Читайте Тютчева, господа! Как более 150 лет назад русский поэт и дипломат разоблачал клевету и наветы Запада

 О необходимости противодействовать враждебной пропаганде против России, которая велась за рубежом, Николай I стал думать сразу после того, как вступил на трон после мятежа декабристов. Было ясно, что идеологическую подпитку мятежники получали из-за рубежа.

В 1832 г. на базе Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии была создана служба политической разведки. До этого времени собственная разведка существовала в Военном министерстве и Коллегии иностранных дел России. Однако их деятельность строилась в основном на получении отдельных сведений. Поэтому Николай I решил создать внешнеполитическую разведку России, которая стала бы более профессиональной и систематически собирала необходимую разведывательную информацию.

С этого времени чиновников Третьего отделения начали часто отправлять в Европу для изучения политической обстановки, вербовки иностранных агентов и организации системы наблюдения за русской оппозицией в столицах ведущих европейских держав. Возглавил внешнюю разведку Третьего отделения чиновник по особым поручениям Первой экспедиции

А.А. Сагтынский. Его основной заслугой было то, что он создал в Европе агентурную сеть из так называемых агентов-литераторов: Я.А. Толстого, К.Ф. Швейцера, М. Дюрана, Я.Н. Озерецковского и др. Помимо разведывательной деятельности они занимались контрпропагандой. Эффективная контрпропаганда за рубежом и в России была совершенно новой задачей для российской разведки. Агенты-литераторы должны были опровергать в зарубежной прессе неблагоприятные отзывы о России и Николае I, регулярно появлявшиеся в газетах, журналах и книгах европейских стран.

Важнейшее значение контрпропаганды часто недооценивают. Но иногда она более эффективна, чем действия многих дивизий. Недаром еще Наполеон сказал, что «две враждебные газеты опаснее стотысячного войска».

Поэтому русская политическая разведка создавала свои представительства во многих странах. Кроме Англии и Франции опорные пункты Третьего отделения имелись в Швейцарии, Бельгии, Австрии. Всю работу агентов России за рубежом координировал надворный советник барон К.Ф. Швейцер, литератор и журналист. Вот как об этом отчитывалось Третье отделение: «Я послал в Германию одного из моих чиновников (имеется в виду барон Швейцер) с целью опровергать посредством дельных и умных газетных статей грубые нелепости, печатаемые за границей о России и ее монархе, и вообще стараться противодействовать революционному духу, обладавшему журналистикою».

Особенно эффективно работал в этой области много лет прослуживший дипломатом за рубежом Федор Тютчев, постоянно выступая с острыми публицистическими статьями. Поразительно, но темы его выступлений самым парадоксальным образом перекликаются с сегодняшним днем.

Выступая тогда на злобу дня и возмущаясь поведением Германии, он как бы предвосхищал все, что будет твориться в Европе много лет спустя, когда освобожденные от фашизма Советским Союзом страны начнут переписывать историю, станут сносить памятники русским солдатам, спасшим их от Гитлера.

«Занятные вещи пишутся и печатаются в Германии, – с возмущением восклицал Тютчев», – о русских солдатах, которые «тридцать лет тому назад проливали кровь на полях сражений своей отчизны, дабы достигнуть освобождения Германии».

Их кровь, писал Тютчев, «слилась с кровью ваших отцов и ваших братьев, смыла позор Германии и завоевала ей независимость и честь… После веков раздробленности и долгих лет политической смерти немцы смогли получить свою национальную независимость только благодаря великодушному содействию России».

Тютчев создает своего рода гимн русскому солдату: «Пройдитесь по департаментам Франции, где вражеское вторжение 1814 года оставило свой след, и спросите жителей этих провинций, какой солдат из войск противника постоянно проявлял величайшую человечность, строжайшую дисциплину, наименьшую враждебность к мирным жителям, безоружным гражданам, – можно поставить сто против одного, что вам назовут русского солдата».

Тютчев издал в Мюнхене брошюру, посвященную взаимоотношениям России и Германии, негодуя, что Россия, освободившая тридцать лет назад Европу от наполеоновского господства, подвергается ныне постоянным враждебным нападкам в европейской печати.

В результате, пишет Тютчев, ту державу, которую «поколение 1813 года приветствовало с благородным восторгом… удалось с помощью припева, постоянно повторяемого нынешнему поколению при его нарождении, почти удалось, говорю я, эту же самую державу преобразовать в чудовище для большинства людей нашего времени, и многие уже возмужалые умы не усомнились вернуться к простодушному ребячеству первого возраста, чтобы доставить себе наслаждение взирать на Россию как на какого-то людоеда XIX века».

