Риторика — искусство говорить красиво и правильно-2

https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/1652499/1652499_300.jpgИстория русской риторики непосредственно связана с русской общественно-политической историей.

Время создания основных риторических трудов совпадает с временами общественных ломок и преобразований.

Сначала было Слово…

«В начале было Слово, и слово было у Бога и Слово было Бог.

Оно было в начале у Бога. Всё чрез Него начало быть, и без Него ничего не начало быть, что начало быть». (Св.Евангелие от Иоанна, 1,1 — 3)

На Руси всегда любили красивое, яркое, образное, сочное слово. Во все времена, особенно в годы испытаний, русский народ прислушивался к ораторам — военным, духовным, политическим.

Жреческая власть — общественный институт, несущий смысл жизни и ответственный за его воплощение в жизнь.

В докрещенскую эпоху Руси это — осёдло живущие волхвы и калики перехожие. Они умели управлять словом и посредством его, осуществляя заблаговременное выявление новых факторов среды, целеполагание и разработку работоспособной концепции воплощения этих целей в жизнь, задавали словом некую философскую общую несущую частоту в обществе на основе общего всем вероучения.

Волхвы, жившие среди народа, осуществляли свою власть по принципам, наиболее точно изложенным Александром Сергеевичем Пушкиным в «Песне о Вещем Олеге»:

«Волхвы не боятся могучих владык,
А княжеский дар им не нужен;
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен».

Их органической частью и периферией были распространители общего вероучения — разнообразные скоморохи, сказители, гусляры, создававшие и древнерусский эпос, былины, предания, сказания и сказки.

Именно в ту эпоху складывается такой весьма особенный риторический жанр, как «Слово».

Дело в том, что многие забывают или не подозревают что:

• смысл речи (текста) в общем случае рассмотрения не равен «сумме базовых смыслов» каждого из составляющих её слов (а также фраз, абзацев, глав), хотя в каких-то наиболее простых случаях смысл речи (текста) может и не выходить за пределы «суммы базовых смыслов» его составных частей.
  
  И соответственно есть некий объективный смысл и в том обстоятельстве, что в русском языке значениями слова «произведение» являются: результат перемножения сомножителей, который может быть как больше, так и меньше их суммы; продукт творчества, включая изустную речь или письменный текст.
  
  Это одна из иллюстраций того факта, что язык в некотором смысле «знает больше», чем его носители;




• точный смысл каждого из слов в речи объективно обусловлен:

  
  

  • предшествующим и последующим порядком слов и интонаций (на письме — отчасти отражаемых внедрением в текст знаков препинания), т.е. текстом речи в целом;

  
  

  • жизненными обстоятельствами, в которых возник тот или иной рассматриваемый текст, главным из которых является субкультура, которой принадлежит текст;

  
  

  • в речи могут присутствовать как бы «пустые слова», не несущие каждое само по себе смысла, подобные паузам в музыке, которые однако неизбежно необходимы в ней для управления ритмикой передачи смысла (согласования ритмики подачи смысла в тексте с психологической ритмикой слушателей или читателей), а также необходимы и для осуществления «магии слова» и «магии текста» в виброакустическом воздействии (включая и переизлучение);

  
  

  • восприятие смысла речи в целом и каждого из слов (а также, фраз, абзацев, глав) обусловлены субъективной культурой речи.

  
  

Иными словами:

В предельном случае «упаковки смысла» в изустную речь (текст), начало и конец которой заданы волей её автора, речь (текст) как целостность сама представляет собой некую полноту и неразрывность смысла.

Понимание этого обстоятельства к нашему времени большинством говорящих и пишущих утрачено.

Люди думают, что органически целостной единицей смысла является исключительно слово (в нынешнем понимании этого термина как объекта, регистрируемого в толковых словарях), а не некий порядок слов, слагающих речь (текст), в русле морфологических и грамматических конструкций, свойственных тому или иному языку.

Вследствие этого слова в тексте по отношению к тексту являются ни чем иным, как «слогами».

Но слово (как объект регистрации словарей) — не единственное языковое образование, которое может быть носителем органически целостного смысла.

Если бы это было не так, то в русском языке были бы невозможны такие названия литературных произведений, как «Слово о полку Игореве», «Слово о Законе и Благодати» (Произведение митрополита Киевского Иллариона, XI век), а были бы только «повести» («Повесть временных лет») и разного рода сказания.

