В чужом пиру похмелье. Российская экономика и бизнес-элита в режиме санкций

Экспертный доклад Дмитрия Митяева, Сергея Батчикова и Александра Агеева Изборскому клубу.

Российская бизнес-элита (как вся в целом, так и каждый её представитель в отдельности) находится сегодня на перепутье: для двойной лояльности уже нет места: надо либо возвращаться на родину, либо окончательно рвать с ней, надеясь, что на Западе не ограбят вчистую.

Как отец в евангельской притче о блудном сыне, Россия рада возвращению любого своего гражданина, если он раскаялся и готов делом искупить ошибки буйной юности, послужив интересам страны и народа, особенно — в условиях перехода Запада к ограблению всех «блудных сынов» и страны в целом.

Пока к этому готовы не многие, опасаясь, что на родине спросят за «грехи прошлого», поскольку «большая приватизация» девяностых была не только несправедливой, но и незаконной даже по «мутным» законам переходного времени.

Однако в условиях войны может быть прощено почти всё, если только вместо «клятвы дарения» в отношении Запада человек готов принести «клятву служения» Родине, добровольно отдав «нажитое непосильным трудом» для защиты Отечества.

Логика защиты Отечества в России побеждает логику смуты и гражданской войны: это происходило и в начале XVII века; и в 1812 г., когда вторжение Наполеона примирило фактически две нации (говорившее по-французски дворянство и жившее общиной и далёкое от западных идей крестьянство), дав толчок созданию единой русской национальной культуры; и в 1941-1945 гг., когда, несмотря на все классовые и прочие противоречия, вторжение Гитлера поддержало не более 10% населения страны.

Согласно некоторым оценкам, «сталинская» индустриализация 30-х годов прошлого века («Пробежать за 10 лет путь, который Запад прошёл за 100 лет, иначе нас сомнут») была бы вообще невозможна без старообрядческого и царского золота (продажа церковных ценностей и зерна дала не более трети потребного для старта модернизации страны).

И сегодня мы видим, что 84% наших сограждан, находящихся за рубежом (это даже больше, чем 76% внутри страны), голосуют на президентских выборах за Путина, понимая в глубине своего неизжитого русского сознания, что Запад им такого волеизъявления не простит.

Значит, есть для русского сознания вещи поважнее благополучия! «На родину!» — выход для большинства наших соотечественников, живущих вне пределов Российской Федерации (а тот «человеческий капитал» в 2-3 млн инженеров и учёных, который «ушёл» на Запад после 1991 года с целью самореализации и финансового благополучия, стоит 3-5 трлн долл., что в 3-4 раза больше, чем убежавший из России за эту четверть века собственно финансовый капитал). Частью обратного потока может стать бизнес-элита.

1. I. Геополитическая и экономическая повестка дня
   
   
   • Запад в очередном раунде «Большой игры» против России
   
   

Если задаться вопросом, чего на самом деле хочет от России Запад, то ответом на него будет следующая схема.

Нарратив-2018:

Кремль — преступная организация («государство-мафия»), вслед за ФСБ, ГРУ и др., в отношении которых санкции Госдепа и минфина США уже введены.

Следствие:

Все, кто с Кремлём, — пособники преступной организации.

Задача:

Сделать российскую бизнес-элиту «токсичной» — и чтобы просто её ограбить, и чтобы решить свои внешне- и внутриполитические задачи.

Обоснование (политическое, правовое и информационное):

Тотальная диффамация русских. Доказательств в случае с русскими не нужно.[1]

В перспективе можно и нужно отобрать у российских олигархов «всё лишнее» (оставив их самих на Западе до полного «окончания разбирательств»).

Считается, что цель «нанести удар по Минфину РФ, ограничив операции с госдолгом», пока не ставится, но ситуация может моментально измениться, как только на западных рынках начнётся масштабная «игра на понижение».

Соотношение долгов/активов России и Запада провоцирует последнего на грабёж: чистая международная инвестиционная позиция (МИП) России положительна. «По состоянию на 1 октября 2017 г. зарубежные активы Российской Федерации составили 1322,8 млрд долл. Обязательства перед нерезидентами (остальным миром) были равны 1051,8 млрд долл.

