Обнищание, страдания и гибель одних – прямо и непосредственно выгодны другим

https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/1603765/1603765_300.jpgВ прежние эпохи человечество успешно осуществило ряд восходящих всеобщих (общечеловеческих) переходов, среди которых книгопечатание, электрификация, урбанизация, железные дороги, успехи агрономии и много чего ещё.

Можно было бы в их числе назвать и компьютеризацию – если бы она не пришлась на времена великого цивилизационного упадка, не выдурилась в засилье компьютерных игр, пустой болтовни соцсетей и порнографии.

Общество, завершившее электрификацию или урбанизацию – яркий пример поступательного восхождения на новую ступень, делающую жизнь человека и легче, и ярче, и содержательнее. Существуют такие общие подъёмы, после которых всё прошлое предков кажется мучительной предысторией замкнутых во мраке несчастных и обделённых узников.

- Как они раньше умудрялись жить без электросилы? А без железных дорог – как они ездили и грузы возили?!

Для поступательного восхождения с низших на более высокие ступени-платформы в цивилизованном обществе существуют два препятствия: враг и собственное незнание. Врага побеждают, незнание преодолевают просвещением. Если мы что-то не умеем делать – надо научиться, а если нам кто-то мешает это делать – нужно его победить.

+++

Но сегодня в мире больше нет привычного по прежним годам поступательного восхождения. Наше положение может улучшиться временно и случайно. Это как выигрыш в лотерею, на который глупо рассчитывать, и ещё глупее рассчитывать во второй раз.

Что касается системы и системности, то они ухудшаются и по итогам народных протестов, и по итогам народной покорности. Покорность делает наглее старых упырей, протест приводит к власти новых, энергичнее и голоднее старых…

Что – ГЛАВНОЕ – потеряно?

Потерян тот центральный объект общего дела, с окончанием работы над которым улучшится наше положение. Он безнадёжно утрачен. Работы на нём не могут закончиться, потому что они и не начинались. Ждать, соответственно, нечего.

Раньше было:

Объект => закончим работы => улучшится положение.

Уберите первое звено – исчезает и продолжение. Улучшение жизни становится недостижимой утопией увязших в трясине рынка поколений…

+++

Безусловная и неопровержимая правда жизни в том, что человек живёт своей долей от некоей конечной (всегда конечной[1]) совокупности доступных обществу благ.

Поскольку эта доля выражается в тех или иных (натуральных или денежных) единицах – она всегда может быть отобрана у одного члена общества и передана другому, пополняя его счёт.

Неважно, идёт ли речь о центнерах зерна, рублях или долларах: любую конечную сумму благ можно поделить между людьми поровну, или не поровну, или так, что одни получают всё, а другие ничего. Что бы ни делили люди – они всегда делят это по своему разумению, как определил закон или их произвол.

А это означает, что, фигурально выражаясь, можно умереть от жажды в шаге от полноводной реки, если между тобой и рекой непроходимая стена. Трагедия человеческого рода, сделавшая его историю такой кровавой, в том, что обнищание, страдания и гибель одних – прямо и непосредственно выгодны другим[2]: позволяет платить меньше, а требовать больше.

Чем более шатко материальное положение человека – тем более он покладистый и неприхотливый работник для другого человека. При этом, конечно, что бы ни делилось в мире материи – если одному меньше, то другому больше: от этого тоже никуда не уйти.

+++

Цивилизация пыталась во все века, с большим или меньшим успехом препятствовать социальному каннибализму – наделяя всех людей какими-либо пропитательными наделами, и препятствуя их сгону с этих наделов.

Пропитательный надел может носить разные облики (особенно в разные века): земельный участок(особенно актуально для аграрной экономики), охотничьи или рыбные угодья общего пользования, ягодно-грибной лес общего пользования, гарантированные оплачиваемые заказы, оплачиваемое рабочее место (особенно актуально для городов), гарантированные и существенные гонорары за публикации (даже так, это тоже питающий надел!) и т.п.

Но какой бы внешний вид не носил надел человека – он внутренне всегда остаётся одним и тем же: средствами к существованию индивида, либо гуманно предоставленными, либо отсутствующими, либо отобранными.

+++

Если мы всего этого не понимаем – мы вообще ничего не поймём в истории человечества. Если мы будем мерить доброту правителя деликатностью да улыбчивостью (как поклонники Николая II) – то мы так и погибнем в рядах бесноватых «обличителей ГУЛАГа», не умея понимать, за что люди свергают улыбчивых и кротких. И ценят суровых, даже жестоких Грозных Царей…

Правда жизни в том, что независимо от количества улыбок и комплиментов, человек мёртв без подлинных, выделенных лично ему, средств к существованию.

Средства к существованию должны быть.
Если их нет – человек погибнет.
Если их не защищать – то их не станет.
И человек погибнет.

К любителям отнимать чужие жизни (монетизируя чужие судьбы в собственный кошелёк) аппетит приходит во время еды. Начиная с малого, робко – они постепенно распоясываются и берут всё больше и больше, до полного вымирания, точнее вымаривания лимитрофа[3].