Т.е. сами названия изустных и письменных «жанров» в речевой и письменной культуре древней Руси указывали на определённое различие «Слов» — с одной стороны (при этом не надо забывать, что пробелы между слов и знаки препинания появились в культуре письма в относительно недавнее историческое время, вследствие чего многие тексты в древности выглядели по форме как одно слово, написанное сплошняком.

А разбивка его на строки была вынужденной, обусловленной размерами листа и размерами шрифта), и с другой стороны — «повестей» и разного рода прочих сказаний. «Повести» и разного рода сказания — при переходе их от одного человека к другому — допускают вариативность смысла, внутренней ритмики, появление каких-то фрагментов, предшествующих или последующих изначально сложившемуся тексту, допускают включения в сложившийся текст ранее не свойственных тем (в смысле освещения вопросов) и аспектов смысла и т.п.

Т.е. «повесть» или сказание можно пересказать другим людям «своими словами», построив свой порядок слов.

В отличие от них «Слово», обладая по определению некой внутренней особенной структурой («морфологией», объемлющей по отношению к морфологии «слов-слогов» — регистрационных единиц, представляемых в толковом словаре), может быть заменено только иным «Словом» на того же рода тему, которое должно быть внятно высказано или написано от начала до конца заново, в ином порядке «слов-слогов» (одно- или двухкоренных слов; при этом корни слов — носители базового смысла).

Хотя при этом новое «Слово» может включать в себя какие-то фрагменты «предшествующей редакции», однако все такого рода включения должны быть в согласии с внутренней структурой нового «Слова».

А поскольку внутренняя структура нового «слова» должна проникать в такого рода включения, то если эти включения по своему предназначению не должны быть точными цитатами, — они неизбежно должны быть в чём-то изменены по отношению к тому тексту, из которого они взяты, для отождествления их внутренней структуры с объемлющей структурой нового «Слова» в целом.

То есть:

• «Слово» — это особенное явление в языке, частным случаем которого являются единицы регистрационного учёта толковых словарей, содержащие один или редко когда два корня — носителей «единиц смысла», представляющихся неделимыми.

«Слово» как «жанр» изустного или письменного творчества, обладая внутренней ритмикой, несущей некую «музыку (мелодию и обертоны) речи» и или архитектуру порядка букв-образов, во многом подобно музыкальным произведениям в том смысле, что: его можно воспринять как целостность и в передаче другим воспроизвести настолько точно, насколько позволяет власть над собственной памятью.

Иначе говоря, рассуждать о смысле произведения изустного или письменного речевого творчества, принадлежащего к жанру «Слова», не выслушав или не прочитав его от начала до конца полностью, — значит впадать в самообольщение.

Но если начать пересказывать «Слово» «своими словами-слогами» в ином их порядке, то это оказывается невозможным:

• человек либо впадает в молчание, потому что сам не может выстроить свой «порядок слов-слогов»;




• либо «Слово» утрачивает свойственную ему изначальную оригинально-авторскую определённость смысла вследствие изменения порядка «слов-слогов» тем, кто пытается его «воспроизвести», выстаивая свой порядок «слов-слогов»;




• либо рассыплется в более или менее ярко выраженную бессмыслицу точно также, как рассыпается на неладные звуки музыка, если её пытается исполнить тот, кто лишён музыкального слуха, не владеет инструментом на необходимом уровне, чья музыкальная память оставляет желать лучшего, либо кто не смог принять в себя музыкальное произведение другого человека как целостность.

Для человека, обладающего чувством языка, это своеобразие «Слова» как жанра речевого творчества, обусловленное наличием в «Слове» своеобразной внутренней ритмики, мелодичности и обертонов, столь же ощутимо, как ощутимо отличие музыки от шума для человека, обладающего музыкальным слухом и минимальным уровнем музыкальной культуры если не композитора и исполнителя, то хотя бы слушателя.

https://www.planet-kob.ru/ob/pics/padm/48cc78594f6dcd6a004b4a5ead09bc3d.jpeg

Владея таким мощным средством управления как «Слово», древнерусское жречество при всём при том жило в самом народе и воспроизводилось в преемственности поколений не на замкнуто-клановой основе, а на общенародной.