Разница между активами и обязательствами (чистая международная инвестиционная позиция) составила 271,0 млрд долл. …Кстати, ещё на 1 января 2017 г. чистая МИП России была равна 222 млрд долл., т.е. за девять месяцев прошлого года, когда международная атмосфера продолжала накаляться, Россия «подставилась» ещё почти на полсотни миллиардов долларов».

Если в условиях войны ежегодно отдавать врагу 5% ВВП (по текущему курсу) — много не навоюешь (да и рост ВВП невозможен в принципе)…

В целом легальные и нелегальные зарубежные активы российского происхождения составляют несколько триллионов долларов (до 5 трлн долл., включая оценки вывезенного из страны «человеческого капитала»). Их заморозка и конфискация могут существенно ухудшить финансовое положение РФ. Для сравнения: накопленные иностранные инвестиции в России составляют менее 500 млрд долл. Это показывает, что в случае взаимной конфискации активов Россия будет в существенном проигрыше.

Цель-максимум — списать на РФ вероятное обрушение американской и в целом западной финансовой системы. Хотя эта цель пока маскируется, мы точно увидим её проявление в ближайшие недели и месяцы — это вопрос повода, но не причины.

• «Параметры порядка» и факторы дестабилизации глобальной системы

«Параметры порядка» для экономики США и РФ разные, хотя они и сопряжены через целый ряд прямых и обратных финансово-информационных и иных связей. Для США (и глобальной экономики в целом) это такие переменные, как доходность гособлигаций (для определённости возьмём десятилетние трежерис), индекс доллара, рост экономики, приток/отток капитала, дефицит торгового баланса, дефицит бюджета, индекс «Доу Джонса».

Для экономики РФ важны несколько иные параметры, хотя они и связаны структурно с глобальными: цена на нефть, обменный курс рубля, динамика ВВП, отток капитала, динамика золотовалютных резервов и внешнего долга. Изменения этих параметров при разных сценариях развития событий будут подробно рассмотрены ниже.

Поскольку сценарии динамики экономики США (и — с некоторым временным лагом — всего мира) коррелируют с соответствующими сценариями для экономики России, наша задача в этой «игре на понижение» формулируется примерно следующим образом: не стать «разменной фишкой», исключить усиление внешних воздействий.

Так уже было в глобальном трансформационном кризисе 1980-х, когда катастрофа СССР стала «допингом» и дала ресурсы на купирование болезненной перестройки экономик Запада после «нефтяного шока» и шока рейганомики. Точно так же в 1998 г. азиатский кризис вызвал в России коллапс финансовой системы.

Обратные примеры умелого «отключения» от глобальных шоков и использования их себе на пользу показала наша страна в 1930-е годы (когда Великая депрессия в США помогла дать старт индустриализации в СССР) и в 2000 г., когда крах фондового пузыря «новой экономики» привёл к возвращению повышательной тенденции на сырьевых рынках и при изначально разумной макроэкономической политике позволил России погасить все внешние долги, а также на протяжении почти 10 лет иметь темпы роста ВВП выше, чем в мире в целом.

При нынешнем кажущемся благополучии мировой экономики реальные риски, по оценкам ОЭСР, сейчас не меньше уровня, чем были до кризиса 2007-2009 гг.[2] Тем не менее, по оценкам большинства международных организаций (Всемирного банка, МВФ, ОЭСР), рост мировой экономики в 2018 г. должен ускориться. При этом большинство оценок было пересмотрено в пользу повышения темпов роста по сравнению с предыдущими прогнозами. Очень напоминает «метод Мюнхгаузена» — вытаскивания себя из болота (вместе с конём) за волосы всё более позитивных ожиданий.

Наблюдавшийся в 2016-2017 гг. рост экономики в ведущих странах был следствием беспрецедентной господдержки экономики и рынков в виде программ количественного смягчения. Масштаб воздействия регуляторов предполагал бурный рост, однако темпы оживления оказались умеренными.

