22 апреля 2016 года исполнилось 108 лет со дня Рождения замечательного русского писателя и учёного Ивана Ефремова

ДЕТСТВО

Иван Ефремов родился 22 апреля 1908 года в деревне Вырица Царскосельского уезда, расположенной к югу от Петербурга.

Его отец Антип, сменивший свое имя, и ставший Антоном, был купцом, занимался лесоторговлей и имел чин титулярного советника. Он был выходцем из заволжских крестьян-староверов и служил в армии в лейб-гвардии Его Императорского Величества Семеновском полку, основанном в 1687 году Петром Великим из потешных подмосковного села Семеновского. В этот полк отбирали рослых и крепких парней — это было фамильной чертой Ефремовых. Антон Харитонович ходил на медведя с одной рогатиной. В семье деда — Харитона Ефремова — было десять рослых и могучих сыновей, с которых он перед иконой брал клятву никогда не участвовать в кулачных боях и драках. Такая традиция в крестьянской семье означала, что кто-то из родственников из-за буйного характера и непомерной силы уже оказывался в Сибири. Высокий рост, богатырское телосложение, огромную силу, неуемный, вспыльчивый и прямой характер унаследовал и Иван Антонович, хотя, по его собственным словам, уступал в силе отцу и лишь с трудом разгибал подковы.

После службы Антон Харитонович на родину не вернулся, и построил дом в Вырице. Молодую и красивую жену Варвару Александровну он взял из села Тосно Царскосельского уезда (ныне Тосненского района). В восемнадцать лет она родила ему сына Ивана. Иван Антонович был очень похож на мать. Перефразируя Гоголя, можно сказать: был и ладно скроен, и крепко сшит. В их доме стояла дубовая резная мебель, в громадных шкафах теснились кожаные переплеты книг. Воспитанный в патриархальной среде, его отец имел крутой и деспотичный нрав. Детьми занимался мало, торговля лесом занимала все его время. Так как младший брат Ивана Антоновича — Василий рос болезненным мальчиком, то все внимание матери было приковано к нему.

Детские впечатления Ивана были ограничены окрестностями своей деревни, и поездками за 50 верст к бабушке со стороны матери. Предоставленный самому себе мальчик рано научился читать, и к шести годам сделался главным читателем отцовской библиотеки. Среди мещанского быта «Двадцать тысяч лье под водой» и другие романы Жюля Верна оставили неизгладимый след на всю жизнь.

http://funik.ru/uploads/images/04_2015/22/5_ecf6feca06e0d811d0e9fa606deef6f9.jpg

Болезнь Василия, младшего брата Ивана, заставила семью перебраться на юг, в расположенный на берегу Азовского моря курортный город Бердянск, один из самых солнечных городов Российской Империи. Здесь Иван впервые увидел Азовское море. Окном в мир путешествий и приключений для него по-прежнему были книги.

К романам Жюля Верна добавились произведения Г.Р.Хаггарда «Копи царя Соломона» и «Дочь Монтесумы», Ж.Рони-старшего «Борьба за огонь» и «Пещерный лев», А.Конан Дойля «Затерянный мир», Джека Лондона «Зов предков», «Белый Клык», «Смок Белью», «Смок и Малыш» и «Время не ждёт»), а также Г.Уэллса — «Машина времени», «Человек-невидимка» и «Война миров». Иван Антонович позже писал, что Герберт Уэллс во многом определил его мировоззрение.

В 1917 году родители Ивана развелись, а в 1919 году мать с детьми переехала в Херсон, вышла замуж за командира Красной Армии, и уехала с ним. Дети остались на попечении дочери отца от первого брака, но вскоре лишились её поддержки. Дальнейшую заботу о них взял на себя Отдел народного образования. Иван прибился ко 2-й автороте 6-й армии и стал её воспитанником. С ней он дошёл до Перекопа. Однажды при бомбардировке Очакова снаряд упал рядом с очередью за хлебом. Было много убитых и раненых. Иван, чуть в стороне от очереди, примостившись на пожарной лестнице, читал книгу. Взрывной волной его сбросило вниз, контузило и засыпало песком. Легкое заикание после этого случая осталось на всю жизнь. Поэтому Иван Антонович был не очень разговорчивым человеком и профессором, никогда систематически не преподававшим.