Оно не обособилось от народа ни в организационных формах профессионально орденской корпорации знахарей, посвящённых в таимые от прочих знания и навыки; ни в формах особого сословия «духовных», подобно тому, как обособились в корпорации (друиды и шаманы) и в наследственные сословия (брахманы, левиты, попы в России в допетровскую эпоху).

Калики перехожие, волхвы в древней Руси — социально-функционально — жречество, и, как свидетельствуют былины и летописи, описывая события эпохи становления в конце первого тысячелетия «элитарной» государственности на Руси, они не были обособленной от общества социальной группой в этот период начала кризиса Руси изначальной. И это — главное качество Русской цивилизации, которое во многом аналогично кораническому утверждению:

«Бог лучше знает, где помещать своё посольство» (Коран, 6:124).

Во времена посещения Руси в I веке апостолом Христа Андреем Первозванным жреческая власть была дееспособна, и потому он не стал крестителем Руси, хотя и запомнился русичам.

Но неадекватно прореагировав на свидетельства Андрея Первозванного, имевшие глобальное эпохальное значение, жреческая власть ступила на путь деградации и к концу первого тысячелетия утратила дееспособность, что не могло не отразится и на практике применения слов.

Княжеско-боярская корпорация (в период ранее становления государственности она была профессиональной корпорацией управленцев и играла роль общецивилизационной исполнительной власти, подчинённой слову жречества), осознав недееспособность жречества, стала искать идейного руководства за рубежом и нашла его в лице византийской церкви.

В результате состоялось крещение Руси Владимиром, чем были удовлетворены интересы и Византии, и княжеско-боярской корпорации Руси.

После Крещения — Русь киевского периода

Борьба с иноземными захватчиками, объединение русских земель ставили перед русичами довольно часто военные задачи. Раздробленная после Крещения, собирающая воедино свои силы Русь нуждалась в военном красноречии, к лучшим образцам того времени можно отнести «Золотое слово» князя Святослава, произнесённое им перед дружиной при осаде русских войск византийцами в крепости Доростал на Дунае в 971 году:

«Погибнет слава, спутница русского оружия, если мы теперь постыдно уступим римлянам. Итак, с храбростью предков наших и с тою мыслию, что русская сила была до сего времени непобедима, сразимся мужественно за жизнь нашу. У нас нет обычая бегством спасаться в отечество, но — или жить победителями или, совершивши знаменитые подвиги, умереть со славою…

Уж нам некуда деться, волей-неволей придётся стать против… да не посрамим земли русской, но ляжем здесь костьми: мёртвые бо сраму не имут, если же побежим, то срам примем, не убежим, но станем крепко, а я пойду впереди нас…»

Знаменитый афоризм «Мёртвые сраму не имут» — навсегда вписан в историю нашего Отечества. Речь князя Святослава (942 — 972) является образцом русских патриотических речей древности, в ней впервые выдвигается понятие о воинских традициях русской армии, о славе русского оружия.

Речи князей Киевской Руси к своим дружинникам цитировались даже византийскими источниками.

На Киевской Руси риторикой, как и до крещения занималось духовенство, только теперь — новое, потому монастыри стали центрами послекрещенской древнерусской книжности, где обитали составители и авторы дошедших до нашего времени риторик.

https://www.planet-kob.ru/ob/pics/padm/6af89259b6c7a68c7c5ab306d1729155.jpeg

Обложка В.А. Фаворского

Тот период прославился произведениями, выдержанными в древнем жанре «Слова», такими как: «Словом о полку Игореве», ему предшествовало анонимное «Слово о князьях», сочетающее резкость, упрёк, призыв следовать примеру предков и близких, напутствие.

Важнейшая цель каждого «Слова» в Древней Руси — объединение мест и людей в целостную Русскую цивилизацию и эта традиция в каком-то виде сохранилась и выполняла свою функцию и в Руси Киевской. Ведь задача единения особенно остро стояла во временя послекрещенской раздробленности и междоусобных войн с ней связанных.

О риторике как искусстве речи упоминается во множестве древнерусских сочинений. Так, в «Пчеле» (сборник пословиц и афоризмов Киевской Руси) содержится множество изречений о житейской мудрости и добродетели — почти половина из них может быть отнесена к правилам практической риторики, то есть нормам речи, записанным в афоризмах — античных и христианских авторов.