Более того, ситуация продолжает требовать столь радикальных мер поддержки, что вопреки возникающим проблемам конфликта интересов, идеологии невмешательства регуляторов в инвестиции на фондовых рынках центральные банки ряда стран начали напрямую участвовать в покупке акций и облигаций конкретных корпораций. Такое происходит, в частности, в ЕС, Норвегии, Швейцарии и Японии (Банк Японии выкупил уже 75% японского фондового рынка).

Наблюдается «забавный» феномен: сегодня доходность «мусорных» (в т.ч. околодефолтных) облигаций компаний «еврозоны» (благодаря «подвигам» ЕЦБ) — ниже, чем «первоклассных» американских облигаций минфина США. Это показатель того, что обратные связи отключены, рынка просто нет.

Новая масштабная коррекция тем более вероятна, что рост фондовых рынков не подкрепляется ни соответствующей динамикой ВВП, ни улучшением показателей корпоративного сектора в целом. Более того, задолженность американских нефинансовых корпораций достигла тех максимумов, которые были характерны для уровней, предшествовавших кризисным провалам в прошлом. Аналогичные показатели фондового рынка также достигли своих очередных пиков.

Многолетней проблемой экономики США остаётся двойной дефицит: торгового баланса и федерального бюджета. Этот дефицит будет значительно увеличен вследствие как налоговой реформы Трампа, так и начатой им торговой войны.

Согласно оценкам комитета по бюджету конгресса США (апрель 2018 г.), дефицит бюджета уже в 2019 г. подойдёт к отметке 1 трлн долл., а в 2020 г. — превысит её. В 2021-2028 гг. дефицит составит в среднем 4,9% ВВП, более высокие значения этого показателя наблюдались после Второй мировой войны только в посткризисный период 2009-2012 гг.

Значительные риски несут и необеспеченные обязательства США, рост которых за последние 17 лет существенно обогнал рост ВВП страны, на конец 2017 г. их объём в два раза превысил объём госдолга.

Одним из ключевых факторов, способных вызвать дестабилизацию мировой финансовой системы, является повышение учётной ставки ФРС США. Ожидалось, что в 2018 г. она будет повышена трижды, теперь же речь идёт уже о четырёх повышениях. По оценкам ОЭСР, к концу 2019 г. учётная ставка ФРС достигнет 3% (верхняя граница).

Рост ставок также осложнит ситуацию из-за большого объёма валютных свопов, которые активно используются в настоящее время финансовыми институтами. Их ежегодный объём, по оценкам Банка международных расчетов, превышает 5 трлн долл.

При низких процентных ставках ряд банков (в первую очередь шведские и немецкие) активно применяли эти инструменты с целью хеджирования рисков. При повышении ставки могут возникнуть массовые убытки и технические дефолты. Повышение ставок может вызвать глобальные кризисные процессы и с учётом высокой долговой нагрузки в мировом масштабе (глобального долгового пузыря).

Хотя банковский леверидж в США (отношение активов к капиталу) за последние годы снизился, с учётом рынка деривативов и теневой (офшорной) финансовой системы наблюдается резкий рост рисков в кредитной системе США в целом. Отметим, что объёмы операций с деривативами на мировых рынках и накопленные объёмы деривативов у крупнейших американских банков превышают предкризисные уровни.

В глобальном масштабе текущую нестабильность — в дополнение к «пузырям» на сырьевом, фондовом и долговом рынках — усиливают и «пузыри» на рынке криптовалют[3].

Весной 2018 г. наблюдалось ухудшение большинства экономических и финансовых показателей, что свидетельствует о замедлении экономического роста в мире. При этом ФРС США сокращает свой баланс на 20 млрд долл. в месяц, а к концу 2018 г. планируется выйти на отметку 50 млрд долл.

ЕЦБ сократил программу количественного смягчения до 30 млрд евро (максимум составлял 80 млрд евро) в месяц. Начало процесса количественного ужесточения уже привело к снижению темпов роста денежной массы и в итоге может существенно препятствовать глобальному росту.

