Зачем США окружают Россию сетью центров по разработке биооружия

Одним из наиболее высокотехнологичных и вместе с тем наименее известным широкой публике является биологические оружие

Если о последствиях применения ядерного вооружения напоминают печальные примеры Хиросимы и Нагасаки, а также сотни атмосферных, подводных и подземных атомных взрывов, то биологическое вооружение начало разрабатываться и совершенствоваться лишь во второй половине ХХ века на волне расцвета биологических наук, прогресса генетики и биоинженерии в целом. Наиболее активны в плане разработки такого вида оружия Соединённые Штаты Америки, которые размещают секретные биолаборатории вблизи российских границ, причём в рамках работ, проводимых по линии Министерства обороны США. Лайф разбирался, чем занимаются американские военные биотехнологи в Грузии, на Украине и в Казахстане и так ли уж безобидны все эти “центры по контролю за заболеваемостью”.

Бактерии на границе

Российская сторона уже достаточно продолжительное время высказывала Соединённым Штатам свою озабоченность относительно работы американских властей по созданию биологических лабораторий по периметру наших границ.

В последний раз свою заинтересованность соблюдением Соединёнными Штатами положения КЕТО — Конвенции о запрещении биологического и токсинного оружия — выразил американцам российский МИД. Представители внешнеполитического ведомства 30 марта этого года направили в адрес Госдепартамента США меморандум, в котором поднимался ряд вопросов, связанных с использованием американцами биолабораторий у границ России. 

Российские дипломаты отмечали в меморандуме, что американская администрация, будучи наряду с Россией одним из депозитариев договора КЕТО, сорвала в 2001 году подписание дополнительного Протокола к конвенции и на протяжении последних 15 лет “продолжает придерживаться этой неконструктивной линии”. Российские опасения связаны со следующими моментами:

Во-первых, Россия поднимает перед американской стороной вопросы касательно деятельности Центра имени Лугара неподалёку от Тбилиси, о работе которого речь пойдёт ниже. МИД России указывает на то, что “какая-либо предметная информация о деятельности данного воинского подразделения отсутствует в материалах, представляемых в рамках мер укрепления доверия, как со стороны США, так и Грузии”.

Во-вторых, не меньше вопросов вызывают у России и работы по созданию лаборатории в Алма-Ате, причём российские дипломаты в своей записке в Государственный департамент прямо говорят о том, что “у нас есть все основания полагать, что после ввода её в эксплуатацию американская сторона и там развернёт свой воинский исследовательский контингент для работы в интересах Министерства обороны США. Это приведёт к дестабилизации обстановки уже в регионе Средней Азии”. Российский МИД в этой связи призвал США отказаться от непонятных, непрозрачных и подозрительных во всех отношениях шагов по созданию биолабораторий по линии Минобороны США в непосредственной близи от российских границ.

Также следует отметить и важный юридический аспект усилий США на “бактериологическом фронте” — в российском меморандуме приводятся конкретные ссылки на действующее законодательство Соединённых Штатов, согласно которому это государство оставляет за собой право на ведение бактериологической войны.

Дело в том, что в текст Конвенции не включён в явном виде запрет на применение бактериологического и токсинного оружия на войне. Такого рода запрет проистекает через присоединение к дополнительному Протоколу к Женевской конвенции от 1925 года. Российская сторона при этом указывает на то, что США продолжают сохранять так называемую оговорку в отношении “права” на ответное применение химических агентов, сделанную при присоединении к Женевскому протоколу в 1975 году. Стоит отметить, что Россия, к примеру, устранила оговорку СССР от 1928 года ещё в 2001 году, в то время как Правительство США не предпринимает никаких практических шагов для передачи этого вопроса в Конгресс, фактически оставляя за собой “право” на ведение бактериологической и токсинной войны, отмечается в Памятной записке российского МИД.

Мало того, в боевых уставах всех видов Вооружённых сил США закреплено положение о применении химических и бактериологических агентов ведения боевых действий, таких, к примеру, как перцовая смесь oleoresin capsicum, что, по мнению российского МИД, прямо противоречит не только положениям КЕТО, но и Конвенции о запрещении химического оружия. Необходимо указать также и на то, что российская сторона отметила положения раздела 817 “Патриотического акта”, согласно которым за владение и применение бактериологических агентов, запрещённых разделами I и II КЕТО, не проистекает ответственности, если такие действия санкционированы Администрацией США. И это создаёт прямые предпосылки для ведения наступательной бактериологической войны, полагают в российском МИД.

Американские дипломаты в своём ответе (имеется в распоряжении Лайфа), доставленном по дипломатическим каналам, всячески открещиваются от каких бы то ни было нарушений упомянутой выше Конвенции, однако реалии и практика говорят о другом. В ответной памятной записке Государственный департамент прямо признаёт, что, начиная с 1998 года, активно участвует в организации биолабораторий по всему постсоветскому пространству и, в частности, в Казахстане, Узбекистане, Грузии, Азербайджане, Украине и Армении “с тем, чтобы помочь в обеспечении защиты и безопасности имеющихся опасных патогенов”.

