Уехавшие на Запад ученые готовы вернуться в обновленную РАН

МОСКВА, 12 авг — РИА новости, Анна Урманцева. Кандидат в президенты РАН Валерий Александрович Черешнев рассказал о том, почему у Российской академии наук не оказалось возможностей реализовывать новые идеи, а также объяснил, чем можно привлечь российскую молодежь в науку.

— Валерий Александрович! Вы хорошо помните, как была "устроена" наука в СССР, при этом у Вас огромный опыт руководства в этой области. Как получилось, что достижения Академии наук, существовавшей почти 300 лет, были полностью обесценены последними годами ее существования?

— В 90-х годах страна распалась, и встал вопрос: что делать с АН СССР? Сто шестьдесят тысяч сотрудников — это ведь огромная армия! Было предложение полностью распустить Академию наук СССР и сформировать новую Российскую Академию наук. Летом 1991 года были проведены даже первые выборы, сейчас об этом мало кто помнит. И выборы эти были проведены в соответствии с совсем другими условиями. Таким образом, с участием научной общественности было избрано около 100 новых первых российских академиков и членов-корреспондентов. Ряд докторов наук сразу избрали в академики, хотя до этого они, например, не могли получить статус члена-корреспондента годами. Возникла опасная ситуация, когда настоящие академики были вынуждены спасать очень мощную структуру с выверенными механизмами организации, которая рушилась у них на глазах.

И была придумана концепция плавной трансформации Академии наук СССР в новую РАН. Юрий Сергеевич Осипов активно взялся за руководство этим процессом. Новоизбранные вместе с бывшими членами АН СССР стали членами РАН. Академики из союзных республик стали иностранными членами. И действительно почти десятилетие ушло, чтобы просто выжить, не допустив девальвации смыслов академической науки.

— То есть в 90-е никаких новых фундаментальных идей не могло и появиться?

— Конечно, появлялись. Но было очень трудно даже попробовать их реализовать. В это время произошло резкое сокращение министерств и ведомств, ответственных за оборону страны. И главное — сократили Министерство среднего машиностроения, которое имело большое количество отраслевых институтов, всего же, напомню, в стране было более шести с половиной тысяч таких учреждений. Причем в каждом от одной до трех тысяч работающих специалистов, свои экспериментальные, промышленные установки и производство. Для сравнения: академических институтов во всех шести государственных академиях было только около пятиста.

Вся страна была "окутана" наукоемкими технологиями и приложением с производством, чтобы реализовать идеи Академии наук. Мы просто предлагали идею и экспериментальную разработку, а нам потом говорили: один ваш препарат сейчас разрабатывается на Урале, а другой — в Сибири и так далее. Сейчас из этой мощной сети отраслевых институтов осталось только несколько сотен, правда, функционирует 43 государственных научных центра.

— Академия продолжала предлагать идеи?

— Конечно. Но это уже никому не было нужно. Зачем отечественный сотовый телефон? Все купим за границей. Вот у финнов хорошо получаются сотовые телефоны, они всю Россию ими могут завалить. Все 90-е и 2000-е годы мы наблюдали только одно: "приземление" производств из-за границы. Калуга стала автомобильным центром BMW, Калининград — вторым центром, Тольятти покупает лицензии Renault. Нас захлестнула волна зарубежных разработок: станкостроение, фармпрепараты. Для собственного производства лекарств нужны так называемые чистые цеха — там не должно быть даже пылинки, так как все это аллергены. А ведь такие цеха стоят непомерно дорого! Конечно, легче купить технологию за границей. Там нарастает бум микроэлектроники, а у нас даже попробовать негде! Нет базы!

— А когда появились первые вопросы к "ничего не делающим" академикам?

— Уже в 2000-х годах. Вдруг наши чиновники оглянулись по сторонам и спрашивают: а где же наша Академия наук? Где новые открытия? Где наш сотовый телефон? Отечественный компьютер? Дайте отчет за свои практические изделия! Для нас это необычно, так как непосредственно практическими изделиями всегда занималась отраслевая наука. Нам говорят: теперь вы занимайтесь! Почему не построили инновационный пояс? Почему не сделали производство? И все эти разговоры закончились тем, что Российская академия наук не нужна вовсе. Давайте сделаем ставку на университеты, как на Западе.

— Как Вы оцениваете начало реформы: четырехлетие с 2013 по 2017 годы?

— Думаю, эти годы были нужны для того, чтобы все вникли в то, что называется реформой. И может быть, прежде чем ее начинать, нужно было все тщательно и основательно продумать. Напомню, что в начале июня 2013 года были избраны новый президент РАН, новый Президиум РАН и утверждена Программа реформирования РАН, учитывающая предложения Ж. И. Алферова, А. Д. Некипелова, В. Е. Фортова. А спустя месяц, в конце июня, правительство вносит в Госдуму новый закон о реформе РАН. Почему так спешили? Почему не обсудили предварительно со всем научным сообществом? Поэтому реформы и продвигаются так тяжело, а конечной цели их не видно.

— Понятно, что у РАН есть обязательства перед государством, и вас можно "призвать к ответу". Но ведь и у государства должны быть обязательства перед РАН. Они выполняются?

— Это интересный вопрос. Например, в соответствии с майскими указами Президента России В. В. Путина 2012 года на науку уже в 2015 году должно было выделяться финансирование на уровне 1,77% ВВП. А у нас сейчас только 1,15%. Как вы понимаете, это невыполнение указа президента. А теперь то, что касается двойной зарплаты для научных сотрудников. Как можно выполнить такой указ при том, что государством выдается намного меньше денег? Ведь цифра 1,77 и зарплата, они же связаны! И мы видим закономерный процесс: профессоров, получающих 30 тысяч, переводят на 0,25 ставки — вот вам и выполнение указа. Получается, что государство не выполняет свою часть, с себя не спрашивает, а спрашивает только с ученых.

— Когда Вами было принято решение выдвигаться?

 — В январе мне предложили, но я категорически отказался. Потому что выдвигался В. Е.Фортов, а я, как член Президиума, его поддерживал и тоже отвечал за общий результат. Но когда это все не получилось, ко мне пришли несколько академиков и сказали: "Вот мы прикинули: ты со своим опытом в Государственной Думе и так далее будешь полезен. Давай!". Действительно, у меня большой опыт работы с законами. Я прекрасно понимаю, что если не будет что-то законодательно закреплено, то ничего получиться просто не может. Например, что такое научно-методическое руководство? Никто не знает, это нужно расписывать. Нигде не написано, что ФАНО должно руководить работой институтов. А на самом-то деле так оно и есть! Просто они учредители. А я предлагаю двойное учредительство: РАН + ФАНО.

— Как вы собираетесь привлекать молодежь?

— Тут все просто и не просто. Главное — создание условий. Если молодой человек приходит и видит современнейшее оборудование, способного сделать много и на мировом уровне, он готов работать. Но приходит время, когда ему нужно создавать семью в 25-30 лет, тогда, конечно, Академия наук должна ему предоставить квартиру. Вот мы по Уралу, благодаря инвестиционному проекту, сдали более 400 квартир для молодых ученых и решили проблему. Сейчас давать квартиры уже некому, очередей нет.