисты всех мастей эксплуатируют схематику пролетаризации кадрового состава партии.

Иначе говоря, значительная часть левых разрешение проблематики оппортунистического перерождения партии усматривает в демократизме, в тех или иных инструментах воздействия беспартийных и партийных масс на руководящие органы партии. Непременно крупная роль отводится революционному чутью масс.

Однако, если мы признаём независимость объективной истины от мнения социальных классов, групп и вообще индивидов, то должны также признать независимость марксизма как синтеза объективных истин от сознания беспартийных и даже партийных масс.

Иными словами, в недрах сознания трудящихся или пролетариев, или рабочих, или даже интеллигентов марксизм сам собою не образуется.

Поэтому меры воздействия снизу способны, разумеется, уберечь партию от откровенных, видных невооружённым взглядом злоупотреблений, особенно со стороны местных руководителей, но не от оппортунистического перерождения высшего руководства.

Поэтому революционное чутьё масс оказывало положительное воздействие в периоды наступления революции, в периоды открытых сражений, но оказалось практически бесполезным при отступлениях, перегруппировке сил, планомерном хозяйственно-культурном строительстве или тем более оппортунистическом перерождении.

Прорывцами предложена концепция научного централизма, реализация которой на практике гарантирует не только победы в классовой борьбе, но и устойчивость к оппортунистическому перерождению партии.

Критики концепции научного централизма являются большими поклонниками демократии. Они требуют тщательно различать демократию партийную и государственную, буржуазную и пролетарскую, настоящую и мнимую.

На внутрипартийную демократию возлагают крупные надежды, как в выработке решений, так и в вопросе предохранения от оппортунистического перерождения партии. Клеймят прорывцев поборниками бюрократического централизма, сектантско-бюрократического типа организации и тому подобное.

Огорчение вызывает даже не то, что оппоненты не способны добросовестно усвоить прочитанное в наших изданиях, но их дремучее невежество в теории познания. Все они как один твердят о том, что голосование и решение по большинству являются действенным средством выработки партийных решений.

Иными словами, истина, по их мнению, устанавливается мнением большинства.

История большевизма не знает примеров, когда победоносное решение было бы выработано путём голосования или дебатов.

Победы были гарантированы пока вожди — Ленин и Сталин — предлагали партии следовать научно безукоризненным решениям. Но при этом оппортунисты, карьеристы и негодяи блокировали, забалтывали, саботировали и извращали ленинские и сталинские стратегические и тактические замыслы.

В обстановке открытой борьбы со всеми антиленинскими фракциями, то есть до XVI съезда партии, таким образом возникали компромиссные партийные решения и постановления, продиктованные тактической необходимостью, но основная линия большевизма выдерживалась.

После установления в партии сталинского, иными словами научно-централистского, режима и укрепления исполнительной дисциплины продуктивность коммунистического строительства в СССР только нарастала со всё новыми победами в классовой борьбе. Таковы исторические факты.

Не демократия, а наука позволила настоящим большевикам изолировать и разбить оппортунизм, а советскому народу построить общество первой фазы коммунизма.

Децисты же полагают, что главное, или как минимум значительное, в истории побед коммунизма в СССР заключается в голосовательном одобрении гениальных решений Ленина — Сталина.

Децисты уверены, что победоносная научная линия марксистов всегда одержит победу над оппортунизмом в прямом столкновении мнений внутри партии. Они буквально отрицают те затруднения, которые испытывали Ленин и Сталин в борьбе с оппортунизмом, отрицают ту негативную роль, которую сыграли навязанные троцкистами, бухаринцами, шляпниковцами и прочими дискуссии и их остервенелая борьба против ленинизма в партии.

Децисты утверждают, что силы партии, отвлечённые на дискуссии и демократию, не нанесли урона мощи рабочего класса, темпам революционной борьбы и строительства коммунизма.