Не так ли поступают на Западе и сегодня? За полтора века Европа так ничему и не научилась?

В сентябре 1843 года всесильный начальник Третьего отделения граф Бенкендорф неожиданно пригласил к себе в имение на мызе Фалль близ Ревеля (нынешний Таллин) дипломата Федора Тютчева, который направлялся по делам службы в Германию. Сразу после этой встречи Тютчев с восторгом написал жене: «Я провел у графа пять дней самым приятным образом. Не могу довольно нарадоваться, что приобрел знакомство такого славного человека, каков хозяин здешнего места. Это, конечно, одна из лучших человеческих натур, когда-либо мной встреченных…».

Так дипломат, который нам больше известен сегодня как великий поэт, писал о Бенкендорфе, которого потом советская историография стала изображать как свирепого царского держиморду. Однако Бенкедорф пригласил к себе Тютчева, конечно, не просто так, а выполняя личное поручение императора Николая I. Дело в том, что царь прочитал одну из публицистических статей Тютчева, и мысли, изложенные в ней, понравились императору. А поскольку статья была опубликована без подписи, он поручил шефу жандармов немедленно найти автора и переговорить с ним. О чем?

Император был возмущен появившейся в то время книгой французского маркиза де Кюстина «Россия в 1839 году». Ласково принятый в Петербурге коварный маркиз, вернувшись потом в Париж, написал злобный пасквиль, который буквально шокировал русское общество. В нем Россия изображалась, как мрачная и угрюмая деспотия, страна варваров и рабов. Царь решил, что на этот гнусный выпад надо дать ответ, сделать так, чтобы на Западе о России знали правду. И тут ему на глаза попалась статья Тютчева, и он поручил Бенкендорфу переговорить на эту тему с ее автором.

Беседа Тютчева с Бенкендорфом привела в конечном итоге к тому, что он был назначен чиновником по особым поручениям при госканцлере и стал близким другом Александра Горчакова, а потом – председателем иностранного цензурного комитета. Ему было поручено создание позитивного облика России на Западе, а также самостоятельные выступления в печати по политическим проблемам взаимоотношений между Европой и Россией. Другими словами, Тютчев оказался одним из самых эффективных контрпропагандистов, отвечая своим пером на потоки лжи и клеветы, еще тогда лавиной катившиеся с Запада на нашу страну.

И это не было удивительным, поскольку тот, кого мы сегодня знаем, прежде всего, как гениального поэта, не был профессиональным литератором, а служил дипломатом и не придавал большого значения своим стихам, многие из которых были опубликованы только после его смерти. Если бы не Н.А. Некрасов, обративший на Тютчева внимание в статье «Русские второстепенные поэты», то его, наверное, при жизни в этом качестве вообще бы не заметили.

Кем был в те времена дипломат? А тем же, что и сегодня, – политическим разведчиком. Тютчев регулярно слал донесения в Петербург, беседовал с информаторами, анализировал политическую ситуацию в странах пребывания, делал выводы и вносил свои предложения.

А выводы были невеселые.

Волна русофобии в те годы буквально захлестывала печать Западной Европы, европейские писатели и поэты наперебой изображали Россию, как мрачную страну варваров и тиранов. Отличился не только де Кюстин. Знаменитый Виктор Гюго писал:

Россия! Ты молчишь, угрюмая служанка

Санкт-Петербургской тьмы, немая каторжанка

Сибирских рудников, засыпанных пургой,

Полярный каземат, империя вампира.

Россия и Сибирь – два лика у кумира:

Одна личина – гнет, отчаянье – в другой.

Россия, освободившая Европу от наполеоновского господства, писал по этому поводу Тютчев, подвергается ныне постоянным враждебным нападкам европейской печати.

Он не стал отвечать прямо де Кюстину, а написал Гюставу Кольбу, редактору влиятельной немецкой «Всеобщей газеты»: «О России много говорят; в наши дни она стала предметом жгучего, беспокойного любопытства. Очевидно, что она сделалась одной из самых больших забот нынешнего века…, дитя Запада, видит в России если и не враждебную, то совсем чуждую и не зависящую от нее стихию… Что такое Россия? Каков смысл ее пребывания в мире, в чем ее исторический закон? Откуда она пришла? Куда идет? Что представляет собою? Если бы можно было в разливе враждебных криков против России обнаружить разумный и благовидный повод для оправдания такой ненависти!».

