Спор о «российской нации» . Виктор Милитарев о том, как можно улучшить межнациональные отношения в нашей стране, а как, наоборот, ухудшить

После недавнего заявления президента о необходимости принять Закон о российской нации, эта тема в очередной раз стала активно обсуждаться. И в очередной раз патриотическая общественность выразила свое недовольство этим концептом. Я хочу более-менее систематически описать причины нашего недовольства идеей «российской нации».

Оговорюсь сразу. Я не хочу здесь обсуждать различия между терминами «народ», «нация», «этнос» и «национальность». Те, кого интересует моя точка зрения по этому вопросу, могут почитать мою старую статью «Украина как лаборатория промысла Божия», где я эту тему подробно разбираю. Сейчас же меня интересует другое. Что стоит за концептом «российской нации», и почему этот концепт в том виде, в каком его нам сейчас предлагают, представляется мне неприемлемым.

Казалось бы, что плохого в идее российской нации? Ведь это всего лишь совокупность всех живущих в России и за ее пределами граждан. И почему бы нам, гражданам России, не быть солидарными в своем гражданстве и не любить свою общую Родину? Тем более что «российская нация» есть лишь другое название русского народа. Ведь Россия, по всем европейским и мировым меркам, страна моноэтническая. 80% российских граждан определяют себя как русские. 90% называют русский язык родным. К тому же, никакой дискриминации нацменьшинств по этническому признаку у нас, слава Богу, нет.

Однако, сторонники идеи «российской нации» вовсе не считают современную Россию моноэтническим государством. А считают они ее государством полиэтническим, или, как у нас принято выражаться, «многонациональным». И российская нация для них вовсе не синоним русской нации. Российская нация для них является формой солидарности проживающих в нашей стране «многих национальностей». Более того, насколько я понимаю, идеологов «российской нации» не устраивает даже распространенная в патриотической среде формулировка «русский народ и другие народы России». Для них российская нация синонимична не «русскому и другим народам», а «многим народам России». То есть, иначе говоря, «российская нация» это для них синоним используемого в Конституции термина «многонациональный народ Российской Федерации».

Казалось бы, и в этом нет ничего криминального. Ведь это же все лишь словоупотребление, которое никак не может отменить того факта, что русских в России 80−90%. Ну, назвали они нас вслед за Ельциным «россиянами», а нам что, жалко? Хоть горшком назови, только в печь не ставь. Однако все не так просто.

Вполне можно было бы отказаться от упоминания русского народа в Конституции и в обсуждаемом Законе о российской нации, если бы не одно чрезвычайно принципиальное обстоятельство. Почему-то почти во всех конституциях республик в составе РФ, причем, как правило, в первых же строках упоминается «титульная нация» этой республики.

И, следовательно, если мы не желаем практиковать двойные стандарты, то мы должны либо исключить упоминание титульных национальностей в конституциях республик, либо ввести упоминание русского народа в Конституцию РФ и федеральное законодательство. Это как минимум. Если же мы этого не желаем делать, то мы должны признать, что концепции российской нации и многонационального народа России направлены, прежде всего, на позитивную дискриминацию всех нерусских народов России за счет русского большинства. И, собственно, подозрения в том, что именно такова национальная политика постсоветских российских властей, кажутся мне небезосновательными.

Если я правильно понимаю, наши власти считают нацреспублики и диаспоры титульных национальностей этих республик одним из наиболее слабых и уязвимых мест нашего государства. Власти, как мне кажется, уверены в том, что если не сами «титульные национальности», то их «национальные элиты» гораздо более сплочены и, так сказать, «крикливы», чем русский народ. А он представляется нашими властями, в основном, в образе «молчаливого большинства». И поэтому в целях «сохранения стабильности», нацменьшинства следует «ублажать» гораздо больше, чем «молчаливое большинство». Которое «и так никуда не денется с подводной лодки». И, в этом смысле, концепция российской нации есть лишь «теоретическое увенчание» реальной практики властей по позитивной дискриминации нацменьшинств.

Эта исходящая из прагматических соображений концепция властей «усугубляется» взглядами самих теоретиков «российской многонациональности». А именно — уверенностью части российской интеллигенции в том, что национальные меньшинства в России столетиями — и при Романовых, и при советской власти, подверглись колониальному угнетению и дискриминации, и что, в этом смысле, русские имеют перед ними «неоплатный долг». Такая смесь «советского интернационализма» с «антисоветским антиколониализмом». Прямо об этом не говорится, но уже то, как лицемерно теоретики «российской нации» используют сам термина «нация» говорит о многом.

