Кризис Разума

Становится очевидным, что западная альтернатива чугунным богам СССР оказалась фейком. Её на самом деле нет, её нельзя считать альтернативой, потому что почва крошится у нас под ногами, и все мы куда-то сползаем, проваливаемся, сами не знаем куда точно, но зато знаем, что это нехорошее место…

Если позволите, я выражу словами суть ваших, читатель, туманных и смутных подозрений. И, подумав, вы, конечно же, согласитесь со мной: это и есть главная претензия к Западу и его институтам!

Прежде всего, мы многие годы живем в обстановке кризиса Разума. Наши претензии к тому, что в прошлой жизни не всё было умно – развернули в том смысле, что сделали всё не по уму. Не что-то отдельное, раздражавшее абсурдом, а всё сразу и вместе, чтобы никому не обидно было!

Как привыкли мы, рационалисты? Вначале следует какое-то утверждение, потом заслушиваются стороны, рассматриваются аргументы, а потом выносится решение. Ну прямо как на суде!

Сегодня всё наоборот: вначале что-то вводят, потом, задним числом, начинают объяснять, зачем это нужно было. К тому же крайне неправдоподобно. То есть интеллектуальная обслуга власти (что в правительстве, что в частной корпорации) – не подготавливает её решения, а задним числом пытается их истолковать…

Научным языком говоря, главное содержание оголтелого либерально-рыночного проекта – это крах логического сопровождения быта, дерационализация. Суть её и симптомы – в нарастающей НЕОБЪЯСНИМОСТИ как поступков, так и внешних явлений.

На вопрос «почему?» всё чаще следуют нелепые, невразумительные, нарочито-нелепые ответы, а потом и вовсе никаких ответов. Человек перестаёт понимать, почему происходит всё то, что он видит вокруг себя.

Мотивации становятся всё более иррациональными: инерционная (делаю то, что всегда делал), интуитивистская (делаю, что хочется, а почему хочется именно этого – понятия не имею), фрустрационная (попытки реагировать на вызов при полном непонимании сути вызова) и др.

Причины нарастающей непонятности и необъяснимости двояки: с одной стороны, это «ядерный» распад сознания, когда по мере расшатывания базовых ценностей разваливаются и произведенные от них «верхними этажами» интеллектуальные умозрительные схемы.

С другой стороны – это нарастающая лживость масонерного устройства, вынужденная скрывать всё больше и больше, а следовательно – реальных причин очень многих явлений не раскрывать.

***

С одной стороны сферы распределения и производства – вроде бы, разные сферы. Распределять (как-нибудь, как попало) – может и дебил, и слабоумный. Производить он не сможет: чем сложнее производство, тем более высоких личных качеств оно требует от организатора процесса.

Из-за этого рост производства всегда вытаскивал человечество из масонеризации, пробивая личной энергетикой сильных людей блоки и завалы заговора «элит» по распределению ролей. Напротив, предельная простота распределения всегда служила лакомым призом для всех коллективных заговоров-масонерий: там главное захватить рычаги управления, а потом можно рассаживать даже олигофренов, если они вам дети или племянники…

Распределяют то, что уже есть, уже лежит в готовом виде. Производят то, что тоже, в принципе, уже есть, уже лежит в виде материальной массы – но нуждается в обработке, переработке, усложнении, и т.п. К сожалению, производство нельзя оторвать от распределения, т.е. немыслимо сделать что-то новое, не получив для этого уже имеющихся благ.

Масонеризация экономики приводит к тому, что все рычаги распределения оказываются у одного или нескольких кланов, после чего сфера распределения начинает работать не на благо народа, не на лучшее будущее страны, не на державное величие правителя – а исключительно на коллективный эгоизм клановиков.

Распределяя, клан влияет и на производство: сложные производства сворачиваются, притивизируются, идеальным выступает такое производство, руководитель которого вообще не должен ничего знать и уметь. Следовательно, клан тогда сможет поставить любого «своего», а в такой расстановке заключается главная цель существования масонерного клана.

