Гибель Романовых

В ночь с 16 на 17 июля 1918 года группа палачей, среди которых были латыши и венгры (мадьяры), и почти не было этнических русских, расстреляла царскую семью. Вместе с ними были убиты и их верные слуги. Расправа произошла в Доме Ипатьева в Екатеринбурге… который уже в новейшее время был снесен по приказу Б.Н. Ельцина. Сейчас на месте злодейского убийства стоит храм. Но не только история, но и архитектура имеют свою логику. В 1918 году тротуар был гораздо уже нынешнего, и поэтому точное место подвала Ипатьевсого дома, где были убиты Романовы… осталось за пределами храма. Со стороны улицы, отойдите несколько метров от здания храма – примерно там всё и случилось…

Зачем были убиты не только Николай II и его супруга, но и все дети? Не только наследник цесаревич Алексей, но и четыре дочери царя, которые не имели никакого права на престол?

Прерывание легитимной русской власти – вот задача тех, кто хочет организовать гражданскую войну и уничтожить государство. Легитимность власти была прервана в 1918 году. Сначала большевики разогнали Учредительное собрание, а затем уничтожили всех претендентов на престол (Михаил Александрович, цесаревич Алексей, Николай II). Уничтожение всех дочерей из царской семьи ставило точку в даже гипотетической возможности восстановления легитимной русской монархии.

Так и получилось. Ни одна из Белых армий не ставила своей целью восстановление монархического правила. Во время гражданской войны… одни социалисты (большевики) воевали против других социалистов (эсеров, меньшевиков) и либералов (кадетов). Монархисты, как это ни странно – были по обе стороны баррикад…

Кровь Романовых на руках большевиков-троцкистов (Ленин приказа о казни не отдавал!), Временного правительства (сославшего семью в Сибирь и не выпустившего Романовых за границу) и англичан (которые отказались принять Романовых!).

Собственно говоря, смерть царской семьи есть логическое продолжение всей операции «русская революция», которую осуществили наши «союзники» по Антанте. Глобальный смысл – уничтожение конкурентов англосаксов, России и Германии, столкновение их в военном конфликте.

А дальше – как получится…

В первом издании моей второй книги, посвященной трагедии Гражданской войны («Ликвидация России») были «художественные фрагменты», которые были удалены в последующих изданиях.

Предлагаю вашему вниманию фрагмент, посвященный трагедии, разыгравшейся в Ипатьевском доме 98 лет назад..

Гибель Романовых

Belsatzar ward in selbiger Nacht Von seinen Knechten umgebracht.
(В эту ночь Валтасар был убит своими холопами)
надпись на стене комнаты Ипатьевского дома, где была расстреляна семья Николая II

Следователь по особо важным делам Соколов стоял посередине  кабинета Верховного правителя России. Среднего роста, худой, несколько сутулый, с нервно двигавшимися руками и постоянным прикусыванием усов, он в первые минуты производил странное впечатление. Вставной стеклянный глаз и некоторое кошение второго, это впечатление только усиливали. В руке следователя покоилась черная кожаная папка с докладом. Докладом о гибели семьи Николая Романова.

Адмирал Колчак мрачно поигрывал желваками. Именно он  и  поручил этому невысокому, очень ответственному на вид  человеку узнать всю страшную правду о судьбе венценосной семьи. Теперь расследование закончено.

— Свершилось позорнейшее для чести Русского народа событие: полковник Кобылинский, комендант дома, где содержалась Августейшая Семья,  ходил по городу Тобольску и выпрашивал у частных лиц деньги на её содержание – монотонным голосом  продолжал Соколов, после небольшой паузы.

— Так денег на Романовых совсем не выделялось? – спросил Колчак.

Следователь оживился. Это был первый вопрос, который задал Верховный правитель с самого начала доклада. Он молчал и слушал,  лишь нервно поигрывая карандашом.

— Осмелюсь отметить, Ваше высокопревосходительство, Временное Правительство как бы забыло о семье и не посылало пополнений ни на её содержание, ни на содержание отряда, её охранявшего. Потому и ходил Кобылинский по городу просить кредита.

