ЧЕГО НАМ НЕ ХВАТАЕТ?

Сосредоточенности сознания и воли.

Развитого чувства национальной самобытности и понимания того, что никакие механические заимствования извне, никакая плоская подражательность чужестранцам нас не спасут.

Откровенно: я горжусь именем русского, горжусь казачьим происхождением, горжусь тем, что два моих деда и отец служили в красной кавалерии гражданской и Великой Отечественной. Из обеих войн они вышли победителями, и, мне кажется, этим все сказано. Такова наша родная история, и ее произвольная «подчисткам, как правило, означает услугу былому или потенциальному врагу, первому - подобие реванша, второму - средство разрушения страны. Через два поколения судить победителей, судить по меркам дезертиров и предателей, как стало модно при попущении человека с пятном, - это, согласитесь, признак морального падения общества и крайней опасности для государства...

Сейчас, в условиях непрекращающихся избирательных гонок народ буквально засыпают лавины разнообразных программ - от правореформистских до ультрареволюционных. Среди них мне больше по душе те, что учитывают конкретно-историческую обстановку и мобилизуют граждан России на национально- и социально-освободительную борьбу. Однако напрасно я ищу в них, что хочу. Программы, как нарочно, стараются походить друг ка друга. Недавние еще рыночники и компрадоры «косят» нынче под патриотов, патриоты же (в том числе коммунистического крыла) опасаются выходить за рамки рыночной риторики и стелют ковры перед неуловимым «средним классом, а говоря точнее - перед мелкой и средней буржуазией.

«Перестройка - мать родная, хозрасчет - отец родной. Надоела жизнь такая, - лучше буду сиротой». Эту частушку я услышал лет десять назад от ижевских работяг. Сиротство, заброшенность, беспризорничество среди основного производящего класса - квалифицированных рабочих, инженеров, технологов, конструкторов, ученых-разработчиков, прославленных в советское время умельцев - при разоренной промышленности и обрастающих бурьяном НИИ стали повсеместным явлением. Когда-то гордость народа, его главное тягло, способное на, казалось бы, невозможное, - кому из политиков они теперь нужны? После 17 августа 1998 года Г. Зюганов призвал спасать «средний класс»; В.Путин взял курс на «состоятельного» гражданина. Но спасать надо работящего, знающего и умелого россиянина. Никакие заклинания и доллары, никакое коммерческое ловкачество не выручат страну, если он перестанет рассматриваться в качестве основной опоры, костной и мускульной системы общества. Не деньголюб и деньгодел ваяет народное благосостояние, а мастер, творец всех материальных и духовных ценностей. В ситуации, похожей на нынешнюю, гражданской войны и деклассирования производителей, Ленин считал, что «в стране. которая разорена, первая задача - спасти трудящегося. Первая производительная сила всего человечества есть рабочий, трудящийся- подчеркивал он. - Если он выживет, мы все спасем и восстановим» (Поли. собр. соч. Т38. С.359). Думается, эта установка 1919 года звучит сейчас более современно, чем пестрые декларации нынешних претендентов на высшие посты в государстве.

Другая острая наша боль не утихает потому, что подлинная историческая Россия пытается существовать с сердцем, расколотым натрое. Лишь чиновничья черствость и гражданское недомыслие втискивают Россию в нынешние административные границы РФ. Русскими с легкой руки милицейских паспортных столов именуют одних великороссов. Но ни украинцев (малороссов), ни белорусов нерусскими, строго говоря, не назовешь. Лишь родовое невежество, местническое лицемерие и корыстная демагогия противопоставляют друг другу кровные составляющие одного народа, Новгород Великий, Полоцк и Киев. Люди единого корня, общего прошлого и одной судьбы, без языкового барьера и при нераздельно-многогранной культуре, мы являем собой крупнейший искусственно разделенный народ. Разве не стыдно нам, русичам, что наши единоплеменники, надменно именуемые "русскоязычными", - до 30 миллионов человек, население крупного европейского государства, - ныне гонимы и на тех землях, где их предки жили сотни, а то и тысячи лет?

Ни один великий народ с собой такого не позволял. Еще на слуху драмы разделенных народов - вьетнамского и немецкого, корейского и ирландского. Всем им так или иначе в деле воссоединения и сочувствовал и помогал Советский Союз. Однако что-то не слыхать вообще ничего со стороны мирового сообщества о не мыслимых до сих пор муках растерзанного русского социального организма, которому сопричастны и урожденные русичи, и те, кто, независимо от этнической принадлежности, считает русский язык родным и возрос в стихии русской культуры, и те, кто входит в состав миллионов смешанных семей, где все национальные грани, как правило, смещены. Кому же об этом помнить и бить тревогу, как не нам самим?

