Ода русской печке

При упоминании традиционной русской избы первое, с чем она у меня ассоциируется — большая, чисто выбеленная печь. Вы только вспомните народные сказки: она присутствует в большинстве из них. То Баба-Яга укладывает на нее спать добра молодца, то в ней же пытается его испечь, или сестрица Аленушка в поисках братца помогает печке избавиться от сажи и золы, а на обратном пути та же печка спасает девочку от преследующих ее взбесившихся птиц. Словом, в фольклоре упоминаний о русской красавице предостаточно, значит, заслужила она чем-то такое пристальное внимание сказителей?

Конечно, заслужила. Без печи представить избу невозможно. Мало того, что она давала тепло и позволяла приготовить пищу — печь была самой настоящей хранительницей семьи, благодаря которой поддерживалась связь с духами предков и миром Нави. Даже сейчас, когда смысл древних традиций и обрядов в большинстве своем утерян, в загородных домах часто стараются обустроить не современный камин европейского типа, а именно настоящую русскую печь.

Что нам стоит…

Свод правил, по которым ее возводили, появился еще несколько тысячелетий назад, когда люди достаточно приручили огонь и научились запирать его под сводами первых печей. Славяне старались проводить любую работу, которая касалась строительства, ремонта или перекладывания печки, только на растущей луне, и более того — стремились завершить начатое к полнолунию. Этот период считался самым благоприятным для подобных работ. Примечательно, что перед строительством нового дома фундамент для него и для печки возводился отдельно, а если изба впоследствии перестраивалась, то вместе с ней перекладывалась и печь, вне зависимости от ее состояния. Делалось это якобы для того, чтобы духи, обитающие в доме, не отказали хозяевам в своем покровительстве.

Интересно, что печь в доме часто старались ставить так, чтобы ее размеры соответствовали параметрам хозяйки дома, которой считалась старшая женщина в семье. Расстояние от ключиц женщины до стула, на котором она сидит, указывало на размер внутреннего свода печи, а ширина плеч — на высоту устья. Ширина устья была немного больше.

Ценили и берегли не только печь, но и мастеров, которые владели нужными навыками для ее строительства. Более того — старались не учинить им никакой обиды, чтобы умелец не затаил злобу на хозяев и не отомстил им весьма оригинальным способом: если ему в чем-то досадили, или заплатили меньше, чем было оговорено, то печник вполне был способен “загнать черта” в трубу к владельцу жилья. Непонятно, что имелось в виду под этой фразой, но считалось, что этот самый “нечистый” изводил всю семью обидчика под корень. Но зато было понятно следующее поверье: если вовремя не убирать золу из печи, не чистить дымоход от сажи и копоти, не белить стенки — словом, если не поддерживать идеальную чистоту, то печь может “обидеться”, и в доме наступал разлад. Это вполне объяснимо: если хозяева не следят за состоянием печи, значит, они не рачительные, не домовитые. Отсюда и вывод — у неработящих крестьян никогда не будет достатка. Правда, списывали свое тунеядство почему-то на ни в чем не виновную печку. А хорошие хозяева стремились поддерживать в доме чистоту и порядок, украшали печку цветными изразцами, расписывали замысловатыми узорами — словом, старались, как могли, чтобы в доме было красиво и уютно. А когда изба сияет чистотой, то и работать, и жить становится легче.

Проклятие мастера-строителя не случайно насылалось именно на печную трубу. Так как печь считалась связующим элементом с миром тонких материй, и через нее держали связь (по крайней мере, старались в это верить) с духами почивших родственников, то и печная труба была чем-то вроде ворот между мирами. Однако не только добрые духи могли оказаться в избе: все через ту же трубу в дом попадало зло в чистом виде, вроде огненных змей или чего-то пострашнее. Чтобы они не могли навредить жильцам, печную заслонку никогда не открывали, пока не топится печь. Точно так же не открывали заслонку, если кто-то из домочадцев отправился в иной мир — нечисть охотилась за такими моментами, и легко могла утащить беззащитную душу в свои владения. Единственным исключением становилась смерть колдунов и ведунов всех мастей — чтобы облегчить их кончину, крестьяне не только открывали устье печи и заслонку, но даже разбирали потолок. Даже сейчас существует подобное поверье. Уж не знаю, как сельские жители вычисляют колдунов, но то ли взгляд им не нравится, то ли поведение. В селе, где живут мои родители, был случай: умирал старик, не от болезни (хотя их тоже хватало), просто уже износился организм, которому насчитывался почти век. Пожилой человек около недели пролежал в беспамятстве, врачи разводили руками, и тогда сын этого мужчины поступил весьма странным образом: он разобрал потолок над кроватью умирающего старика. В тот же день человек скончался. Мистика ли, или действительно в этот самый момент пришел его срок, только сельчане с тех пор уверены, что дед Василий был колдуном. Мол, раз разобрали потолок, значит, грешная душа наконец нашла выход из тела и отправилась на суд.