В автороте Иван Ефремов до тонкостей изучил устройство автомобиля, и научился его водить. То и другое пригодилось в его дальнейшей экспедиционной жизни, а увлечение автомобилем продолжалось всю жизнь.

МОРЕ ИЛИ НАУКА?

В начале 1921 года после окончания Гражданской войны его часть была расформирована, Иван был демобилизован и уехал в Петроград. Сначала он занимался выгрузкой дров и бревен из вагонов или лесовозных барж. Потом работал автомехаником и шофером в ночную смену, а позже поступил в школу II ступени и продолжал читать. Прочёл «Вымерших животных» Э.Р.Ланкастера и «Превращения животного мира» Ш.Депере.

http://img15.mynnm.com/d/e/2/d/c/3effda4281a5a4e87237d3c50ab.jpg

Для любознательного юноши эти две книги были особенно поучительны в сравнении. Книга Э.Р.Ланкастера посвящена прежде всего романтике «охотника за ископаемыми», а книга Ш.Депере учила, что путешествия в прошлое совершаются силой ума.

В начале 1923 года Ефремов прочёл в «Природе» за 1922 год статью Петра Сушкина «Эволюция наземных позвоночных и роль геологических изменений климата». В ней упоминались раскопки В.П.Амалицкого. Статья произвела впечатление на Ефремова. От избытка чувств он написал письмо Сушкину. В ответ получил записку:

Приходите, но не на квартиру, а в Геологический музей. Мы побеседуем, а кстати, вы кое-что увидите…

Встреча состоялась 18 марта 1923 года. Беседа проходила большей частью в музее. Иван увидел не только собранные скелеты парейазавров и иностранцев из Северо-Двинской галереи, но и слепок скелета диплодока, присланный ещё до революции из Carnegy Museum в Питтсбурге, скелет индрикотерия и многое другое. Сушкин и не догадывался, что перед ним стоит будущий продолжатель его дела на ниве палеонтологии, который станет с годами ещё и писателем.

Сушкин посоветовал Ефремову поступать в университет на биологическое отделение, но жажда приключений в Ефремове не могла ждать так долго. В 1923 году Иван сдал экзамены на штурмана каботажного плавания при Петроградских мореходных классах, и следующей весной отправился на Дальний Восток, нанялся матросом на парусно-моторное судно «III Интернационал» и до поздней осени 1924 года плавал у берегов Сахалина и по Охотскому морю, после чего вернулся в Ленинград.

Сделать решающий выбор между морем и наукой было трудно. Иван отправился к капитану Д.А.Лухманову — автору морских рассказов. Беседы с ним позже были использованы Иваном Антоновичем в большом рассказе «Катти Сарк», где рассказчик — хозяин дома — выведен под именем капитана Литханова, а сам Иван Ефремов — «молодого штурмана».

http://ic.pics.livejournal.com/blogrev/36800038/939149/939149_900.jpg

Мы сидели у него дома на Шестой линии, пили чай с вареньем, — вспоминал Иван Антонович. — Я говорил, он слушал. Внимательно слушал, не перебивая, знаете, это большой дар — уметь слушать! — потом сказал: «Иди, Иван, в науку! А море, брат … что ж, всё равно ты его уже никогда не забудешь. Морская соль въелась в тебя». Это и решило мою судьбу.

НАЧАЛО НАУЧНОЙ КАРЬЕРЫ

По рекомендации Сушкина Иван Ефремов поступил на Биологическое отделение физико-математического факультета Ленинградского университета, сперва вольнослушателем, а затем студентом. Летом 1925 года он по заданию того же Сушкина отправился в Талыш для сбора птиц. Когда он выполнил задание, нанялся капитаном небольшого гидрографического катера. Его дальневосточные и каспийские морские впечатления спустя годы нашли отражение в рассказах «Встреча над Тускаророй», «Катти Сарк», «Атолл Факаофо». На Каспии его нашла телеграмма Сушкина, сообщавшая о вакансии препаратора в Геологическом музее АН СССР. Иван вернулся в Ленинград, и стал препаратором в Северо-Двинской галерее.

http://static.diary.ru/userdir/7/0/3/9/703936/32930451.jpg

Первое поле

В 1926 году Иван Антонович отправился в свое первое палеонтологическое поле на гору Большое Богдо в Прикаспийской низменности. Там находится одно из первых найденных в России местонахождений раннетриасовых лабиринтодонтов в прибрежно-морских отложениях. Иван Антонович провел тщательное геологическое исследование местонахождения. Впечатления и приключения, связанные с путешествием на Большое Богдо были записаны Иваном Антоновичем и опубликованы в 1930 году в статье «Русские охотники за ископаемыми», приложенной к переводу книги Ч.Г.Штернберга «Жизнь охотника за ископаемыми», в качестве воспоминаний «самого юного охотника» за ископаемыми. В 1945 году в полуфантастическом преломлении впечатления от этой поездки легли в основу рассказа «Белый Рог».

