Ненасытная утроба

Мне был отведен пустой дом, в который для начала доставили лавки, стол и тонкую специально выделанную кожу для окон. По их меркам дом был хорош. Мне представили писца, который ежедневно распоряжался доставкой еды и питья, именно: большого куска говядины, куска сала, живой овцы, одного живого и одного забитого зайца, шести живых кур, зелени, овса, сыра. Соль же привозили лишь один раз в неделю, перца и шафрана вполне довольно. Все это каждый день привозилось на обычных у них повозках. В рыбные дни мне привозили забитую рыбу и много больших копченых на воздухе без соли осетров; еще графинчик с водкой. На другой повозке — три сорта хорошего меда и два сорта пива. Одно из них было приятно сладкое.

Сигизмунд Герберштейн

Покушать на Руси любили. Даже иностранные послы отмечали изобилие на столах, да и гостеприимство у нас в крови. Не обойден русский стол и фольклором, но в завершении большинства былин значится либо лаконичное “хлеб-соль”, либо вкратце описывается пир, на который закололи столько-то быков, зажарили столько-то лебедей, и далее по тексту. Количественно подсчитать, сколько еды приходилось на душу населения — невозможно. Богатыри ели, как и работали — за пятерых, и в сказках часто можно встретить “подсчет” — сколько хлебов силач скушал, сколькими литрами меда запил. У меня сложилось впечатление, что со временем человек значительно сократил количество употребляемой пищи, изменилось ее качество (да и продукты давно другие). Но люди, которые могут съесть за обедом целого быка (немного утрирую), остались. Правда, их питание до уровня богатырского вряд ли дотянет — где-то упор делался не на насыщение, а на рекорд, а в иных случаях причиной обжорства становилась болезнь.

Поэмы и сальные свечи

Уникальные рекордсмены вошли в анналы истории, оставшись в различных хрониках и трактатах. Еще в XVI веке римский император и его приближенные отмечали невероятную прожорливость одного из крестьян: он без чьей-либо помощи управился с целым теленком. Если размер молочного поросенка, часто упоминаемого в качестве одного из блюд на пирах, не оставляет никаких иллюзий (теоретически он может стать обедом только для одного, но очень голодного человека), то с теленком такой номер не пройдет. Более того, крестьянин не унял голод, и с аппетитом принялся было за овцу, но его оттащили и не дали продолжить трапезу — видимо, побоялись, что мужчина попросту лопнет.

Еще один вечно голодный уникум, обитавший в том же веке в графстве Кент (Англия), весьма прославился благодаря своему неуемному аппетиту, и с его же помощью был частым гостем на пирах местной знати. И Николасу Вуду (так его звали) сытный обед, и феодалам развлечение. Все довольны! То он съест еду, приготовленную для нескольких рабочих, то не поленится и расправится с двумя дюжинами зайцев. Есть и поэма, написанная современником Вуда, которая так и называется: “Великий едок из Кента”. На ее создание поэта вдохновил один из обычных приемов пищи Вуда: 60 куриных яиц, зажаренная козлиная нога, на десерт — три пирога и сладкий пудинг. В качестве завершающего штриха была утка, пойманная тут же во дворе и приготовленная на вертеле. Видимо, было вкусно.

Польский любитель покушать по имени Кароль Домеж (прославился он под другим именем — Шарль Домери) согласно медицинскому заключению страдал экстремальной формой полифагии — постоянной потребности в еде. Еще в 13 лет мальчик пришел добровольцем в армию Пруссии, но, так как с питанием там было неважно, то оголодавший подросток переметнулся к французам в поисках лучшей доли и полной тарелки. Там было попроще, но еды Домежу все равно не хватало: за один год, в течение которого часть стояла под Парижем, почти две сотни кошек были поданы им к собственному столу.

За один год [Домери] сожрал 174 кошки (без шкур), живьем и убитыми — и говорит, что когда поедал их, неоднократно бывал раздираем противоположными чувствами [удовольствия и боли], расплачиваясь за страдания своих жертв исцарапанными руками и лицом. Иногда он умерщвлял их, прежде чем съесть — но если был слишком голоден, не утруждал себя исполнением сего гуманного долга. Собаки и крысы равно страдали от его безжалостных челюстей; и когда угрызения голода бывали особенно невыносимы, внутренности животных, без всякого разбора, также становились его пищей.

