Шах и мат русской филологии, или Кому спасать язык от поругания-1
«Мне хотелось бы поблагодарить (своих коллег-лингвистов – авт.)за то, что они являются хранителями традиций, что не отказываются ни от одного из тех достижений, которые были. С другой стороны, всегда открыты новому, интересному, и всегда готовы пробовать что-то новое в своей практической деятельности».
Из доклада профессора МГЛУ
Елены Григорьевны Беля́евской, 2014 г.
Наш читатель уже знает об открытой переписке в режиме «вопрос-ответ» между нами – группой энтузиастов – и человеком, профессионально занимающимся изучением и сохранением наследия русского языка, доктором филологических наук, старшим научным сотрудником Института востоковедения РАН и кафедры теоретической и прикладной лингвистики филфака МГУ Светланой Анатольевной Бурлак, автором нескольких книг.
За что мы, со своей стороны, очень ей признательны. Подчеркнём – наша публикация носит принципиальный характер сразу по нескольким причинам. А вся предыдущая переписка сосредоточена на двух сетевых ресурсах: на портале Антропогенез.ру и на страницах литературно-художественного журнала «Новая Литература».[1]
Ёмкие, по нашему мнению, ответы Светланы Бурлак, порою носят, в том числе, и сардонический характер, что, вероятно, благотворно влияет на настроение читателя, однако, не затрагивает сути полемики.[2]
Поэтому, по большей части игнорируя остроумные тезисы нашего уважаемого наставника, мы получаем возможность уделить внимание преимущественно вопросам сравнительно-исторического языкознания (СИЯ), а также тем накопившимся тревожным аспектам, с которыми эта наука так или иначе сталкивается в последние десятилетия.
Скажем сразу, ни один из ответов С. Бурлак не дал полного ответа на наши вопросы. Острые углы были или обойдены, или носили общий информационный характер, что и послужило основанием для данной публикации.
С другой стороны, по опыту мы знаем, что вести прямую беседу об этимологии с людьми, слывущими в научном сообществе любителями, беседу публичную, решится далеко не всякий учёный-языковед.
Надеемся, что эта статья, в которой мы ещё раз поставим перед СИЯ неудобные вопросы, требующие своего разрешения, а также дадим комментарии на ранее опубликованные тезисы Светланы Анатольевны, послужит нашей общей пользе и не отпугнёт ни одну из сторон от возможности дальнейшего плодотворного общения.
[1] См. первую, вторую и третью части ответов С. А. Бурлак.
Со временем, для удобства ознакомления, мы намерены объединить всю переписку в её хронологической последовательности, дополнив её содержательным, на наш взгляд, общением с некоторыми другими представителями от филологии, с которыми мы, так или иначе, сталкиваемся в последнее время.
[2] Перечислим здесь часть такой «аргументации»:
- «Ну, нету в этой навозной куче жемчужных зёрен, сколько ни ищи… И быть не может – просто потому, что на реальную жизнь авторы в своих построениях не опираются никак…»
- «Видели вы когда-нибудь, как заимствуется дательный падеж? Да ещё вместе с винительным? Да ещё с окончаниями спряжения?..»
- ХХ век точно был.
Ответ Светлане Бурлак. Часть 1
Полемика и комментарии
С. Бурлак:
– Наука предполагает обращение к первоисточникам, выявление механизмов того, как что-то происходит, гипотез, почему происходит именно так, проверок этих гипотез… Да, наверное, это может показаться скучнее, чем посмотреть и осениться. Но зато надёжнее.
Ответ:
– Ни мы, ни создатели «Новой хронологии» не заслужили обвинений в шарлатанстве, и наши исследования не продиктованы влиянием на нас неких «высших сил».[3] Хотя, судя по новизне, наполнению и серьёзности наших исследований, допускаем, что какая-то сила действительно может подталкивать нас в направлении наилучшей отдачи и результата. Но об этом мы ничего не знаем.
По сути, «неудобные» вопросы по этимологии к представителям СИЯ до сих пор не получали права открытого обсуждения на страницах по крайней мере ненаучных изданий.
Вместо проработанного ответа обычно предлагается самим поискать в справочниках необходимую информацию, изучать гипотезы, древние языки и т. д. Не стоит торопиться спрашивать лингвиста, почему, например, русские слова тварь и творец славист Макс Фасмер не подводит под единый корень.[4] Адекватного ответа получить невозможно.