По возвращении в Ленинград, к привычной работе препаратора добавилась научная работа. Иван Антонович приготовил свою первую научную статью: «Об условиях нахождения остатков лабиринтодонтов в верфенских отложениях горы Большое Богдо Астраханской губ». В 1928 году она была опубликована в «Трудах Геологического музея АН СССР». Именно эта работа положила начало будущей тафономии — новой области палеонтологических исследований, созданной трудами Ефремова.

Казалось бы, мне оставалось, — вспоминал Иван Антонович, — только закончить университет. На деле все получилось совсем не так. Разнообразная деятельность препаратора, сама наука так увлекли меня, что я часто засиживался в лаборатории до ночи. Все труднее становилось совмещать интенсивную работу с занятиями. К тому же с весны до глубокой осени приходилось бывать в экспедициях.

В 1927 году Сушкин направил своего ученика в экспедицию на реки Шарженгу (правый приток Юга) и Ветлугу. Здесь он «охотился» тоже на раннетриасовых лабиринтодонтов, захороненных в отложениях огромного озерного бассейна. Оттуда Ефремов привёз коллекцию черепов изумительной сохранности.

В 1928 году умер Пётр Сушкин, и лабиринтодонт с Шарженги — первый таксон, описанный Ефремовым, — был назван Bentosaurus sushkini Efremov. Позже выяснилось, что под этим родовым именем раньше была описана рыба. Теперь этот род называется Bentosuchus Efremov.

Научное прозрение

После знакомства с основами исторической геологии и геотектоники, Иван Антонович в 1929 году высказал предположение, что океанические впадины, подобно континентам, имеют сложный рельеф. Подводные горы лишены мощного слоя осадков и их магматический фундамент доступен изучению. Статья была послана в «Geologische Rundschau». Из Германии, как писал Иван Антонович в 1972 году:

Она вернулась с довольно обстоятельным разгромным отзывом крупнейшего в те годы специалиста по геологии морского дна профессора Отто Пратье. Он заявил, что статья представляет собой химеру. Все дно океанов и морей сплошь покрыто рыхлыми позднейшими осадками, из-за которых недоступны коренные породы, и при современной технике нет никакой возможности добывать образцы их. Жаль, что заметка не была напечатана.

Через 30 лет многие положения этой рукописи (как всегда в существенно уточненной и конкретизированной форме) стали общепринятыми. Получив разгромную рецензию, Иван Антонович не отказался от своих воззрений. ещё до революции в морской геологии 1960-х годов проблеме изучения коренных пород дна океанов, в полуфантастической форме, он посвятил рассказ «Атолл Факаофо».

В 1929 году препаратор Иван Ефремов был произведён в научные сотрудники II разряда. Летом того же года он участвовал в двух экспедициях. Результаты работы на «динозавровом горизонте» в северных предгорьях Тянь-Шаня были опубликованы в статье «Динозавры в красноцветной толще Средней Азии».

http://newccorp.ru/wp-content/uploads/2014/04/efremov_5_416x640.jpg

Палеозоологический институт

Весной 1930 года на базе Остеологического отдела и Северо-Двинской галереи Геологического музея был создан Палеозоологический институт. Иван Антонович автоматически стал его сотрудником, а спустя два года был произведён в научные сотрудники I разряда. Летом 1930 года он работал в Урало-Двинской экспедиции, расширяя на север область изучения пермских и триасовых костеносных отложений амфибий и рептилий. По результатам этой экспедиции им была написана статья «Пермотриас северной части Русской платформы и его местонахождения лабиринтодонтов».

