Китайский и индийские проекты Westinghouse и… Россия
Судьба Westinghouse в последние годы складывается весьма драматично. Необходимость прохождения процедуры управляемого банкротства, однако, не означает, что Westinghouse в обязательном порядке уйдет из мирового атомного проекта.
Если рассматривать шансы компании на конкуренцию с Росатомом, то нужно проанализировать, как обстоят ее дела с проектами реакторов АР-1000 в Китае и почему эти дела никак не обстоят в Индии.
Основные надежды на то, что американский реакторный проект когда-нибудь будет тиражироваться, связаны не с Америкой или с Европой, а именно с Азией.
Для того, чтобы разобраться в этом вопросе в настоящее время, нам придется сначала «уйти в прошлое». Очень не часто нам рассказывают о том, что такое «Соглашение 123» и каково его значение для развития атомной энергетики в отдельных странах и для мирового атомного проекта вообще.
«Соглашения 123» в свое время демонстрировали превосходство американских ядерных технологий, когда именно Штаты определяли, в какой стране позволительно появляться АЭС, а в какой необходимо изменить законы и политику для того, чтобы удостоиться «причащения» к самой высокотехнологичной отрасли.
Но эти времена закончились, система однополярного мира рушится на наших глазах, и дело не только в растущем сопротивлении всех недовольных этой системой.
Штаты сами «устали» от роли мирового лидера, они не справляются с усилиями, которые необходимы для подтверждения этого статуса. Нагляднее всего процесс «нарастающей технологической усталости» виден именно в истории «Соглашений 123», с которой мы и предлагаем познакомиться.
Рождение атомного законодательства
В 1954 году в Обнинске начала свою работу первая в мире АЭС. Это были годы активной фазы «Первой холодной войны», две сверхдержавы ожесточенно конкурировали между собой в развитии вооружений, науки и техники.
Не самое приятное время – риск всемирной термоядерной бойни был велик, как никогда, но насколько же замечательна была эта эпоха для развития науки и техники! СССР и США рвались опережать друг друга в покорении атома, в выходе в космос – научные журналы публиковали статьи о новых и новых открытиях, о их технологическом воплощении со скоростью пулеметной ленты.
Гарри Трумэн, президент США (1945—1953), Фото: bigpicture.ru
Сразу после того, как Штаты удачно для себя осуществили бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, они занялись юридическим оформлением существования атомной отрасли. Закон об атомной энергии был подписан Трумэном 1 августа 1946, вступил в силу с 1 января 1947 года.
Направлен закон был, разумеется на сохранение ядерной монополии, для чего правительству США требовался «кнут» – закон, на основании которого можно было отправлять под суд всех, кто попытался бы разгласить технологические тайны. К закрытым сведениям в законе была отнесена любая информация, относящаяся к производству или использованию расщепляющихся материалов.
Обмен информацией о военном и мирном применении атомной энергии был полностью запрещен, в том числе и со странами-союзниками. Но, кроме ограничений и запретов, закон предусматривал создание Комиссии по атомной энергии в составе 9 сенаторов и 9 конгрессменов, этот гражданский государственный орган перехватывал контроль у военных.
Закон 1954
Уровень секретности был задран высоко, но это не стало препятствием для товарищей, получавших зарплаты в НКВД и в ГР, и прилагавших максимум усилий для того, чтобы помочь нашему Спецкомитету.
Атомный взрыв в 1949, термоядерный взрыв в 1953 наглядно показали – американцам шила в мешке утаить не удалось, страна за «железным занавесом» овладела всеми тайнами атома. Дуайт Эйзенхауэр подписал основательно измененный и расширенный закон «Об атомной энергии 1954 года», который долгое время оставался «основной инструкцией» для американского атомного энергетического проекта и который США пытались сделать основополагающим для всего остального мира.
Для нас этот закон интересен двумя своими статьями. По одной из них в атомный проект пришли частные компании – государство отдавало им на откуп разработку, строительство и эксплуатацию АЭС.
Дуайт Эйзенхауэр, президент США (1953—1961), Фото: flowvella.com
Было время, когда в США за год начинали строить по десятку-полтора реакторов, когда американские компании одновременно с этим строили АЭС в разных странах.
Времена «атомной романтики», когда мир еще не знал крупных аварий на АЭС, когда атомщики особо не задумывались о системах безопасности, о необходимости решения проблемы отработанного ядерного топлива, о том, как и что делать с реакторами после того, как завершится срок их эксплуатации.
