Фазы и знаки

http://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/903515/903515_800.jpgИз текста: „…То, о чём мы говорим – вовсе не абстрактная сложная теория для умников, не игра праздного ума.

Это – (латентная шизофазия) – НАИБОЛЕЕ ВЕРОЯТНЫЙ сценарий развития событий у человечества в XXI веке, который мы, собственно говоря, начинаем видеть уже не только в маргинальных закутках, но и в геополитическом размере (та же Украина, да и другие страны, охваченные разрушительным членовредительским безумием).

И потому – хоть это и сложно – это обязан осмыслить, пропустить через себя каждый думающий человек, каждый патриот и гражданин".

Для постижения научной социопатологии (науки о социопатиях) и о сложных связях воображаемых миров психически-расстроенных умов с объективной реальностью очень важно понимать природу ЗНАКОВОГО ОТРАЖЕНИЯ мира в сознании человека. Что такое знаковое отражение?

Это общее название для устных слов, буквенных текстов, схематической графики и вообще всякого рода условных (упрощённых) значков для обозначения некоего содержания.

Человек говорит, пишет, рисует и т.п. с целью передать опыт той или иной реальности. Он выделяет, упрощает и одновременно обобщает какую-то деталь реальности в слове, образе, звуке.

Взаимоотношения условного знака и обозначаемой им реальности – всегда были в поле пристального внимания выдающихся умов: Оккама, Канта, Гуссерля и др.

Нас интересует условный знак (речь, текст, схема) прежде всего, как средство приближения или отрыва от реальности. Условный знак может нас приближать к жизни, делая мудрее и опытнее, а может и наоборот – отдалять от практики и ввергать в несуществующие «миры», оторванные от реальности.

Как и почему это происходит? В быту простых людей распространено такое определение: «говорит по делу», «говорит дело», «говорит по существу» и т.п. Естественно, это приложимо и к письменным текстам, и к схемографике. Всякий условный знак извлечён из практики, условность всегда изначально обозначает нечто реальное, объективное. Иначе она не стала бы условностью, ибо ничто не обозначающее – не есть знак.

Но часть условных знаков, возникнув из реальности, в итоге возвращают нас к реальности. А другая часть условных знаков идёт «на отрыв», не приносит уже никакой практической пользы ни говорящему, ни слушателям его, никак не совмещается с объективной реальностью, с миром и жизнью.

Говорить (писать) «по делу» – это значит, обеспечить проверяемый и доказуемый возврат от абстракции к конкретике. Мы обобщаем частные случаи прошлого – и если мы правильно это делаем, то наши обобщения действительны для частных случаев будущего.

А если мы обобщили неверно – наши слова, мысли, идеи превращаются в пустые и/или разрушительные химеры, которые калечат жизнь, мешают нам выживать и полноценно жить, отторгаются практикой.
http://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/903726/903726_800.jpg

Самый яркий и очевидный, «крайний» пример условных значков, оторвавшихся от жизни и реальности – это глоссолалия[1].

По сути, глоссолалия, это сломанная машина речи и осмысления. То есть, представьте себе, был какой-то механизм, созданный для определённой цели. Он сломался, испортился, функцию свою выполнять перестал, но какие-то остаточные действия продолжает производить.

Нет ничего удивительного в остаточной активности некоторых деталей сломанного механизма. Но нет ничего и страшнее их!

Опасность глоссолалии очевидна: это разум, который больше как целостный прибор не работает, выдаёт лишь некоторые остаточные действия, бессмысленные вне контекста. Но в то же время глоссолалия относительно безопасна для общества своей явностью, очевидной нелепостью, она не может увлечь за собой широкие массы кажущимися смыслами.

Более коварно расстройство психики, именуемое шизофазией. Это когда издаются уже не бессмысленные звуки, а имеющий видимость смысла и связности текст. Классическое определение: «предложения построены правильно, но смысл в них абсолютно отсутствует». При этом содержание речи соответствует содержанию бреда[2].

Это расстройство речи отражает повреждённость, но не отсутствие мышления у пациентов[3].

В рамках нашей темы, социопатологии, важно отметить, что для шизофазии характерна повышенная речевая активность, речевой напор, а также «симптом монолога», характеризующийся речевой неистощимостью и отсутствием потребности в собеседнике. Как правило, этот симптом сочетается с внешней упорядоченностью, доступностью для общения и относительной интеллектуальной и аффективной сохранностью больных[4].

Пока мы вели речь о чистой психиатрии. Но давайте зададим себе вопрос, осмысляя всё выше сказанное мною: а можно ли предположить неявные, латентные формы шизофазии? То есть – когда психическое расстройство будет не таким очевидным, как в цитированном по сноске отрывке, и тем не менее будет иметь место?

Простая истина: «не всякий больной болен очевидно» – заставляет нас, тем не менее, пересмотреть все наши взгляды на историю, политологию, социологию и т.п.

Весь курс гуманитарного знания должен подвергнутся глубочайшему переосмыслению, исходя из той простой истины, что «не всякий больной болен очевидно», что существуют латентные формы болезней, в том числе и психических – а это значит, что РЕЧЬ И ТЕКСТ БОЛЬНОГО МОГУТ ВОСПРИНИМАТЬСЯ АУДИТОРИЕЙ КАК ВАРИАНТ НОРМЫ!