Индустриализация страны требовала новых источников сырья. Участвовал в геологической съёмке и Иван Антонович. После поездки на север он возглавил геолого-съемочную партию в районе поселке Горный и вновь изучал Каргалинские медистые песчаники. В посёлке он завёл знакомства со старыми горнорабочими, которые помогли ему в поисках и исследовании заброшенных выработок.

НАКОПЛЕНИЕ ОПЫТА

В 1931 — 1935 годах, работая зимой, как палеонтолог, лето Иван Антонович проводил в геологических партиях. Это был период накопления палеонтологического и геологического опыта. В 1931 году он был начальником отряда Нижне-Амурской геологической экспедиции АН СССР. Из Хабаровска отряд спустился на пароходе до глухого таежного села Пермского, обследовал долину и устье реки Горин (или Горюн) и район озера Эворон. В 1932 году на месте села Пермского началось строительство Комсомольска-на-Амуре.

В 1932 году Иван Антонович стал начальником отряда по изысканию железнодорожной линии Лена — Бодайбо — Тында. Он работал на участке от Олекмы до поселка Тында. Экспедиция задержалась на старте. Поэтому 600 километров пути по горам и тайге приходилось идти с максимальной скоростью. Последнюю треть пути Ефремов и его спутники шли по глубокому снегу, а морозы достигали — 28°С. Один из участков БАМа проложен именно по этому пути.

Будучи уже квалифицированным геологом, — писал Иван Антонович, — я ходатайствовал о разрешении мне, в порядке исключения, окончить экстерном Ленинградский Горный институт.

Это случилось в 1933 году.

Мне пошли навстречу, и в течение двух с половиной лет удалось, не прерывая работы, закончить его.

В 1935 году Ивану Антоновичу было присвоено звание горного инженера. Однако диплом с отличием был выдан ему только в 1937-м году.

http://fs5.familyspace.ru/images/photo/59/5940/59401995/p_a9856849.jpg

В начале сезона 1934 года Иван Антонович отправился в Татарию. Он намеревался копать Семин овраг к северу от небольшого города Тетюши, где в дальнейшем была раскопана богатая фауна низших тетрапод верхнепермского возраста. Однако, прибыв на место, Иван Антонович обнаружил там чужой раскоп прошлого года. Он приступил к работе, но позже отправился в Каменный овраг в 30 километрах к западу от Семина оврага.

Не было бы счастья, да несчастье помогло.

Крупнейшие раскопки

В Каменном овраге за три сезона Иван Антонович произвел самые крупные в своей жизни раскопки. Наладив работу в Каменном овраге, Ефремов отправился на геологические работы в Сибирь. Это был самый тяжелый сезон в жизни Ивана Антоновича. Стужа и ледяной ветер сопровождали сплав по Олекме, работу в долине реки Токко и бассейне Чары. Температура к концу сезона достигала — 40°С. Закончив работу, участники отряда собрались в Могоче лишь в середине января. Общая протяженность маршрутов составила 2700 километров, что втрое превысило проектное задание.

http://www.proza.ru/pics/2013/09/11/306.jpg

По результатам двух полевых сезонов Ефремова они с А.Арсеньевым написали статью «От Алдана до верховьев Чары» и составили геологическую карту Олекмо-Чарского нагорья и западной части Алданской плиты. Карта этого труднодоступного района была использована при составлении большого советского «Атласа мира», изданного в 1954 году.

Сезоны 1932-го и 1934-х годов подорвали богатырское здоровье Ивана Антоновича. Но приобретённый в геологических экспедициях опыт, не только научный, но и жизненный, открыли ему впоследствии двери в литературу. Именно там родились сюжеты большинства его ранних рассказов: «Озеро Горных Духов», «Путями старых горняков», «Олгой Хорхой», «Голец Подлунный», «Алмазная Труба», «Юрта Ворона». В 1972 году Иван Антонович писал, что «Голец Подлунный» — «хроникальное и точное описание одного из моих сибирских путешествий». Под именем Георгия Балабина в рассказе выведен сам Иван Антонович, а геолог по имени Александр Александров — это его спутник — А.А.Арсеньев.

Прозрение, нарушившее гостайну

Интересна история «Алмазной трубы». Рассказ повествует о нахождении геологами взрывной кимберлитовой алмазоносной трубки в Якутии.

В 1972 году Иван Антонович писал:

Двенадцать лет спустя после его написания на письменный стол, за которым был написан рассказ, легли три алмаза из первых добытых в трубке, расположенной на Сибирской платформе, правда южнее места действия «Алмазной Трубы», но точно в той геологической обстановке, какая описана в рассказе.

