Е.Ю.Спицын на радио «Комсомольская правда» о Февральской революции
Комментарий редакции
Ключевые тезисы:
1. Февральская революция — не стихийный порыв, а спланированный государственный переворот
Спицын последовательно опровергает устоявшийся стереотип о Февральской революции как о «мирном» и народном событии. Он аргументирует, что это был не столько классический взрыв народных масс, сколько тщательно подготовленный заговор политической, финансово-промышленной и бюрократической элиты, начатый ещё в 1915 году на фоне поражений на фронте.
2. Роль элит и сетевых структур
В ключевых событиях Февраля — организаторы из «прогрессивного блока», московская и петербургская буржуазия, масонские ложи, военно-промышленные комитеты. Эти сети, по мнению Спицына, задолго готовились к трансформации власти, использовали не только внутренние, но и внешние (британские, французские) связи, а система была весьма сложна и скоординирована.
3. Интересы Запада и международный фактор
Существенный акцент делается на том, что союзники России (особенно Великобритания и Франция) были не просто наблюдателями, а активными игроками в ситуации 1917 года. После отказа России участвовать в экономическом удушении Германии союзникам стало выгодно обострение ситуации и смена власти в Петербурге.
4. Психология военных и социальных масс
Важным элементом стала усталость и деморализация армии, особенно запасных частей, сконцентрированных в столице. Продовольственный кризис весной 1917 года был во многом рукотворным, а слухи о скорой отправке в окопы разжигали недовольство. Здесь видна аналогия с механизмами современных массовых фейков и управлением общественным настроением в острых исторических моментах.
5. Внутридинастические и придворные конфликты
Значительная часть высшей знати, а также окружение Романовых играли роль детонаторов против своего же императора. Семейные кланы, дворянские — и частично даже офицерские — круги были втянуты в борьбу за власть, что ещё больше подрывало её легитимность.
6. Временное правительство как конгломерат слов, а не дела
После отстранения монархии к власти пришли люди, не способные к эффективному и волевому управлению страной. Большинство из них были обличены идеями, но далеки от практики «мужицкой работы». Это и стало одной из причин безвластия и хаоса, который быстро развился в стране после февраля.
7. Переосмысление понятия "революция"
Спицын подчёркивает: события скорее напоминают элитный переворот, чем подлинную народную революцию, а идеализированное отождествление «революции» с массовым восстанием вводит в заблуждение. Он критикует оба крайних подхода — и советский, представлявший революцию как искренний взрыв масс, и западный, настаивающий на полной стихийности.
8. Февральская революция как проигранный шанс
Был момент, когда успех апрельского (1917) наступления на фронте мог ещё коренным образом изменить судьбу России и всей Европы, но элиты России (и их зарубежные партнёры) не хотели допустить такого исхода — это могло укрепить позицию николаевской России и вписать её в победителей, получив больше власти на послевоенном этапе.
Вывод и философские размышления:
История февраля 1917 года — это напоминание о том, что действительная суть больших событий часто ускользает от простых оценок и однозначных формул: народное возмущение или тщательно спланированный заговор? Как показывает глубокий анализ Спицына, реальность куда более многослойна: ревущие массы оказываются инструментом в руках элит, а элиты действуют не только из национального интереса, но и под влиянием скрытых международных интриг и экономических интересов.
Возникает удивительный парадокс: элиты, заговорщики, бюрократы и иностранные агенты действуют из идеалистических, но и сугубо прагматических соображений, двигая историю вперёд технически, но не давая ей качественного содержания и смысла. Здесь особенно важна мысль о «сетеформации» власти: чем больше иллюзий о народном единстве и демократизации, тем меньше траектория событий соответствует реальной воле общества, и тем больше пространства для манипуляций.
Психологический фактор — усталость общества, военных, рабочих — тоже становится катализатором перемен, но катастрофичность последствий объясняется не столько мощью «революционного взрыва», сколько вакуумом трезвого и деятельного лидерства.
Такой исторический ракурс полезен не только как урок прошлого, но и как приглашение к философской рефлексии о нашей собственной современности: кто в действительности формирует ход истории — массы, лидеры, заговорщики? Или же этих граней больше, чем позволяет наша восприятие? И, если даже объективная истина недостижима, где проходит граница между реальностью и сотворёнными о ней мифами — и как отличить подлинное преобразование общества от простого перераспределения влияния элит?
Открытый вопрос:
Можно ли научиться видеть в бурных исторических событиях не только борьбу масок и лозунгов, но и подлинный, хотя бы на несколько ступеней более глубокий смысл — столь необходимый для осознания себя и своей эпохи? Или история обречена повторять одни и те же спирали, пока мы не научимся отделять иллюзию истинных перемен от переворота в декорациях?
