ЧЕЛОВЕК и ДУШЕВНЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ

            Я - славянин.

Когда на Русь спускается чернуха,

Её просторы охают в пальбе, -

Я - славянин сознанием и духом.

Я - славянин по крови и судьбе.

Я - славянин, и тем я озаглавлен.

Иных прошу понять «без дураков»

Славянский дух заветом мне оставлен.

Судьбой отцов, в преданиях веков.

Я - славянин, мне не к лицу лукавить.

Я - славянин, и этим я силён.

Всегда готов я Родину прославить

Лишь позовёт величие знамён.

А в сей разгул большой смутейной

Моя мораль обыденно проста:

Не предавать однажды данной клятвы

И отдавать лишь истине уста.

И если есть в злобе или надменны,

Давно пора им песнь свою сменить:

Я - славянин, и все потуги тленны

 Сломить Россию или очернить.

 

      Ко дню Победы в 45-м.

 «Услышь, потомок, песню славы!

  И в своём сердце Русь держи».

                                      Книга Велеса*.

Пусть сегодня напомнит мой глас

То, что быстро иные забыли.

«От врагов проклинающих нас»*

Мы бессмертную славу добыли.

Искушение земли отнять,

Грабежом приумножить богатство

Разгромила российская рать,

Победило советское братство.

Да. до Эльбы, от Волги реки

Сила русского духа крушила

Закаленные в битвах полки -

Тем возмездие в славе вершила.

Я не смею забыть, не могу,

То, что вечно не будет забвенным.

Знай, Европа,  всегда ты в долгу

Перед подвигом этим священным.

 

         Реквием *

В смене столетий забвений не будет.

Зримей величие огненных дней.

Святынею стал и забывчивость судит

Реквием вечно горящих огней.

Для тех, кто оставил нам солнце в зените

И не позволил нас ввергнуть в позор

Вот эти живые цветы на граните,

Наш опечаленный памятью взор.

В часы испытаний их подвиг вострубит

Вновь под знамёна сзывая людей,

Святынею стал и святынею будет -

Реквием вечно горящих огней.

* Реквием  - также заупокойное богослужение

 

          Голодных предел

Господь повелел иль лукавый,

Но в том и людская беда.

Что сытому снятся забавы,

Голодному снится еда.

Мелькали столетья, эпохи,

Но пот проливали всегда

За сытого жалкие крохи

Невольного люди труда.

Пусть правда, как кривда, кривела,

Но вывод у истины смел:

Нет жадности сытых предела,

Но есть у голодных предел.

         

          Вечное брало своё

Стал уклад к вседозволию падок,

И морали предельно просты,

А мне хочется тайн и загадок

И первичной святой чистоты.

    На распутство запрета не стало.

    И на пошлость управ ныне нет.

    Если в корень, - то вновь с пьедестала

    Низвергается Божий завет.

Там, где блудом сердец не обидеть -

Не найти и любви берегинь,

А хотелось бы женщин мне видеть

Возвеличенных в ранги богинь.

    Вне стремления в массе безликой

    Супротивное нраву творить,

    Я мечтаю о чести великой

    С неба звёзды богиням дарить.

Что ж, юродствуй и празднуй, Лукавый,

Но с душком только ныне твое.

Много раз ты уродовал нравы, -

Только Вечное брало свое.

 

        Скрипка и «Полонез»

Копейки небрежно бросает

Из сотни скорее один.

Девчонка на скрипке играет,

Касаясь душевных глубин.

    Звучат «Полонез», «Лакремоза»,

    Звучат и напевы цыган,

    Однако житейская проза

    Людской зажимает карман.

Коробка - картон на асфальте,

Палящее солнце южан...

Что ж, жальте копейкою, жальте

И сердце и девичий стан.

    И горькое, горькое чувство

    С собою я с рынка унес.

    «За что обнищало искусство?» -

    Терзал меня люто вопрос.

Всем не было, не было дела,

Как будто сердца все из льдин,

А скрипка все пела и пела,

Искала душевных глубин