Феноменальная сила воли советского народа
Один из последних перлов подобного русофобского, похоже, наймита американцев – фраза с ухмылкой о том, мол, русские себя считают чуть ли не богами.
Нет, любезный, мы не считаем себя таковыми. Просто мы – люди. Обычные… человеки.
Феноменальная сила воли советского народа
Немногим известна история про директора продовольственного склада в блокадном Ленинграде… умершего от голода. Так себя вести могли только, сверхлюди, обладающие стальной волей.
Сейчас многие с искажённым обществом потребления и денег взглядом на жизнь, не понимают, как это могло быть, а некоторые и не могут поверить – это недоступно их пониманию, в их системе координат этого быть не может. Но это было.
Речь идет о сохранении разных образцов картофеля и семян в голодную зиму 1941/42 года.
Весной 1941 года мировая коллекция сортов и видов картофеля была высажена под Ленинградом, на территории Павловской опытной станции Всесоюзного института растениеводства.
1200 европейских образцов — иные из них уникальные, во всем мире таких больше не было. На грядках — 10 тысяч горшков с различными видами южноамериканского картофеля. Советские ученые, можно сказать, их открыли: до экспедиций Н.И. Вавилова и его учеников в Европе знали практически только один вид, некогда вывезенный из Чили.
Словом, не картофель находился в Павловске, а невосстановимая, неповторимая научная ценность. И в июне 1941 года ее надо было спасать точно так же, как надо было спасать картины в Эрмитаже и скульптуры на ленинградских площадях.
Только эта научная ценность была живая. Чтобы сохранить ее, с ней надо постоянно работать. Если клубням южноамериканского картофеля не устраивать долгой искусственной ночи; если в помещении, где зимой сложены клубни, не поддерживать температуру +2 градуса; если весной их не высадить в землю, — мировая научная ценность безвозвратно погибнет.
Прекратились все опыты, кончились — и когда возобновятся теперь? — все исследования. Работать означало одно: спасать. Цена — любая. Спасать и спасти. Важнее не было тогда научной задачи.
За несколько дней до захвата немцами Павловска эти клубни удалось перевезти в Ленинград. Коллекция была дублирована и хранилась в двух местах: одну в марте 1942 года Я. Я. Вирс увез на Большую землю, в Красноуфимск, вторая осталась в городе.
В первые месяцы войны старший научный сотрудник Абрам Яковлевич Камераз строил под Вырицей оборонительные укрепления. Каждый свободный час он проводил в Павловске. Раздвигал и задвигал шторки, устраивал клубням южноамериканского картофеля искусственную ночь. А. Я. Камераз, выкопал по одному кусту около 500 перспективных гибридов и до сотни южноамериканских образцов, успевших дать клубни.
Европейские сорта собирали в поле уже под сильным артиллерийским огнем. Взрывной волной опрокинуло Камераза с ног. Поднялся. Продолжал работу.
В начале августа, когда немцы подошли к городу, старший научный сотрудник института О. А. Воскресенская продолжила досрочную копку клубней. За короткий срок она успела выкопать по одному-два куста каждого образца. В сентябре Камераз ушел на фронт. Дело полностью перешло в руки Ольги Александровны Воскресенской.
Ольга Александровна Воскресенская из своей квартиры перебралась жить в подвал. Говорила, так ей легче, спокойнее, что случись — защитит материал. О. А. Воскресенская в течение всей осени наблюдала и охраняла коллекцию.
Но в начале декабря О. А. Воскресенская заболела и слегла. Это была невысокая, худенькая женщина. Воспитанница детского дома, выпускница Ленинградского университета.
В декабре Ольге Александровне пришлось подвал оставить: тяжело простудилась.
http://nashaplaneta.su/_nw/237/28576116.jpg
Охрану коллекции взял на себя В. С. Лехнович. Беречь картофель приходилось от мороза, от крыс и от умирающих от голода людей.
Дважды в день голодный В. С. Лехнович ходил пешком с улицы Некрасова до Исаакиевской площади. Полтора часа каждый рейс. Зима стояла холодная, и, чтобы отопить подвал, надо было искать топливо.
Это было самое тяжелое время блокады. Питались молотой дурандой, жмыхом. Лакомством считалась разваренная кожа.
Как-то целых четыре дня не выдавали хлеба. Но никому не приходило в голову украсть хотя бы один клубень. Удержится ли ртуть в термометре на делении +2 градуса, зависела жизнь научного материала.
Вязанку дров ему еженедельно выдавала комендант дома М.С. Беляева. Но вязанки было слишком мало. В конце января Беляева выдала ордер на полкубометра дров. На следующий день в 12 часов грузовик должен был привезти их на Исаакиевскую площадь.
