Реальные потери Советской армии в Великой Отечественной войне-2

РЕАЛЬНЫЕ ПОТЕРИ СОВЕТСКОЙ АРМИИ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ. Самый простой способ избежать фальсификаций при подсчёте. Часть II

Полученный нами результат чрезвычайно далёк от цифр «альтернативных историков», получающих прямо-таки мазохистское удовольствие при умножении числа жертв СССР в Великой Отечественной войне.

Итак, анализируя материалы Всесоюзных переписей населения, мы выяснили, что с 1939-го по 1959-й год убыль мужчин призывного возраста (1899-28 гг. р.) превысила убыль их ровесниц на 12,9 миллиона человек.

Эта разница может быть порождена как боевыми армейскими потерями, так и сверхсмертностью мужчин в мирное время. С другой стороны, тогда как мужчины воевали и гибли на фронте, оставшиеся в тылу и под оккупацией женщины имели больше шансов оказаться в числе военных жертв гражданского населения. Поэтому нам нужно учесть все факторы, влиявшие на убыль людей, родившихся в 1899-1928 годы.

Признаем, что суммарная убыль между переписями 1939 и 1959 годов состоит из военной и естественной. Естественная убыль определяется смертностью мирного времени. Естественная убыль у мужчин выше, чем у женщин, а военная и подавно. Военную убыль можно условно разделить на жертвы гражданского населения и армейские потери. Назовём эту последнюю категорию — мужская сверхубыль, не относящаяся к гражданским жертвам войны. Поскольку женские потери в Армии невелики, мы учтём их отдельно в конце расчёта.

Нам с вами предстоит заполнить вот такую таблицу, похожую на уравнение с несколькими неизвестными. Но не пугайтесь, не всё так сложно.

Таблица 3. Неисчисленная структура убыли населения 1899-1928 гг. рождения

УБЫЛЬ НАСЕЛЕНИЯ 1899-1928 годов рождения между переписями 1939-го и 1959-го годов

Прежде всего, оценим женскую гражданскую убыль, вызванную войной. Причины такой убыли очевидны — бомбёжки, артобстрелы, геноцид, экстремальные лишения (самый яркий пример последних — ленинградский голод). По поводу общего числа гражданских жертв войны — 16 миллионов — в обществе существует консенсус. Поскольку женщины рассматриваемой нами когорты составляли примерно четверть в населении страны, то их доля среди жертв гражданского населения будет несколько меньше четверти (женщины во цвете лет имели больше шансов выжить, чем дети и старики). Определим её приблизительно в 3-4 миллиона погибших.

Следовательно, на естественную убыль женщин 1899-1928 годов рождения приходится 5,5 — 6,5 миллионов человек.

Теперь определим естественную убыль мужчин. Она всегда выше, чем у женщин. А на сколько? Вспомним, что в мирное время за такой же период (1970-89 гг.) мужчин такого же возраста умерло в 2,7 раза больше, чем женщин. В абсолютном размере мужская сверхсмертность мирного времени выражается так: 4,1 миллиона из 57,2 миллионов. (см. Таблицу 2 в первой части исследования).

Если бы мы ставили задачу максимально преуменьшить потери Советской Армии, нам следовало бы умножить естественную женскую убыль 1939-59 годов на коэффициент 2,7 и одним махом снизить предельный потолок мужских военных жертв (боевых и гражданских вместе) до шести миллионов. Но это слишком смелая поправка. Ограничимся скромным допущением, что естественная сверхсмертность мужчин в мирное время составляет 7,2% от общего численности мужского населения, как это было в 1970-89 гг. (Заметим, это уступка в пользу «альтернативной» версии потерь). Тогда естественная мужская сверхсмертность призывной когорты в 1939-59 годах составит 3,3 миллиона человек.

Но сверхсмертность в 7,2% определена нами не просто для мирного времени, а для периода, когда давно уже не было крупных войн (1970-89 гг.). В 1945-58 годах сверхсмертность мужчин была гораздо выше, потому что многие из них подорвали здоровье на фронте. Моя мама рассказывала, что ребёнком она часто встречала в родном посёлке инвалидов — одноруких с пустыми рукавами, хромых на костылях, безногих на тележках. А к окончанию школы (1958 год) инвалиды стали редкостью. Почти все они умерли.

Это, конечно, тоже жертвы войны, но не прямые, а косвенные, и к боевым потерям не имеющие прямого отношения. Масштабы этого «смертельного эха войны» (уносившего не только калек) оценим минимум в 1 миллион человек. Минимум! Итого — сверхсмертность мужчин призывной когорты Великой войны в мирное время примем за 4,3 миллиона человек.