Но уже тогда начали копиться промахи – частники уверенно промаршировали мимо газовых центрифуг, не справились с освоением технологии реакторов на быстрых нейтронах.
После катастрофы 1979 года на АЭС «Три-Майл-Айленд» частники и вовсе отказались от строительства новых реакторов – требовалось усиление систем безопасности, для их разработки нужны были серьезные инвестиции, не сулившие быстрой прибыли.
Ну, а с государственной машиной США случилось самое страшное – усиленно рассказывая всем и каждому об эффективности частного собственника по сравнению с косной государственной экономикой, американские политики … стали и сами верить в этот миф.
Идеологические догмы принудили администрацию Билла Клинтона пойти на приватизацию Американской Обогатительной Компании USEC, блистательно обанкротившейся после многолетних попыток справиться с центрифугами. Подписав с Россией Соглашение об утилизации оружейного плутония, американцы доверили строительство завода по производству МОКС-топлива не государственной, а частной компании – результат этого творчества тоже хорошо известен.
Ну, а главный герой сегодняшнего рассказа – статья Закона-1954 за номером 123, часть «а», определяющая порядок выстраивания сотрудничества США в области атомной энергетики с другими государствами. Закон-1954 требует заключения специального соглашения, которое обычно так и называют – «Соглашение 123». Штаты этими соглашениями навязывали странам, желавшими стать их партнерами, определенные правила поведения.
«Хочешь получить наши технологии – будь добр соответствовать нашим требованиям»
«Золотой стандарт» – запрет на обогащение урана на территории страны-партнера и передача ОЯТ либо самим США, либо указанным ими странам-союзникам, запрет на передачу технологий третьим лицам. Первые «Соглашения 123» были подписаны с Великобританией, но уже тогда становилось очевидно, что декларируемое технологическое превосходство США – лишь попытка «надувать щеки». Вот хронология создания АЭС:
1954 – СССР, 1956 – Англия, и только 1958 – США
Бывшая империя поставила на место свою бывшую колонию – в атомной энергетике Великобритании никакая помощь не потребовалась, она создала собственную реакторную технологию. Франция стартовала намного позже, но, поскольку атомную энергетику в ней развивало государство, французы обошли Америку в переработке ОЯТ и в технологии МОКС-топлива, потому «соглашения 123» с прочими странами предусматривали передачу ОЯТ не Штатам, а Франции.
Атомная бюрократия
Процедура подписания и ратификации «Соглашений 123» обставлена замысловатыми бюрократическими процедурами. Переговоры о подписании «соглашений 123» ведет госсекретарь, при этом он обязан консультироваться с министром энергетики. Министр энергетики, в свою очередь, консультируется со специалистами из Комиссии по ядерному регулированию (КЯР).
Фактически происходит следующее: госсекретарь и министр энергетики подписывают совместный меморандум для президента, излагая в нем свое мнение и рекомендации по поводу подписания «Соглашения 123», КЯР представляет свое мнение президенту отдельно.
Еще один документ готовит Госдепартамент – «несекретное Заявление по оценке состояния дел с распространением ядерного оружия».
Это, по сути, оценка достаточности мер безопасности и контроля над использованием атомной энергетики – могут ли Штаты быть уверены в том, что предоставленная технологическая помощь не будет в дальнейшем использована в военных целях.
Но и это не все – кроме Госдепартамента, в деле еще и ЦРУ, которое готовит секретное приложение к Заявлению. Президент США может одобрить «Соглашение 123» только после того, как в письменной форме констатирует, что «выполнение соглашения не создаст неоправданной угрозы совместной обороне и безопасности, а укрепит их».
Реально – все перечисленные чиновники США ведут многомесячные, а то и многолетние переговоры со страной, которая желает получить технологическую помощь Штатов, пока та не согласится на все их требования. Но, рано или поздно, пачка документов добирается до президента, он их «письменно констатирует» и подписывает, после передает в парламент на ратификацию. «Хочешь работать с США в атомной энергетике – прогнись и жди».
«Соглашение 123» для Китая
Как мы уже писали, первая АЭС в Китае была принята в эксплуатацию только в 1985 году. К этому времени китайцы активно вели переговоры с французами о том, чтобы следующие АЭС в Китае были построены по их технологиям.
Почему именно с ними, а не с США или с СССР? Наши отношения с Китаем со времен Хрущева год от года становились только хуже. Китайцы, хоть у них в 1985 году атомная энергетика только-только появлялась, ситуацию анализировали прекрасно.