М. Пикар, сослуживец Домери

http://slavyanskaya-kultura.ru/upload/wysiwyg/e6165c86d19ed1f714334893f34c0be6.jpg

Домеж вообще предпочитал мясо любой другой пище, но если его не было, не гнушался и подножным кормом (в прямом смысле!) — по словам его сослуживцев, он мог за день съесть до 2 кг простой травы. Были и попытки каннибализма — во время военных действий на море одному из матросов оторвало ногу, а Домеж решил, что негоже пропадать добру и попытался ее съесть. Если бы еще один матрос не отобрал оторванную конечность и не выбросил ее за борт, то оголодавший юноша вполне мог ее употребить. Впоследствии Домеж попал в плен, и начальству лагеря пришлось десятикратно увеличивать его паек. На тот момент стандартный суточный рацион французского военнопленного составлял 740 г хлеба, 230 г овощей, 57 г сливочного масла и 170 г сыра. Не стоит удивляться такому ассортименту: по обычаям того времени питание пленника оплачивала страна, в чьей армии он служил, так что Домеж продолжал “объедать” Францию. Это не помешало ему съесть тюремную кошку, местных крыс (видимо, раз и навсегда отучил грызунов посещать камеры заключенных), и бессчетное количество сальных свечей. Британская комиссия по медицинскому попечительству над военнопленными проводила эксперимент, целью которого была проверка физиологических возможностей Домежа. Медики были в шоке: несмотря на то, что внешне юноша ничем не отличался от обычных людей, и наравне со всеми преодолевал марши на расстояние до 14 лье, он не подал ни единого признака какого-то расстройства из-за обилия разнообразной пищи. 7,3 кг сырой говядины (мясо, вымя), сальные свечи, четыре бутылки темного пива — а этой же ночью проснулся от острого голода. Домери спокойно пил сырую воду, благодаря которой был велик риск заразиться каким-нибудь инфекционным заболеванием.

Что случилось с Домери по окончании срока его интернирования — неизвестно. В 1852 году Чарльз Диккенс прокомментировал этот уникальный случай:

Что ж, полагаю, сейчас такой человек, прилюдно обедая на сцене Друри-Лейн (театр в Великобритании, прим. авт.), снискал бы гораздо больший зрительский успех, чем какой-нибудь трагик, пережевывающий никчемную словесную жвачку вместо здорового куска говядины.

Волы, коты и соленый смалец

Собаки и кошки бежали в ужасе при его виде — словно предчувствуя судьбу, которую он им готовил.

Жорж Дидье, барон Перси

Примерно в тот же период во Франции объявился еще один человек. До сей поры медиками не зафиксировано ни единого случая полифагии, хоть сколько-нибудь сравнимого по экстремальности с заболеванием Таррара.

Родители оказались не в состоянии прокормить юношу — за день он был способен съесть четверть туши вола, равную его собственному весу, а потому изгнали его из дому. Таррар пустился в вынужденное путешествие по родной стране, перебиваясь случайными заработками, попрошайничеством и воровством. Поступил на службу в армию, но быстро попал в госпиталь, так как постоянно страдал от голода и был попросту истощен. Местные светила от медицины заметили необычного пациента, и в ходе исследований Таррар на глазах у изумленных врачей употребил пищу для 15 человек, живого кота, проглотил целиком угря, несколько змей и ящериц. Из него пытались сделать военного курьера, но Таррар попал в плен, где попросту не выдержал нескольких голодных дней и сдался. Юноша и сам был не рад своему недугу, а потому, по возвращении на позиции французов, согласился на любые эксперименты и процедуры, теоретически способные излечить его от постоянного голода.

http://slavyanskaya-kultura.ru/upload/wysiwyg/8208c2e8cf6b598c5cb08c5d24a651c1.png

В 17 лет вес Таррара при среднем росте составлял всего 45 кг. Сообщали, что кожа юноши была чрезвычайно растянута и свисала складками со щек и живота, а когда он был сыт, она натягивалась “как огромный воздушный шар”. За счет ее растягивания единовременно он мог удержать во рту до дюжины яблок или яиц! Как и предыдущий герой, Таррар никогда не испытывал тошноты из-за обильных трапез, но запах от его тела невозможно было переносить. Зловоние только усиливалось после приема пищи.

В армии юноша, несмотря на увеличенный вчетверо паек, доедал остатки, выменивал пищу у других солдат, выполняя за них наряды. Перманентное состояние поиска пищи, неважно, какой: он даже пробрался в аптеку госпиталя и съел припарки! Доктор и главврач, посовещавшись, оставили Таррара при госпитале, желая выяснить причину такого зверского аппетита. Ему было позволено добраться до стола и съесть все, чего душа попросит. В итоге были съедены два больших мясных пирога, два блюда соленого смальца, и выпито 18 литров молока.

После фиаско с доставкой донесений Таррар начал уклоняться от службы, фактически согласившись стать подопытным кроликом для доктора Курвиля и главврача Перси, однако ни один метод лечения, включая контролируемые диеты, не дал результатов. Таррар сбегал, искал отбросы по помойкам, его замечали даже в морге! Остальной медперсонал требовал сдать юношу в сумасшедший дом, но покровительство Перси никуда не делось — врач хотел довести свой эксперимент до конца. Может, и довел бы, не случись трагедии: на территории медчасти пропал малыш 14-ти месяцев от роду. Никаких улик не было, но зато был подозреваемый, которого не раз заставали за тем, что он пил кровь у пациентов при процедуре кровопускания. Перси то ли не сумел, то ли не захотел отстаивать своего подопытного, и в итоге Таррару пришлось покинуть госпиталь.