Исходя из «параметров порядка» американской и глобальной финансовой системы, её «хрупкости» в условиях перехода ФРС (и за ней других центробанков) к сокращению своего баланса сформулируем сценарии саморазрушения/сноса этой системы, которые различаются степенью вероятного ущерба для российской экономики и её бизнес-элит.

• Определение вероятных параметров краха/управляемого сноса

Режим краха/сноса по теоретическим соображениям и по опыту (в т.ч. и российскому) может протекать в трёх сценариях: кризиса (падение на 10-15%), коллапса (падение до трети) и катастрофы (до половины и более).

А) Сценарий “Благоприятный” (вероятность — стремится к нулю)

Б) Сценарий “Инерционный” (вероятность — 1/9)

В этом сценарии предполагается, что при определённых условиях устранение «пузырей» (долговых, фондовых, криптовалютных и др.) может происходить достаточно медленно, приобретая вид скорее «сдутия», чем «схлопывания». При этом отдельные «пузыри» (например, на рынке гособлигаций) могут даже какое-то время расти.

При таком инерционном сценарии рост мировой экономики может затормозиться, цены на нефть — несколько снизиться из-за снижения мирового спроса и ухудшения ожиданий участников мировых сырьевых и финансовых рынков. Для западных стран санкции могут создать дополнительные препятствия с точки зрения выстраивания взаимовыгодного механизма сотрудничества и формирования условий, расширяющих возможности их собственного развития.

В) Сценарий “Кризис” (вероятность — 1/3)

В сценарии «Кризис» предполагается вовлечение экономики США в рецессию и финансовое сжатие. Будут иметь место ухудшение показателей финансового сектора и паника на американских рынках, что вызовет комплекс нерыночных мер со стороны правительства США — вплоть до приостановки биржевых торгов (для ряда наших компаний — например, Русала — это уже реальность).

Деятельность российских бизнес-групп, ориентированных на каналы внешнего финансирования, резко осложнилась по мере ужесточения режима санкций (включения компаний и лиц в SDN-лист минфина США, предусматривающий полный «отказ в обслуживании» таких субъектов американской финансовой и правовой системой плюс вторичные санкции против тех, кто продолжает с ними иметь дело).

Традиционный канал финансирования через западные и офшорные центры перекрыт, что транслируется в экономику РФ по каналам текущих операций (экспорта) и капитальных операций (необходимость досрочного возврата кредитов).

В данном сценарии при негативной геополитической ситуации и неблагоприятной ценовой конъюнктуре мировых товарных рынков стоимость российского экспорта заметно снизится, что затормозит или даже существенно сократит и внутренний спрос.

Г) Сценарий “Коллапс” (вероятность — 2/9)

По прогнозам Голдман Сакс, в ближайшие шесть месяцев доходность 10-летних казначейских облигаций вырастет до 3,5%. Это спровоцирует уход инвесторов из акций в гособлигации, усиливая обвал фондовых рынков.

Рост учётной ставки и доходности гособлигаций также должен привести к оттоку капитала с рынков развивающихся стран, что вызовет там обвалы и дестабилизацию. Трёхмесячная ставка по долларовому Libor, используемая при ценообразовании в многочисленных контрактах по всему миру, уже выросла до самых высоких значений с 2008 г.

Последние годы глобальные банки на рынке процентных свопов в основном играли на успокоение/снижение ставок. Скачок доходности поставит их перед выбором: либо выплаты по этому инструменту в среднесрочной перспективе порядка 3-5 трлн долл., либо попытка заставить ФРС отказаться от политики дальнейшего повышения ставок и вернуться к политике нулевых или даже (как у ЕЦБ и Банка Японии) отрицательных ставок с новым раундом «количественного смягчения».

Этот момент попытки рынка (глобальных финансовых игроков) «сломать ФРС» может спровоцировать переход кризиса финансовой системы в режим коллапса.

В данном случае, при сохранении текущего режима «встраивания РФ в мировую экономику» и продолжении реализуемой ЦБ и Минфином политики «вашингтонского консенсуса», произойдёт существенное падение экономики РФ, способное перерасти в полномасштабную катастрофу, аналогичную началу девяностых.

