Сословный рефлекс

Политической основой власти должны быть военные

Константин Сивков описывает сценарий вероятной, на его взгляд, второй гражданской войны в России, набрасывая «кальку» 1918–1922 годов на современную ситуацию, причем противостоящие стороны окрашивает в прежние цвета – красные и белые.

Возможно, нынешняя политическая обстановка напоминает ту, которая была сто лет назад, но по количеству и самое главное – по жертвенности населения видна значительная разница. Сегодня его основная масса – пассивные обыватели, люмпены и вообще маргиналы. Современная гражданская война может привести к установлению тирании, против которой сталинская диктатура покажется счастливым временем. Ведь как писал Платон в «Государстве», именно из демократии происходит тирания.

Сможет ли Россия пережить новую гражданскую войну? Почему спустя сто лет, как утверждает автор, возникли предпосылки для нее? Получается, что гражданская 1918–1922 годов не решила всех противоречий, существовавших в обществе, а только приглушила их. Что мы имеем сейчас и что хотим получить в перспективе? Гражданская война 1918–1922 годов привела к упразднению сословий и созданию бесклассового общества, где все должны были трудиться – рабочие, крестьяне и советская интеллигенция. Эксплуатация человека человеком не допускалась. Однако такое, казалось бы, справедливое устройство рухнуло в 1991 году, освободив место для разнузданного накопления капитала. Чего же не хватило?

Когда Маркс и Энгельс призывали народы к пролетарской революции, она им представлялась не иначе как мировой. Как же по-другому? Надо сказать, основоположники марксизма были отпетыми европейцами. Пролетарская революция, по их мнению, должна была грянуть в промышленно развитых – Германии, Франции, Англии, Северной Италии, затем перекинуться в колонии и полуколонии, поскольку именно в таком состоянии находился остальной мир. После чего осталось бы дожать Россию, Китай и Японию. Однако этот сценарий оказался неосуществим, мир вступил в эпоху империализма, а европейское рабочее движение погрязло в оппортунизме.

В. И. Ленин в работах «О лозунге Соединенных Штатов Европы» и «Военная программа пролетарской революции» признал возможной в изменившихся условиях победу пролетарской революции сначала в одном или нескольких государствах: «Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой капиталистической стране». В таком случае, по Ленину, первое в мире государство диктатуры пролетариата будет вынуждено противостоять империалистическому окружению во всех сферах, то есть в экономической, политической, идеологической и военной. «Невозможно свободное объединение наций в социализме без более или менее долгой, упорной борьбы социалистических республик с остальными государствами».

Бесклассовое по отношению к средствам производства и распределению его продуктов общество – цель пролетарской революции и последующего социалистического строительства. Но как быть со стратификацией по принадлежности к военной службе? Ведь стране победившего пролетариата придется защищаться. Недооценка военной сферы как раз и сыграла губительную роль в судьбе первого в мире государства рабочих и крестьян.

Читатель может возразить, что в СССР был создан мощнейший военно-промышленный комплекс, вообще вся экономика была нацелена на поддержание обороноспособности, то же можно сказать о политике и идеологии. Верно, но дифференциации общества по отношению к службе в Вооруженных Силах не было. Это стало почвой для злоупотреблений, а потом вообще привело к отказу большинства населения от воинской обязанности и восприятию ее как повинности.

Сословная система общества сложилась при феодализме в зависимости не только от владения средствами производства и распределения его продуктов, но и от отношения подданных к военной службе. Привилегированным было военное сословие – дворяне. Однако данная система начала трещать еще в Московской Руси. В 1514 году в сражении под Оршей дворянское ополчение потерпело поражение от польско-литовской пехоты, вооруженной пищалями. Это событие знаменательно тем, что односословное войско уже не могло решать все военные задачи. В Москве начали искать выход с помощью стрельцов. Если мы посмотрим на войско Ивана Грозного в период Казанских походов и в затяжном Ливонском конфликте, то убедимся, что оно не являлось односословным, то есть дворянским. Включало стрельцов, пушкарей и даже даточных взамен дворян. Дальше больше, а как же компенсации – оплата, льготы, привилегии?

Московская Русь находилась во враждебном окружении и нуждалась в сильных и многочисленных вооруженных силах, а привилегированное сословие было сравнительно немногочисленным. Более того, от неурожаев и плохого ведения хозяйства (а когда им заниматься, если надо служить и воевать) помещики разорялись и переходили в боевые холопы. Положение даточных, которых выставляли вместо дворян, внятно не регламентировалось (заберут на войну неподготовленного крестьянина, а вернут, если живой останется, увечного). Стрельцы, не получая жалованья из казны, вместо боевой подготовки занимались промыслами и торговлей. Восстания под руководством Ивана Болотникова и Степана Разина были не просто крестьянскими войнами, как нас учили в школе. Они вызваны необходимостью пересмотра положения выходцев из других сословий, которых привлекали к выполнению военных задач государства.

