Александр Роджерс: Пара сочувственных слов для «барашков» Навального

Тут некоторые хотят воевать против «барашков Навального», а я хочу повоевать ЗА них. В том смысле, что они ещё не потерянные.

Прошлое поколение фанатов Навального, «хомячки», разбежавшееся после Болотной, было постарше, и мусору у них в головах было побольше (мы сейчас не про «профессиональных диссидентов» типа Альбац или Гессен, для которых обливание грязью России – это основной вид заработка).

А теперь Навальный делает упор на несовершеннолетних малолеток. Чтобы им понравиться, он (по совету своих убогих политтехнологов) даже крутил в зале суда модный нынче «спиннер».

Что дальше, Ололошенька? Переход на целевую группу «детский сад», наденешь памперс и начнёшь агукать?

Впрочем, я уже говорил, что сам Навальный ввиду своей очевидной никчёмности мне не интересен. А вод с вовлекаемыми в его противоправную деятельность подростками можно и нужно работать.

Возраст в 14-18 лет – это так называемый «третий кризис идентичности». Молодёжный бунт, конфликты отцов и детей, становление мужского и женского, поиски себя и своего места в мире, нонконформизм и обострённое чувство справедливости. И при этом весьма ограниченный жизненный опыт, вследствие чего подростки зачастую сильно подвержены внешнему влиянию (как со стороны моды, так и со стороны авторитетов).

В этом возрасте люди часто попадают в различные секты. А секты бывают не только религиозные, но и экономические, и политические. В пятидесятых годах прошлого столетия доктор Роберт Джей Лифтон вывел 8 критериев контроля сознания, характерных для деструктивных культов. Часть из них вполне применима и к политическим сектам.

1. Контроль среды. Проникновение в сознание человека групповых представлений, постепенно начинающих управлять его внутренним диалогом.

Когда журналисты интервьюировали протестующих 12 июня, было очень чётко видно, что они не выражают собственные мысли, а бездумно повторяют групповые догмы. Например, 13-летний мальчишка заявлял «Я плачу налоги, а их разворовывают», хотя в таком возрасте он никаких налогов явно не платит.

Или студенты, которые говорили о коррупции, но не могли привести ни одного примера, где бы они с ней сталкивались (я, когда воевал с коррупцией в Виннице, мог назвать десятки случаев, начиная от вымогания взяток преподавателями в ВУЗах с именами и суммами, и заканчивая сдачей муниципальных помещений в центре города в аренду за смешные копейки с последующей субарендой в сотни раз дороже).

2. «Священная наука». Вера в абсолютную научную и нравственную истинность групповой догмы, что не оставляет места для каких бы то ни было вопросов или альтернативных точек зрения.

В секте Навального такой догмой, к примеру, является «Путин вор». Хотя никто из орущих это не может ответить на вопросы:

— что украл Путин?

— сколько украл Путин?

— где эти деньги?

— где доказательства?

Американская финансовая полиция, имеющая огромные возможности и полномочия (и для которой не существует конфиденциальной информации), тужилась изо всех сил, но так и не смогла найти никаких доказательств существования «миллиардов Путина». Очень хотели, но не смогли. А тут какой-то студент из Бибирево утверждает, что он знает то, чего не знают американские фискалы. Очешуеть теперь, разогнать их всех за профнепригодность, да?

Или задаёшь простой вопрос, зачем Медведеву дом в Испании, если он в этой стране за последние 17 лет (ранее не знаю) ни разу не был? И вместо ответа получаешь только поток тупой агрессии, типично сектантская реакция на «еретика».

3. Передёргивание языка. Использование словесных ресурсов с целью ограничить мышление членов группы абсолютными, черно-белыми, «мыслепрерывающими» клише, понятными только для посвященных.

У украинских майданутых это «титушки», «сепары», «злочинна влада», «вата», «совки», «лугандоны», «ОРДЛО» и так далее.

У российских барашков Навального и прочих креаклов это «Рашка», «вата», «недимон», «уточка».

Слова с заранее заложенной негативной коннотацией, на которые целевая аудитория с промытыми мозгами реагирует точно также, как собачки Павлова на звонки. Рефлекторными реакциями, которые не осознаются, не обдумываются и не рефлексируются.

Как сказал сам Навальный «Вы не рефлексируйте, вы распространяйте». Цитаты невеликих.

4. Доктрина выше личности. Навязывание верований группы в противовес опыту, сознанию и целостности личности.

Внутри секты человеку отказывают в праве на собственные суждения, мысли и выводы. Если же он высказывает что-то, противоречащее групповым догмам, то подвергается травле, преследованию и агрессии со стороны сектантов.

Примеров, когда сектанты Навального атаковали даже либеральных журналистов, но которые говорили что-то поперёк их «священного гуру» (начиная с Варламова и заканчивая Собчак) полно.

И после каждой моей статьи, где я высмеиваю этого борцуна и его «барашков», обязательно набегает целая толпа агрессивных сектантов, пишущих и в комментариях, и в личке начиная с «Как вам не стыдно быть таким продажным и служить преступному режиму?» и заканчивая «Когда мы придём к власти, тебе страшная хана».

Иметь альтернативное мнение и не считать их Учителя и Пастыря дважды судимым коррупционером и стукачем – запрещено. Если ты не скачешь, то тебя купил Путин.

5. «Разделение существования». Вера в то, что члены группы имеют право на существование, а всяческие критики, диссиденты и «расстриги» – не имеют.

Опять же, примеров масса. Начиная с множества высказываний о том, что «после нашего прихода к власти мы этому 85% быдла устроим репрессии, начиная с лишения политических прав и вплоть до тотального уничтожения» и заканчивая последними характерными событиями 12 июня, когда мирно проводящим свой фестиваль реконструкторам орали, что они «предатели, потому что не участвуют в революции» и «их купил Путин и они не имеют права жить».

Как видим, из восьми критериев Лифтона в секте Навального присутствуют как минимум пять. И подростки в этой ситуации не преступники (пока), а жертвы индоктринации. Их вовлекают в групповую активность, где им навязываются групповые догмы.

В толпе индивидуальность стирается, а эмоции, чувства и мысли примитивизируются. Остаётся место только для агрессии, экзальтации или паники. Критическое мышление уходит.

Противостоять этому можно, только если постоянно и непрерывно диссоциировать себя с толпой, воспринимать её как нечто внешнее, чуждое и даже враждебное по отношению к себе.

Иначе будет, как с человеком из толпы, которого журналист спрашивает «А чему вы только что хлопали?», на что тот отвечает «Я не знаю. Все хлопали – и я тоже поддержал».