Колчак  покрутил карандаш в руках. Он сам попросил Соколова начать свой доклад с самого отречения Николая Романова. Несколько вопросов давно засели в голове адмирала,  ответы на них он хотел найти в результатах расследования. Крупинки истины о последних месяцах жизни царской семьи были погребены в толще бытовых подробностей, описании унижений через которые они проходили. Слушать все это было тяжело. Крайне тяжело. Господи, но как же могли русские солдаты, русские офицеры в одночасье стать такими скотами?!

Карандаш в руках Верховного правителя России завертелся быстрее. Он оторвал свой взгляд от стола.

— А что Николай Алексеевич, этот полковник Кобылинский, тоже оказался негодяем и подлецом?

— Об этом ставленнике Керенского говорят много плохого. Чувство справедливости заставляет меня отметить в отношении Кобылинского, что этот благородный офицер не на словах, а на деле и до самого конца проявлял свою глубокую преданность Августейшей Семье, не один раз рискуя расплатиться за это своей жизнью. Умный и тактичный, он иногда с трудом выходил из всевозможных затруднительных положений, какие создавала тогда жизнь для Августейшей Семьи, отдавая Ей свои последние нервы. Все члены Августейшей Семьи питали к нему добрые чувства, а в особенности Алексей Николаевич, любивший Кобылинского.

Адмирал встал и, заложив руки за спину, медленно прошёлся по комнате. Ну вот, хоть один из окружавших Романова оказался достойным человеком. Остальных просто хотелось расстрелять. Особенно того мерзавца стрелка, что ещё в Царском селе, стоя на часах, застрелил жившую в парке дикую козу. Этих козочек очень любил наследник, Алексей Николаевич. Он плакал и был страшно опечален. Живодера хорошенько отругали, но когда он снова стоял на том же посту, он застрелил вторую козочку. Просто так, чтобы насолить венценосному ребенку.

— Большевистское правительство почти сразу прислало в Тобольск телеграмму, что у народа  нет средств, содержать царскую семью. Отныне она должна существовать на свои личные средства. Ей дается лишь квартира и солдатский паек. В то же время запрещалось тратить из своих средств больше 600 рублей в месяц на человека. Со стола Августейшей Семьи быстро исчезли сливки, масло, кофе, сладкое. Сахара отпускалось полфунта на человека в месяц …

Колчак повернулся к следователю. Соколов продолжал бесстрастным голосом рассказывать о финансовом бедствии царской семьи. Наверное, так и надо, бесстрастно и отстранённо. Иначе никакого здоровья не хватит. Но он, Колчак, так не может. Уже сейчас, когда до страшного окончания доклада ещё далеко, сердце у него уже заболело. Адмирал приподнял хрустальный графин, наливая себе воды.

— …после убийства царской семьи в Екатеринбурге были найдены военные шаровары бывшего императора. На них оказались маленькие заплаты, а внутри левого их кармана, на материи, оказалась надпись-пометка: «Изготовлены 4-го августа 1900 года», «возобновлены 8 октября 1916 года»…

Он был бережлив, этот последний русский царь. Возможно, даже прижимист. В батюшку своего императора Александра III, тот тоже штаны занашивал до дыр. Однако наследство отца – великую империю, умудрился Николай промотать всю до последней полушки!

С водой как-то немного отлегло. Колчак знал, что доклад Соколова будет тяжелым, и потому приказал рассказывать всё ему одному при закрытом кабинете. Он снова сел и невидящим взглядом уставился на стену напротив.

А следователь Соколов всё читал и читал. Практически не делая пауз, и ничего не выделяя интонацией.