Редактор: simple4o
1. Февральская революция — не стихийный порыв, а спланированный государственный переворот
Спицын последовательно опровергает устоявшийся стереотип о Февральской революции как о «мирном» и народном событии. Он аргументирует, что это был не столько классический взрыв народных масс, сколько тщательно подготовленный заговор политической, финансово-промышленной и бюрократической элиты, начатый ещё в 1915 году на фоне поражений на фронте.
2. Роль элит и сетевых структур
В ключевых событиях Февраля — организаторы из «прогрессивного блока», московская и петербургская буржуазия, масонские ложи, военно-промышленные комитеты. Эти сети, по мнению Спицына, задолго готовились к трансформации власти, использовали не только внутренние, но и внешние (британские, французские) связи, а система была весьма сложна и скоординирована.
3. Интересы Запада и международный фактор
Существенный акцент делается на том, что союзники России (особенно Великобритания и Франция) были не просто наблюдателями, а активными игроками в ситуации 1917 года. После отказа России участвовать в экономическом удушении Германии союзникам стало выгодно обострение ситуации и смена власти в Петербурге.
4. Психология военных и социальных масс
Важным элементом стала усталость и деморализация армии, особенно запасных частей, сконцентрированных в столице. Продовольственный кризис весной 1917 года был во многом рукотворным, а слухи о скорой отправке в окопы разжигали недовольство. Здесь видна аналогия с механизмами современных массовых фейков и управлением общественным настроением в острых исторических моментах.
5. Внутридинастические и придворные конфликты
Значительная часть высшей знати, а также окружение Романовых играли роль детонаторов против своего же императора. Семейные кланы, дворянские — и частично даже офицерские — круги были втянуты в борьбу за власть, что ещё больше подрывало её легитимность.
6. Временное правительство как конгломерат слов, а не дела
После отстранения монархии к власти пришли люди, не способные к эффективному и волевому управлению страной. Большинство из них были обличены идеями, но далеки от практики «мужицкой работы». Это и стало одной из причин безвластия и хаоса, который быстро развился в стране после февраля.
7. Переосмысление понятия "революция"
Спицын подчёркивает: события скорее напоминают элитный переворот, чем подлинную народную революцию, а идеализированное отождествление «революции» с массовым восстанием вводит в заблуждение. Он критикует оба крайних подхода — и советский, представлявший революцию как искренний взрыв масс, и западный, настаивающий на полной стихийности.
8. Февральская революция как проигранный шанс
Был момент, когда успех апрельского (1917) наступления на фронте мог ещё коренным образом изменить судьбу России и всей Европы, но элиты России (и их зарубежные партнёры) не хотели допустить такого исхода — это могло укрепить позицию николаевской России и вписать её в победителей, получив больше власти на послевоенном этапе.
Вывод и философские размышления:
История февраля 1917 года — это напоминание о том, что действительная суть больших событий часто ускользает от простых оценок и однозначных формул: народное возмущение или тщательно спланированный заговор? Как показывает глубокий анализ Спицына, реальность куда более многослойна: ревущие массы оказываются инструментом в руках элит, а элиты действуют не только из национального интереса, но и под влиянием скрытых международных интриг и экономических интересов.
Возникает удивительный парадокс: элиты, заговорщики, бюрократы и иностранные агенты действуют из идеалистических, но и сугубо прагматических соображений, двигая историю вперёд технически, но не давая ей качественного содержания и смысла. Здесь особенно важна мысль о «сетеформации» власти: чем больше иллюзий о народном единстве и демократизации, тем меньше траектория событий соответствует реальной воле общества, и тем больше пространства для манипуляций.
Психологический фактор — усталость общества, военных, рабочих — тоже становится катализатором перемен, но катастрофичность последствий объясняется не столько мощью «революционного взрыва», сколько вакуумом трезвого и деятельного лидерства.
Такой исторический ракурс полезен не только как урок прошлого, но и как приглашение к философской рефлексии о нашей собственной современности: кто в действительности формирует ход истории — массы, лидеры, заговорщики? Или же этих граней больше, чем позволяет наша восприятие? И, если даже объективная истина недостижима, где проходит граница между реальностью и сотворёнными о ней мифами — и как отличить подлинное преобразование общества от простого перераспределения влияния элит?
Открытый вопрос:
Можно ли научиться видеть в бурных исторических событиях не только борьбу масок и лозунгов, но и подлинный, хотя бы на несколько ступеней более глубокий смысл — столь необходимый для осознания себя и своей эпохи? Или история обречена повторять одни и те же спирали, пока мы не научимся отделять иллюзию истинных перемен от переворота в декорациях?
Забыл т.Спицин про руководящею роль англосаксов (евреев) в февральсклй революции.
Фактически, все англосаксы кончились после поражения и смерти последнего англосакского короля Гарольда Годвинсона от армии норманнов Гильома Бастарда на побережье Бэттл Хилл, в окрестностях Гастингса. Затем началась совсем другая история.