По мере успеха кадровой коррупции клана (кланов) растет социальный паразит, пожирающий, с одной стороны, все готовые блага, и препятствующий (может быть, даже невольно, просто своим существованием) производству новых благ.

Идеальным для масонерного устройства является такое перемещение благ, когда они перемещаются между безликими, анонимными номерами, не глядя, кто стоит за номером, и стоит ли за ним вообще кто-нибудь. Коммерческие прибыли, зарплату, премии, бонусы, «золотые парашюты» получает уже не какая-то живая человеческая личность, а кресло директора. Оно их получает независимо от того, кто в нём сидит, и даже пустое – продолжает их получать.

Только тогда человек, не имеющий ни химического образования, ни склонности к химии – может унаследовать гигант химической индустрии, а человек, не умеющий писать – издательский дом. Во всяком ином случае неловкий наследник угробит, разорит дело!

Поэтому масонерия тратит все свои силы и влияния, чтобы добиться двух задач:

1) Сделать всё живое и дышащее от себя зависимым.

2) Одновременно с этим сделать участие своих представителей в производственном процессе необязательным, излишним: «все шестерёнки будут вращаться без тебя, ты только за зарплатой приходи».

Отсюда и возникает эффект удушения всего живого паразитом, который распределяет всё, и не отвечает при этом ни за что.

Такая властная безответственность предельно растлевает представителей масонерий, не говоря о том, что она оглупляет их, делает всё более неполноценными из поколения в поколение. «Вы без нас шагу не ступите – но работайте сами, без нас».

В обществе с таким политическим режимом (мы называем его имитационной демократией, олигархией или масонерией) не только прогресс невозможен, но даже и простое воспроизводство сколько-нибудь сложных, искусственных укладов.

Теряют смысл наука и образование – вырождаясь в простое праздное любопытство тех, кто склонен к любопытству, потому что ни на успехи в жизни, ни на провалы уровень знаний, подготовки и образованности уже никак не влияет. Через клановое рассаживание назначенных «успешными» происходит деградация науки и образования. Они из системообразующих превращаются в факультативные факторы – «по мере интереса».

Безусловно, вырождается и правовая среда, юридическая мысль. Правовое сознание таких, как М.Ходорковский и его обслуги – находится на пещерно-зоологическом уровне и вообще «оскорбляется» самим существованием каких-то общих для всех и писаных законов. Судебные процессы всё больше становятся кафкианскими.

Чем меньше эта паразитарная система способна организовать производство новых благ – тем обильнее и щедрее она сама себя награждает уже готовыми, имеющимися благами. Возникает шизофреническая картина, знакомая нам ещё по брежневским временам (не говоря уже о ельцинских, все проблемы «застоя» умноживших на 100) – когда командиров, потерпевших очевидное поражение, награждают и чествуют, как победителей.

Все эти вещи довольно хорошо известны, и в наши дни фактически уже никем не скрываются. Тайные технологии имитационной псевдодемократии, в которой избирателей-марионеток дергают за нитки закулисные Ложи – перестают быть тайными и становятся открытыми.

Другое дело – мало кто думает о нашей теме, о теме дерационализации, крахе логического сопровождения быта…

***

Безусловно, главная причина дерационализации – крах ЕДИНСТВА мышления, когда дочерние мысли пожирают породившее их начало, а чрезмерно возросшая тяжесть ветвей выводов отламывает их от ствола исходных догм.

Люди забывают, с чего и зачем они вообще начинали процесс мышления. А они ведь начинали его не просто так! Главная моя мысль, как социопатолога, – ЕГО И НЕЛЬЗЯ ПРОСТО ТАК, НИ С ТОГО, НИ С СЕГО НАЧАТЬ!

Существует семя нашей системы мышления, оно же семя цивилизации. Оно пускает корешки. Затем выпускает стебель. Затем стебель ветвиться. Вырастает (как европейская христианская цивилизация) в колосса. Однако дерево ведь не только растёт: оно и подгнивать может. И древо мышления – тоже. Эта своеобразная мыслительная гниль отрывает ветви от ствола и корня, одни ветви – от других, превращая их в вянущие бесплодные прутики.