Как мы понимаем, Макс Фасмер и не ставил перед собой цели показать историю слова. Вся польза его этимологии сводится к перечню переводов конкретной лексемы, не более.
Вместо того чтобы объединять однокоренные образования в соответствующие кусты, как и должно быть в открытой этимологии, выявлять исконное слово, прослеживать эволюцию производных, Макс Фасмер всякому такому однокоренному слову пишет отдельную статью с отдельным толкованием.[5] И никого не смущает, что у всех этих слов, разбросанных по словарю, была своя, общая «бабушка» и свои, мигрировавшие в зарубежья, иностранные родственники.[6]
Так, может быть, справедливы были требования нашей исследовательской группы иметь в корпусе справочников русского языка «Словарь однокоренных слов»? Настоящий, полноценный словарь, охватывающий в каждой своей статье все возможные однокоренные образования.[7]
Незаменимость и академический вес, которыми, с подачи филологов, окружено имя Макса Фасмера, говорит о многом. Не желая все последние 50 лет создать ничего лучше, глубже, отвечающее нормальной русской этимологии, нас питают некондицией, разводя при этом руками – мол, сами видите, написать правильнее, чем это сделал немецкий славист, ну никак невозможно.
Очень непростой, о-очень кропотливый труд.[8] Да, говорите Вы, даже у Фасмера встречаются ненадёжные этимологии, и «отдел этимологии и ономастики» ведёт работу в этом направлении, дописывает этимологические зоны к словарным статьям… в «Толковом словаре русского языка».
Ну, чем не разговор двух персонажей:
– Ты на рыбалку идёшь?
– Нет, я на рыбалку иду!
– А! А я думал, ты на рыбалку идёшь!
С другой стороны, мы постоянно работаем с этимологическим словарём Фасмера, и под разными углами зрения.
Причины нежелания создавать отечественный этимологический словарь – альтернативный словарю Макса Фасмера – для нас очевидны, о чём мы уже высказывались в различных публикациях.
Новый полноценный словарь потребует не только пересмотра всего состава и всего содержания справочника, что очевидно. И даже не только лишь широкого дополнения упущенной М. Фасмером лексики и расширения толкования слов вводом дополнительных языков, например, из близкородственных финно-угорской и тюркской групп.
Трудность состоит в том, что академическая филология в принципе не заинтересована в пересмотре исторической составляющей лексического фонда языка, что было бы равносильно пересмотру взглядов на прошлое русского языка в целом.
По сути, словарь Фасмера сегодня – пережиток прошлого, поднятый на штыки образец научной недобросовестности и идеологической конъюнктуры, главная цель которого – в оправдании и поддержании на плаву ложного представления о нашем прошлом.[9]
Здесь и скрыта, на первый взгляд, «странная» причина, почему вместо абсолютно нового и доступного «Этимологического Словаря Русского Языка» филологи предлагают нам, в Вашем лице, Светлана Анатольевна: «этимологические зоны к словарным статьям в "Толковом словаре русского языка с включением сведений о происхождении слов" (Отв. ред. академик Н. Ю. Шведова. М., 2007)».[10] Т. е. вместо полного обновления обветшалого и негодного продукта предлагается его латание и штопка.
Складывается устойчивое впечатление, что на высоком уровне специалистами и руководством кафедр русского языка делается всё возможное, чтобы ни одно из более-менее серьёзных исследований, посвящённых прошлому русского языка, не получало публичной огласки без их высокого разрешения.
А разрешение, судя по вялой динамике в языкознании, возможно только в рамках соответствия таких работ сложившейся в языковедении научной парадигме.
Поэтому-то, задавая учёному-филологу свои неудобные вопросы, пытливый пришелец рискует прослыть невеждой. И окажется, что ему, прежде чем обращаться с вопросами к специалисту, надо бы сначала «изучить первоисточники, прочитать специальные книги, выявить из всего этого векового множества готовые рецепты».
Что тут скажешь? Если вся мощь отечественной филологии за последние две сотни лет так и не смогла зафиксировать в доступном «специализированном справочнике» родственность между словами градус и ограда, объясняя это тем, что первое слово-де – иностранное заимствование, то надеяться, что она обратит внимание на: гардероб, градиент, гардарики, гражданство, гардина, или вообще «невероятные» гордость, орден и орда не приходится.[11]
В итоге пытливый проситель, по причине отсутствия нужных русских словарей и, приученный годами получать от ворот поворот, или замыкается в себе, или начинает искать ответы на возникающие вопросы самостоятельно, не надеясь уже на серьёзную помощь специалиста.