Потому что уж чем-чем, а «гражданской нацией» или «политической нацией» в том смысле, как это понимается на Западе, предлагаемая «российская нация» никак не является. Подчеркиваю, я сейчас говорю не о «германской» концепции этнической или этнокультурной нации, а именно о «французской» концепции гражданской нации. Ведь эта концепция, резко отстраиваясь от этнической идентичности и культурных традиций, а взамен акцентируясь на идентичности гражданской, является концепцией унификаторской и ассимиляционной. Напрочь отвергающей любую идеологию «многонационального народа».

Нация по этой концепции одна, как и язык, и гражданство. И в той же «прогрессивной» Франции ее национальные меньшинства, являющиеся при этом коренными народами, такие как корсиканцы, бретонцы, баски или каталонцы добивались права изучать в своих школах родной язык почти двести лет после революции. Я уж не говорю о том, что свою «Украину» — провансальско-аквитанско-гасконский Юг, Франция насильственно ассимилировала, практически переведя провансальский язык в разряд мертвых языков.

И так же, как и во Франции, обстоит дело и во всех остальных странах, практикующих «гражданскую идентичность». Исключением из этой практики являются только многонациональные федерации типа Индии или Швейцарии. Но они таки и являются многонациональными. В них нет народа, насчитывающего по своей численности больше половины населения. Так что давайте скажем честно. Идеология «многонационального народа России» является не идеологией гражданской нации, а продолжением «ленинской национальной политики», то есть идеологией интернационализма.

Причем, сегодня этой идеологии, хотя и в стыдливой форме, придерживается только Россия. Даже Китай, несмотря на весь свой «официальный интернационализм», старается заселить все свои «автономные округа» и другие нацтерритории ханьцами так, чтобы их всюду было не меньше 80%. Да и страны Запада, несмотря на весь свой нынешний «мультикультурализм», от ассимиляции меньшинств вовсе не отказываются.

Итак, мы имеем в идее «российской нации» две составляющие. Прагматическую позицию властей, уверенных в том, что без позитивной дискриминации нацменьшинств стабильность в стране может пошатнуться и теоретические взгляды интернационалистского характера, утверждающие, что о нацменьшинствах надо больше заботиться, чем о народе, составляющем большинство населения.

Начну с позиции властей. Я не могу сказать, что такая позиция, если конечно я ее правильно реконструирую, является совсем уж безосновательной. Тем не менее, на мой взгляд, она крайне контрпродуктивна. Потому что даже если «нацэлиты» и правда таковы, и, более того, обладают средствами «мобилизации» своих этносов, это вовсе не означает того, что практика двойных стандартов и позитивной дискриминации национальных меньшинств решает и решит проблему поддержания стабильности в нашей стране и, в частности, проблему стабильного межэтнического мира. Особенно в ситуации, когда позитивная дискриминация нацменьшинств «естественным образом» распространяется и на трудовых и предпринимательских мигрантов из стран бывшего СССР.

Представители русской интеллигенции из нацреспублик уже давно прямо-таки «волком воют», говоря о том, что русские в республиках все больше чувствуют себя людьми второго сорта. Приблизительно так, как чувствуют себя русские и русскоязычные на Украине. Миграция, отбирающая рабочие места у граждан РФ, вызывает чрезвычайное раздражение уже много лет. Причем, в последние годы раздражение на мигрантов усугубляется еще и тем, что у очень многих в нашей стране возникает впечатление, что трудовому мигранту из Средней Азии гораздо легче получить российское гражданство, чем живущему в Средней Азии русскому. А уж мигранты-предприниматели из Закавказья все до одного граждане России, причем довольно давно.

И все это дополнительно усугубляется тем, что на протяжении многих лет почти при всех конфликтах на этнической почве властями практиковалось избирательное правосудие в пользу нерусской стороны конфликта. Спасибо, что, хотя бы в этом пункте, наконец, началось хоть какое-то продвижение. Начиная с конфликта в Сагре, правоохранительные органы стали, так сказать, «судить по справедливости». Не всегда, но довольно часто. Плюс к этому, нужно добавить, конечно, буквально героические усилия глав Чечни и Дагестана Кадырова и Абдулатипова по профилактике молодежных межэтнических конфликтов в Москве.