«Истинный защитник России – это история, ею в течение трех столетий неустанно разрешаются в пользу России все испытания, которым подвергает она свою таинственную судьбу», – считает Тютчев.

Тютчев долго жил за границей и лучше многих понимал, как на самом деле относятся в Западной Европе к России. Уровню его информированности мог бы позавидовать любой современный дипломат. Он был «на дружеской ноге» не только с королями, местной знатью, но и с Гейне, Шеллингом, Гете, другими корифеями европейской культуры. И, следовательно, знал очень и очень много, был в курсе всех европейских интриг, тайных заговоров и самых глубоких стратегических замыслов.

Местом для сбора разведывательной информации в те времена были королевские дворцы, салоны князей и баронов, светские рауты и приемы в посольствах. На них Тютчев, превосходно знавший языки, отличавшийся блестящим красноречием и редким остроумием, чувствовал себя как рыба в воде. Кроме того, он был в Германии вроде бы и вообще своим, женившись на девушке из родовитой немецкой семьи Элеоноре Петерсон.

«Единственная естественная политика России по отношению к западным державам, — сделал он вывод на основе той информации, которой овладел, — это не союз с той или иной из этих держав, а разъединение, разделение их. Ибо они только когда разъединены между собой, перестают быть нам враждебными – по бессилию. Эта суровая истина, быть может, покоробит чувствительные души, но, в конце концов, ведь это же закон нашего бытия».

При этом он считал, что Россия вовсе не противостоит Западу, а является его «законной сестрой», живущей только «своей собственной, органичной и самобытной жизнью».

Тютчев предвидел (более чем за полвека до нее!) угрозу революции для России. Любопытно, что занимая пост цензора, он не разрешил распространять в России «Манифест коммунистической партии» на русском языке. Мало того, Тютчев предсказывал возможность появления в Германии фашизма, отмечая зарождение в ней нечто такого, что «может повести Европу к состоянию варварства, не имеющего подобного себе в истории мира».

Тютчев предвидел, что под лозунгами свободы и демократии на Россию будет предпринята мощная атака, предсказывая, что ее ждут тяжелые испытания, но она сумеет их преодолеть. Он пророчески предупреждал германского редактора, что проводимая по отношению к России политика раздоров и вражды принесет горькие плоды. «И вот тогда-то, милостивый государь, – писал он, – вы слишком дорого заплатите за то, что однажды были к нам несправедливы».

Ну, а главным ответом Тютчева клеветникам стало его знаменитое:

Умом Россию не понять,

Аршином общим не измерить…

Причем, нетрудно догадаться, что он имел при этом в виду западноевропейский ум и такой же «аршин». Тютчев, писал Николай Погодин, был первым представителем народного сознания о русской миссии в Европе, в истории.

Поразительно его высказывание в статье «Россия и Запад» о прозападной интеллигенции, будто списанное с портрета сегодняшних активистов Болотной площади. «Сей безымянный народец, – отмечает он, называя его “злейшим врагом”, – одинаков во всех странах. Это племя индивидуализма, отрицания». При этом Тютчев отмечал ложность навязываемых России с Запада норм и стандартов:

Давно на почве европейской,

Где ложь так пышно разрослась,

Давно наукой фарисейской

Двойная правда создалась.

Применительно к славянству, горячим сторонником которого он был, Тютчев так описывает эту угрозу: «Есть у Славянства злейший враг, и еще более внутренний, чем немцы, поляки, мадьяры и турки. Это их так называемые интеллигенции. Вот что может окончательно погубить славянское дело… Эти глупые, тупые, с толку сбитые интеллигенции до сих пор не могли себе уяснить, что для славянских племен нет и возможности самостоятельной исторической жизни вне законно-органической их зависимости от России». Тютчев будто предвидел тот факт, что сербы, например, после натовских бомбардировок стали сами проситься в российское подданство. Но ведь и другие государства уже понимают, что без нашей страны современный мир обойтись не может. Это отчетливо показали последние события вокруг Сирии, когда только Россия смогла остановить новую надвигающуюся бойню.

Тютчев мечтал о создании под эгидой России православно-славянской державы и считал, что «русское царство должно простираться от Нила до Невы, от Эльбы до Китая».

Причем не только мечтал, но и активно этому содействовал, упорно боролся против антирусских сил, был убежден во всемирной судьбе России, верил в ее особый путь развития. Неустанно разоблачал коварные происки иезуитов и папства, критиковал политику поднимающихся США.