Тут, конечно, многое зависит от скрытности самого больного, и от качеств той аудитории, с которой он имеет дело. И тем не менее…

+++

Суть моей теории заключается в том, что кроме клинических патологий психики, отличающихся явностью, зримостью, очевидностью и крайней степенью проявления – есть ещё огромное количество социальных психопатологий, представляющих из себя ранние стадии клинических.

Они – неявны, не так зримы, не так очевидны, степень их проявления – умеренная. Но социальных психопатологий больше, чем клинических, и они опаснее. Опаснее именно своей неочевидностью и скрытой (латентной) формой протекания.

Я затрудняюсь даже представить возражения этому моему тезису. Это всё равно, что заявить: «есть только чёрный цвет, а серого нет».

Несмотря на убедительность моей теории, она идёт вразрез с основным направлением нашего времени, связанным с отменой самих понятий «НОРМА» и «ДОГМАТ»[5].

Поэтому моя теория вызывает очень раздражённую и агрессивную реакцию у многих неразборчивых читателей.

Ведь она требует ужесточать нормы поведения и мышления (мотиватора поведения) – а эпоха наша строится на разбалтывании основ, на расширении нормативов нормальности.

На мой взгляд, такое расширение вариантов нормальности – очень опасный процесс, который может уничтожить связное и здравое мышление, как таковое, привести не только к катастрофе, но и к апокалипсису.

Цивилизация, на мой взгляд, развиваясь, должна (и вынуждена) ужесточать требования к человеку, к его мышлению и моральному облику, а вовсе не смягчать их (потакая зоологическим инстинктам и девиантным извращениям).

+++

Возможна ли системная ошибка сознания, когда смысл в словах отсутствует не очевидным образом, но доказуемо?

Безусловно, и такая системная ошибка хорошо знакома бытовой практике человечества. О такой речевой деятельности в быту говорят как о «болтовне», или «пустой болтовне». Это когда речевая деятельность осуществляется, но никакого практического значения и связи с нуждами, потребностями реальности не имеет.

Происходит ТЕКСТО-СЛАГАНИЕ. Однако в тексте уже не отражается «дела, разговора по делу». Такой текст сопоставим с абстрактной живописью, противопоставленной реалистической живописи, отражающей виды реального мира.

То есть в пустом тексто-сложении мир уже не отражается, а конструируется аутистский особый иллюзорный мирок. Он конструируется из беспочвенных, вымышленных или сильно искажённых элементов. Речь не идёт ни о лжи, ни о демагогии, которые имеют продуманную, корыстную цель (обман других).

В условиях латентного развития шизофазии происходит не обман других, а прежде всего самообман, ведь галлюцинация и реальность в мышлении такого человека меняются местами.

В наше время наиболее яркой иллюстрацией латентной шизофазии является агрессивный украинизм. В его лице нам встречается достаточно массовая завороженность умов беспочвенными фантомами. И, конечно, примитивными галлюцинациями, начисто оторванными от реальных прошлого, настоящего и будущего.

Человеческий ум так устроен, что невозможно запретить ему верить в то, во что он хочет верить. И потому для всякого фанатика предмет его верований – «истина» в последней инстанции. И слово «Истина» не имело бы никакого смысла, если бы не критерий практики – доказывающей или опровергающей утверждение через контакт с реальностью.

Но как быть с текстами, которые регулярно опровергаются реальностью, причем самым очевидным образом, но при этом не отвергаются их носителями? Можно ли такие случаи считать добросовестным заблуждением ума? Нет. Ошибка или заблуждение существуют только до тех пор, пока их ошибочность не доказана.

Если же они существуют (как агрессивный бандеровский украинизм) в отрыве от всех систем доказательств, сверки с практикой – значит, они уже не ошибки ума, а проявление безумия, которое мы относим к «серой» форме шизофазии – латентной шизофазии.

Латентная шизофазия выстраивает знаковые системы (речи, тексты, схемы) согласно каким-то остаточно сохраняемым в памяти формальным правилам. Но при этом она разрывает всякую связь с реальностью, и громоздит утверждения по механическому принципу машины Раймунда Луллия[6].

Так возникают подобия миропознания и миропостижения, которые пусты изнутри и совершенно фальшивы. Главная их отличительная особенность – их безосновательность и их равнодушие к доказательным системам.

+++

Несмотря на всю латентность (скрытость) латентной шизофазии, она не может протекать без утраты понимания самых элементарных очевидностей.

Возникает полная интеллектуальная слепота и к тому же – «альтернативное зрение», когда человек видит вокруг себя не то, что есть, а миражи и галлюцинации.

По сути, деятельность людей, одержимых этим латентным недугом сводится к тому, чтолибо

На практике чаще всего оба пункта сливаются – то есть в рамках латентной шизофазии ненужные вещи добываются неподходящими для этого способами: «решетом носят воду поливать то, что не нуждается в поливе и т.п.». Это опрокинутость во внешний мир внутренних процессов распада связности и цельности ума, человеческого мышления. Человек становится непредсказуемым дергунчиком, мечется из стороны в сторону, от дела к делу, но нигде и ни в чем не успевает.