Так что, ситуация, конечно, до точки кипения, слава Богу, не доходит, но сказать, что в межэтнических отношениях у нас царят тишь да благодать — было бы, мягко выражаясь, чрезвычайным преувеличением. И было бы крайне наивным считать, что предлагаемый Закон о российской нации явится эффективным средством межэтнического умиротворения. По крайней мере, в той концепции, которую предлагают его инициаторы.

Гораздо менее опасными мне кажутся «интернационалистские теории». Даже если они основываются на ошибочной историографии про «тюрьму народов». Ну, считает нужным российская власть трогательно поддерживать национальные меньшинства. Тем более, что они в подавляющем большинстве являются коренными народами, и другой Родины, кроме России, у них нет. Более того, наличием реально действующих национально-территориальных автономий мы можем гордиться перед всем миром. В этом, самом по себе, я не вижу ничего плохого, если, конечно, для реализации такой политики не нарушаются права русского большинства.

Я уж не говорю о том, что концепция «многонационального народа России» очень хороша для определения того, кто из соискателей российского гражданства является нашим соотечественником, кому российское гражданство полагается автоматически, а кто должен, так сказать, «становиться в общую очередь». Понятно же, если твои предки, неважно в каком поколении, постоянно проживали на нынешней территории Российской Федерации, то ты имеешь полное право на получение автоматически гражданства Российской Федерации.

И, кстати, меня очень радует, что эта идея вызывает глубочайшее негодование у тех, кто хотел бы превратить нашу страну в «проходной двор». У тех, кто считает, что нам нужна «многомиллионная заместительная миграция», у тех, кто считает необходимым предоставлять автоматически российское гражданство всем жителям бывшего Советского Союза, у тех, кто считает необходимым вообще исключить из нашего законодательства понятие «соотечественников» и принять вместо Закона о соотечественниках максимально либеральный Закон об иммиграции.

Вот недавно на передаче «Время покажет» я только буквально рот раскрыл, чтобы презентовать эту идею, по сути цитируя Конституцию РФ, сказал: «Чья страна Россия? Россия — страна многонационального народа российской Федерации», — как меня на крайне повышенных тонах перебил Максим Шевченко. Он громким негодующим голосом сказал мне: «Ты фашист!». А ведущий телепередачи Артем Шейнин, видимо, возмущенный тем, что я в ответ на обвинение в фашизме довольно громко потребовал от Шевченко «прекратить орать», слово мне так и не дал. Этот невольный эксперимент дополнительно убеждает меня в том, что в идее «многонационального народа России» наличествует позитив.

Беда в том, что и в нынешних конституционных формулировках, и в практикуемой властями политике негатива, к сожалению, больше, чем позитива. Что я имею в виду?

Во-первых. В результате проводимой властями интернационалистской политики, особенно, благодаря ее «стыдливости», благодаря тому, что «власти скрывают» реальные основания и мотивы своей деятельности в сфере межнациональных отношений, у большинства российских граждан (независимо от этнической принадлежности) возникает впечатление, что власти проводят политику сознательной дискриминации русских 80−90% в пользу нацменьшинств. И это «впечатление» никак не способствует межнациональному миру в России

Во-вторых. Пора прекратить позитивную дискриминацию национальных меньшинств там, где она реально присутствует, и перейти к национальной политике, гарантирующей полное равенство всех граждан Российской Федерации, независимо от их этнической принадлежности.

В-третьих. Необходимо наряду с признанием прав национальных меньшинств России на развитие своих национальных культур, законодательно закрепить тот факт, что российское государство построено на «монокультурализме» русской культуры. Что русская культура лежит в основе нашего государства.

И, наконец, может быть самое главное. Хватит уже пользоваться отвратительной и косноязычной бюрократической фразеологией, не только стилистически безвкусной, но и вызывающей у большинства населения обоснованные подозрения в проведении русофобской политики. Давайте раз и навсегда выучим наизусть: не «многонациональный народ России», а просто «народ России». И не «российская нация», а «русский и другие народы России». И поверьте — такой отказ от бюрократической фени и замена ее нормальным русским языком очень сильно улучшит межнациональные отношения в нашей стране.

http://svpressa.ru/society/article/162360/