Можно ли жить без государственной власти?

http://economicsandwe.com/img/item/middlesmall_A9B7081013C11C32.jpgВысшие и низшие партшколы КПСС сыграли с нынешними пост-советскими бюрократами и управленцами дурную шутку: выставляя буржуазное государство как аппарат насилия, они создали устойчиво-пародийное представление о сущности и смысле существования государства.

Как внушал Ленин – «Государство есть машина для угнетения одного класса другим, машина, чтобы держать в повиновении одному классу прочие подчинённые классы»[1].

Или он же в другом месте – «Государство — аппарат насилия в руках господствующего класса»[2].

Это восходило к К.Марксу, выражавшемуся менее определённо, но не менее саркастически: «Государство – это есть частная собственность бюрократии»[3].

С точки зрения трудовой теории стоимости существует общество, само по себе и из себя, путём труда вырабатывающее материальные блага. А над обществом существует уродливая надстройка государственной власти, способной только отнимать и делить.

Эта ложная точка зрения всегда питала собой анархические утопии: вот, мол, отменить бы власть, тогда зажили бы мы все счастливо, ведь всё, что хорошего у нас есть – мы сами и производим, а власть – только отбирает да карает нас…

Если спросить у любого средней руки бюрократа или стандартного либерала – «кто производил хлеб при Владимире Мономахе» – то несмотря на весь свой антикоммунизм, он ответит как само собой разумеющееся:

Утверждение: «Основная часть прибавочной стоимости в крестьянском хлебе производилась князем Владимиром Мономахом» покажется дурной шуткой или безумием. Между тем, здесь истина экономической теории, куда более серьёзная, чем издевательские определения власти-вымогательницы у Ленина и Маркса.

Прежде всего, и мы это знаем, князь Владимир Мономах защищал смердов, и довольно эффективно, от кочевников Дикого Поля и других набегов. Это значит, что без труда князя-стратега и его дружины хлеб не был бы выращен (его бы сожгли, затоптали) – или был бы полностью отобран при набеге. Защита производителя – первый важный вклад власти в производство продукта. Организация труда и обмена – второй важный вклад. Предоставление новых источников сырья и рынков сбыта – третий важный вклад. Без трёх этих вкладов производства просто бы не было: делать продукт было бы не из чего, некому и незачем.

Таким образом, не крестьяне-смерды делились хлебом с Владимиром Мономахом, а Владимир Мономах делился хлебом с крестьянами, «припущенными» попользоваться отвоёванными им землями, их плодородящей силой.

Изменилось ли что-то в теории производства материальных благ с тех пор? Нет. О власти и о производстве продукта понагромоздили всяких нелепиц, но, как и встарь, власть не просто забирает себе продукт, но и в преимущественном смысле производит его.

И если, например, рыбак «произвёл» рыбу, которую понёс на рынок продавать, как свою собственную, то ведь перед этим власть «произвела» для него озеро, отвоевав землю у других желающих попользоваться благами земли. Власть, конечно, не сделала озеро в физическом смысле, но ведь и рыбак не сделал рыбу из ничего. И крестьянин не сделал в физическом смысле зерно – он его собрал с земли. И металлург не силой мысли наколдовал сталь – он её выплавил из руды…

Поэтому власть производит средства производства, тот самый базовый уровень, без которого ничего бы не было, и на котором собирают в розницу заложенные там оптом блага.

Если же госчиновники по умолчанию видят в государственном аппарате один только рэкет, то такое «государство» кособоко, неустойчиво и скоро рухнет, будет разорвано конкурентами.

Никто из граждан не будет отчаянно и самозабвенно сражаться с разрушителями «аппарата насилия» и «машины угнетения». Не видя от государства себе блага – ему не платят верностью.

Можно драться за грибную или ягодную поляну, на которой ты вместе с другими вволю собирал грибов или ягод – но кто и зачем будет драться за камеру пыток, где ничего, кроме пыток, к нему не применяли?

+++

«Труд – источник всяческого богатства» – ляпнул как-то Адам Смит, не подумав. Это заблуждение вросло корнями в почву истории – с ним не спорили враждовавшие США и СССР.

А между тем нетрудно убедиться, что труд не только не источник богатства, но и сам по себе вообще не источник ничего. Труд – физическое понятие работы + целенаправленность движений, составляющих работу. Целенаправленно толочь воду в ступе можно, это будет не только работа в физическом смысле, но и труд в экономическом смысле, однако вода останется водой…

Что такое труд? Это обработка сырья. Чтобы трудящийся мог произвести продукт – ему нужно предоставить сырьё. Руки-то у него есть и желание улучшить свою жизнь тоже есть – а вот сырьё есть не всегда.

Для того, чтобы сделать хлеб – нужна земля. Для того, чтобы сделать металл – нужна руда. Для того, чтобы сделать доски – нужны брёвна. То есть, понимаете, для всякого продукта «Х» нужно сырьё «Y»[4].

Что является усреднённым, условным знаком всякого сырья, любого полуфабриката, без различения на землю, руду, брёвна и т.п.? Им является денежный знак, выпущенный властью, управляющей данной территорией.