Когда Тютчев начал публикацию собственных политических статей, настолько тонких и продуманных, то даже далёкий от симпатий к официальной политике Иван Аксаков заметил, что это была защита именно России. «Нельзя не признать, что… впервые раздался в Европе твёрдый и мужественный голос русского общественного мнения. Никто никогда из частных лиц России ещё не осмеливался говорить прямо с Европою таким тоном, с таким достоинством и свободой».

По мнению Тютчева, Россия «самим фактом своего существования отрицает будущее Запада». А потому он был убежденным противником слепого заимствования иностранного опыта, переноса на русскую почву европейских учреждений и институтов. Тютчев считал, что «необходимо оставаться там, где нас поставила судьба. Но таково роковое стечение обстоятельств, вот уже несколько поколений отягощающих наши умы, что вместо сохранения у нашей мысли относительно Европы естественно данной ей точки опоры мы ее волей-неволей привязали, так сказать, к хвосту Запада».

Вопреки мнению тогдашнего канцлера Германии Бисмарка, заявившего, что единство наций достигается только «железом и кровью», Тютчев написал:

«Единство, – возвестил оракул наших дней, –

Быть может спаяно железом лишь и кровью…»

Но мы попробуем спаять его любовью, –

А там увидим, что прочней…

Он пророчески сознавал, что под лозунгами свободы и «демократических» революций для России подготавливается страшная судьба, ее ждут суровые испытания.

Он писал:

Нет, никогда так дерзко правду Божью

Людская кривда к бою не звала!

И этот клич сочувствия слепого,

Всемирный клич к неистовой борьбе,

Разврат умов и искаженье слова —

Все поднялось и все грозит тебе,

О край родной! – такого ополченья

Мир не видал с первоначальных дней…

Велико, знать, о Русь, твое значенье!

Мужайся, стой, крепись и одолей!

Предвидя события, Тютчев отмечал: «Революция и Россия. Эти две силы сегодня стоят друг против друга, а завтра, быть может, схватятся между собой. Между ними невозможны никакие соглашения и договоры. Жизнь одной из них означает смерть другой. От исхода борьбы между ними, величайшей борьбы, когда-либо виденной миром, зависит на века вся политическая и религиозная будущность человечества».

И Тютчев оказался прав — так и произошло. Революция в России не только разрушила вековые устои страны и залила ее кровью, но и изменила облик мира, последствия продолжают ощущаться до сих пор.

А ненависть к исторической России он объяснял тем, что Россия, прежде всего, «христианская держава, а русский народ является христианским не только вследствие православия своих верований, но и благодаря чему-то еще более задушевному…».

В своей статье «Россия и революция» он утверждал, что если страна нравственно и духовно преобразится, то одержит победу над революционной заразой: «И когда еще призвание России было более ясным и очевидным? Можно сказать, что Господь начертал его огненными стрелами на помраченных от бурь Небесах. Запад уходит со сцены, все рушится и гибнет во всеобщем мировом пожаре… И когда над столь громадным крушением мы видим еще более громадную Империю, всплывающую подобно Святому Ковчегу, кто дерзнет сомневаться в ее призвании, и нам ли, ее детям, проявлять неверие и малодушие?».

В нынешние времена, когда США и НАТО бомбят Сербию, разрушили Ирак, спровоцировали хаос в Ливии, а теперь поощряют банды террористов, ведущих войну, когда политика Запада основывается на двойных стандартах, а США при помощи санкций пытаются сохранить свою глобальную гегемонию, духовные основы западного общества разлагают беснование сексуальных меньшинств и культ «золотого тельца», возведенный за океаном в ранг национальной идеи, Россия, несмотря на все свои собственные нелегкие проблемы, остается для всего мира чуть ли не единственным оплотом христианских ценностей.

…Еще молчат колокола,

А уж Восток заря румянит,

Ночь бесконечная прошла,

И скоро светлый день настанет!

Вставай же, Русь! Уж близок час!

Такой ответ, подсказанный нам из прошлого великим сыном России, мы и должны дать сегодня на попытки США ослабить, разрушить и подчинить нашу страну.

Но великий Тютчев – урок не только для нас. Как сообщило агентство CNBC, американский научный руководитель Центра изучения мировой политики при Нью-Йоркском университете, профессор Кэролин Кассан считает, что Белому дому необходимо ознакомиться с творчеством русского поэта Тютчева для того, чтобы разработать политическую стратегию в отношении России. Именно стихи этого поэта, уверен американский профессор, помогут объяснить поведение России и сегодня.

Да, читайте Тютчева, господа! И тогда, наверное, поймете, что санкциями и угрозами ее не возьмешь