Ровно в 12 часов начался сильнейший обстрел. Никто, кроме Лехновича, за дровами не пришел. Какой-то старик отмерил ему полкубометра сырой сосны, и, пригибаясь под снарядами, на листе фанеры Лехнович потащил дрова к своему подвалу. Теперь он был богач.
Выжив в блокаду, Лехнович больше 10 лет после войны нестарый еще Лехнович не мог без поручней забраться в автобус: так во время блокады ослабели мышцы ног. Несмотря на огромные трудности, весь сортовой картофель был сохранен.
Весной 1942 года для посадки коллекции картофеля выделили участки: один – в тресте зеленого строительства, другой – в совхозе «Лесное». Интересна история. Сажали Воскресенская и Лехнович. Они же и охраняли картофельные делянки.
«Все блокадные годы в осажденном городе высаживалась мировая коллекция сортов картофеля. Это делали люди, как и все, переживавшие голод и лишения. Во имя сохранения ценнейшей научной коллекции они шли на жертвы.»
(Н.Д. Шумилов «В дни блокады». Издательство «Мысль». 1977 с. 172-173)
Параллельно с этим Вавиловскую коллекцию семян спасли ценой своих жизней в блокаду
13 сотрудников Всесоюзного института растениеводства, которые в блокаду остались в Лениграде. Как им удалось спасти десятки тонн зерна и тонны картофеля —уму непостижимо!
Во время блокады от голода умер хранитель риса Дмитрий Сергеевич Иванов. В его рабочем кабинете остались тысячи пакетиков с зерном.
За своим письменным столом умер хранитель арахиса и масличных культур Александр Гаврилович Щукин. Разжали мертвые пальцы — на стол выпал пакет с миндалем. Щукин готовил дублет коллекции, надеясь самолетом переправить его на Большую землю.
Умерла от голода хранительница овса Лидия Михайловна Родина.
Но коллекция общими усилиями советских людей была сохранена. Кстати, к слову, все лучшие послевоенные сорта созданы на основе спасенной коллекции.
Был это русский дух или самопожертвование? Мне видится,что ответ в том, что они были советскими людьми. Это невиданная доселе общность, которая имела исключительный дух и готовность к самопожертованию.
В свое время в свет вышла книга бывшего уполномоченного Государственного комитета обороны по обеспечению Ленинграда и войск фронта продовольствием Дмитрия Васильевича Павлова.
Свидетель тех событий пишет: «Институт растениеводства в сутолоке военных дней потерялся. Не до него было в то время органам власти. Знали об этом и работники института, они могли поступить с коллекцией по своему усмотрению, и никто не спросил бы с них…»
Источник.
Как Monsanto скупает коллекцию Вавилова
Как стало известно РИА Катюша от заслуживающих доверия источников в научных кругах Петербурга и Российской академии наук, во Всероссийском Институте растениеводства им. Н.И. Вавилова в Санкт-Петербурге под покровительством бывшего директора ВИРа Николая Дзюбенко несколько лет действовала схема по вывозу образцов уникальной коллекции стоимостью 8 триллионов долларов за рубеж, в построенный на деньги Ротшильдов и Рокфеллеров генный банк на Шпицбергене, а также в Китай.
На днях Дзюбенко был отправлен в отставку, новый директор еще не вступила в должность. Тем временем подручные Дзюбенко готовят к отправке в Норвежский генетический банк более 2,5 тысяч образцов уникальных сортов и гибридов семян из российской коллекции, которую начинал собирать еще Николай Вавилов и которая является не просто национальным достоянием России, но залогом ее продовольственной безопасности от той же Ротшильдовской «Monsanto», которая навязывает всему миру свои ГМО-семена.
В коллекции Всероссийского Института растениеводства им. Н.И. Вавилова (сокращенно ВИР, полное название ФГБНУ «Федеральный исследовательский центр Всероссийский институт генетических ресурсов растений имени Н.И. Вавилова») хранятся уникальные образцы семян множества сельскохозяйственных растений, которые собирались 114 лет — c 1904 года. Во время Великой Отечественной, в годы блокады, жуткого голода, смертельного холода бесценная коллекция семян осталась нетронутой.12 сотрудников ВИР умерли от голода, когда прямо перед ними на столах, за которыми они работали, лежали семена коллекции. После войны коллекция вновь пополнялась. В коллекции много семян сортов с/х растений из разных стран мира, и многие из этих растений уже не произрастают на Земле. С 1923 по 1940 год Н.И. Вавиловым и другими сотрудниками было совершено 180 экспедиций, из них 40 — в 65 зарубежных стран. Результатом вавиловских научных экспедиций стало создание уникальной, самой богатой в мире коллекции культурных растений, насчитывавшей в 1940 году 250 тысяч образцов. Эта генетическая коллекция семян нашла широкое применение в селекционной практике, стала первым и крупнейшим в мире банком генов. ВИР имеет стратегический и уникальный актив для России, для ее экономической безопасности, так как сохраняет для селекции созданный природой Земли генетический материал. В частности, сохранены уникальные староместные сорта зерновых культур только в России (в других странах они ранее были утрачены). А ведь массово создавать генетические банки в различных странах начали только в 70-е годы прошлого века. Причем в это время семена уже были ослаблены из-за техногенных факторов. В своей первозданности они остались ТОЛЬКО В РОССИИ!