Вот лишь часть этих правил:

• предпочти говорение слушанию;




• умей выбрать правильную аудиторию или собеседника, понимай, что кому можно сказать;




• не празднословь, запрети себе говорить «пустые» речи;




• воспитывай не столько словом, сколько личностью и «делами», примером «доброго жития»;




• человек выявляется и просвечивается его речью;




• в правильном действии словом — оружие и защита человека.

Описанные правила составляют фрагмент общей риторики Киевской Руси или общих правил речевого поведения. Фрагменты частной риторики описания правил для отдельных видов речи надо искать в конкретных сочинениях.

Так, «Домострой» регламентировал правила речевого поведения в быту. Вот каковы «домостроевские» советы женам относительно их речевого поведения:

«…А в гости ходить и к себе звать, общаться, с кем велит муж… А с гостями беседовать о рукоделии и домашнем строении: как порядок навести и какое рукоделие как делать… С такими-то добрыми женами прилежно сходиться: не ради еды и питья, а для доброй ради беседы и для науки; да внимать впрок себе, а не пересмеиваться и ни о ком не переговаривать…»

Норма бытовой риторики, речевого этикета Киевской Руси многими своими сторонами проявляется и сегодня. Мы не копируем эти правила, что было бы смешно, а сравниваем, сопоставляем их с советами современных книг о вежливости, речевом этикете и т.д.

Искусным политическим оратором в Московской Руси был царь Иван Грозный. Он любил поспорить, но спор был небезопасен для его противников. Так, диспут с одним пастором закончился тем, что царь в гневе ударил его посохом, воскликнув:

«Поди ты прочь со своим Лютером!»

Послания князя Курбского и ответы царя по существу являются ярким политическим диспутом ХVI века, который оказался возможен лишь после отъезда Курбского за пределы царства.

Первая половина XVII века

Роль слова резко возрастает в Смутное время (начало XVII века) — высок ораторский пафос грамот заточённого в подвале московского патриарха Гермогена, направленных против польских захватчиков, и анонимного «Плача о пленении и разорении Московского государства».

Для истории риторики наибольший интерес в этом веке представляют обращенные к народу «Слова», «Послания», «Беседы» протопопа Аввакума — главы раскола. Его ораторская речь задолго до Державина объединила, сплавила в одно художественное целое привычные в литературе церковнославянские слова, греко-римские риторические приёмы и «мужицкий, подлый» язык.

Диалог, каламбур — всё подчинено основной задаче — сильному, непосредственному, живому воздействию на собеседника или читателя.

Сочинением, систематизировавшим «свободные мудрости», было «Сказание о семи свободных мудростях», написанных в семи главах. В каждой главе рассматривалась соответствующая наука («мудрость»): грамматика, риторика, диалектика, мусика (музыка), арифметика, геометрия, астрономия — представляла себя, объясняла сущность своего учения, говорила о его пользе, связи с другими науками и т.д.

Риторика в нём рассматривается как всеобъемлющая наука, касающаяся правил создания всех видов речи. Это сочинение легло в основу первых русских учебников по теории красноречия.

К 1620 году относятся наиболее ранние списки первой русской «Риторики». Историкам неизвестно имя автора, хотя долгое время считалось, что она была написана новгородским митрополитом Макарием (он был просто её первым владельцем).

Это не самостоятельное русское сочинение, а перевод латинской «Риторики» немецкого учёного Филиппа Меланхтона (Франкфурт, 1577).

Но отношение к тексту оригинала у древнерусского книжника было «творческим», поскольку он не только ввёл в свой перевод отрывки из «Сказания о 7-ми свободных мудростях», а приспосабливал латинское сочинение к нуждам российского образования (так, консул Маммий стал думным Федором, а Ахилл — Иваном). В «Риторике» две книги: «Об изобретении дел» и «Об украшении слова».

Текст написан в вопросах и ответах, имитируя диалог учителя и ученика. Многие греческие и латинские термины, переведённые впервые в «Риторике», вошли затем в последующие российские учебники риторики и словесности.