Ведь как, собственно, развивалась биология, например? Внутри христианской цивилизации – стремление подражать Богу, Иисусу Христу. Он исцелял? И мы должны пытаться! Но ведь просто так не исцелишь, начинаем собирать знания о теле, о болезнях. От знания о человеческом теле – начинаем переходить к знанию о других живых телах. Практическая медицина, выйдя из жажды помогать больным, выпускает из себя побег теоретической биологии. Та растёт дальше – и в какой-то момент появляются Ламарк, Уоллес, Дарвин – и вообще производят жизнь из случайности, отрицая Бога и подменяя его слепой эволюцией…

Вот тут начинается распад мышления в обратном порядке. Потому что если причина, породившая всю эту цепочку умозаключений, признана безумной и ничтожной – то и все умозаключения никому не нужны и ничего не стоят. Зачем животному наука? Животные живут без науки[1]… Зачем лечить больных – когда это означает «породу портить»[2]?! Другое дело – заняться вместо лечения корыстным обманом (к чему всё больше переходят современные врачи) – вымогая деньги и обещая исцеление, о котором на самом деле понятия не имеешь…

Отказ от корней, приведших к определённым достижениям мысли – обессмысливает и сами эти достижения. Они усыхают (но не сразу – существует, как и у древесных ветвей, инерция).

Цивилизация, в которой случилась деструкция базового ядра – перечеркивает саму себя.

Ведь всякая цивилизация – это вывод из догмы. Она строится на утверждениях, которые, будучи опротестованы, обрушат и всё то, что на них построено. И чем громаднее древо логических выводов из догмы, тем громче оно рухнет, оторвавшись от неё.

В описанном процессе масонерии, как кажется, нет места. Но это не совсем так. Чем гнилее и слабее дерево – тем мягче оно для паразитов. Ведь чем занят паразит (современный бездумный потребитель, например)? Он пожирает чьё-то материальное и духовное наследие, утилизирует с личной корыстью чужие построения и оставшиеся от прошлого конструкты.

Паразиту удобнее и комфортнее не понимать – зачем всё это есть, откуда появилось, и для чего выращено десятками поколений предков. Более того: начни он перечисленное понимать, пропускать через себя – он перестал бы быть паразитом.

Понимая это, мы поймём и странные слова одного из ведущих мыслителей Православной Церкви, святителя Игнатия Брянчанинова: «Масонство – этот мыльный пузырь мнимой мощи и псевдоинтеллекта – надувается духом времени».

Казалось бы, с одной стороны – и мощь, и интеллект. А с другой – ничего настоящего, всё дутое. Паразит, намертво связанный с процессами чужого распада, разложения донорского организма – на самом деле не бывает ни сильным, ни умным. Он может хитрить в пределах паразитарной схемы, обманывая в конечном итоге самого себя, он может раздавить и уничтожить то, что само уже разлагается и увядает. Но не более того.

В этом смысле болтовня либералов-белоленточников, от Навального до Ходорковского, от «Эха Москвы» до Юли Латыниной – оборачивается против них самих. Они бичуют пороки РФ, выдумывая некий абстрактный Запад, как град Китеж. Но всё, что они говорят про РФ – на самом деле, свойственно, в первую очередь, именно Западу, реальному, а не выдуманному. Потому что РФ – клонирована с него, и все мы это хорошо знаем, и даже помним, как шло клонирование (это всё было на памяти моего поколения).

А потому на Западе идут все те же самые процессы, что и в РФ 90-х годов, но только идут они гораздо дольше, а потому и зашли они там гораздо глубже, чем у нас. Чего же теперь либералам на зеркало пенять, коли рожа крива?!

Ну, а к тем, кто верит в некий «Китеж-Запад», свободный от всех пороков обезьянничавшей за ним РФ – я не обращаюсь. Они верующие. А я разговариваю с учеными.