Это будет означать во внутренних расчётах массовые неплатежи и банкротства, в связи с чем могут возникнуть проблемы энерго- и продуктоснабжения больших городов. На поддержку банковского сектора в рамках данного сценария потребуется около 10-15 трлн рублей (в текущих ценах).

При «коллапсе» показатели вывоза капитала из России достигнут 100 млрд долл. и выше (как в 2014 г.), что невозможно без растраты валютных резервов страны. Этому будет способствовать нарастающая дисфункциональность финансовой системы, которая постепенно будет прекращать кредитовать реальную экономику и даже обслуживать платёжный оборот.

Произойдёт массовое бегство вкладчиков из банков. Даже госбанки не смогут удержать своих клиентов.

Д) Сценарий “Катастрофа” (вероятность — 1/3)

В сценариях «Коллапс» и «Катастрофа» предполагается, что на экономическую ситуацию всё сильнее будут влиять геополитические факторы.

Сценарий «Катастрофа» может произойти в силу одновременного стечения процессов деструкции, когда из-за какого-то первичного шока (необязательно в финансовой сфере) начнут параллельно развиваться взаимно усиливающие друг друга факторы кризисных обострений. Возникнет резонанс разрушительных волн разной природы и амплитуды.

Существенный обвал может произойти и на сырьевых рынках как в силу объективных факторов (например, шока и паники потребителей), так и субъективных, в т.ч. — информационных и геополитических, факторов.

В ситуации глобального экономического хаоса, паралича мировой финансовой системы и кризиса доверия к ведущим регуляторам (ФРС, центробанкам и минфинам западных стран) экономика РФ, при отсутствии адекватной политики со стороны российских регуляторов, также автоматически попадёт в ситуацию катастрофы.

Девальвация рубля может приобрести неконтролируемый характер. Станет невозможным финансирование критического импорта. В режим натурального хозяйства могут перейти и население, и крупные компании (бартер, свои платёжные системы, собственные системы распределения продуктов питания и т.д.).

Сценарий «Катастрофа», вероятно, приведёт к кардинальному пересмотру подходов к российской экономической политике. В частности, представляются возможными такие меры, как введение запрета на экспорт капитала, резкое ужесточение валютного регулирования, национализация ряда промышленных, торговых и транспортных предприятий.

При этом неизбежен отказ от «плавающего» курса рубля, «замораживание» цен на многие товары и услуги, а также контроль над распределением жилья и важнейших товаров. Однако эта запоздалая реакция не купирует угроз.

Хотя в 2018 г. вероятность финансовой катастрофы в США (и тем самым крах/управляемый снос глобальной финсистемы) кажется несущественной, по мере развития кризиса и в случае перехода его в режим схлопывания (коллапса) подобный исход будет казаться для основных проигрывающих схватку глобальных игроков всё менее немыслимым — так в своё время для советской партхозноменклатуры стал желанным роспуск СССР после коллапса финансовой системы Союза и невозможности дележа союзных выгод (в т.ч. от эмиссии).

Как в военном деле надо быть готовым к нападению всеми силами и средствами, которые имеет противник, так и в сегодняшней «предвоенной» ситуации и бизнесу, и государству Российскому надо готовиться, прежде всего, к наихудшему из возможных сценариев — «Катастрофе».

Много лет либералы пугали нас автаркией («Венесуэльским путём»), США вознамерились реализовать эту модель для нас за год-два, увёртываясь (как они надеются) от собственной катастрофы.

1. II. Адаптация российской бизнес-элиты к «игре без правил».

Что такое западные «правила игры» для российской бизнес-элиты?

Это — возможность «встраиваться» в глобальное финансовое и правовое пространство, использовать чужие юрисдикции и банки в своих интересах.

И хотя это «встраивание» всегда несло в себе известные риски, они считались ниже, чем риски отечественного правоприменения и денежного оборота. Такое вытеснение «удобной юрисдикцией» неудобной российской (как хорошими деньгами плохих — знаменитый закон денежного обращения Грешема) было, безусловно, почти всегда правилом в 1990-е.