И удивляться тут нечему: не встречая сопротивления, социальный волк таскает одну овечку за другой, и пока останется хотя бы одна овечка – не забудет тропы в овчарню. Ведь сытость никогда не приходит навсегда! Где зарезал одну овцу, там захочешь и другую, третью, последнюю обресть…

+++

Человек, который не защищает свои средства к существованию самым суровым образом – оказывается в итоге человеком без средств к существованию. Любое благо монетизируемо: следовательно, пока у человека есть хотя бы что-то – отнять и перепродать это выгодно.

Скажем, весьма незавидно житьё в бараке-коммуналке, однако ж если комнату отнять, и продать – получится крупная сумма, хороший гешефт социальному хищнику. Ведь золото миллионеров складывается из медяков нищих, как рубль слагается из копеечек («копейка рубль бережёт» – говорит народ об этом).

Если снизить зарплату тысяче рабочих на 1 рубль – это такая мелочь, что рабочий, скорее всего, и не заметит пропажи. Но с тысячи рабочих будет уже тысяча рублей, купюра, которая заметнее монетки. А если срезать по 2 рубля? А по пять? А вообще всё?! С тысячи человек разом?

+++

Это не игра праздного ума. Осознайте, что МЫ ИМЕННО В ЭТОМ И ЖИВЁМ. Закон не защищает натуральную величину потребления с нашего надела, а потому наш надел постоянно обрезают с корыстной целью, то маленькими кусочками, то большим шматком. То снижают зарплату, то отменяют и без того нищенскую пенсию, а то – с помощью инфляции ополовинивают номинально неизменный заработок.

+++

Когда что-то, кажется, стало дороже – то на самом деле не оно стало дороже, это просто платить нам стали меньше. Поэтому одна и та же вещь одновременно И ДЕШЕВЕЕТ И ДОРОЖАЕТ для разных людей.

Приведу простой пример: если проезд в автобусе подорожал в полтора раза, а зарплату вам увеличили в 2, то на самом деле проезд для вас стал дешевле! Оплата вашего труда в автобусных поездках увеличилась. Ведь деньги нам нужны не сами по себе, а чтобы на них купить нужное!

Если хлеб дорожает медленнее, чем ваши доходы, то он дорожает не для вас. Конечно, для кого-то он дорожает (становится менее доступным), но для вас он дешёвый (становится более доступным). Совершенно очевидно, что величина заработка (вашей доли в экономике) измеряется не числом, а покупательной способностью. Не количеством полученных рублей, а количеством купленных на них вещей.

При Ельцине вон все были нищими – и все были «миллионерами». Но счастья эти миллионы никому не принесли. Потому что не в числе рублей потребление, а в покупках.

+++

Все эти процессы явного и тайного перераспределения долей связаны с беззаконием в экономике, и все вытекают из попыток улучшить чей-то доход за чужой счёт. Кто не защищён твёрдым и ясным законом – тот обречён сам себя защищать от перераспределения долей – а это война. А на войне, как на войне: не ты, так тебя. Вот и вся разгадка ГУЛАГа и прочих «эксцессов»…

Человек – или стабилизирован на каком-то уровне гарантированного достатка, или – раздираем, расчленяем. Ибо нельзя выжить, если у тебя постоянно что-то отбирают.

Казалось бы, спорить не о чем? Всякий человек, если он окончательно не свихнулся – понимает, что не выживет без того, чем пользуется в быту, и чем ПРИВЫК пользоваться.

В этом смысле современный человек гораздо более «избалован», чем первобытный: он ломается и погибает там, где закалённый предок бы выжил.

Вопреки всем бредням:

Труд не является делом выбора человека.
И условия труда не являются выбором человека.

И то, и другое предоставляется окружающей средой (сперва природной, затем социальной, со всей её инфраструктурой).

1. Если среда их не предоставляет вовсе;
2. Или предоставляет на очень тяжёлых, невыносимых условиях –

-человек оказывается бессильным заложником ситуации.

Или – погромщиком…

+++

Сформированный советской средой прекраснодушный обалдуй воспринимает труд, как данность. Он полагает, что от работы увиливают только тунеядцы, по их собственному выбору. Мол, кто хочет работать – тот найдёт себе работу.

Это – продукт заквашенной на марксизме[4] страшной экономической безграмотности. А что же мы ежедневно встречаем на практике:

• 1) Существует безработица, как невостребованность значительной части людей рынком труда.


• 2) Существование безработицы крайне угнетающе сказывается на востребованных рынком труда: их шантажируют, пугают увольнением, стращают изгнать в среду безработных: за счёт этого им снижают оплату и ухудшают условия труда.


• 3) Следовательно, чем больше безработных, тем хуже положение тех, кто работает. Когда человека есть кем заменить в любой момент – отношение к человеку становится, как к одноразовому расходному материалу.

+++

Формирование после краха СССР сословно-кастового общества вносит свою «клубничку» в процессе изгойства и лишенчества миллионов людей.

Дело не только в том, что количество вакансий ограничено, и есть «лишние».