Они забывают, что Ленин запретил фракции, а Сталин перевёл борьбу мнений внутри партии в русло управляемой полемики без видимого ущерба для практических дел. Они не видят, что самые грандиозные военные и созидательные победы партия одерживала ровно в той мере, в какой она переходила от формализма демократических процедур к соблюдению принципов диктатуры рабочего класса, то есть привнесения научного мировоззрения во внутрипартийную жизнь и во всю политику.

Децисты закрывают глаза на то, что после смерти Сталина наиболее подготовленные теоретически и верные коммунизму вожди не просто проиграли в демократическо-голосовательной борьбе, но и были выброшены из партии.

Партия путём демократического выбора почти единогласно фактически отказалась от марксизма. Они, наконец, не замечают, что смещение Хрущёва и приостановка антикоммунизма в КПСС произошла путём классовой борьбы, то есть переворота, а не демократии.

Стоит ли мириться с этими смехотворными утверждениями и трусливой забывчивостью?

История краха КПСС показывает, что перерождение происходит, во-первых, в центральных органах партии, во-вторых, путём относительно тонкой подмены марксизма на троцкизм, в-третьих, посредством смены вождей.

История не знает примеров, когда бы твёрдые, доказавшие свою теоретическую и практическую состоятельность большевики изменяли делу коммунизма.

Считается, что Каутский, Плеханов и Тито были коммунистами, а затем переродились в антикоммунистов. Думается, что это ошибочный взгляд. Каутского и Плеханова можно назвать марксистами в период до их ренегатства, но они никогда не были марксистами большевистского типа, то есть марксистами до конца.

А Тито и марксистом-то никогда не был. Следовательно, перерождение партии прямо связано со сменой руководства коммунистической партии.

Этот последний многократно повторившийся исторический факт в известной мере противоречит надежде левых на демократию. Так как он показывает категорическую зависимость политики партии от решений конкретного лица, причём лица, которого сделала вождём не демократия, а революционная практика.

Значит и выработка действенных мер против оппортунистического перерождения не может быть плодом демократической процедуры. Более того, выборность в партии представляет собой своего рода компромисс с устойчивыми заблуждениями большинства партийцев о «делегировании власти» и об эффективности «решений по большинству».

Выборы руководящих органов партии на демократических началах не добавляют качества данному руководству и не застраховывают от ошибок. Выборность служит исключительно способом дисциплинирования партийцев, заражённых демократическими заблуждениями.

Если подлинный марксист говорит: «Подчиняюсь руководству, потому что имею в его лице выражение научно установленной объективной необходимости», то такие партийцы считают: «Подчиняюсь руководству, потому что его выбрало большинство таких, как я».

Неудивительно, что все троцкисты и полутроцкисты клеймят на чём свет стоит успешно найденный в конкретно-исторических условиях путь преемственности корейских вождей. В своём троцкистском угаре леваки доходят до того, что называют КНДР наследственной монархией, а не диктатурой рабочего класса в коммунистическом обществе низшей фазы.

При этом немаловажно повторить, что успешность той или иной партии с коммунистическим названием прямо зависит от компетентности её вождей и преданности коммунизму руководящего звена в целом.

И более того, победы большевизма нарастали исключительно с ростом наступательности централизма в партийной жизни, то есть с ростом противодействия оппортунизму, оперативности и деловой конкретности в работе, проводимой на основе научно безупречных решений вождей. Защитники децизма игнорируют эти факты.

Сталкиваясь с объективной реальностью перерождения партий с коммунистическими названиями, мы обязаны в первую очередь проанализировать само это явление, то есть заострить внимание, каким конкретно образом происходил оппортунистический переворот, как именно менялось качество партии с большевистского на оппортунистическое.

Практика нам показывает, что смена лиц в руководстве партии всегда происходила с опорой на демократию путём мобилизации мнения большинства. Никто, ни один ренегат в постсталинской истории коммунистического движения не обосновывал антисталинизм какой-либо теоретической проработкой с точки зрения марксизма.