Так оставалось в основном в 2000-е; и уже не совсем так в 2010-е. В 2018-м это становится совсем не так: мышеловка захлопывается быстрее, чем соображают в ней мыши, стащившие туда весь сыр и свившие там гнёздышки для своих мышат.

Чужие юрисдикции перестают быть для бизнеса комфортными ровно в тот момент, когда глобальные банкиры, аудиторы, рейтинговые агентства, суды и прочие системные элементы этой «удобной инфраструктуры» начинают рассматривать все операции (причём задним числом, с момента заводки к ним бизнеса на обслуживание) под «русофобской лупой»: если есть в происхождении капитала намёк на «русский след», режим с благоприятствования сначала меняется на режим изоляции, а для непонятливых — и на «тюремный режим».

Правовая база в виде «Закона о криминальных финансах» и права администрации без суда и следствия объявлять любого вне закона (как физлицо, так и компанию), а также карать за любые отношения с объявленными вне закона (т.н. «вторичные санкции») подготовлена как в США, так и в Великобритании. Спорить тут бесполезно.

2.1. Назад в 1990-е? Эскалация угроз

«Плата» за пользование чужой финансово-правовой инфраструктурой переносилась на российское государство (недоплата налогов, вывоз капитала во всех формах и проч.). За безопасность и бесперебойность этого процесса отвечали делегированные во власть представители бизнес-элиты, которые объясняли политическому руководству и населению, что «иного не дано», что кроме неолиберального «мэйнстрима» для таких стран, как Россия, ничего в мире нет.

Режим «встраивания» работает хоть как-то и для кого-то только до «момента истины» — схлопывания внешних долговых и фондовых пирамид, куда встроены наши РБГ и конкретные, давно легализованные на Западе граждане двух-трёх (иногда больше) государств.

Для Запада — они все русские, все, кто сделал здесь деньги и «имеет связи с Кремлём». Гражданства, приобретённые за инвестиции (это есть в соответствующих законах), можно отобрать задним числом, объявив инвестиции криминальными и/или «новых граждан» подозрительными/токсичными. И вот уже Лондон пересматривает задним числом 700 выданных инвестиционных виз, а Кипр собирается пересмотреть выданные ранее инвестиционные гражданства. Затем — Мальта, далее везде.

Запад никогда не воспринимал использование чужими (русскими, арабами или китайцами) своего финансового и правового пространства в качестве неотъемлемого права последних.

С точки зрения Запада это — временно дарованная привилегия, которая должна подтверждаться выгодой для глобальных банков и центров потребления: пока есть приток ресурсов (в первую очередь — финансовых), можно потерпеть наивность чужаков, считающих удобства на Западе «общечеловеческими».

Но как только «чужие» начинают переигрывать «своих» на созданном для «своих» поле (будь то спорт, экономика или война) — включаются «встроенные закладки» (антидопинговая система, рейтинги, аудит — всё что угодно), и начинается «игра без правил».

Вводя санкции или используя накопленную информацию о всех бизнес-операциях и интересах, накопленных в системе за многие десятилетия, западные монетарные власти всего лишь реализуют свою интеллектуальную собственность на базовое правовое обеспечение — как «Майкрософт» оставляет за собой право на «обновления» и использование персональных данных всех пользователей своего «удобного софта».

«Мягкая сила» (soft power) основана, прежде всего, на подавляющем господстве в области программного обеспечения. Зависимость российского бизнеса в информационной сфере тотальна: более 97% государственных информационных систем работает на западном софте, в бизнесе эта доля, вероятно, сопоставима.

Поэтому, когда крупнейшие мировые компании вводят санкции (прекращают поставки софта и продление обслуживания ранее поставленных систем), это ставит под угрозу всю деятельность крупнейших российских компаний.

В этой ситуации решение проблемы «информационного суверенитета» не менее важно и приоритетно, чем возврат «финансового суверенитета» страны.