Еще одно интересное поверье связано с печной трубой: якобы, если позвать в нее человека, который долгое время отсутствует дома и не подает о себе известий, то вскоре после такого “зова” он обязательно объявится, или даст знать, что с ним все в порядке. А весной, если хозяева не надеялись на пастуха, то хозяйка обращалась к хранительнице дома — печи, и просила у нее сохранить поголовье коров и овец.

Запечная нечисть

Но самое главное, о чем знал каждый деревенский ребенок: за печкой живет домовой. Не случайно при ее строительстве между кладкой и бревенчатой стеной оставляли около 20-30 см свободного пространства. Именно там, среди ухватов, плошек, горшков и прочей кухонной утвари и обитал Хозяин. Будучи дружен с владельцами жилья, он не только следил за домом, но и уделял особое внимание печи: сам себе вменял в обязанности тушить выпавшие угольки, чтобы не допустить пожара на доверенной ему территории. В благодарность хозяева оставляли ему молочка в плошке, или мисочку с кашкой, чтобы порадовать внимательного хранителя вкуснятиной. И, конечно же, при переезде на новое место, домового обязательно выманивали из-под печки в старенький лапоть, приговаривая: “Дедушка-домовеюшка, вот тебе сани, поезжай с нами!”. Забывать домового было ну никак нельзя: это считалось очень плохим предзнаменованием. Оставив Хозяина за старой печкой, можно было там же забыть и свое счастье. Но был еще один запечный житель, которого жильцы, мягко говоря, недолюбливали. Это знаменитая кикимора — откровенный вредитель, ужиться с которым удавалось немногим. Она вроде и беззлобная, и даже пытается помогать, но только у нее это не совсем получается. Возьмется кудель прясть — запутает так, что проще выбросить, чем расправить, будет малышу в колыбельке песенку петь — напугает до икоты. Словом, любитель “медвежьих услуг”. Существовало поверье, согласно которому 17 марта, в день Герасима Грачевника, можно было немного урезонить бесполезное создание: достаточно было положить за печку кусочек шерсти, натертый ладаном, или же пригласить на ночлег медвежьего поводыря. Почему-то считалось, что кикимора до чертиков боится медведей.

Чистота — залог здоровья

Но нечисть — нечистью, а функции печки на роли общежития эфемерных созданий не заканчивались. Так как мыться на Руси не просто умели (в отличие от нежно любимой мной средневековой Европы), но и любили, то, за неимением собственной баньки, семьи с достатком ниже среднего устраивали себе купальню на дому — в той самой печке. Это касалось абсолютно всех членов семьи, от мала до велика. Сначала парились взрослые мужчины, за ними — старики, и в последнюю очередь чистить перышки шли женщины и детишки. Выглядел этот процесс примерно таким образом: печь хорошенько протапливалась, из нее вычищалась сажа и выгребались угли, а затем устье и под (нижняя горизонтальная поверхность в печке) выстилались изрядным слоем ржаной соломы. После этого можно было уже влезать внутрь и приступать к водным процедурам. Размер печки вполне позволял ни в чем себе не отказывать — точно так же можно было пройтись веничком по телу, и поддать ароматного парку, плеснув на разогретые кирпичи. Словом, та же баня, только меньше.

http://slavyanskaya-kultura.ru/upload/wysiwyg/c9e564ad29cfe471bb9d0d29c5cbf5e4.jpg

Более того! Печь была еще и универсальным лекарем! Покажите мне человека, который не слышал сказку о том, как “воплощение зла”, Баба-Яга, пыталась испечь ребенка (царевича, красну девицу — не суть). Как говорил классик, “Сказка ложь, да в ней намек”. И я все больше убеждаюсь в том, что трактовка очень многих событий, о которых повествует фольклор, искажена временем… или неизвестным цензором. Не собиралась Баба-Яга запекать “жертву” до хрустящей корочки, вовсе нет. Она ЛЕЧИЛА.