В 1798 году Таррар и Перси снова встретились. Таррар погибал — обессилевший, окончательно исхудавший, юноша был прикован к постели. Он пытался списать свое состояние на вилку, которую проглотил пару лет назад, и считал, что недомогание вызвано этим злосчастным куском металла. Однако Перси диагностировал туберкулез. Лечение вновь не помогло, и спустя месяц, после сильного приступа экссудативной (с кровью и гноем) диареи Таррар скончался. Хирурги не хотели его вскрывать, но нашелся смельчак по фамилии Тессье, который все же решился это сделать. Обнаружился неестественно широкий пищевод, сильно увеличенные печень и желчный пузырь, покрытый огромным количеством язв желудок, который занимал почти всю брюшную полость, и огромное количество гноя, заполнявшего все тело. Юноше было примерно 26 лет. Пресловутую вилку так и не нашли.

Простой русский обед и пища короля

Придворные английского монарха Генриха XVIII втихаря подшучивали, что вот-де, король-то не делает перерыв на обед в государственных делах, а, скорее, отвлекается на них во время паузы между приемами пищи. Королевское меню состояло минимум из 14 блюд, и поддерживать физическую форму Генриху позволяла только охота, турниры и нежная любовь к танцам.

Поговаривают, что и Дюма-отец, подобно одному из созданных им героев — Портосу — не гнушался обильными закусками. Он кушал много и со вкусом, относился к еде с истинным уважением гурмана, а под конец жизни даже написал “Большой кулинарный словарь”, в который были включены 800 новелл на кулинарные темы!

Но у Александра Дюма был сильный конкурент среди творческих личностей. Это знаменитый баснописец, Иван Крылов.

… единственной его страстью стала еда. Он очень ценил простой русский обед — добрые щи, ботвинью, кулебяку, жирные пирожки, гуся с груздями, сига с яйцами и поросенка под хреном. Иногда соблазнялся устрицами и уничтожал сразу от 80 до 100 штук, запивая английским портером.

***
Приглашенный однажды графом В. Пушкиным “на макароны”, Крылов перепутал время и опоздал. “Семеро одного не ждут,” — сказал граф, и все гости сели за стол. Когда оканчивали третье блюдо — а это были те самые макароны, приготовленные знатоком-итальянцем, — Иван Андреевич появился в дверях. “А! — воскликнул граф. — Вот вам и штрафное!” Он велел подать опоздавшему глубокую тарелку горой, так что макароны уже ползли с вершины. Крылов съел. “Это не в счет, — сказал граф. — Начинайте обед с супа по порядку”. Третьим блюдом оказалась еще одна гора макарон. Глазом не моргнув, поэт проглотил и ее, а после обеда признался пораженному хозяину: “Да что мне сделается! Я хоть теперь же готов еще провиниться”.

Аппетиту баснописца можно было только позавидовать. Неудивительно, что после его кончины быстро распространились слухи — мол, Крылов скончался от заворота кишок, вследствие переедания. Однако это не так: настоящей причиной смерти стало двустороннее воспаление легких.

Быстро, много и бесплатно

Полагаю, что сытно покушать и получить за это $ 10 000 вряд ли кто-то откажется. Именно такую награду получают победители в соревновании по скоростному поеданию хот-догов. Традиционно большая часть подобных развлечений проводится в США. Среди мужчин чемпионом стал Джоуи Честнат, за 10 минут съевший 70 (!) хот-догов.

http://slavyanskaya-kultura.ru/upload/wysiwyg/961f8041b68ed1ce4214f69973dc1a8d.jpg

Любитель фаст-фуда не ограничивает себя одним “видом спорта”, и на Национальном фестивале крылышек в Баффало за 12 минут съел 191 крылышко! Честнат и выглядит под стать аппетиту: 180 см роста, 95 кг веса. А вот его соперница по поеданию крылышек Соня Томас, совсем ненамного отставшая от лидера (183 кусочка), весит всего 45 кг при росте 161 см.

В 1743 году было зафиксировано максимальное потребление пищи: некий Мэтью Дэкинг всего за 6 дней съел 174, 236 кг продуктов.

Думаю, что подобные рекорды не закончатся никогда: организаторы продолжат устраивать подобные шоу, удивляя публику количеством и разнообразием предполагаемой пищи. Правда, ни один из рекордсменов не сможет поразить зрителей отсутствием одышки, сердечно-сосудистых заболеваний и прочих прелестей, которые дарит нездоровая пища своим ценителям. Будьте здоровы!