К середине 80-х Франция не только строила реакторы, она успела освоить переработку ОЯТ и производство МОКС-топлива, чем не могла похвастаться Америка. Однако «правила игры» Китай предпочел аккуратно соблюсти – им нужна была атомная энергетика, а не выяснение, чья кнопка больше, вопросы престижа были отодвинуты на задний план.
http://geoenergetics.ru/2018/02/12/putevoditel-po-atomnomu-proektu-kitaya/
«Соглашение 123» Китай и США подписали в 1985 году – сроком на 30 лет, поэтому участие Westinghouse в тендере на строительство АЭС в Китае было совершенно «легитимным». Особенностью стало отступление от «золотого стандарта» – Китай сразу получил возможность сотрудничать по ОЯТ с Францией, не были ему запрещены и работы по обогащению урана.
Запрет на обогащение вообще не имел смысла – Китай входит в число стран, обладающих ядерным оружием. Но торопиться с перенятием технологии обогащения диффузионным методом Китай не стал – его атомщики были осведомлены о центрифужной технологии СССР и тратить деньги и усилия на то, что экономически намного менее выгодно, они не стали.
Подписанное Китаем «Соглашение 123» позволило ему в середине 90-х начать переговоры с Россией о сооружении АЭС «Тяньвань» и о строительстве на территории Китая завода по обогащению урана по нашим технологиям. Штаты «съели» все – и работу с ОЯТ с Францией, и строительство АЭС и завода по обогащению с Россией. Перехватить французскую и российскую инициативы американцы не могли – им просто нечего было предложить в этих направлениях.
Но в 2007 году Westinghouse добился подписания протокола намерений о строительстве в Китае сразу четырех реакторов АР-1000. Отсутствие референтных блоков не мешали уверенным заявлениям США о том, что ввод реакторов в эксплуатацию состоится в 2013 году – дела американских атомщиков уверенно шли в гору, всем на зависть. Нельзя исключать, что в этом, 2018-м, году пуск АР-1000 в Китае уже и состоится. Может быть.
«Соглашение 123» для Индии
Куда драматичнее складывалась судьба «Соглашения 123» между США и Индией. После проведения Индией ядерного испытания в 1974 году, ГЯП (Ассоциация государств ядерных поставщиков), приняла решение о запрете поставок в эту страну любой продукции и технологии, имеющих хоть какое-то отношение к ядерной энергии.
Матушка-природа распорядилась так, что на территории Индии серьезных ресурсов урана нет, с прочими энергетическими ресурсами на полуострове Индостан тоже нехорошо – нет тут приличного количества ни нефти, ни газа, ни угля.
Индия сопротивлялась, упорно отказываясь подписывать Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), «атомная блокада» продолжалась более 30 лет. Неизвестно, чем это могло закончиться, но, судя по всему, кто-то в руководстве Индии нашел слабое место – тягу заокеанской демократии к золотому тельцу и желание США сохранять статус всемирного гегемона.
После того, как индусы дали сигнал о том, что они готовы оплатить строительство десятков АЭС, американцы сочли возможным приступить к переговорам о «Соглашении 123» и с этим государством. Переговоры шли непросто, упорно, с перерывами – индийские политики не желали соглашаться со всеми требованиями дядюшки Сэма, дядюшка Сэм не желал соглашаться с тягой к самостоятельности, но не отходивший от него Скрудж МакДак требовал продолжения переговоров.
Гордость и амбиции индийского руководства вступили в жестокую схватку с требованиями энергетики страны. Ее население не просто огромно, оно еще и живет вдоль всех крупных рек, что сводит шансы строительства ГЭС практически до нуля.
Какая плотина и водохранилище, если придется переселять десятки миллионов человек? Рост зависимости Индии от импорта нефти и газа дошел к началу века до 80%. В 2006 году советник правительства Индии по научным вопросам Р. Чидамбарам сделал закономерный вывод:
«Атомная энергетика становится для Индии неизбежной. В будущем важность АЭС будет только возрастать»
Пусть с опозданием, но и Индия, как видим, пришла к таким же выводам, как и другой азиатский гигант – Китай. Это весьма важный момент, который стоит подчеркнуть: если другие страны мира могут себе позволить думать о выборе между газом, углем, нефтью, ураном, ГЭС и возобновляемой экзотикой, то Китай и Индия альтернативы не имеют.