Больше того, все эти хрущёвы, микояны, тольятти, гомулки, ульбрихты, тодоры, кадары, торезы и прочие — вообще не были марксистами. По прошествии десятилетий мы можем уверено говорить, что эти люди представляли собой агентуру мирового империализма в руководстве партий с коммунистическими названиями.

Они инициировали и проводили антикоммунистический (антисталинский) курс на основе фальсификации истории и троцкистской, то есть глубоко антимарксисткой, теории культа личности Сталина.

Ссылаясь на отдельные цитаты Маркса и Ленина, эти иуды и иудушки, не чураясь, разумеется, использования национализма, мобилизовали партийные и беспартийные массы на расшатывание единства мировой коммунистической системы, рассчитывая в конечном счёте на крах строительства коммунизма во всём мире.

Антисталинская линия этих деятелей сегодня органически, вслед за «классическим» троцкизмом, слилась с либерально-демократическим отрицанием коммунистического строительства в СССР и странах социалистического лагеря.

Только Китай, Албания и Корея за счёт компетентности Мао Дзэдуна, Ходжи и Ким Ир Сена выявили порочность данного курса и сохранили приверженность марксизму-ленинизму хотя бы в основных положениях.

Так или иначе, но оппортунисты проникали на высшие руководящие посты, которые позволяли изменить политический курс партии, посредством выборного механизма, мобилизуя мнение некомпетентных партийных масс.

Они использовали самые традиционные для буржуазной демократии приёмы — ложь, запугивание, интриганство, хай. Если вчитаться в речи деятелей КПСС на XXII съезде, то оторопь берёт от наглости, хамства, бесчестности и бессовестности антисталинистов.

Тогда как настоящие коммунистические вожди формировались в ходе революционной практики и в этом процессе роль выборов и мобилизации мнения большинства играли ничтожную роль.

Но самое важное, что антикоммунистические, антиленинские и антисталинские элементы внутри партии всегда остервенело и последовательно боролись именно за демократизацию партии, против «вождизма», «узурпаторства», «диктаторства» Ленина, Сталина и других ленинцев.

Далее, рассматривая факты оппортунистических перерождений уже не по форме, а по существу, следует признать, что в основе такого перерождения лежит, с одной стороны, низкая «средняя» марксистская компетентность кадрового состава партии, с другой стороны, наличие в руководящих органах партии замаскированных врагов коммунизма.

Две этих составляющих делают возможным оппортунистическое перерождение партии.

При этом следует признать, что классовая борьба в капитализме и на первой фазе коммунизма делает невозможным действительно массовую организацию, состоящую из истинных коммунистов.

Воспитать миллионы коммунистов по содержанию, а не по названию невозможно ни при капитализме, ни даже на низшей фазе коммунизма, по крайней мере в обозримом будущем нескольких поколений.

Известно, что с точки зрения марксизма на различных этапах развития революции и, следовательно, организации предполагается различный количественный состав членов партии, минимально необходимый для исполнения роли авангарда рабочего класса.

Пока что в истории не было случая, чтобы количество подлинных коммунистов в обществе превышало или хотя бы подходило вплотную к необходимому для выполнения текущих задач минимуму количественного состава партии, поэтому абсолютно все коммунистические партии комплектовались и комплектуются не только коммунистами по факту, но и «коммунистами» по признанию программы и соблюдению устава.

Но так или иначе, пока мы стоим на почве марксизма, партия представляет собой крепость, двери которой открываются лишь для достойных.

Марксистская формула гласит — охватывать массы как можно шире при строжайшем соблюдении большевизации кадрового состава.

В таком же духе работают прорывцы. Несмотря на то, что пропаганда журнала «Прорыв» и газеты «Сторонники Прорыва» по своему содержанию ориентирована на подготовленного теоретически читателя, она обращена в самую гущу пролетарских масс.

Тематика материалов данной пропаганды представляет собой актуальный анализ социальной действительности, поднимаемые проблемы касаются буквально каждого трудящегося.