Он действительно штудирует специальную литературу, изучает гипотезы, пытается понять компаративистскую логику. А когда, спустя месяцы и годы, его новый опыт лишь подтвердит те же самые бреши в трудах академиков, и он вновь укажет на них языковедам, ему дадут другой совет – изучить «хотя бы латынь, греческий, санскрит и старославянский». Совершенству, как говорится, конца и края нет.
Знают ли учёные, что в лагере «любителей лингвистики» за последние годы значительно прибыло? Да и продолжать называть всех таких исследователей свысока «фриками-любителями», не представляющими якобы никакой ценности (а на деле – представляющими угрозу канонам науки), попросту неприлично! На дворе век интерактивно-информационный, век широчайших скоростных технологий. Многие «секреты» и «шероховатости» в науке, ещё вчера малодоступные даже крепкому кандидату наук, сегодня широко открыты всякому пытливому исследователю. И всегда найдутся те, кто эти «шероховатые секреты» из запылённых академических умов будет пытаться вытащить на свет божий.
Не пора ли насмешливость и сарказм в отношении новых взглядов на историю переключить на трезвый и конструктивный тон исследователя? Неужели ни у кого из ныне здравствующих филологов никогда не возникали сомнения в достоверности традиционных исторических хроник?
Неужели та же, набившая уже идеологическую оскомину, мифологема о «монгольском иге на Руси» до сих пор привлекает их учёное внимание как реальный факт завоевания Руси дикими азиатами в течение огромного периода 13–15 веков?
Или филологи не знают, что эта теория не имеет под собой оснований, не подтверждается ни русскими, ни иностранными свидетельствами?
Что впервые о «монголо-татарском иге» заговорили лишь в 18 веке с подачи немецких профессоров, нанятых немецкой же по происхождению императрицей для продвижения в русской Петербургской академии наук новых знаний, свидетельствующих о «рабском происхождении русских», в первую очередь, в корпусе наук исторических и филологических?
Что именно иностранцы на протяжении доброй сотни лет играли роль исполнителей социального заказа, что у самих русских в то время никогда бы не поднялась рука написать, будто их предки на протяжении 250-300 лет пребывали в вассальной зависимости от кочевников без роду и племени, чему и был примером наш первый реальный академик М. Ломоносов?
И не потому, что русские-де стеснялись тёмного прошлого своих предков; а только лишь потому, что ни они, ни их далёкие деды никогда и слыхом не слыхивали ни о каком монгольском завоевании.
А ведь подобные ложные начала лежат в основании отнюдь не только исторической лингвистики, изучающей зарождение и развитие языков на континенте, но и целого ряда наук.
[3] Мы знаем, как ясный и простой по мысли тезис о том, например, что СИЯ шагу не может сделать без культурологических датировок, в объяснениях филолога может превращаться в нагромождение банальных, отвлекающих от конкретного вопроса, примеров.
[4] ТВОРИТЬ – творю́, укр. твори́ти, блр. творы́ць, др.-русск., ст.-слав. творити.
ТВОР – только др.-русск. творъ вид, наружность, творе́ц, укр. твiр, …греч. ΣΟΡόΣ (т.е. сорос – авт.) урна, гроб.
ТВАРЬ – укр. тварь, животное; лицо, др.-русск. тварь изделие; предмет; создание, творение, ст.-слав. тварь. Недостоверна связь с лат. РАRIЕS стена.
Из приведённых примеров трудно прийти к выводу о родственности перечисленных слов (толкования слов из словарей мы даём для наглядности в урезанном виде, сохраняя, однако, основной этимологический смысл статей). Отечественной лингвистикой вымершие или устаревшие слова не имеют шансов считаться родственными или однокоренными современным. То же самое можно наблюдать, если один из «родственников» считается иностранным заимствованием, тогда как второй – исконным русским словом.
[5] См. примеры того, как разводят по разным кустам однокоренные слова (ГРАД и проч.) эксперты порталов Русский язык и Грамота.ру:
Вопрос:
«Здравствуйте! Школьный словарь "разбор слова по составу" говорит, что слово ОТДЫХ имеет только корень. Однако как быть со словами ПЕРЕДЫШКА и разг. ПРОДЫХ (работы столько – ни продохнуть), неужели они не родственные? Спасибо».