Мы нищи, потому что ограблены, как никто. Разве не заслуживает тщательного изучения и своеобразного восхищения это «антирусское чудо»? Человек с пятном вывозит в Америку за неведомые коврижки по неведомому решению чьими-то руками золотой запас СССР и ловко обрушивает рубль, а россияне и поныне недоумевают, как стал возможен этот эпохальный фокус. Мы вечные должники Запада, совершенно не понимая, ради чего и кем брались эти долги и почему нельзя было их избежать. Мы сами демонтируем, раскорчевываем собственную индустрию, в том числе высшего технологического уровни, и разгоняем уникальный производственный персонал, подсекаем высокоразвитый аграрный сектор, отдавая внутренний рынок ввозному ширпотребу. Россия спасает западный капитализм от катастрофы общего кризиса, которая надвигалась уже к концу 80-х годов, и сама ввергает в нее себя. Тайно и гибко рулят в ней заокеанские советники, организуя сие беспрецедентное мистическое самопожертвование, высасывая несметные материальные и духовные ценности во имя чужого благополучия, но имя торжества финансового капитала. По сути, складывается циничная система эксплуатации русского мечтательности, доверия и бескорыстия, советской отзывчивости на чужую беду, которые ранее клались на алтарь социалистического Отечества, - эксплуатации ради прямо противоположной цели - укрепления империалистического порабощения труда капиталом, живого творчества - бездушным денежным расчетом.

Припоминаю споры среди интеллигентов 50-60-х годов, которые, стремясь идти «впереди прогресса» и понося «ортодоксов», опровергали марксову теорию относительного и абсолютного обнищания в условиях современного капитализма. Ну и что, опровергли? Проморгав тот кардинальный факт, что сферу абсолютного обнищания мировой монополистический капитал сумел в 60-80-х годах распространить вне метрополий, на обширный «третий мир», и ослабил ощутимость относительного обнищания для собственного рабочего класса, наши «просвещенные» опровергатели сами вдруг упали ниже черты бедности. Расписанное, как матрешка, потребительское рыночное «изобилие», условием которого было заявлено «разгосударствление» (то есть изъятие у народа) средств производства, оказалось чреватым (что своевременно предсказывалось, но от чего отмахивались) рынком капиталов и рынком рабочей силы со всеми вытекающими для рядовых граждан последствиями.

Россия и другие постсоветские территории превратились в зону абсолютного обнищания. При 14-17% безработных из числа экономически активного населения она получила пятикратное уменьшение покупательной способности среднемесячной заработной платы. Многомесячные невыплаты заработанного и вовсе сделали ее зоной частичного возрождения крепостнического и даже рабского труда. Из первой десятки лидирующих по уровню жизни стран РФ скатилась в конец сотни и ниже, куда-то к Габону и Гвинее, а по принятым в ООН показателям экономического и социального развития заняла взамен скромного второго места (как ранее СССР) «почетное» 67-е. К этому добавился вопиющий контраст между богатством и бедностью. До нелепых «реформ» доходы 10% наиболее обеспеченных и 10% наименее обеспеченных советских граждан относились как 4:1. Ныне данный (децильный) коэффициент составляет у нас 20:1 («нормальным», не влекущим за собой социальные потрясения считается на западе показатель 10:1), а в Москве - 60:1. Без срочных и радикальных мер по депролетаризации соотечественников, без всенародного наступления на нищету населения российское общество стабильным, вкушающим блага гражданского мира, не станет.

«Одно только делает человека человеком: знание о социальном неравенстве». Эта запись в дневнике совестливейшего гения русской поэзии ХХ1 века (Блок А.А. Соч. в 2-х гг. Т 11. М., 1955. С. 501) пугает скороспелую «новорусскую» буржуазию, которая уже узаконила в печати постыдное деление своего народа на некую «элиту» и «быдло». Нечего греха таить, и в карманах иных патриотов позвякивает подчас эта ржавая терминология, а против «химеры социального равенства» даже ополчаются отдельные бывшие «инженеры человеческих душ».

Популярен нынче лозунг социальной справедливости, но он утопичен при столкновении частных интересов на рынке (продавец хочет подороже, покупатель - подешевле) и может реализоваться только при беспристрастной оценке предметного вклада каждого в общее благо. Можно сказать, одной из главнейших причин поражения социалистического строя в нашей стране явилось то, что провозглашавшийся десятилетиями принцип «каждому по его труду» фактически не осуществлялся. Между тем именно его все более полная реализация, причем с непременным участием широкой демократической общественности, могла служить практической осью утверждения и социального равенства, и социальной справедливости одновременно.