Ни журнал, ни газета себя не изолируют от широких масс, не уходят в какие-то узкие, интересные только той или иной группе трудящихся, вопросы. И результаты пропагандистской работы в виде привлечения сочувствующих, превращение их в сторонников и активистов показывают, что рекрутинг происходит из различных по своему социальному положению и профессиональному месту групп.

Среди прорывцев уже сегодня есть научные и творческие интеллигенты, служащие, управленцы, инженеры и рабочие. Причём практика показывает, что товарищи из рабочей среды даже продуктивнее осваивают марксизм и включаются в работу.

Сегодня условия таковы, что партию должны составлять крепкие марксисты. Принимать в партию необходимо только лиц, вполне доказавших должное отношение к изучению марксизма-ленинизма и его пропаганде.

В руководящие органы партии всех уровней кооптировать лиц, доказавших на практике свою теоретическую состоятельность, то есть имеющих марксистские публикации с оригинальным содержанием и проявивших пропагандистские и организаторские навыки.

Это означает полный отказ от принципа «признания программы» в пользу принципа понимания и применения программы на практике.

Такие требования порождают в свою очередь повышение значимости воспитательных институтов партии.

Так, организации Партии Научного Централизма комплектуются единомышленниками, признающими марксистско-ленинскую теорию в качестве научной основы своего мировоззрения и личной практической деятельности.

В состав организации войдут:
1) сочувствующие — кто участвует в мероприятиях;
2) сторонники — кто активно занимается самообразованием, оказывает материальную поддержку, выполняет постоянные и разовые поручения;
3) кандидаты — кто активно осваивает и пропагандирует теорию марксизма-ленинизма, публикует рефераты по отдельным важным вопросам теории марксизма-ленинизма, ведёт активную пропагандистскую работу и просветительскую деятельность с лицами наёмного труда;
4) члены партии.

Подобная гибкая кадровая структура позволит сохранять необходимую массовость при строгом обеспечении качества состава партии.

Разрешение вопроса о соотношении количества и качества партийных кадров в данном случае производится в строго научном ключе именно принципов организационного строя. В отличие от исторических условий организационного строительства большевиков мы имеем возможность развивать партию с нуля без оглядки на демократию.

Таким образом, поиски противоядия от оппортунистического перерождения партии обязаны проходить по линии выработки гарантий научности кадрового состава руководства и укрепления централизма.

Иными словами, наша задача — воспитать коммунистических вождей и полностью отказаться от всех демократических процедур — это и есть гарантия от перерождения, причём опробованная на практике большевизма (сталинский период) и чучхе.

Партия Научного Централизма — пока что концепт, который апробирует Редакция журнала «Прорыв», но он содержит в себе разрешение организационных вопросов в бескомпромиссном научном ключе.

Туманность и беззубость иных левых групп во многом продиктована тем, что вместо постановки и разрешения вопроса о причинах перерождений партий с коммунистическими названиями и выработки противоядия этому перерождению, предлагается забалтывание исторической практики хвостизмом и либеральненькими доводами в пользу децизма.

Тогда как подступ к теории научного централизма в истпарте налицо: во-первых, сама ленинская формула обязанностей члена партии, в отличие от меньшевистской, представляет в своей основе централизм; во-вторых, основное внимание большевиков в организационном вопросе было сосредоточено на борьбе за железную дисциплину, централизм и единство партии, в-третьих, эволюция ленинской формулы, вдобавок к прославленному призыву соответствовать по уму (компетентность), чести (честность и достоинство) и совести (беспощадность к себе), даёт вполне определённую картину развития теоретических начал организационного строительства.

И если мы не смотрим на эту практику как на нечто законченное и неприкосновенное, если мы признаём действие закона отрицания отрицания в данной сфере, указанные исторические факты становятся прочным фундаментом для развития всего положительного в историческом опыте и отбрасывания всего отрицательного.