Ответ справочной службы русского языка:
«Слова отдых и передышка (продых) этимологически родственные, но в современном русском языке однокоренными уже не являются».
Так и хочется спросить экспертов: стало быть, ОТДЫХ и ПЕРЕДЫШКА – это слова с различными, чужими друг другу корнями?
[6] При невозможности создать такие кусты, М. Фасмер вполне мог бы дать перекрёстные ссылки на однокоренные слова, если бы его этимологии носили системный характер и не противоречили друг другу.
[7] Не говоря уже о создании «Словаря эволюции приставок, корней и слов русского языка» на примере исторических источников, который Евгений Жуков назвал «хлебом, вином и кровью» лингвистики.
[8] Пример воспевания словаря Фасмера: «В наше время… Этимологический словарь Фасмера… удерживает позиции авторитетного издания, продолжает отвечать самым высоким научным требованиям. Это тот редкий случай, когда работа со временем не только не устаревает, а, напротив, приобретает все достоинства научной классики» – доктор филологических наук Любовь Куркина.
[9] Трёхтомный словарь Макса Ю́лиуса Фри́дриха Фа́смера (1886 –1962) впервые издан на немецком языке (Берлин, 1950 г.), переведён на русский и дополнен кандидатом филологических наук Трубачёвым Олегом Николаевичем (1930 –2002), до сих пор считается самым большим по охвату материала трудом, освещающим этимологию русского языка. Работа над словарём осложнялась правящим в Германии нацистским режимом, декларировавшим второсортность любой культуры, кроме немецкой, – см.ссылку.
Добавим, в словаре красной нитью проходит сравнение значительного числа русской лексики с германской, создавая тем самым ложное впечатление о превосходстве последней. На деле же всё могло происходить и с точностью до наоборот: известно, что балто-славянские племена населяли значительные территории Германии до их перехода на диалекты немецкого. Про другие множественные недоработки в словаре Макса Фасмера – см. рубрику.
[10] Состоялся такой заочный диалог.
Избушкин:
– Побочным продуктом такой работы будет этакий сборник ляпов, с которыми мы постоянно сталкиваемся в ЭСРЯ М. Фасмера, и который так же периодически будет пополняться новыми материалами, пока не дорастёт до отдельной книги. Нашей задачей является привлечь внимание учёных к проблемам прошлого русского языка, и его этимологии, в частности.
Бурлак:
– Ну, тут можно не трудиться – это уже есть. Например, в Институте русского языка существует Отдел этимологии и ономастики, в частности, они сделали этимологические зоны к словарным статьям в "Толковом словаре русского языка с включением сведений о происхождении слов" (Отв. ред. академик Н. Ю. Шведова. М., 2007). Разумеется, не все этимологии, когда-либо предлагавшиеся, выдерживают проверку временем (даже у Фасмера встречаются ненадёжные этимологии), но работа ведётся.
Мы лишь добавим, что материал по указанной ссылке не удовлетворяет даже элементарным требованиям. Вот пример «этимологической зоны» из указанного С. Бурлак словаря Натальи Шведовой: ГАРДЕРОБ, -а, м. 1. Шкаф для повешенной в нём одежды. 2. Помещение в общественном здании для хранения верхней одежды посетителей. 3. Носильное платье, одежда одного человека. Г. артистки. Обновить свой г. || прил. гардеробный, -ая, -ое (к 1 и 2 знач.). Из франц. garderobe < garde ‘хранение’ + robe ‘платье, одежда’. Этимология – никакая.
Ф. Избушкин
***
Надо просто добиться того, что бы журналистов СМИ и ТВ за безграмотность или преднамеренное искажения русского языка, лишали право быть работником СМИ ТВ и Радио! А у нас ровным счётом всё наоборот, по принципу мели Емеля твоя неделя!
А также гнать в зашей всех правителей и чиновников за безграмотность или преднамеренное искажения русского языка и переводить из в простых жителей нашей страны.
“переводить из в простых жителей нашей страны” Ну да. А мы кто тогда? Простые жители страны? А они кто? Боги?
Ещё за враньё нужно лишать права быть работниками тех кто это враньё производит и выводит в эфир. Оксюмарон какой-то.
Не случайно главные специалисты и начальники институтов русского языка обычно евреи.
Язык – это корни и глубинные смыслы у народа, потому их обрубают и искажают уже ни одно столетие.