Наконец, надо оценить военные потери мужчин среди гражданского населения. Те мужчины, что находились на «гражданке», имели такие же шансы попасть в число мирных жертв войны, как женщины (и даже несколько большие). Если измерить период 1941-45 годов в человеко-днях, то мужской призывной контингент провёл почти 50% времени вне Армии (призвали не всех и не сразу). Следовательно, гражданские потери мужчин среднего возраста составляют не менее 50% от женских — как минимум 1,5 — 2,0 миллиона человек.

Настало время свести полученные цифры в таблицу.

Таблица 4. Структура убыли населения исследуемой когорты в 1939-59 годах. УБЫЛЬ НАСЕЛЕНИЯ 1899-1928 годов рождения между переписями 1939-го и 1959-го годов

Мы вычислили, что неестественная убыль мужчин призывного контингента в годы войны (за вычетом гражданских жертв) укладывается в диапазон от 9 миллионов 600 тысяч до 11 миллионов 100 тысяч человек. Очень близкие цифры, как правило, фигурируют в трудах западных специалистов. Например, весьма популярный в Великобритании профессор Оксфордского университета Норман Дейвис оценивает потери нашей страны на театре военных действий в 11 миллионов человек.

Но это ещё не окончательный расчёт. Мы только сделали второй шаг к истине. Теперь нам предстоит вычленить из суммы противоестественных мужских потерь собственно армейские потери, а также сделать поправку на участие в войне женщин и «стариков».

Полученные результаты я сразу представлю в таблице, а затем позволю подробные комментарии.

Таблица 5. Структура неестественной сверхубыли мужчин призывного возраста в 1939-58 годах

Заметим, что война была не единственной причиной, уносившей преимущественно мужские жизни!

В 1939-53 годах (как раз в период между двумя взятыми переписями) было вынесено 44 245 смертных приговоров только по 58-ой статье; приведено в исполнение значительное количество из 328 тысяч приговоров, вынесенных в 1938-м; количество заключённых, умерших в ГУЛаге, по довольно скромным подсчётам, оценивается в 600 тысяч человек (цитируется по В.В. Кожинову).

Львиную долю погибших в годы репрессий составляли мужчины, в том числе не меньше двух третей — рождённые позже 1898 года (в 1937-38 годах они были моложе сорока и в 1953 — моложе пятидесяти пяти лет). Поэтому мы вряд ли ошибёмся, если оценим избыточную мужскую смертность от репрессий в нашей базовой поло-возрастной когорте в 300-400 тысяч человек.

Ещё одной неучтённой пока причиной избыточной мужской убыли должна быть миграция. Здесь мы коснёмся только её легальной части. В 1944-57 годах из СССР на историческую родину уехало около трёх с половиной миллионов советских граждан «нетитульных» национальностей: немцы (не считая выселенных из Восточной Пруссии), чехи, китайцы, корейцы (см. «Народы России»).

Самую большую порцию эмигрантов составили поляки (примерно 2,5 миллиона, или 65% от довоенной общины.) Очевидно, что мужчины призывного возраста обладают большей миграционной подвижностью, чем старики, женщины и дети, и их доля среди уехавших должна быть выше, хотя не так значительно, как доля среди репрессированных. Но 100-200тысяч «лишних» мужчин 1899-28 годов рождения среди эмигрантов — вполне реалистичная оценка.

Другая часть послевоенной миграции непосредственно связана с военными действиями. Это уход вместе с немцами коллаборационистов, в том числе воевавших на стороне противника. Правда, не всех жителей СССР можно назвать этим нелестным словом: например, молдаване успели побыть советскими гражданами чуть больше года, а потом вернулись прежние соотечественники и стали призывать их в румынскую армию. Жители Закарпатья призывались в венгерскую армию как граждане Венгрии.

Учитывая, что бессарабцы и буковинцы составляли более 18% населения военной Румынии, а жители Закарпатья — около 8% населения военной Венгрии (в границах Венского арбитража), то одни только боевые потери наших сограждан в армиях двух сателлитов гитлеровской Германии приближаются к 80 тысячам человек.

Кроме того, в Вермахте и войсках СС служило около 1 миллиона 170 тысяч советских граждан (без неучтённой части «ХиВи», по данным О. Романько). В Эстонии, например, на 30 тысяч мужчин, ушедших служить в Советскую Армию, приходится 88 тысяч мужчин, призванных в армию Гитлера.

Допустив, что военные потери советских коллаборационистов в Вермахте пропорциональны безвозвратным потерям воевавших с ними в одном строю немцев, получим цифру около 250 тысяч. В подавляющем большинстве это те же самые советские мужчины1899-28 годов рождения, во время Великой Отечественной войны погибшие в Армии — но погибшие в армии противника!