Именно так знахарки пытались выгнать детскую хворь на Руси — скорее всего, это была какая-нибудь из сестер-Трясовиц, с завидной регулярностью “организовывавших” русскому человеку все виды лихорадок. Ребенка заворачивали в теплое сырое тесто, так, чтобы оставить свободными рот и носик, и, положив на большую хлебную лопату, на несколько минут помещали в хорошо протопленную печь. Может, сегодня это и кажется дикостью, но ведь помогало — иначе бы подобная процедура ни за что не заслужила места среди народных сказаний. То же самое делали с недоношенными, слабенькими детками, и этот обряд называли “перепеканием”. Не менее эффективно грелись в печи и взрослые люди, стремясь поправить здоровье. Практически панацеей при простудных заболеваниях считалась печная зола, смешанная в определенных пропорциях с солью и разведенная в воде. Этот адский коктейль выпивался больным человеком, и, видимо, помогал. По крайней мере не вредил, а там уже срабатывал эффект плацебо.

Залог благополучия

На протяжении столетий русская печь исправно выполняла все поставленные перед ней задачи: лечила, грела, кормила, купала. Естественно, за это время все перечисленные процедуры покрылись седым мхом поверий и примет, в которые верили и неукоснительно соблюдали. Некоторые приметы сохранились и до наших дней.

Считалось, что ни в коем случае нельзя оставлять печь на ночь “голодной”: хозяева были обязаны положить хотя бы парочку поленьев, чтобы оградить свое хозяйство от нужды. При переезде забирали не только домового, но и несколько угольков, оставшихся от последней растопки на старом месте: хозяин складывал их в чистый горшочек и увозил в новый дом, где помещал в новую печку. Предполагалось, что таким образом он сохранял свое благополучие (или же обретал его на новом месте).

При помощи печки даже старались предугадать судьбу новорожденного малыша! С его появлением на свет обязательно топили печь, и оценивали пламя: если огонь разгорался быстро, был ровным и сильным, то и жизнь младенца будет проходить в достатке, здоровье и удаче. Иная судьба грозила ребенку, чей огонек был слабым, неустойчивым, и норовил погаснуть: в этом случае ему пророчили незавидную участь. Хорошо, что разум малыша еще не воспринимал подобных психологических “установок”, и кроха вполне мог пойти наперекор злосчастному пламени и стать вполне успешным человеком.

Наверное, ни одна сельская свадьба не проходит без традиционного битья посуды “на счастье” (я сейчас не драку имею в виду). Но вот откуда пошел этот обычай, знают немногие. Оказывается, на Руси, когда жених забирал невесту из отчего дома, он бросал в устье печи пустой горшок. Соответственно, посудина должна была разбиться на мелкие кусочки: тогда молодым предстояла долгая, счастливая жизнь. В противном случае семье грозили финансовые трудности разной степени тяжести. И вряд ли кто-то задумывался о том, что пресловутый горшок мог иметь слишком толстые стенки, или жених был слишком тщедушным для приличного броска. Эти нюансы затерялись в истории.

Но есть и современные упоминания о печке, которые нельзя не принять во внимание. Несмотря на засилье всякого рода мультиварок, микроволновок, хлебопечек и прочей кухонной техники, которая, чего греха таить, изрядно облегчает жизнь хозяйкам, русская печь не собирается сдавать позиции. Конечно, это может быть только капризом богатого человека, но знаменитый на весь мир Билл Гейтс тоже обзавелся русской печью. Повара готовят для него блюда по традиционным русским рецептам, и не думаю, что там забывают вычищать уголь и сажу. С учетом народных поверий касаемо роли печки в благосостоянии ее владельца, — уж не стала ли она одним из своеобразных талисманов для миллиардера?

Кроме того, не так давно на одном из аукционов, проводимых братьями Батье, русская печь со всеми сопутствующими ей аксессуарами вроде ухвата, кочерги и прочих самобытных прелестей была продана миллионеру из Великобритании за 20 тысяч долларов. Это еще раз доказывает, что даже в XXI веке русская хранительница дома постепенно восстанавливает свое положение.