Центрированная модель сознания представляет из себя устойчивый догматический (аксиоматический) центр, от которого во все стороны отходят непрерывные лучи умозаключений, стремящиеся к бесконечности, но не разрывающие своей связи с центром, откуда вышли.

Аморфная же модель сознания (более свойственная современному человеку) предполагает мысли-вспышки, не связанные преемственностью между собой и не вытекающие из устойчивых, безусловных догм.

В такой ситуации нельзя построить систему, нельзя определить приоритеты (что главное, а что второстепенное), нельзя отделить верную информацию от неверной, а нужную – от ненужной. Ведь в аморфном сознании нет механизма ЭТАЛОННОЙ СВЕРКИ информационного акта с информационным идеалом (каковым выступает аксиоматика догм).

Соответственно, мысль уже не может быть более или менее ценной, более или менее верной (в самом корне слова «верный» – заложена «верность чему-то», и я скажу чему: исходному завету). Получается, что все мысли равны между собой, а так же и своему отсутствию.

Мышление начинает работать без результата, сколько бы не напрягалось, и похоже на двигатель, у которого перерезали приводной ремень.

Двигатель готов уже взорваться от натуги – а ничего, кроме себя, в движение он так и не привёл…

+++

То, о чём мы говорим – вовсе не абстрактная сложная теория для умников, не игра праздного ума. Это – (латентная шизофазия) – НАИБОЛЕЕ ВЕРОЯТНЫЙ сценарий развития событий у человечества в XXI веке, который мы, собственно говоря, начинаем видеть уже не только в маргинальных закутках, но и в геополитическом размере (та же Украина, да и другие страны, охваченные разрушительным членовредительским безумием).

И потому – хоть это и сложно – это обязан осмыслить, пропустить через себя каждый думающий человек, каждый патриот и гражданин.

Потеряв способность осёдлывать мысль, как жокей лошадь – мы добьёмся того, что мысль выбросит нас из седла и затопчет копытами…

[1] др.-греч. γλῶσσα «язык» и λᾰλέω «говорю»

[2] Стенограмма записи из приложения к Большой Медицинской Энциклопедии (1962): «Родился на улице Герцена, в гастрономе № 22. Известный экономист, по призванию своему — библиотекарь. В народе — колхозник. В магазине — продавец. В экономике, так сказать, необходим. Это, так сказать, система… эээ… в составе 120 единиц. Фотографируете Мурманский полуостров и получаете te-le-fun-ken. И бухгалтер работает по другой линии — по линии библиотекаря. Потому что не воздух будет, академик будет! Ну вот можно сфотографировать Мурманский полуостров. Можно стать воздушным асом. Можно стать воздушной планетой. И будешь уверен, что эту планету примут по учебнику. Значит, на пользу физики пойдет одна планета. Величина, оторванная в область дипломатии, дает свои колебания на всю дипломатию. А Илья Муромец дает колебания только на семью на свою. Спичка в библиотеке работает. В кинохронику ходят и зажигают в кинохронике большой лист. В библиотеке маленький лист разжигают…. И т.п.

[3] Это расстройство характерно прежде всего для шизофрении. Понятие шизофазии было введено Э. Крепелином в 1913 году и некоторое время она считалась особой формой шизофрении. Некоторые авторы даже выделяют отдельную форму шизофрении с таким названием.

[4] Отличительной чертой шизофазии считаются преимущественная продукция морфемных словообразований и «глоссоманиакальных высказываний». Помимо параноидной формы шизофрении она может возникать при тяжёлом слабоумии.

[5] НОРМА – обозначает норматив допустимых действий. Может быть несколько вариантов реакции на что-либо, и все они считаются НОРМАЛЬНЫМИ, если входят в норматив. Грубо говоря, по аналогии, нормальным считается рост человека от полутора до 2 метров. То, что ниже или выше этого норматива – уже рассматривается как нечто ненормальное. ДОГМАТ – предполагает не норматив из нескольких допустимых действий, а императив из одного действия, которое не может быть заменено никаким другим. ИЛИ человек реагирует ТОЛЬКО ТАК, или диагностируется патология, ненормальность. Таким образом НОРМА является смягчённым вариантом ДОГМЫ, она допускает варианты поведения, в отличии от догмы, но только в строго ограниченных пределах «от» и «до».

[6] Р. Луллий известен, в числе прочего, и тем, что создал машину, которая тасовала абстрактные понятия методом вращения шести кругов, на которых были разложены таблички со словами. Всякая случайная комбинация имела в себе видимость и подобие смысла, потому что тасовались именно общие, абстрактные понятия: «Небо-Бог-Величие-Мир» и т.п. Нетрудно догадаться, что случайно и механически составленные слова не имели никакого смысла по существу. Однако возникавшая видимость связной осмысленности при слепом тасовании абстрактных понятий заставляет нас задуматься над очень многими, в том числе и современными реалиями.

Александр Леонидов