Краткосрочная цель «кремлёвского доклада» США — «подвесить» как можно больше российских компаний и лиц, присвоив им некие «индексы коррупции», на основании чего в дальнейшем (в неопределённое время и неопределённым способом) можно будет их «щипать» и «разделывать».

Отработка «технологий ощипывания» и выбрасывания с глобальных рынков производится открыто с начала апреля на примере группы О. Дерипаски, в которую входит более 100 компаний в трёх офшорных юрисдикциях.

Стоило двадцать лет выстраивать хитроумные схемы владения, запутанные, защищённые лучшими международными юристами трастовые и иные редуты, чтобы тот, кто и придумал все эти юрисдикции и взрастил всех этих юристов, в один момент перемножил это всё на ноль: токсично всё, о чём вы даже подумали применительно к этому человеку и к его армии. Хотя закалённый герой алюминиевых войн 1990-х попробует.

Внешняя оболочка империи О. Дерипаски, на которую привлекались средства на глобальных рынках, представляет собой структуры в офшорных юрисдикциях (Кипр, BVI, Нидерланды), которые практически не связаны с реальными активами в России. Схема владения в электроэнергетике вообще «закольцована».

Алюминиевый бизнес замкнут на 6 компаний BVI, однако последние не имеют прямого отношения к «вывеске» офшора, на который привлекались средства (компания SPV), таким образом владелец готовился к ситуации форс-мажора, и «ящерица может легко отбросить свой хвост». Так кажется на первый взгляд.

Однако то, что является нормальной защитой в обычной ситуации, с точки зрения логики SDN является «пустой уловкой»: любые, даже самые слабые следы будут трактоваться в логике войны против «ОПГ Кремль».

Предложенный 23 апреля с.г. минфином США «выход из ситуации»: снятие санкций с «Русала» в случае ухода О. Дерипаски как его главного бенефициара, — «лукавый»: в SDN-лист включены в качестве «друзей Путина» почти все руководители крупнейших госкомпаний и госбанков, а также многих частных. Поэтому логика смены собственников и руководителей по требованию минфина США ведёт к требованию смещения В. Путина.

Тем не менее, если «не играть в поддавки», ряд российских стратегических активов (газ, нефть, металлы, химия, логистика, атомная и оборонная промышленность) достаточно защищены от внешнего «враждебного поглощения» как с точки зрения структуризации бизнеса, так и с точки зрения технологической и рыночной самодостаточности.

Если часть из них можно «достать» через США и Европу, которые служат основными потребителями их продукции, то некоторые можно «добыть» только «вместе со страной».

Осознавая свою «стратегичность», соответствующие РБГ проводят достаточно активную и успешную глобальную экспансию, которую невозможно остановить чисто финансовыми средствами. Но можно — нечистыми и нефинансовыми.

Поэтому другая среднесрочная цель «доклада Мнучина» — не банальный захват российских средств и активов, находящихся на Западе, а отсечение всех РБГ от глобальных рынков, при этом с комфортными для США исключениями (типа поставки ракетных двигателей, атомного топлива, титана и др.) — в расчёте на то, что нуждающиеся в валюте русские не посмеют ответить контрударом даже в условиях блокировки для них европейских и (косвенно, через отказ от финансового и информационного обслуживания) азиатских рынков.

Есть у «доклада Мнучина» и долгосрочная цель — склонить все стратегические РБГ к переходу в статус «дочек» глобальных корпораций и фондов (прежде всего, с американской пропиской): тогда санкции де-факто перестанут действовать, даже если они не будут отменены де-юре.

Это — проект «пересборки» нашей страны при внешнем сохранении суверенитета и приличий: таким же образом после 1945 г. были «пересобраны» Германия и Япония, которые в обмен получили временную возможность быстрого, встроенного в глобальный рынок развития.

Если США перешли к «разборке по понятиям», логично было бы разговаривать с ними на том же языке. После санкций против О. Дерипаски и его компаний в Сбербанке возникла потенциальная дыра (по оценке Fitch, в 20% капитала, или в 11 млрд долл.), при этом американские акционеры владеют примерно 20% капитала Сбербанка.