Судьба уцелевших в бою советских легионеров Вермахта (а также полицаев, агитработников и «туземных администраторов») была незавидной — попадание в плен к соотечественникам с большой вероятностью завершалось летальным исходом. Поэтому проигравшие пособники Гитлера стремились отдалить встречу с Матерью-Родиной и уходили в эмиграцию.

Вторая волна российской эмиграции в значительной степени состоит из мужчин призывного возраста, хотя сюда относятся не только добровольные пособники врага, но «коллаборационисты поневоле» — не пожелавшие вернуться домой остарбайтеры. Просуммировав нелегальных эмигрантов, погибших в армиях противника и репрессированных за предательство, оценим общую убыль мужчин-коллаборационистов призывного возраста в диапазоне от 600 тысяч до миллиона человек.

Также надо учесть, что в попавших под оккупацию областях СССР сражались и погибали участники разнообразных иррегулярных формирований: не только советские партизаны, но также «бандеровцы», жолнежи восточных отделов Армии Крайовой, прибалтийские «лесные братья». Некоторые из этих формирований несли потери вплоть до середины 50-х годов. Соответственно, до середины 50-х несли потери и направленные на их подавление части НКВД, и терроризируемые ими советские работники. Партизанская эпопея унесла минимум 200 тысяч жизней мужчин призывного возраста.

Учитывая эти цифры, мы полностью очистим специфические мужские потери, вызванные войной, от тех, что не были понесены Советской армией.

Осталось учесть тех советских воинов, которые в период 1939-58 годов погибли не на Великой Отечественной войне. Здесь следует выделить «незнаменитую» Финскую кампанию 1939-40 гг.,бои на Халхин-Голе 1939 года, Разгром Квантунской армии в 1945 году, подавление Венгерского восстания 1956 года. Вместе с иными боевыми действиями это должно дать не менее 100-150тысяч павших. (Некоторые исследователи приводят такие цифры только для Советско-финляндской войны).

В общей сложности, специфическую мужскую убыль призывного контингента 1899-1928 годов рождения, не связанную со службой в Советской Армии в годы войны, мы ограничиваем рамками 1300 — 1950 тысяч человек. Возвращаясь к Таблице 5, находим боевые потери советских солдат призывного возраста в Великой Отечественной войне. Они находятся в пределах от 7 миллионов 650 тысяч до 9 миллионов 800 тысяч человек.

Сюда необходимо добавить потери военнослужащих старших возрастов и женщин. (младшие возраста у нас и так попали в призывной контингент: мальчишкам 1928 года рождения в 1941-мисполнялось всего тринадцать). Мужчин 1894-98 годов рождения накануне войны насчитывалось 4 миллиона 400 тысяч человек, или 8,6% от рассмотренного нами призывного контингента.

Поскольку людей этого возраста призывали ограниченно и направляли преимущественно на строительные работы, их боевые потери были существенно меньше строевиков. С учётом призыва ещё более старых возрастов и ополченцев потери «дедушек» вряд ли могут быть выше пяти процентов от потерь уже учтённой нами солдатской массы. Кроме того, в ряды СА за годы войны кроме 34-х миллионов мужчин было призвано 490 тысяч женщин (данные Г.Ф. Кривошеева). Даже если принять, что вероятность гибели санинструктора равна вероятности гибели солдата, боевые потери женщин не превосходят 1,5% от потерь мужчин.

Итого, с поправкой на женщин и стариков, общие потери Советской Армии могут составлять от 8 миллионов 150 тысяч до 10 миллионов 450 тысяч человек. Повторю, что это не научное исследование (для чего потребовались бы иные силы и средства), а всего лишь простейший метод проверки уже обнародованных выводов.

Отметим, что наш элементарный демографический анализ попал точно между расчётами профессионалов: Григория Кривошеева, с одной стороны, и Нормана Дейвиса — с другой. Так же, как в своё время демографический анализ Бориса Урланиса по немецким потерям уложился точно между профессиональными расчётами Оверманса и Мюллера-Гиллебранда.

В то же время полученный нами результат чрезвычайно далёк от цифр «альтернативных историков», получающих прямо-таки мазохистское удовольствие при умножении числа жертв СССР в Великой Отечественной войне.

Владимир Тимаков

Источники:

1. Н. Дейвис, «Европа в войне. 1939-1945. Без простой победы». 2006. Цит. по «Эксперт», № 16, 2010 г.
2. В.В. Кожинов «Россия. Век ХХ» 1,2 тома
3. «Народы России. Энциклопедия» М. 1994.
4. «Советский легион Гитлера. Граждане СССР в рядах вермахта и СС». О. Романько, М., 2006.