Наиболее известным объектом, на возведение которого из американского бюджета было потрачено больше $450 млн, является Центр здравоохранения имени Ричарда Лугара, расположенный неподалёку от Тбилиси. На его базе располагается Управление медицинских исследований сухопутных войск США (УМИСВГ/USAAMRD-G), которое является прямо подотчётным Пентагону военным подразделением, занимающимся, согласно открытой информации, исследованиями по обеспечению здоровья американских военнослужащих в местах их дислокации.

Борьба с болезнями или тайная война?

Стоит отметить, что не только Центр Лугара около Тбилиси, но и другие биологические лаборатории на пространстве бывшего Советского Союза создавались на базе уже имеющихся баклабораторий ещё советских времён, которые при всей убогости своей материально-технической базы на момент прихода американцев обладали самым ценным ресурсом — коллекцией эндемичных для данной страны или территории вирусов, представлявших собой штаммы вирусов, выделенных из природных очагов. Такие “природные”, естественные штаммы вирусов несут, по мнению экспертов, куда большую опасность, чем все созданные в искусственных условиях генетически модифицированные образцы. И в этой связи довольно подозрительно выглядят два факта из деятельности Центра Лугара.

Во-первых, как следует из сообщений средств массовой информации, эндемичные штаммы из коллекции тбилисского центра были переданы американцам, включая таких опаснейших возбудителей, как споры сибирской язвы.

А во-вторых, компетентные эксперты отметили крайне подозрительную частоту вспышек эпидемии африканской чумы свиней в регионах России, прилегающих к Закавказью. Геннадий Онищенко, руководивший на тот момент Роспотребнадзором, открыто признавал тот факт, что массовая эпидемия свиной чумы, поразившей поголовье на Юге России, может быть результатом работы биолабораторий Центра Лугара.

Следует отметить, что в своём меморандуме американские дипломаты признают, что Управлением медицинских исследований сухопутных войск США на базе Центра Лугара ведутся разработки вакцин, а значит, имеется полный цикл необходимого для производства боевых вирусов оборудования и коллекция штаммов. При этом, говоря о механизмах контроля, Соединённые Штаты указывают в качестве надзорного органа совет управляющих Исследовательского института сухопутных войск им. Уолтера Рида, то есть по сути всё те же структуры Минобороны США.

Между тем только Грузией деятельность американских военных биологов не ограничивается. Так, в Казахстане, несмотря на протесты общественности, продолжается строительство Центральной референс-лаборатории при Казахском научном центре карантинных и зоонозных инфекций. Мало того, имеется информация также и о том, что существует ещё один такой же объект, гораздо менее известный и при этом принадлежащий Министерству сельского хозяйства Казахстана, в котором не только определяется токсичность биоматериала, что свойственно для специфики работы референс-лаборатории, но и имеется селекционный банк опасных патогенов, опять-таки эндемичных для территории Казахстана и Центральной Азии.

В этой связи необходимо отметить довольно примечательный факт: в Казахстане ещё с советских времён проводились разработки биологического оружия, для чего был выделен даже целый остров в ныне исчезнувшем Аральском море с довольно говорящим названием Барсакельмес (“Пойдёшь — не вернёшься”). Остров получил известность после публикации на Западе книги эмигрировавшего казахского микробиолога Кена Алибека, согласно которой на острове проводились испытания биологического оружия. На нём же после распада Союза были закопаны биологические материалы, и он по мере обмеления Арала превратился сначала в полуостров, а затем и просто в степное урочище. Как писал Алибек, на Барсакельмесе испытывались боевые штаммы чумы, тифа, сибирской язвы и ящура. В этой связи интерес американских военных микробиологов к Казахстану не выглядит столь уж безобидным.

Посол США в России и “противочумная лаборатория”

Имеются у США интересы в сфере боевой биологии и на Украине, где возводится или уже функционирует ряд объектов повышенной биологической опасности, построенных на деньги всё того же Министерства обороны США. Наиболее известным объектом такого рода является бактериологическая лаборатория близ города Мерефа в Харьковской области, которая была развёрнута на базе Института шелководства. Строительство объекта началось в 2013 году и сопровождалось критикой со стороны местной общественности, причём ни местные власти, ни ответственные американские структуры так и не смогли объяснить назначение биолаборатории в Марефе, отделавшись общими словами о “контроле за заболеваемостью и патогенами”.

И это при том, что, по данным СМИ, на Украине и так уже функционирует порядка 11 региональных лабораторий, построенных на деньги американского правительства в рамках программ Пентагона. Имеется также американская “противочумная лаборатория” и в Одессе, причём открывал её шесть лет назад тогдашний посол США на Украине, а ныне в России Джон Теффт, а целями её заявлялось исследование таких опасных патогенов и вирусов, как туляремия, сибирская язва и квинслендская лихорадка.