С ростом уровня жизни спрос на атомные реакторы в Индии и в Китае будет стремительно расти, здесь растут два огромных рынка строительства АЭС. С середины нулевых годов в Индии закружился хоровод представителей энергетических концернов, облизывавшихся при виде такой огромной перспективы.
2006 год, ноябрь – в Индию прибывает делегация представителей Westinghouse, General Electric, Bechtel Power, BWXT, Thorium Power Company и еще десятка энергетических компаний. «Мы готовы предложить, мы обеспечим локализацию, мы готовы хоть завтра». Следом за американцами – японцы и канадцы, французы, ведь Индия на полном серьезе говорила о том, что в ближайшие 25 лет ей необходимы 25-30 реакторов-«тысячников».
Джордж Буш, президент США (2001-2009) и Манмохан Сингх, премьер министр Индии (2004-2014), Фото: wikimedia.org
В 2006 году «Соглашение 123», подписанное Бушем-младшим и премьером Индии Сингхом начало свое путешествие по бюрократическим лабиринтам Вашингтона. Сенат и Конгресс проголосовали «за» с огромным преимуществом – Скрудж МакДак радостно крякал и хлопал крыльями.
Подписание «Соглашения 123» было сполна оплачено Индией – в том же году она заключила контракты на поставки самолетов С-130, F-16 и F-18… Но «Соглашение 123» – только необходимое условие для подписания более детального договора о сотрудничестве в ядерной сфере.
С одной стороны, договор был очень нужен Индии. Америка предлагала четко разделить военную и мирную, энергетическую атомную программы Индии, поставив последнюю под контроль МАГАТЭ, группы ГЯП и … самих себя, любимых. Договор должен был позволить ГЯП закрыть глаза на неподписанный Индией ДНЯП и возобновить поставки – читать как «приступить к дележке пирога индийских заказов на АЭС».
Премьер-министр Индии Раджив Ганди (1984-1989) и Михаил Горбачев (СССР, 1985-1991), Фото: TASS
При всем этом ажиотаже была только одна страна, не принимавшая участия в хороводе – Россия, поскольку Минатом продолжал пользоваться хоть чем-то приличным, что осталось после Горбачева. 20 ноября 1988 года Михаил Горбачев и Раджив Ганди подписали межгосударственное соглашение о строительстве первой очереди АЭС «Куданкулам» из двух энергоблоков с реакторами ВВЭР-1000.
В 1998 году министр по атомной энергетике Евгений Адамов и руководитель индийской комиссии по атомной энергетике Р. Чидамбарам скрепили подписями согласованный контракт. Весной 2002 года состоялась укладка первого бетона, осенью того же года российские специалисты приступили к работе на площадке.
Фактически СССР, а вслед за ним и Россия признала право Индии на обладание ядерным оружием без ее присоединения к ДНЯО, но договор по «Куданкулам» не снимал тревоги Индии по поводу отсутствия топлива для имевшихся у нее других АЭС, поэтому переговоры с США продолжались.
Сложности переговоров
Простыми и легкими для Индии они отнюдь не были, в числе требований, которые господа американцы желали видеть в договоре о сотрудничестве, присутствовали четыре пункта, которые индийским политикам не нравились от слова «совсем»:
- Полный запрет на переработку ОЯТ и на производство тяжелой воды;
- Контроль за использованием поставленного в Индию американского оборудования;
- Ежегодная сертификация президентом США соблюдения Индией правил режима нераспространения;
- Ограничение будущих поставок ядерного топлива оперативными потребностями, что не позволяло Индии накопить запасы.
Кроме того, Вашингтон считал необходимым получить возможность в одностороннем порядке прервать все контакты, поставки, работы, если в Индии будет проведено очередное испытание ядерного оружия. Манмохан Сингх справедливо полагал, что договор, в котором содержались все эти положения, не прошел бы ратификацию в парламенте Индии.
Но ситуация не ограничивалась только переговорами с США – в деле был еще и Китай со всеми его противоречиями в отношениях с Индией.
Китайские товарищи прекрасно понимали, что планируемый договор о сотрудничестве в атомной отрасли станет неофициальным признанием права Индии на ядерное оружие, а потому весьма настойчиво требовали присоединения Индии к ДНЯО. Вполне возможно, что Китаю бы и удалось не дать снять «атомную блокаду» Индии, если бы не одно «но». Скрудж МакДак видел заголовки американской прессы:
«Американские компании могут заработать на строительстве АЭС в Индии свыше 100 миллиардов долларов»…
Вот и подумайте – могли ли американские политики, искренне желавшие ограничить распространение ядерного оружия, сопротивляться всем лоббистским группам, засланным этим гадким утенком?