Дело ещё и в том, что с формированием нео-каст каждой вакансии соответствует её каста. То есть человек не может занять месяцами (а то и годами) пустующее рабочее место – потому что он принадлежит к низшей касте. Для которой это место – «не в коня корм».

Так проблема безработицы приобретает кастовый характер множества автономных безработиц. Человека берут только на ту работу, на которую у него хватает «блата» (сейчас это кастовое деление так называется). Процесс деления на касты запущен и идёт полным ходом. Он ещё не завершён (исключений из кастовых правил пока хватает) – но тенденция очевидна.

+++

Сформированный в брежневизме прекраснодушный обалдуй воспринимает условия труда как нечто постоянное и устойчивое. Но это, конечно же, не так!

Условия труда могут улучшаться, ухудшаться или оставаться неизменными. В любом из трёх случаев это не само по себе, у этого есть политическая и законодательная причина.

Условия труда улучшаются только в том случае, если власть и закон предписывают работодателям их улучшать. Во всех иных случаях условия труда не улучшаются (или «улучшаются» фиктивно, как «растёт» зарплата в условиях инфляции: бумажек больше, покупки прежние).

Условия труда стабильны только в том случае, если власть и закон предписывают работодателям их НЕ УХУДШАТЬ. Во всех иных случаях условия труда нестабильны, ухудшаются (или «стабильны» фиктивно, лишь в отчётной показухе и очковтирательстве).

Предоставленные самим себе, условия труда и оплата труда – ухудшаются. И это не просто «не повезло парням», это закон естества, такой же твёрдый, как и закон тяготения.

Почему работодатель вам что-то даёт? Ответ, казалось бы, прост: потому что вы на него работаете, делаете, что он скажет…

Но из этого вытекает другой вопрос, самый актуальный для свободного рынка:

- А если он даст вам меньше – вы перестанете делать, что он скажет?

Допустим, он платил вам 10 рублей. А стал платить 5. Он говорит вам, что по-другому не может. Проверить его не в ваших силах. Но даже если вы знаете, что это неправда – что сделаете?

Чем больше снаружи безработных, тем меньше у работодателя стимулов вас удерживать. Он ставит вас перед выбором: или соглашаетесь на новые условия, или увольняетесь.

Вы можете уйти. Вопрос – куда? Зачастую аналогичного производства просто нет. Ещё чаще его нет в зоне вашего доступа. Не забываем и о кастовых проблемах рынка труда: даже если вакантное место есть – без блата-связей вас на него не пустят…

Но допустим, вы нашли аналогичное место. Оно во всём соответствует вашему предыдущему, откуда вы ушли, обидевшись. Но объясните мне, почему, по какой причине работодатель на новом месте не поведёт себя так же, как работодатель на предыдущем?!

Ему что, деньги не нужны? Его конкурент, на аналогичном производстве, платит людям по 5 рублей, а он будет платить по старому, по 10?

Ну, допустим, он святой человек, поборник «светлого вчера» (таких больше, чем вы думаете, и среди богатых тоже). Допустим, он очень хочет платить по-старому…

Вопрос же не в желаниях. Он может сколько угодно верить в «светлое вчера» и мечтать получать прибыль поменьше, давая наёмным рабочим побольше (не забывайте – зарплата – есть издержки работодателя, она вычитаются из прибыли).

Но сможет ли такой филантроп существовать в конкурентной рыночной среде? Таких филантропов при капитализме было немало, многие из них (как Р.Оуэн, например) вошли даже в историю политической мысли, портретами сияют в учебниках, но…

Если ты платишь рабочему 10 рублей, а твой конкурент 5 – то твой конкурент выигрывает рыночное соревнование, у него в итоге ПРОДУКЦИЯ ДЕШЕВЛЕ!

Капиталистов-филантропов не то, чтобы нет – они неумолимо банкротятся. Историю одного такого банкротства очень вкусно и красочно описал ненавидевший советскую власть эмигрант, купеческий сын и классик русской литературы, мастер изящной словесности Иван Шмелёв[5].

Про такое можно сказать детским стишком:

…Ну не плачь,
Опыт ты не сорвал,
А даже подтвердил.
Вот только внешней стороне дела
Ты немножко повредил…

+++

Мы должны – как в оценке прошлого (например, эпохи Сталина), так и в планах на будущее, понимать, что политический террор – единственное известное цивилизации средство от диффузного зоологического террора, который Гоббс назвал «войной всех против всех».

Это когда каждый терроризирует каждого, не опасаясь «добренькой» верховной власти, и стремясь урвать себе лично побольше (оставив соседу, соответственно, поменьше). Или совсем уж грубо: урвать себе ВСЁ. Не оставив соседу НИЧЕГО.

Если это не остановить, не стабилизировать доли, не подавить тех, кто постоянно стремится обездолить других с выгодой для себя – то государство, общество, цивилизация просто развалятся, бери их враг голыми руками!

Это и есть тот случай, про который П. Столыпин говорил: «народ становится навозом для произрастания другого народа». Удобряет почву более удачливым геополитическим конкурентам.

И мы в шаге от этого.
Главное – опомниться, и повернуть назад.
Единственная альтернатива такому решению – историческое и физическое небытие.