Идёт становление новой терминологии, поиск нужных слов. Затем следует краткая история науки, рассматриваются различные роды речей (судебная, совещательная, учебная — школьная речь и проповедь).

Далее рассматриваются части речи (предисловие, повествование, предложение, доказательство, опровержение, заключение) и основные требования к этим частям, рассматривается учение об эмоциях. Во второй книге рассмотрена теория речевого выражения и украшения (фигуры и тропы речи), анализируются речи образцовых авторов, уместное пользование стилями.

Древнерусское красноречие рождается на основе взаимодействия развитой народной устно-речевой традиции и античных, византийских риторических образцов.

Риторический идеал Руси:

• Беседуй с тем, кто услышит. Это правило ведения беседы приводится в русских риториках вплоть до 20-х годов ХХ века. «Лучше с умным камни носить, чем с глупым вино пить».




• Выслушай собеседника. Достойный собеседник — старший или мудрый человек — достоин и почтения к своему слову, такого полагается выслушать кротко и внимательно.




• Кроткость в беседе. Иначе нельзя беседовать с достойным человеком. Осуждаются как большой грех нарушения этого правила: словесная брань, пустословие, многословие, несдержанность в речи.




• Доброе слово всегда желанно и благотворно, решительно противопоставлено лести и лжи.

Конец XVII — начало и середина XVIII века

В XVIII веке при Петре I сделан был новый шаг в развитии ораторского искусства в России. Видными ораторами петровской эпохи были служители церкви — Стефан Яворский (1658 —1722) и Феофан Прокопович (1681—1736).

Духовно-риторические сочинения этого периода вcё же были скованы традициями и предписаниями, ориентированными на тяжёлый и архаичный стиль церковнославянских речений.

На этом этапе в 1699 году была издана книга «Риторика», в ней даётся следующее определение:

«Риторика есть наука добре, красно и о всяких вещах прилично глаголати».

Предполагают, что её автором был Михаил Иванович Усачёв. В этой книге каждый из «родов глаголания» наделяется особой функцией («должностью»). Смиренный род выполняет задачу «научити», средний (соответствует «мерному» у Макария) – «усладите», высокий — «возбудити».

Хочется отметить произведение переводчика Посольского приказа молдованина Николая Спафария «Книга избранная вкратце о девятих мусах и о седмих свободных художествах». Она написана в 1672 году на материале «Сказания о седми мудростях». Украшенное представление наук лишь в виде «мудрости», видимо, не удовлетворяло потребностей в разъяснении сущности каждой из них.

Вот почему, сохранив текст каждой из семи «мудростей», Спафарий пишет предисловие, в котором кратко представлены девять «мус», Аполлон и описаны семь свободных художеств (ars liberalis), затем он пересказывает миф о происхождении муз от Зевса и Мнемозины, богини памяти, давая сведения о них из античных авторов.

Далее повествование о семи художествах полностью сохранило композицию «Сказания», а прибавления Спафария относительно каждой из наук коснулись их происхождения, определения, цели и причин, ради которых следует им учиться:

«Риторика есть искусство, которое научает украшать речь и убеждать. Слово «риторика» происходит от греческого «еро», то есть говорю, или от «речь», то есть теку. Цель риторики — учить красиво говорить и убеждать относительно всякого предмета. Учиться риторике следует по пяти причинам:

1. Ибо риторика — древнее искусство и еще древнейший мудрец (античный ученый) Горгий писал о ней.
2. Ибо риторика украшает речь и создаёт, а потому достойна изучения и труда.
3. Ибо риторика имеет определенные правила в повествовании, содержании, способе обучения.
4. Ибо риторика сладостна в изучении, украшает речь будто цветами и бисером.
5. Ибо риторика полезна во всей нашей жизни, поскольку риторически неискусное сочинение будет тягостным для слушателей».

В начале XVIII века было создано риторическое сочинение «De officium oratore» Феофаном Прокоповичем (1681 — 1736), крупнейшим общественным и церковным деятелем эпохи Петра I, поддерживающим его реформы. Это сочинение представляет собой запись лекционного курса, прочитанного Феофаном Прокоповичем на латыни в 1706 — 1707 годах в Киево-Могилянской академии.

При жизни учёного его работы были широко известны по рукописным спискам на Украине, в России, Белоруссии. Они сыграли большую роль в формировании науки о языке и литературе славянских народов.