Самое время предложить «взаимозачёт» — поменять акции на долги, и пусть американские акционеры идут в минфин США с вопросом, что им делать с этой «уступкой прав требования». Но такое решение (есть и более радикальные, основанные на возврате к происхождению «Русала» в конце 1990-х годов, так же как и для остальных частных компаний — судебная оценка залоговых аукционов, как уже было сделано в голландском суде в «деле ЮКОСа») — это «выход за флажки», означающий, что мы собираемся играть по своим правилам, а не адаптироваться к игре без правил.

Сакраментальный вопрос: кто на этом пиру российские бизнесмены и чиновники: «чужие»? «хищники»? «жертвы»?

В индивидуальном плане — люди как люди, хотя в «свободной охоте» рыночных реформ успешны были прежде всего те, кто не сильно мучился рефлексией, но имел железную хватку и мог отстоять захваченное. Однако для большинства «выход за флажки» ментально и интеллектуально почти недоступен — легче попытаться приспособиться к условиям санкций в надежде «проскочить между струй».

На таких Запад собаку съел, и минфин США готов объявить любого россиянина вне закона. К удивлению многих, в SDN-лист включили Виктора Вексельберга, который имеет серьёзные связи и бизнес в самих США.

Может быть, это знак всем остальным о том, что попытки возврата в Россию или двойной лояльности быть не может? По данным управляющего директора юридической фирмы Marks & Sokolov Брюса Маркса, который представлял интересы канадской Norex Petroleum в её иске против Виктора Вексельберга и Леонарда Блаватника в США, у Вексельберга был вид на жительство в США, но в середине 2000-х он отказался от американской грин-карты. В результате этого решения его статус в США изменился на иностранца (alien), и поэтому стало возможным наложить на него санкции, что и было сделано[4].

«Обосновывая введение санкций против Дерипаски, минфин США указал на то, что тот сам заявлял о наличии у него российского дипломатического паспорта и участии в переговорах за рубежом от имени российских властей, а также на наличие слухов, согласно которым Дерипаска имел связи с организованной преступностью и был причастен к подкупу чиновника и к убийству неназванного бизнесмена»[5]. Таково почти официальное обоснование санкций к крупнейшему (после Китая) производителю алюминия.

[1] «Если на пробирке нет следов, значит, русские научились их открывать бесследно» (из заключения о пожизненной дисквалификации одного олимпийца из РФ), если газ «Новичок» — то он точно сделан в Кремле. Если российский бизнес использует западную финансовую систему и её законные офшорные лазейки, — значит, он негодяй, потому что он не получал законных «терапевтических исключений».

[2] Так, известный финансист М. Фабер заявил, что «мы находимся в гигантском пузыре активов, который может лопнуть в любой момент». По мнению другого финансиста, Дж. Роджерса, этот крах будет самым масштабным за весь период после Великой депрессии. При этом официальные лица (типа главы МВФ К. Лагард) источают благодушие и «льют елей» в уши инвесторов и политиков.

[3] За криптовалютами, по имеющимся оценкам, могут стоять интересы неких «специальных организаций» со своими специальными целями, одной из которых может быть задача оттянуть на себя избыточную ликвидность, чтобы затем резко уменьшить её объём путём спровоцированного кризиса. Могут быть и иные системные задачи, такие как глобальное перераспределение активов, масштабная дестабилизация ситуации, установление полного контроля (отказ от наличных), др. внеэкономические цели.

[4]https://www.rbc.ru/economics/20/04/2018/5acf9c389a794718985fa038?from=center_1

Вообще, обоснование минфином США включения Вексельберга в чёрный список подкупает бесхитростностью: мол, этот парень, как мы слышали (хотя решения суда нет), давал взятки губернатору Коми, значит, мы имеем право его считать мафиози и забрать всё, что сможем, себе. В этом универсальность отмычки под названием «обвинение в коррупции»: экстерриториальный характер (он же наверняка использовал наши доллары) и «законное право» забрать награбленное.

[5]https://www.rbc.ru/politics/06/04/2018/5ac76ffe9a794722c5f0c017

***

Окончание доклада здесь.
.