Сопротивление было сломлено в сжатые сроки. В итоговой версии американо-индийского договора большая часть поправок, вызывавших протесты Нью-Дели, была либо смягчена, либо перенесена в «беззубые» (необязательные) статьи. К примеру, меры жесткого контроля со стороны США были понижены до «обязательных информационных сообщений», а предисловие договора было украшено вот такой фразой:
«Мирное атомное сотрудничество США и Индии не будет нацелено на сдерживание военной ядерной программы Индии»
Но Вашингтон не преминул погрозить пальчиком:
«США не будут оказывать содействия Индии в получении топлива из третьих стран, если не появятся причины рыночного или иного подобного характера»
Звучит очень жестко, вот только напомним, что в это время действовал российско-американский контракт ВОУ-НОУ, по которому Штаты получали из России до половины урана, требовавшегося для их АЭС. Что эти люди могли поставить в Индию, спрашивается?.. Индийские переговорщики судорожным усилием стерли со своих лиц улыбки, изобразили огорчение и чуть ли не напрямую из Вашингтона вылетели в Париж и в Москву. AREVAсмогла найти в своих закромах 300 тонн урана, ТВЭЛ – 2’000 тонн.
Россия с огромным вниманием и уважением относилась и относится к ограничениям, наложенным на Индию ее договором со Штатами. 30 марта 2009 года премьер-министр Владимир Путин подписал постановление об изменениях таможенного законодательства, облегчившие экспорт ядерных материалов и технологий в Индию. Но – с вниманием и уважением к требованиям американцев:
«Необходимо получение от уполномоченных государственных органов Индии заверений в том, что полученные предметы экспорта будут использоваться только в ядерных установках, поставленных под гарантии МАГАТЭ»
Японская проблема
В апреле 2009-го Индия приняла решение изучить вопрос о строительстве на АЭС «Куданкулам» энергетических блоков №3, 4, 5 и 6, а в мае случился прорыв на переговорах о поставках природного урана с Казахстаном – Астана «дала добро» на 2’000 тонн.
Хронологическое совпадение абсолютно случайное – бывает и так. В июне 2009 Индия сообщила, что «готова приступить к переговорам с Westinghouse по деталям будущего строительства блоков с реакторами АР-1000», но шли эти переговоры немало лет.
Почему так долго? Да по причине глобальности мировой экономики, разумеется. Дело в том, что, кроме Китая, крайне недовольна отказом Индии подписать ДНЯО была еще и Япония, входящая в число ГЯП. Казалось бы – а какое дело американцам до претензий Японии, которая сначала отказывалась соглашаться на снятие «атомной блокады» с Индии, а потом еще несколько лет не подписывала с Индией договор о сотрудничестве в атомной энергетике?
Самое прямое – ведь Westinghouseв 2007 году стала собственностью японской Toshiba. И точно такая же проблема возникла у второй американской компании, намеревавшейся строить свои реакторы в Индии – инициатива исходила не от General Electric, а от международного концерна GE/Hitachi.
Вот и получилось, что мирные российские атомщики продолжали возводить блоки «Кундакулам», а наши американские конкуренты занимались дипломатическими играми, подарив нам несколько лет преимущества.
Индийские переговорщики в 2010 году выдавили из США милостивое разрешение на строительство завода по переработке ОЯТ, которое будет нарабатываться на американских реакторах. Вдумайтесь в абсурдность – Индия просила у Америки разрешения построить завод с технологией, которой Штаты не обладали тогда и не обладают сейчас.
Камень преткновения
Видимо, потратив слишком много времени на ведение переговоров с американскими атомными бюрократами, индусы и сами заразились абсурдом, а потому в 2010 придумали новое препятствие для подписания контрактов на строительство АЭС с американо-японскими корпорациями.
В Индии не было закона, в обязательном порядке входящего в пакет атомно-энергетического законодательства – об ответственности поставщика оборудования и автора проекта АЭС за возможные аварии. Общепринято, что после того, как АЭС передается под управление заказчика, этот заказчик отвечает за безопасность работы станции и несет ответственность, в том числе и финансовую, за все возможные аварии.
Индийские атомщики и политики пожелали сказать новое слово – они придумали, что ответственность с поставщика оборудования и проектировщика не снимается до окончания эксплуатации АЭС. Абсурд, но вот так им захотелось.