Стоит отвлечься от конкретных примеров расширения Соединёнными Штатами своей бактериологической инфраструктуры на территории постсоветского пространства и отметить общий постоянно возрастающий интерес американского правительства к исследованиям в области патогенов, на которые США выделяются существенные средства: на американском правительственном портале раскрытия информации фигурируют 234 лота, содержащих сведения о расходах американского правительства на сумму 85 млн долларов (5,3 млрд рублей) на контракты и гранты по тематике исследования патогенов и вирусов. Американское Министерство обороны заказывало, в частности, математические исследования роста и распространения бактерий в различных средах.

В этой связи наводит на определённые размышления и вспышка смертельно опасного вируса MERS — ближневосточного респираторного коронавируса, в результате которого умерло порядка 36 человек. Дело в том, что вирус MERS давно известен в качестве одного из боевых бактериологических агентов, находящихся в распоряжении специальных подразделений армии США.

Учитывая тот факт, что в Южной Корее расположен один из самых больших контингентов американских войск за рубежом и имеется разветвлённая военная инфраструктура, создававшаяся годами, нельзя исключать того, что американские военные микробиологи случайно или намеренно устроили утечки коронавируса в людскую популяцию с целью тестирования “работы” вируса на людях. 

Странные совпадения

Бывший член Комиссии по биологическому оружию ООН в Ираке и Ливии военный эксперт Игорь Никулин отмечает неслучайный характер появления в России различного рода пандемий в животной среде:

— Это было бы нормально, если бы этим не занимались американские военные вирусологи, — наводит на определённые подозрения. Из той же Грузии попала в Россию африканская чума свиней, которая нанесла ущерб, по разным оценкам, на миллиарды долларов. С территории Грузии, Украины попадают разные заболевания, в том числе атипичная пневмония. Это является существенным инструментом давления со стороны Штатов. Не исключаю версии, что наступление ополченцев в Новороссии было остановлено под прямой угрозой, что против России будет применено биологическое оружие. Конечно, США будут отрицать нарушение Конвенции о запрещении биологического и токсинного оружия, так как якобы они просто занимаются исследованиями. Но почему они это делают на территории ближайших к нам республик? Наводит на подозрение, что там они разрабатывают оружие биологическое. А это противоречит КЕТО, — отмечает эксперт. 

Профессор, политолог-международник Сергей Черняховский указывает на то, что за Соединёнными Штатами тянется длинный шлейф несоблюдения взятых на себя обязательств в сфере международных договоров, и КЕТО в частности.  

— Сама по себе Конвенция запрещает испытание и использование подобного вида оружия: как запрещено химическое, точно так же и биологическое. США никогда не соблюдают взятых на себя обязательств. Когда американцы выдавливали с тогда ещё осваиваемых территорий индейцев, они в большинстве случаев побеждали не в боевых действиях, а травили колодцы, выжигали прерии. Точно так же они действовали и во Вьетнаме. Общий стиль американской военной практики — это в первую очередь война против мирного населения для того, чтобы деморализовать военные силы противника. В текущей практике в отношении России это форма давления и напоминания о том, что такое оружие может быть использовано. В варианте обострения ситуации — возможность использования этого оружия против территории России.  Есть масса ситуаций, когда американские юристы придают тем или иным словам иной смысл, сужающий или расширяющий и в конечном счёте позволяющий делать то, что изначально было запрещено. Кроме всего прочего, есть пример с американской ПРО, которую они создают, невзирая на протесты РФ, и говорят, что это не направлено против нашей страны. В современном мире язык становится настолько неопределёнен, что всегда есть возможность сказать, что то, что ты делаешь, не попадает под предыдущую договорённость. По сути американцы, конечно, нарушают, но могут делать вид, что они понимают это как ненарушение, — заключает эксперт-международник.

Декан факультета социологии и политологии финансового университета Александр Шатилов, комментируя геополитические последствия разворачивания у границ России сети боевых биологических лабораторий, отметил нарастающий градус противостояния, который вынуждает Запад идти на такие авантюристические шаги: 

— Современная наука, в том числе биология и генная инженерия, достигли таких серьёзных высот, в том числе в таких специальных сферах, связанных с дурным применением отравляющих веществ и биологического оружия, что в общем-то наличие фактически у границ России такого рода центров может восприниматься как, мягко говоря, угроза национальной безопасности. Я думаю, что если бы Россия расположила свои биологические лаборатории где-нибудь в Мексике, то США не просто подавали бы протесты, но и предприняли бы попытку эти центры попросту уничтожить. Потому что такого рода бомба замедленного действия — очень серьёзная угроза. Причём тут может быть не только прямой фактор угрозы России в плане того, что США может использовать это биологическое оружие. Может произойти утечка токсинов и микробов по чьей-то неосторожности: человеческий фактор никто не исключал. И мы потом получим эпидемию какой-нибудь чумы на территории России. Причём то, о чём мы сейчас говорим, это только те лаборатории, про которые известно. Уверен, что существует ещё целый ряд секретных учреждений, которые работают на американские спецслужбы и готовятся к часу икс для нанесения удара по территории России. Поэтому даже сам факт наличия этих лабораторий — угроза нацбезопасности РФ, и хорошо, что МИД и власти эту проблему наконец-то обозначили.