Компетентные органы Ивану Антоновичу даже предъявляли претензии, дескать — знали и умолчали, а через открытую печать выдали гостайну.

Опыт геологической работы имел и более опосредованное преломление и в его фантастических произведениях. В «Лезвии бритвы» Ефремовым написано:

Начальник тот, кто в трудные моменты не только наравне, а впереди всех. Первое плечо под застрявшую машину — начальника, первый в ледяную воду — начальник, первая лодка через порог — начальника, потому-то он и начальник, что ум, мужество, сила, здоровье позволяют быть впереди. А если не позволяют — нечего и браться.

В МОСКВЕ

Летом 1935 года Палеозоологический институт переехал из Ленинграда в Москву.

У Ефремова появлялись последователи и ученики. Ему была присвоена ученая степень кандидата биологических наук по совокупности работ.

Летом 1936 года Иван Антонович вновь отправился в поселок Горный на Каргалинский рудник и вел поиски костей тетрапод в Оренбургском Приуралье. Вернувшись осенью в Москву, он узнал, что пришли ящики с коллекциями Остеологического отдела и Северо-Двинской галереи, но размещать коллекции негде, для них нет музейного помещения. Поэтому коллекции не удастся показать участникам XVII Международного геологического конгресса, который должен состояться летом 1937 года в Советском Союзе.

Ефремов написал письмо Сталину, в котором подчёркивались:

• во-первых, бесценность коллекций, являющихся гордостью советской науки,
• во-вторых, необходимость их срочного развертывания к геологическому конгрессу,
• в-третьих, в качестве возможного помещения предлагались не занятые в то время бывшие конюшни Нескучного (или Александринского) дворца. Кроме Ивана Антоновича, письмо подписали (надо отдать должное и их мужеству) ведущие специалисты ПИНа. В результате ПИНу достались конюшни с каретным сараем и сенной башней, а Минералогическому музею — манеж, являющийся более роскошным продолжением этого же корпуса.

Узловым вопросом работы Геологического конгресса стала пермская система — единственная система, выделенная на территории России. Ефремов предложил вниманию участников конгресса детальное стратиграфическое расчленение верхней перми и нижнего триаса на зоны по наземным позвоночным. Это сообщение открыло новую — московскую эпоху в жизни Ивана Антоновича, эпоху обобщающих работ и монографий.

В 1937 году он стал заведующим отделом низших позвоночных ПИН. Летом (перед конгрессом) Иван Антонович совершил объезд и осмотр метонахождений Поволжья, Татарии и Приуралья. Этим Иван Антонович показал пример новой формы полевой работы.

В 1939 году Иван Антонович завершил ишеевскую эпопею. Самая замечательная находка года была сделана в препараторской. В поле был взят монолитом неполный скелет долиозавра. Его помощница Лукьянова, препарируя этот скелет, нашла в окружающей скелет породе незамеченный во время раскопок полный череп лантанозуха, описанный Иваном Антоновичем в 1946 году.

Иван Антонович руководил Каргалинской геолого-разведочной партией, изучающей медистые песчаники. Он совмещал эту работу с поиском остатков наземных тетрапод.

В марте 1941 года Ефремов защитил докторскую диссертацию на тему «Фауна наземных позвоночных средних зон перми СССР». Цикл работ Ивана Антоновича, к которому относится диссертация и более поздние сочинения о зональном расчленении континентальных толщ перми и триаса Русской платформы и сопоставлении этих зон с фаунами Южной Африки и Северной Америки знаменовал новый этап развития палеонтологии докайнозойских амфибий и рептилий России.

Раскопки В.П.Амалицкого на Малой Северной Двине дали первую большую и несомненно единую фауну тетрапод пермо-триаса. Однако для перехода к фаунистическому этапу изучения необходима была возрастная последовательность сменяющих друг друга во времени фаун. Эту последовательность первым установил Иван Антонович. Переход ко второму этапу исследований, причем как в полевом, так и камеральном аспектах, — главная заслуга Ивана Антоновича перед палеогерпетологией.

До Северной Двины были находки в медистых песчаниках Приуралья. Но только работы Ивана Антоновича дали им более или менее надёжную возрастную привязку, то есть сделали эти разрозненные находки фауной.

ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ

Когда началась война, Ефремов просился на фронт, но его ввели в штаб по эвакуации ценностей Палеонтологического института. В середине октября было получено снаряжение для Уральской экспедиции, и Ефремов спецрейсом вылетел в Свердловск. Он был консультантом геологической экспедиции на медистые песчаники южного Приуралья.

Вернувшись из экспедиции, он заболел лихорадкой. В 1942 году сотрудники ПИНа перебрались из Свердловска в Алма-Ату. Приступ лихорадки у Ефремова повторился. Во время болезни он начал писать первые рассказы.

http://eventexists.ru/fileadmin/user_upload/Efremov.jpg

В начале 1943 году Ефремов добрался до города Фрунзе, где был основной костяк ПИНа, и действовала библиотека Биологического отделения АН СССР. ПИН размещался в здании Киргизского пединститута. Там, в тамбуре между дверями гимнастического зала, Ефремов закончил рукопись «Тафономии». Там же, во Фрунзе, на семинаре Иван Антонович сделал первый доклад о методике полевых тафономических исследований. В этом же году ему было присвоено звание профессора по специальности «палеонтология».

Поздней осенью 1943 года Иван Антонович, в составе штаба по реэвакуации, вместе с ПИНом и Биологическим отделением АН СССР вернулся в Москву. Вернулся уже не только палеонтологом, но и писателем. С собой он привез «Встречу над Тускаророй», «Эллинский секрет», «Озеро Горных Духов», «Путями старых горняков», первый вариант «Катти-Сарк», «Голец подлунный» и даже «Олгой Хорхой», хотя в те поры он в Монголии ещё не бывал. В следующем году все это, кроме «Эллинского секрета» будет издано в «Новом мире», образуя цикл «Рассказы о необыкновенном».

С 1943 года у Ивана Антоновича появился аспирант — Анатолий Рождественский. В дальнейшем Анатолий Константинович стал ближайшим помощником Ивана Антоновича по Монгольской экспедиции АН СССР и крупнейшим специалистом по динозаврам.

Дорога в Союз писателей

В 1944 году Ефремов монтировал скелеты, восстанавливал музей и налаживал работу института. «Белый Рог», «Тень Минувшего», «Алмазная Труба», «Обсерватория Нур-и-Дешт», «Бухта радужных струй», «Последний Марсель», «Атол Факаофо» — все эти рассказы и повесть «Звёздные корабли» написаны в том же году. Алексей Толстой первым заметил рассказы Ивана Ефремова. Будучи тяжело больным, Алексей Николаевич продолжал живо интересоваться всем происходящим в литературе. Сильно идеологизированная эпоха русской революции почти нацело уничтожила приключенческий жанр как таковой и интерес к нему у массового читателя. Война унесла многих советских писателей. А для уставших после войны людей необходима была развлекательная и затягивающая, но при этом ненавязчиво поучительная и ободряющая литература.

Алексей Николаевич пригласил Ивана Антоновича к себе в больницу и спросил: «Рассказывайте, как вы стали писателем! Как вы успели выработать такой изящный и холодный стиль?». Безошибочное чувство языка Алексея Николаевича позволили подметить эти качества сразу.

Союз писателей СССР избрал Ивана Антоновича своим членом. Это был единственный случай в послевоенной истории Союза писателей, когда избрание произошло без каких-либо предварительных заявлений и рекомендаций. Мнение Толстого сыграло важную роль. Окрыленный литературными успехами, Иван Антонович начинает писать вторую повесть «На краю Ойкумены».

МОНГОЛЬСКИЙ ПЕРИОД

Правительство Монгольской народной республики поддержало инициативу советских палеонтологов и предложило АН СССР организовать экспедицию для поисков ископаемых животных в Монголии. Иван Антонович был назначен начальником экспедиции.

Масштабным раскопкам были посвящены полевые сезоны 1948 и 1949 годов. Иван Антонович значительную часть времени проводил в палатке за пишущей машинкой. В эти годы делались наброски для «Дороги ветров» и даже наброски, впоследствии вошедшие в «Туманность Андромеды».

http://vdp.mycdn.me/getImage?id=52853279377&idx=12&thumbType=32

Результатам полевых работ в монгольской части Гоби была посвящена серия публикаций Ивана Антоновича в научной и популярной печати. За палеонтологические исследования в Монголии он награждался премиями Президиума АН СССР пять раз. Но больше он уже на полевые работы никогда не выезжал.