Социальное равенство неверно и преступно отождествлять с уравниловкой. Равенство по труду, его качеству, количеству, результатам несовместимо с ней, органически предполагает как раз неравенство вознаграждения, достатка по-разному работающих людей. Именно это неравенство является стимулом повышения производительности труда, в то время как уравниловка гасит его. Большие или меньшие возможности в приобретении жизненных благ, в наращивании личной трудовой собственности тех, кто работает лучше, и тех, кто работает хуже, и есть объективный признак социальной справедливости в обществе, где нет места нетрудовому присвоению и социальному паразитизму Социальное равенство здесь проявляется через индивидуальное неравенство в трудовой отдаче, что естественно, поскольку люди никогда не будут одинаковы по своей общеобразовательной и профессиональной подготовке, памяти, талантам, сноровке, физической выносливости и др., не говоря уже о различиях чисто биологического свойства. Именно так трактовал и социальное равенство Ленин и Сталин (См.: Полн. собр. соч. Т24. С. 361-364; Соч. Т 3. С. 350-357). Приписывание им и их последователям концепции «равенства в бедности» - один из лукавых агитаторских приемов антисоциалистических и антироссийских сил.

А.А. Блок завещал «не забывать о социальном неравенстве, не унижая великого содержания этих двух малых слов ни «гуманизмом», ни сентиментами, ни политической экономией, ни публицистикой. Знание о социальном неравенстве, -подчеркивал он, - есть знание высокое, холодное и гневное» (Соч. в 2-х тт. Т I1. С. 297). Поэт чутко воспринимал его энергетический, взрывной потенциал и был на стороне тех, кто фундаментально решает эту проблему.

За мнимые рыночные блага Россия поплатилась очень многим. Но особо следует сказать, что ей, ослепленной и оглушаемой, с кляпом во рту, в течение ряда лет не позволяли вступаться за свое национально-державное и культурно-историческое достоинство. Клеймился «имперский синдром», облаивалось «проклятие силы». Все делалось с таким видом, будто грома-дина-медведь должен начать жить в натовской собачьей конуре, а «проклятию силы» - предпочесть «проклятие слабости»...

Однако и это не главное. Советский Союз-Россию постарались лишить исконно присущего ей «чувства пути», обесцелить ее общественное развитие, лишить ее смысла существования. На фоне эпохальных вех - Октября и Победы, которые объективно обозначили мессианскую роль нашего Отечества в мировой истории, это была диверсия, подрывающая глубинные основы бытия всего человечества. В начале новой эры Иисус предложил народам коммунально-трудовое жизнеустройство по ключевой формуле «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Это было утопическое, фольклорное начало того могучего движения, которое могло развернуться в глобальном масштабе только на базе производственных, научно-технических, организационных и информационных достижений капиталистической эпохи. Образно говоря, в России состоялось второе пришествие. Корыстно-частнособственнический Запад сперва постарался его задушить, а когда это не удалось, то оболгал, в том числе с помощью наших доморощенных «торгующих во храме» и фарисеев, которых Сталин в 1946 году прозорливо обозначил как «катедер-коммунистов». Что же нам - отказываться от прорыва, осуществленного дедами и отцами, или же, сосредоточив силы, вернуть себе утраченные позиции? Такова ли нынешняя Россия, чтобы в ХХ1 веке повторить судьбу Аляски?

Автор этих строк хотел бы возбудить у общественности РФ следующие скромные желания:

 1. Вызвать глубокую озабоченность положением и перспективами основной производительной силы общества.

2. Обеспечить государственное воссоединение бело-велико-малорусских земель, усиливая центростремительные движения славянства, создавая ядро притяжения для сербского, черногорского, болгарского и других братских народов.

3. Прекратить обирание, материальное и духовное, и геноцид русского и других народов России.

4. Возродить на современный лад идею социального равенства и авангардную роль России в поисках оптимальной модели послекапиталистического общежития. Заделы, и неплохие, на сей счет имеются.

Врезать все эти приоритеты в сознание каждого соотечественника - таков, на мой взгляд, долг российской интеллигенции. Мне кажется, мы мало и не очень четко их себе представляем, бываем скованы внущенным нам со стороны комплексом неполноценности и недостаточно решительны, чтобы сбросить с себя эти вериги. У меня нет намерения обращать кого 6ы то ни было в собственную веру, хотя, разумеется, повлиять мне хотелось бы. Однако обозначенных здесь вешек просто так конем не объедешь. Честно проделать подобный маневр не сумеют ни левые, ни правые, ни центр. Так что можно рассматривать эту статью как тест для порядочных людей.