Реформы Петра I дали кратковременный эффект, так как после его смерти в ходе дворцовых переворотов дворяне выбили себе исключительные права, а военные задачи решали не только они, но казаки и солдаты из крестьян, которых набирали по рекрутчине. Заседания Уложенной комиссии ни к чему не привели, а Русско-турецкая война (1768–1774) грянула. Опять воевать должны были все, а привилегии дворянам. Страну сотрясло новое крестьянское восстание, после которого Екатерина II и Григорий Потемкин пересмотрели положение казачества, но для крестьян и поставляемых по рекрутчине солдат лишь ограничили срок службы двадцатью пятью годами. При той продолжительности жизни быстрее помрешь.

Поражение в Восточной (Крымской) войне привело к либеральным реформам 1860-х и всесословной воинской повинности. Земская и городская реформы ввели имущественный ценз. Крестьяне, основной поставщик личного состава, оказались связаны выкупными платежами, и на военную службу пришли самые обездоленные люди, которым не то что избраться, но и проголосовать проблематично. Местное самоуправление захватили интеллигентные болтуны, избегавшие армейских тягот.

Первая русская революция привела к введению избирательного права не только на местном, но и на государственном уровне, однако в основу закона 11 декабря 1905 года были положены прежние принципы, то есть имущественный ценз. Военные, как и женщины, исключались из числа избирателей. Современная молодежь назвала бы это «откровенный лохотрон», кровь на Русско-японской мужики проливали, а политические права получили олигархические прихвостни. Имущественный ценз, признак олигархии по Аристотелю, привел к тому, что беднейшие слои – крестьяне и рабочие, основные поставщики личного состава в армию и на флот, не получили соответствующих политических прав. Олигархам ни к чему полноправные сознательные граждане, им нужны зависимые люмпены, готовые продать свои голоса.

Таким образом, сословная система не отвечала военным задачам страны в преддверии Первой мировой. Дворяне даже офицерский корпус укомплектовать не могли, что говорить про всю армию и флот. Однако Николай II хватался за отжившую систему, при этом уступая олигархическо-либеральной элите в лице Государственной думы и комитетов рычаги управления.

Закон 1917 года, по которому формировалось Учредительное собрание, выглядит на первый взгляд справедливым. Выборы стали всеобщие, прямые и равные. Вместе с тем бросается в глаза, что права получили и те, кто воевал, и те, кто в тылу занимался болтовней и развратом, ускоряя революцию.

Ленинские конституции лишили избирательных прав бывших эксплуататоров, хотя в их число попали и разорившиеся дворяне, которые жили госслужбой, и остальные государевы люди, даже выходцы из других сословий. Пролетарии, напротив, получили избирательные права – все, даже люмпены.

Отношение лидеров большевиков, в первую очередь Ленина, к военной службе упрощенное. По нему формой правления в будущем пролетарском государстве должна быть демократическая республика, а Вооруженные Силы – в виде милиции, то есть ополчения («Военная программа пролетарской революции»). «По вопросу о милиции мы должны были бы сказать: мы не за буржуазную милицию, а только за пролетарскую… Тем более, что мы видим в самых свободных республиканских странах (например в Швейцарии) все большее и большее опруссачение милиции… Мы можем требовать: выбора офицеров народом, отмены всякой военной юстиции…» Выглядит пустой демагогией человека, никогда не сталкивавшегося с военным да и с государственным строительством. Партийный вождь отвергает милицию прусского образца – ландвер, которая показала себя лучшей в период, предшествовавший Первой мировой, и по ходу ее.

Пролетарская милиция – красная гвардия – не смогла противостоять не только немцам, но также белым добровольцам и белочехам. Пришлось создавать Красную армию полумилиционную и полупрофессиональную по составу. Избрание офицеров народом оказалось пустой фразой, их назначало правительство – Совнарком, хотя само оно не было избранным.