В «Риторике» Феофана Прокоповича рассматривается общая теория словесности, её ораторские и поэтические жанры, их языковые средства.

Он подробно говорит о назначении текста в различных коммуникативных ситуациях, о требованиях, которым должен соответствовать хороший оратор; рассматривает природу и назначение трех стилей литературного языка — высокого, среднего, низкого; останавливается на подборе доказательств, на композиции произведений исторической и ораторской прозы, их языковом оформлении.

Также в этот период было создано множество других произведений о риторике, таких как «Старообрядческая риторика», труды «Поэтика», «Этика» и пр.

XVIII век

Подлинное искусство светского публичного слова в России связано с развитием университетского красноречия.

Решительный шаг на этом пути сделал создатель Московского университета и Академии наук М.В. Ломоносов (1711 — 1765). Именно он предпринял труднейшую реформу русского языка, заложил основы современной литературной речи. Ломоносов положил начало русской научной риторике, написав «Краткое руководство к красноречию».

Первую же свою книгу по риторике он написал в 1743 году. В этой книге, выдержавшей девять изданий, не потерявшей своей актуальности и сегодня, была заложена программа дальнейшего развития русского ораторского искусства.

Риторика М.В. Ломоносова состоит из трёх частей: «О изобретении», «О украшении», «О расположении». Вот как он обосновывает построение своей книги:

«Риторика есть учение о красноречии вообще… В сей науке предлагаются правила трёх родов. Первые показывают, как изобретать оное, что о предложенной материи говорить должно; другие учат, как изобретение украшать; третьи наставляют, как оное располагать надлежит, и посему разделяется риторика на три части — на изобретение, украшение и расположение».

Отчасти, но лишь отчасти тут можно увидеть древнегреческие этос, пафос и логос. Основные теоретические положения риторики в книге М.В. Ломоносова сопровождаются цитатами из сочинений знаменитых писателей Древней Греции и Древнего Рима, Средневековья, Возрождения и Нового времени, данными в авторском переводе. Много в учебнике примеров, написанных самим Ломоносовым, в том числе стихотворных.

Благодаря доходчивому, простому и образному языку «Руководство» стало настольной книгой для образованных людей.

Ломоносов тогда дал первое научное определение риторики и красноречия. Риторику он определил в 1744 году как науку

«о всякой предложенной материи красно говорить и писать».

Определение красноречия он дал в «Кратком руководстве к красноречию» в 1747 году:

«Красноречие есть искусство о всякой данной материи красно говорить и тем других преклонять к своему об оной мнению».

Под красноречием Ломоносов понимает также совокупность текстов или словесных произведений. Все позднейшие русские риторики основывались на трудах М.В. Ломоносова.

Начало и середина XIX века

Данный период характеризуются тем, что в стране происходил риторический бум. Известные авторы издавали большое количество учебных пособий.

https://www.planet-kob.ru/ob/pics/padm/07a7c3033fd08497bcfc215ffc14bcc2.jpeg

М.М. Сперанский

Замечательная работа, оказавшая влияние на развитие теории красноречия –— это «Правила высшего красноречия», написанные М.М. Сперанским (1772—1839) — знаменитый государственный деятель, реформатор российского законодательства).

https://www.planet-kob.ru/ob/pics/padm/f117bc1647af4c3a54a02374d6d6b06e.jpeg

А.Ф. Мерзляков. Гравюра К.Я. Афанасьева, первая четверть XIX века

Среди учебников ХVIII — ХIХ веков особенно выделялся учебник А.Ф. Мерзлякова (1778 — 1830) — видного русского поэта и критика, возглавлявшего кафедру российского красноречия и поэзии в Московском университете.

Его «Краткая риторика, или Правила, относящиеся ко всем родам сочинений прозаических» выдержала четыре издания с 1809 по 1828 годы. Она была предназначена для воспитанников Московского университетского пансиона.

В этот период там учился А.С. Грибоедов, лекции Мерзлякова слушал Ф.И. Тютчев, готовясь к поступлению в университет, у Мерзлякова брал домашние уроки М.Ю. Лермонтов. В основу своей теории Мерзляков положил учение о слоге и стиле, полагая найти в стилистических характеристиках речи общие правила для всех родов сочинений.