Росатом и AREVA уточнили, каким может быть размер ответственности, и достаточно быстро договорились, что сумма не может превышать один миллиард долларов, после чего наши атомщики продолжили строительство «Кундакулам», а французы – вести переговоры о подписании контракта на строительство своих EPR-1600.
http://geoenergetics.ru/2016/08/22/aes-kudankulam-v-indii-ili-kak-rossiya-chudesa-stavit-na-potok/
Государственная компания AREVA на тот момент могла позволить себе такой риск, Росатом не очень понимал и не понимает до сих пор, что такое «авария на ВВЭР-1000». А вот для Westinghouse и GE/Hitachi такое требование со стороны заказчика стало камнем преткновения – частные компании не могли себе позволить миллиардного риска, а уверенности в том, что на реакторах их проектов все будет безаварийным, у них как-то не было.
В отличие от «страны-бензоколонки» и ее Росатома, который в те годы вел реальное строительство реакторов одновременно в России, в Китае и в Иране, американские суперпрофессионалы, многократно превосходящие по уровню технологий «ватников», строили модели АЭС на бумаге и в формате 3D.
Красивые, изящные, превосходные модели производили неизгладимое впечатление и восхищали зрителей, а вот как и что получится «в железе», американские атомщики понятия не имели. Потому правительство США было очень сильно возмущено алогичным требованием Индии – и переговоры продолжались и продолжались.
Westinghouse и Росатом в Индии
Вот уже и «Фукусима-1» прогрохотала на всю Японию реактором, построенным некогда GE, вот МАГАТЭ ужесточила требования к уровню безопасности – а индусы продолжали кататься в Вашингтон и встречать американские делегации в Нью-Дели и переговаривали, переговаривали, переговаривали… Порой индийские СМИ в один день выходили сразу с двумя топовыми новостями:
«Япония и Индия проведут третий раунд переговоров по атомному соглашению»
и тут же:
«Атомстройэкспорт проводит гидравлические испытания оборудования первого контура на «Куданкулам»
Летом 2013-го пресс-релиз Westinghouse официально оповестил о невероятно мощном продвижении к подписанию контракта – компания смогла подписать с индийскими заказчиками меморандум о взаимопонимании! Сотрудники Росатома завистливо охнули и продолжили выводить на минимальный контролируемый уровень первый реактор «Куданкулама».
В июле 2014-го Росатом вывел реактор на 100% мощности, но уже осенью того же года все его сотрудники не находили себе места и ночами не спали после мощнейшего ответного хода конкурентов – Индия и США создали совместную группу по ядерному сотрудничеству!
Мало того – Россия только-только сдала «Куданкулам-1» в коммерческую эксплуатацию, как Джон Керри в январе 2015-го сенсационно сообщил о «некотором продвижении на переговорах». Головокружительный темп!
В феврале 2015-го Reuters сообщило о том, что триумф становится все ближе:
«Действия по завершению прорывного взаимопонимания, достигнутого в ходе визита Обамы в Индию, будут выполнены до конца года»
Повторяем – мы не шутим, не издеваемся и не иронизируем, мы цитируем. И Reuters не ошибся – в декабре 2015-го Индия действительно подписала важнейший документ! С Японией. Договор о сотрудничестве в сфере атомной энергетики.
С Westinghouse – не подписала. Устала Индия от такого бешеного ритма, взяла паузу на полгода каких. Надо было понаблюдать за физическим пуском второго блока «Куданкулама», подписать с Росатомом контракт на блоки №3 и 4, не до американцев было.
В июле 2016-го Westinghouse практически окончательно победила Росатом – американцы добились договоренности заключить контракт с индийским заказчиком в фантастически сжатый срок – к июню 2017-го. Не выдержав горечи поражения от могучего конкурента, ушел с поста генерального директора Росатома Сергей Кириенко…
В общем, стратегия «Соглашений 123» верна и не дает сбоев, Westinghouseявно побеждала Росатом в Индии, да вот незадача – весной 2017-го компания обанкротилась. Все надежды на возрождение американской компании на рынке строительства реакторов теперь связаны только с Китаем, но это уже следующая история.
Если вы, уважаемые читатели, считаете, что вам довелось прочитать историю самого сокрушительного успеха стратегии «Соглашения 123» в исполнении США, то спешим вас разочаровать – есть в запасе и более головокружительный рассказ. «Невероятные приключения «Соглашения 123» в России» – наверное, так он и будет называться.
Источник.