Неуместная пролетарская уравниловка опытным военным сразу бросалась в глаза своей несостоятельностью. Главный герой романа М. А. Шолохова «Тихий Дон» Григорий Мелихов говорит Мишке Кошевому и Ивану Алексеевичу: «Постой, ты не ругайся! Я по старой дружбе пришел погутарить, сказать, что у меня в грудях накипело. Ты говоришь – равнять… Этим темный народ большевики и приманули. Посыпали хороших слов, и попер человек, как рыба на приваду! А куда это равнение делось? Красную армию возьми: вот шли через хутор. Взводный в хромовых сапогах, «Ванек» в обмоточках. Комиссара видал, весь в кожу залез, и штаны и тужурка, а другому и на ботинки кожи не хватает. Да ить это год ихней власти прошел, а укоренятся они, куда равенство денется?.. Говорили на фронте: «Все равные будем. Жалованье и командирам, и солдатам одинаковое!»… Нет! Привада одна! Уж ежели пан плох, то из хама пан во сто раз хуже! Какие бы поганые офицеры ни были, а как из казуни выйдет какой в офицеры – ложись и помирай, хуже его не найдешь! Он такого же образования, как и казак: быкам хвосты учился крутить, а глядишь – вылез в люди, и сделается от власти пьяный, и готов шкуру с другого спустить, лишь бы усидеть на этой полочке». Как видим, никаких выборов не только офицеров, но и других должностных лиц диктатура пролетариата вообще не предусматривала.

После проведения в стране индустриализации, коллективизации и культурной революции 5 декабря 1936 года была принята сталинская конституция, которая давала избирательные права всем, даже бывшим лишенцам. Но всеобщая воинская обязанность для мужского населения была введена почти три года спустя – в конце 1939-го, когда началась Вторая мировая.

Россия под руководством Сталина оказалась слишком патриархальной страной, чтобы распространить воинскую обязанность на все население независимо от полового признака, хотя Ленин высказывался, что и женщины должны защищать социалистическое государство. «Сегодня империалистская буржуазия милитаризует не только весь народ, но и молодежь. Завтра она приступит, пожалуй, к милитаризации женщин. Мы должны сказать по поводу этого: тем лучше! Скорее вперед! Женщины и дети с 13 лет боролись во время Коммуны наряду с мужчинами. Иначе не может быть и при грядущих битвах за низвержение буржуазии». Такая избирательная система (распределение прав и обязанностей) просуществовала у нас до горбачевской перестройки да и нынешняя является производной от керенской и сталинской. Политические права даны всем без учета прохождения военной службы и принятия воинской присяги.

Ради справедливости оговоримся об альтернативе, если бы «их взяла», как Мишка Кошевой говорил, то есть кадетская власть. Проклятая белогвардейщина вообще непонятно чего хотела. Антон Иванович Деникин до самого конца отказывался признать черный передел земли и ничего внятного не предложил взамен. Многие современные либералы оплакивают неудачную деятельность олигархических прихвостней – Львова, Гучкова и других, но куда бы завели нашу страну КОМУЧ, директория, Колчак и Врангель? Отдали золотой запас Антанте, а там и все остальное разбазарили бы. Просто так их вооружали? Среди современных либералов особенно заметна демагогия академика РАН Юрия Пивоварова. Если верить в реинкарнацию, в него как будто Павел Милюков вселился.

Самим себе надо признаться, что Белое движение с самого начала не имело никаких шансов на победу. Настоящих белогвардейцев, которые с Корниловым пошли в первый Ледяной поход, было всего четыре тысячи. Все остальные, как булгаковские Турбины в Киеве при антироссийском режиме Павла Скоропадского и при германских оккупантах, отсиживались. Как это Белое движение сейчас ни пытаются обелить, а все равно оно скатилось к откровенному предательству, к Петру Краснову и Андрею Власову. Возможно, поэтому Константин Сивков современных патриотов окрасил в красный цвет.

Кровавая Гражданская война, которая прокатилась по нашей стране в 1918–1922 годах, стоила нашему народу больших жертв, но надо задуматься, к какому результату она привела, что спустя сто лет старую «кальку» набрасывают на современную ситуацию. Получается, что сто лет мы шли по кругу, чтобы вернуться на исходную позицию.

Власть народа бывает разной. Она может обернуться худшей формой государственного правления, когда люмпенизированная народная масса требует от олигархов «хлеба и зрелищ». Из такой демократии, по мнению Платона, происходит тирания. Но демократия может быть лучшей, когда сознательные ответственные граждане решают судьбу свою и страны. Лучшую форму демократии Аристотель назвал политией. Ее примером является современный Израиль. Данную демократию необходимо строить, положив в основу «краеугольный камень» – избирательное законодательство. Политические права должны получить граждане, неравнодушные к военной службе и защите Отечества. Остальным – естественные и гражданские (имущественные) права. Как написал святой апостол Павел во Втором послании к фессалоникийцам: «Кто не работает, тот не ест!». Перефразируем: «Кто уклонился от военной службы и не принял военной присяги, тот не голосует и уж тем более не избирается!».

Только полития как форма государственного правления может оздоровить наше обывательское общество и сдвинуть наконец с порочного круга ожидания новой гражданской войны.

Александр Евдокимов