В тот период риторика делилась на общую, излагающую общие законы, присущие всем произведениям, и на частную, исследующую особенности каждого рода произведений в отдельности, в том числе и особенности устного выступления.

Например, к общей риторике относилось изучение соответствия стиля предмету изложения: о высоком говорилось высоким стилем, о низком — сниженным. К частной риторике относилось составление официальных бумаг.

Объём и задачи риторики как науки определяются в «Общей и частной риторике» (1859) неизвестного автора:

«В наше время риторика понимается в обширнейшем значении, нежели у древних. Древние под именем риторики в основном разумели совокупность тех сведений, которые нужны к образованию оратора; следовательно, их риторика ограничивалась только ораторским красноречием.

В наше время под именем риторики, или науки красноречия, разумеют науку, изучающую красноречие, которое как искусство объемлет собою все те произведения, в которых преимущественно выражается способность мыслящая и деятельная, а художественная служит только средством и орудием выражения».

Красноречие может быть изучаемо или со стороны его внешних изменений, которым оно подвергается в различные времена и у разных народов, или со стороны основных, жизненных законов. Отсюда и наука красноречия распадается на теорию и историю красноречия.

Теория красноречия есть наука, излагающая законы красноречия; эти законы могут относиться или ко всем произведениям красноречия вообще, или к каждому роду и виду в отдельности.

Поэтому теория красноречия разделяется на две части: на общую, излагающие законы, общие всем произведениям красноречия, и на частную, исследующую каждый род произведений порознь. Именно такой точки зрения на риторику придерживалось большинство русских исследователей в XIX в.

Творчество филолога-классика, переводчика Николая Фёдоровича Кошанского (1785 —1831) можно отнести к периоду расцвета русской риторики. С 1811 по 1828 годы он — профессор русской и латинской словесности Царскосельского лицея, один из учителей А.С. Пушкина.

Его лекцией «О преимуществе российского слова» открылись занятия в лицее; как педагог он поощрял поэтические занятия лицеистов, приобщая их к античной поэзии. По его учебникам учились несколько поколений российских учащихся. Ему принадлежат две замечательные работы «Общая риторика» (1829) и «Частная риторика» (1832).

Эти учебники были построены на классических образцах изящной словесности и давали весьма основательное образование. Изучая риторику, ученик русской гимназии осваивал навыки понимания, толкования классических произведений и, что важно, самостоятельного литературного творчества.

Напомним, что Пушкин был учеником Кошанского. Место риторики среди словесных наук в «Общей риторике» Кошанский раскрывает так:

«Ничто столько не отличает человека от прочих животных, как сила ума и дар слова. Сии две способности неразлучны: они образуют вместе, взаимно и общими силами ведут человека к совершенству, к великой небом указанной ему цели.

Сила ума открывается в понятиях, суждениях и умозаключениях: вот предмет логики. Дар слова заключается в прекраснейшей способности выражать чувствования и мысли: вот предмет словесности.

Словесные науки (Studia literaram) делятся на три главные части: грамматику, риторику, поэзию и граничат с эстетикой. Все они дар слова, силы его и действия, но каждый имеет свой предмет, свою цель, свои пределы. Каждая наука имеет свою теорию и, как искусство, свою практику…

Риторика (вообще) есть наука изобретать, располагать и выражать мысли и (в особенности) руководство к познанию всех прозаических сочинений. В первом случае называется общею, во второй частною».

Живость изложения, множество дополнительных сведений по логике и эстетике, иллюстрация риторических указаний многочисленными примерами из древней и новой литературы снискали Кошанскому славу замечательного писателя-педагога. Богатству мыслей, стройности изложения сопутствует в этом отрывке точность, ясность и краткость выражения.

Картина родов и видов словесности в «Частной риторике» Н.Ф. Кошанского, связывая русскую словесность с классической и церковнославянской, раскрывала широкую перспективу культуры слова. В книге даются рекомендации по пяти видам красноречия: «письма», «разговоры», «повествование», «ораторство» и «учёность».

В начале XIX века русская риторика переживает эпоху расцвета. К этому же периоду относятся также труды И.С. Рижского, А.И. Галича, К.П. Зеленского и многих других.

ИАЦ

***

Источник.