В последние годы, когда ВИРом руководил Николай Дзюбенко, коллекцию начали активно вывозить из ВИРа в двух направлениях: в Китай (в государственные хранилища) и в Норвегию (в частное хранилище Свальбард на острове Шпицберген). Это знаменитое «Хранилище судного дня», которое организовали миллиардеры США. Главный спонсор хранилища небезызвестная компания Монсанто, которая больше всех в мире заинтересована изъять из оборота открытого земледелия натуральные семена и заменить их на свои искусственные — трансгенные. Такие семена позволяют остановить селекцию растений и семенной оборот. Растения Монсанты не воспроизводятся, так как от них будут получены семена, из которых не вырастут новые растения. Покупать семена на новый посев надо будет вновь только у Монсанты. Так возникает мировая монополия на все сорта. А «Хранилище судного дня» — это «фейк» безопасности. Фактически это гарант монополии, подтверждающий, что весь первоначальный генофонд растений находится в одних руках — частных руках миллиардеров из США. В случае утраты контроля над коллекцией Вавилова Россия становится зависима от семенной монополии США. «Транснациональная корпорация Monsanto — лидер по производству и продажам семян трансгенных культур. В США Monsanto контролирует 80% рынка генно-модифицированной кукурузы и 93% рынка трансгенной сои. При этом компания ведет активное продвижение в сегменте обычных культур. По ряду оценок, на долю Monsanto приходится около 40% от рынка семян традиционных культур в США и 20% — во всем мире».
Коллекция вавилова
Схема, по которой вывозится из России ее национальное достояние, незатейлива: редкие семена вывозятся за пределы России под видом обмена на другие семена. Обмена, как правило, абсолютно неравноценного, с коэффициентом 1:10. А ведь стоимость коллекции ВИР, как уникального генетического материала, сопоставима с художественными ценностями России и даже значительно превосходит их! Представьте себе обмен картин Васнецова или Шишкина на поделки современных художников США, которыми можно было бы обклеивать туалеты в ФАНО.
Кто и почему позволяет бесконтрольно вывозить за рубеж без согласования с РАН и Росимуществом государственное и всенародное наследие России и помещать его в Банк Судного дня, построенный на деньги частных зарубежных олигархов и компаний, и почему компетентные организации не остановят этот процесс «раздаривания» достояния российского народа? Почему в ФАНО, Правительстве России не говорят о неравноценности «законного обмена» семян ВИР? Что бы произошло, если бы были проданы или безвозмездно переданы уникальные коллекции живописи из музеев Третьяковской Галереи, или Эрмитажа, или сокровища из Госхрана России?
1 марта Николай Дзюбенко был отправлен в отставку, на его место согласовано назначение доктора биологических наук Елены Хлесткиной. Однако пока Елена Константиновна не вступила в должность — а подельники Дзюбенко, по сведениям наших источников, уже запаковали в ящики и приготовили к вывозу в Хранилище судного дня с помощью DHL партию в более чем 2,5 тысяч образцов уникальных сортов и гибридов семян из российской коллекции. Причем речь идет о вывозе наиболее ценных, довоенных образцов. Уникальные по своим хозяйственно-ценным признакам (зимостойкость, засухо- и холодостойкость, устойчивость к вредным патогенам и вредителям, высокое содержание биологически активных веществ, обеспечивающих естественные натуральные нутриенты, важные для здоровья человека), эти образцы представляют стратегическую ценность России.
Время для вывоза очередной партии семян выбрано самое уязвимое: предстоящие выборы Президента России отвлекают и парализуют принятие адекватных и жестких мер со стороны государственных структур. Ссылки авторов схемы на плохие условия хранения в ВИРе некорректны: коллекция могла бы хранится в Якутии, где недавно было построено хранилище отвечающее всем требованиям науки, и которое ничуть не уступает хранилищу Шпицбергена.
Есть и еще один важный момент. Часть уникального засухо- и жаростойкого семенного генетического материала ранее была сосредоточена в генбанке в Сирии, в Алеппо. Это было Хранилище судного дня арабских стран Ближнего Востока, стран Синая и Магриба.