Власть не может раздавать на руки того, чего ещё нет на территории – потому что его ведь ещё нет! Власть может раздать только то, что есть. То есть, по сути, власть распределяет сырьё (и полуфабрикаты) между работниками, чтобы они могли сделать всё, что им нужно. Власть может раздать сырьё – и взять себе часть готового продукта.

Ничего больше власть не может. Как вы себе представляете, президент за столяра сделает ему стол? Премьер за пекаря выпечет ему булку? Министр экономического развития придёт в сапожную мастерскую и починит сапожнику его сапоги? Власть не только не должна этого делать, но и чисто физически не в состоянии этого сделать.

Всё, что нужно трудящимся – произведут для себя сами трудящиеся. И кроме них – делать это всё равно некому, что является аксиомой экономической науки.

Власть же должна разумно распределить ресурсы, сырьё и полуфабрикаты, блага уже имеющейся инфраструктуры – чтобы трудящиеся сами для себя всё, что им нужно, сделали.

Вообразим смешное. Президент идёт к сапожнику Петрову и приносит ему рулон кожи. Сделай, говорит, ботинки мне, себе и пекарю Иванову.

Поладив с Петровым, президент бежит к Иванову и несёт с собой муки, масла, яиц, и прочего сырья для пекарни. Просит сделать булочки для трёх лиц, с той же мотивацией…

Так вот, в реальной жизни всё так и происходит, только бегающего руководителя заменяют деньги. Он не рулон кожи и не мешок муки несёт в булочную и сапожную, а деньги туда даёт, чтобы каждый купил себе, сколько нужно, сырья. Налоги с проданного потом товара – это те самые ботинки и булочки, которые делались для власти.

А если денег нет, как у ЦБ РФ и премьера Медведева? Тогда булочник не печет булки, ему не на что купить муку. А сапожник не делает ботинки – у него нет кожи. Они между собой обменяться бартером (булки на ботинки) не могут, потому что они же ещё ничего не сделали! И никогда не сделают, пока им власть не даст сырья.

А сырьё – это ресурсы. А ресурсы – это территория. А территория – это обороняемая властью площадь.

Поэтому сильная власть нужна булочнику и пекарю не меньше, чем булочник и пекарь власти. Без власти никто не сможет получить нужных для труда ресурсов, не начнёт труда, не сделает продукта.

А на рынке будут такие разговоры:

То есть в реальной жизни власть имеет своих булочников и сапожников, которые служат власти за выделяемое ей с её территории сырьё. Служение их заключается в производстве из сырья готового продукта. Снабжая власть готовым продуктом, выделанным из сырья, они попутно удовлетворяют и друг друга: и сапожник не без булки, и пекарь не без ботинок.

Теперь приходят, вообразите, безумные либералы и говорят: нафига нам ваши ботинки, ваши булки! Да мы за рубежом купим и ботинок и булок за наше-то сырьё! Там и лучше и дешевле!

Долго ли коротко в нашей притче, померли булочник с сапожником, осталась власть одна.

Смотрят соседи на неё: одинокая старуха, карга, своих детей уморила, сокровищ полные ларцы… Зачем – говорит заграница – мне отдавать мои булки и ботинки за её сырьё? Пойду-ка я войной, дам ей по шее, да всё её сырьё бесплатно и заберу!

Ну и пошла заграница войной на нашу власть. А как иначе-то? За границей денежки счет любят! Зачем платить за то, что бесплатно достать можно?!

Оглянулась непутёвая наша власть либеральная – ан солдатушек –то и нет! Она же всех переморила, сырьё за рубеж сбывая, и булочника, и сапожника… Мобилизовывать-то и некого!

Ну, допустим, нашла непутёвая власть кого-нибудь в солдаты. Забрила ему лоб. Говорит – «защищай меня от заграницы!».

Тот отвечает:

-Матушка власть, я бы и рад тебя защитить… Да вишь какое дело: голодным да босым много не навоюешь! Ты мне, человеку служивому, дай хлеба, дай сапог и всего прочего, для войны потребного…

Хотела дура-либеральная-власть дать солдатику хлеба – да вспомнила: хлеб ей из-за границы везли, а теперь с заграницей контры вышли! Хотела дура дать солдатику обувь – да ведь и обувь везли из-за бугра… А теперь оттуда фронт движется!

За что ни схватись – ничего нет в хозяйстве дуры-власти, кроме сырья, а сырьё за минуту не обработаешь, этому годами учится надо, заводы ставить…

Не накормишь солдатиков землёй, на которой дура-власть хлеба не растила. Не намотаешь вместо сапог на ноги кожу, что в диком виде по лесам бегает-хрюкает…

Такой грустный сказ выходит: пришли заграничные солдаты, скинули дуру-власть, уморившую своих сапожников и пекарей. А всё сырьё от неё доставшееся бросили на развитие своих сапожников и пекарей, понимая ЖЕЛЕЗНУЮ ВЗАИМОЗАВИСИМОСТЬ ВЛАСТИ И МАСТЕРОВ, необходимую для выживания.

Вот и весь сказ…