— …Около 12-ти часов ночи, когда Августейшая Семья уже спала, сам Юровский разбудил Её и потребовал под определенным предлогом, чтобы Августейшая Семья и все, кто был с ней, сошли в нижний этаж. Алексея Николаевича нёс на руках Государь Император. Следственная власть убеждена, что предлог, под которым Юровский заманил Августейшую Семью в нижний этаж дома, состоял в необходимости якобы отъезда из Екатеринбурга. Посередине комнаты сели Государь Император и Алексей Николаевич. Рядом с ним стоял доктор Боткин. Сзади них у самой стены стояли Государыня Императрица и с нею три Княжны. Как только произошло это размещение, в комнату, где уже были Юровский, его помощник Никулин и Медведев, вошли упомянутые выше десять человек, приведенных Юровским в дом. Все они были вооружены револьверами…

Картину эту Колчак видел, видел своими глазами. Сейчас он был там, в той подвальной комнате. Он чувствовал запах духов молодых дочерей Николая. Видел не по детски серьезное лицо наследника…

…Императрица  внимательно смотрела на вошедших  чекистов. Доктор Боткин слегка кашлянул  и, прикрыв рот ладонью, машинально погладил бороду и усы. Николай Романов молчал.

Колчак всё это видел сам. Он хотел кричать, предупредить их о том, что сейчас всё будет кончено. Но крик застрял у него в горле. Воздуха как-то сразу не стало…

Яков Юровский покачал головой  и достал из кармана листок бумаги. Едва взглянув в него, он поднял глаза и посмотрел прямо в лицо бывшему императору.

— Ваши родственники хотели Вас спасти, но им этого не пришлось, и мы должны Вас расстрелять сами.

Глаза Николая Романова расширились от ужаса.

— Что? Что?

— Вот что, – усмехнулся  Юровский и навел револьвер прямо на голову Николая Романова. Рядом  раздались выстрелы  других  палачей…

Жалобно хрустнул переломанный карандаш.

— Смерть всех была моментальной, кроме Алексея Николаевича и княжны, видимо, Анастасии Николаевны, – голос следователя Соколова возвращал Колчака из того прохладного подвала в его теплый и светлый кабинет – Алексея Николаевича добил из револьвера Юровский.  Княжну – прикололи штыками.

Наследнику было четырнадцать. Совсем ребенок. Анастасия Николаевна — ещё не сложившаяся до конца 16-летний девушка-подросток. Застенчивая, чуть полная.

— Штыками, – прошептал Верховный правитель России,  — Штыками…

И громко спросил:

— Кто были остальные убийцы?

— В силу некоторых данных, установленных на предварительном следствии, убеждён, что большинство из этих десяти человек были немецкие пленные. Юровский, знавший немецкий язык, говорил с ними по-немецки.

—  Точнее, Николай Алексеевич.

— Вероятнее всего, они были мадьярами. Национальность остальных преступников точно установить не удалось. Но по-русски они говорили.

— Хорошо. Дальше.

—  Когда злодеяние было совершено, трупы Августейшей Семьи и всех других были тут же положены в грузовой автомобиль, на котором  Юровский вместе с некоторыми другими известными лицами увез Их за город Екатеринбург, в глухой рудник…

Доклад следователя по особо важным делам Соколова подходил к концу. Но адмирал Колчак больше уже не слышал ничего. В его памяти промелькнули красавицы княжны, следом за ними строгий лик императрицы и всегда спокойное лицо отрекшегося императора. Колчак лишь трижды  видел Николая Романова. Два раза он видел его, когда тот посещал корабли Балтийского флота,  и третья продолжительная беседа, состоялась, когда Колчак был назначен командующим Черноморским флотом.  Но перед глазами Верховного правителя стояло не лицо погибшего монарха, а  лицо мальчика, наследника Алексея Николаевича. Смерть всей семьи Николая это предупреждение, это страшный кошмар! Лицо мальчика…

Свою семью Колчак оставил в Париже. Там остался сын Ростислав. Славушок. Жена с сыном там, где спокойно. Он будет бороться с мерзавцами, убивающими детей до конца. Он может погибнуть, но Ростислав  Колчак должен жить!

Рука адмирала открыла верхний ящик его письменного стола. Ростик улыбался и смотрел на него,  сидя рядом с матерью на стуле.

Это была лучшая фотография сына…