В результате войны в Сирии этот генетический банк был уничтожен, а уникальная коллекция зерновых семян Ближнего Востока исчезла. Таким образом, американские транснациональные корпорации руками финансируемых ими террористов ИГ уничтожили конкурентов, подорвав продовольственную независимость Востока от Западных стран.
Получается, Россия, выигрывая войну в Сирии против коалиции Западных стран, проигрывает эту же войну внутри России за счет коррупционеров в ВИР и ФАНО. Сотрудники ВИР, их руководство в ФАНО помогают развитию монополии США как пищевого жандарма мирового порядка за счет передачи Хранилище судного дня уникальных образцов семян!
Бывший директор ВИРа, академик Виктор Драгавцев, к которому РИА Катюша обратилась за комментариями, сообщил, что он уже отправил заявление во все компетентные органы с требованиями:
1. Создать Государственную Комиссию с привлечением СМИ и беспристрастных профессионалов для оценки работы бывших руководителей и освещении этой работы в СМИ.
2. Немедленно приостановить любую передачу ценностей и активов ВИР в любом направлении и любым лицам, будь то физическим или юридическим.
3. Дать правовую оценку действиям и решениям руководителей, допустивших потерю активов ВИР, в том числе с передачей или продажей земли, недвижимости под нецелевое использование.
4. По фактам, изложенным и подтвердившимся в ходе проведения комиссии, возбудить уголовные дела с привлечением к имущественной ответственности лиц, виновных в таких действиях.
5. Провести тщательную проверку (аудит) состояния всей коллекции ВИР.
Сейчас РАН готовит свое заключение о целесообразности ратификации Международного договора по растительным генетическим ресурсам для производства продовольствия и ведения сельского хозяйства 2004 года, к которому Россия, как и Китай, не присоединилась. Специалисты по ген.ресурсам растений РФ не знакомы с этим проектом договора. Данный международный договор должен быть подвергнут всестороннему анализу на предмет целесообразности его подписания с учетом всех геополитических рисков сохранности бесценных национальных растительных генетических ресурсов. Данный договор узаконит вывоз, под видом «обмена», нашего генетического материала.
http://maxpark.com/community/4765/content/6261758
Недавно на ЯП была дискуссия о “бездельнике и растратчике” Николае Ивановиче Вавилове. Вот плод его трудов! Вот чему он посвятил жизнь и зачем ездил по миру.
В блокаду эту коллекцию сохранили, а сейчас отдадим монсанте? А, теперь я понимаю, почему чернили великого Вавилова, чтобы под шумок стыбзить его коллекцию. Подумаешь, какая ерунда, безделка, – говорили нам агенты монсанты. Наши не очень дальновидные члены форума горячо поддерживали травлю Вавилова, которую некий подлец продолжил и после его мученической смерти в сталинских застенках.
Я его защищала. Я прекрасно знала про эту коллекцию семян и про её ценность для науки. Но не только я. Враги давно на неё нацелились и после похабной артподготовки посредством оплёвывания Вавилова протянули свои жадные ручки к нашему достоянию. Стыдно должно быть тем, кто и сегодня поддержал травлю великого учёного, который видел намного дальше большинства присутствующих на форуме и по крупицам собирал образцы семян всего мира.
Вьеха, Вавилов не решил проблемы продовольственной безопасности страны накануне ВОВ. А ведь обещал, когда получал на это деньги.
И потратил их на свои научные цели, но далёкие от повышения обороноспособности страны в ближайшие 3-4 года.
За что и поплатился. Сейчас это называется нецелевое расходование средств. И тоже наказывается. Но по законам военного времени – сами понимаете как.
Его коллекция тогда не дала ровно ничего, кроме проблем блокадникам, а если бы победила Германия, то не стало бы и ни страны, ни коллекции.
А семена можно было бы собрать и десятком лет позднее – другой ценой для страны в целом…
Вам, позиционирующему себя как учёного, не ведомо понятие “фундаментальная наука”? Он правильно считал, что ценность данной коллекции абсолютна. На её базе можно выводить любые сорта с нужными свойствами. И, будучи на тот момент лидером в этой отрасли, кто как не Вавилов, определял направления деятельности? “Свои научные цели” у Вавилова были направлены на удовлетворение интересов прежде всего своей страны. Как без исходных компонентов конструировать новый сорт? Для этого нужна коллекция семян.
А когда уважаемые коллеги захотели его подсидеть и сместить с должности, тут и пригодились механизмы репрессий. И всякое лыко пошло в строку.
Гвозди бы делать из этих людей,
Не было б в мире крепче гвоздей!
Не добавить, не убавить. Верно сказал поэт.