В 1948 году Иван Антонович награждён орденом Трудового Красного Знамени за заслуги в области палеонтологии. В 1950 году опубликована книга «Тафономия и геологическая летопись». За неё через два года Иван Антонович был удостоен Государственной премии второй степени.

Палеонтологическая работа послевоенного периода «Фауна наземных позвоночных в пермских медистых песчаниках Западного Приуралья» подводила итог не только собственным работам Ивана Антоновича в этой области, начатым ещё в 1929 году, но также палеонтологическим и геологическим исследованиям его предшественников более чем за 100 лет. Иван Антонович писал в этой книге:

В течение XVIII и XIX веков работало огромное количество рудников, рассеянных по всей площади развития медистых песчаников вдоль западного склона Урала. Наиболее крупные скопления медных руд в пермских континентальных отложениях представляют собой вместе с тем и местонахождения органических остатков. Результатом этого явилось то, что прекрасной сохранности органические остатки неминуемо должны были обратить на себя внимание, особенно при наличии большого количества опытных и внимательных горнорабочих и при ручной разработке руды.

В 1955 году была опубликована последняя палеонтологическая книга Ивана Антоновича «Каталог местонахождений пермских и триасовых наземных позвоночных на территории СССР». Она была издана в соавторстве с Б.П.Вьюшковым и подводила итог поисковой работе охотников за ископаемыми более чем за столетний период.

В 1957 году Иван Антонович и А.П.Быстров получили дипломы Лондонского Линнеевского общества за монографию о бентозухе и стали почетными членами этого общества.

Издав книгу о медистых песчаниках, Иван Антонович принялся за «Дорогу ветров». Эта книга о Монгольской экспедиции АН СССР — самое реалистичное и автобиографичное произведение Ивана Антоновича. Только в этой книге все герои названы своими именами. Но были и отклонения от реальности. За удачные находки в книге награждаемым выдавался шоколад. Иван Антонович старался брать на технические должности в экспедицию водителей — бывших фронтовиков, привыкших к трудностям полевой жизни, способных на марше вести, а при случае и ремонтировать машину, но способных участвовать и в раскопках. Легко представить, как им нужен был шоколад, и что именно выдавалось в награду.

Дописывая книгу о Монголии, Ефремов взялся за свой первый роман — «Туманность Андромеды». Он неделями писал дома, но нередко, даже явившись в ПИН, продолжал заниматься беллетристикой. Одновременно заведовал лабораторией, руководил сотрудниками, проводил семинары, вычитывал статьи, писал отзывы, отчеты и проводил другую работу. В 1955 году он оформил временную инвалидность и дописал обе книги. «Дорога Ветров» первым изданием вышла в 1956 году, «Туманность Антромеды» — в 1957 году в сокращенном виде в журнале «Техника — молодёжи», а в 1958 году — отдельной книгой. Это самая известная, издаваемая и дважды экранизированная книга Ивана Ефремова (до 1987 года — 83 раза на 36 языках).

http://mul.3dn.ru/f2/andromeda.1-07-05.627.jpg

ПИСАТЕЛЬСТВО И ЗАВЕРШЕНИЕ НАУЧНОЙ КАРЬЕРЫ

Популярность художественных произведений Антона Ивановича была невероятно велика. С 1949-го по 1954-й годы ничего нового им не было написано, но написанное ранее издавалось с неослабевающей частотой (с 1944-го по 1953-й годы — 254 раза на 17 языках).

В октябре 1953 года Иван Антонович баллотировался на выборах в члены-корреспонденты АН СССР, но избран не был. Он писал Ю.А.Орлову:

Никогда больше не выставлю свою кандидатуру, поскольку один раз Академия её уже отвергла. Донкихотство или нет, но это так …

В 1958 году начиналась Советско-Китайская палеонтологическая экспедиция АН СССР и АН КНР. Ефремов в составе группы советских палеонтологов выезжал в Китай для переговоров, чтобы со следующего года начать полевые раскопочные работы. Работы начались, но Ивана Антоновича там не было. Формально Иван Антонович в 1959 году ушёл из ПИНа по инвалидности, проработав в нем 34 года. Ушёл, хлопнув дверью. Он ещё консультировал сотрудников, писал отзывы о диссертациях, но в Институт не ходил. Причину конфликта Иван Антонович сформулировал:

Как быть, когда становится трудно «служить двум богам», когда литературная работа хорошо и удачно идет — и на миллионы людей, а не на десятки, как палеонтологическая, она нужна людям; что не бросать же литературную и как же быть с наукой.

На этом научная биография Ивана Антоновича закончилась. Но им было опубликовано ещё две статьи. Это русская версия «Некоторых соображений о биологических основах палеозоологии» и «Перспективы развития палеонтологических исследований в Монголии».

Неизлечимый недуг заставил Ефремова рассчитывать время буквально по минутам. Каждая книга, над которой работал Иван Антонович, казалась ему последней. Через тринадцать лет после публикации «Туманности Андромеды» Ефремов создал её продолжение, масштабнейшую не только в фантастике, но и во всей советской литературе социологическую работу — роман «Час Быка».

http://cdn.fishki.net/upload/post/201409/25/1308340/1-f.jpg

Председатель КГБ Ю. В. Андропов 28 сентября 1970 г. в письме в ЦК КПСС прямо пишет, что Иван Ефремов в этом романе:

под видом критики общественного строя на фантастической планете «Торманс» по существу клевещет на советскую действительность.

После доносов в ЦК КПСС о «враждебном» содержании романа секретарь ЦК П.Н. Демичев, отвечавший за идеологию и культуру, пригласил писателя на беседу. Эти обстоятельства описаны Т.И. Ефремовой, а обнаруженные в партийном архиве документы опубликованы. Но собеседование с Демичевым окончилось благополучно: речь шла о внесении в текст романа некоторых изменений. Иван Антонович требуемые поправки сделал, роман был издан и только уже после смерти писателя и таинственного обыска начал изыматься из библиотек.

Мы же остановимся на словах о романе Юрия Владимировича. Видно, что он роман либо читал целиком, либо как минимум знаком с его сюжетом. Его слова о том, что роман «клевещет на советскую действительность» говорят о многом. Роман по мнению Андропова клевещет не на советский строй, как таковой, не на идеологию коммунизма, а на «действительность», а это означает, что Ю.В. Андропов, знающий «внутреннюю кухню» власти в СССР не по газетам, ТВ или разговорам на кухнях, нашёл в описании управления планетой «Торманс» явные аналогии с тем, что имело место в управленческой верхушке Советского Союза.

Спустя десятилетия, уже после краха СССР, будучи на пенсии, П.Н. Демичев в 2002 г. в телефонном разговоре с М.С. Листовым сказал примерно следующее:

Ефремов был великий человек. Если бы его не запрещали, а изучали, многих бед в последующем удалось бы избежать.

Получается, член ЦК КПСС Петр Нилович Демичев сознаётся в том, что данное действие привело к тяжёлым последствиям, если не краху СССР. Причём умалчивается, была ли это ошибка или осознанное действие, а также то, кто несёт ответственность за данное решение.

ПОСЛЕДНИЕ ТРУДЫ

А в конце жизни писатель начал работать над романом «Чаша отравы». Базируясь на идее Вернадского о ноосфере, фантаст намеревался проследить пути «отравления» сознания человека и человечества в целом всеми возможными методами: через религию, СМИ и псевдонауку.

Я хочу сказать, — пояснял Ефремов, — о том, что надо предпринять для очищения ноосферы Земли, отравленной невежеством, ненавистью, страхом, недоверием, показать, что надо сделать для того, чтобы уничтожить все фантомы, насилующие природу человека, ломающие его разум и волю.

Иван Ефремов умер от острой сердечной недостаточности 5 октября 1972 года. Он не дожил до окончания публикации романа «Таис Афинская».

Иван Антонович был не просто романтиком, а глубоко вдумчивым человеком, который пытался проникнуть во многие области науки, понять и найти метод познания и творчества. Именно поэтому он сперва стал моряком, затем палеонтологом, геологом, горным инженером, писателем приключенческого жанра и наконец писателем-фантастом и самым ярким социологом XX века.

Урна с прахом Ефремова была захоронена под Ленинградом, в Комарово. Плита из темного базальта увенчана неправильным многогранником из лабрадорита.

Источник: xn--80ajoghfjyj0a.xn--p1ai