На дне: история отечественных подводных домов
Что делала в водах Черного моря великолепная четверка исследователей — «Ихтиандр», «Садко», «Спрут» и «Черномор»
Конец 50-х и начало 60-х годов ХХ века были не только временем, когда человечество бредило космосом. Нашлись энтузиасты, которые обратили взор не в заоблачную высь, а вниз, в морские глубины.
В непростом деле обживания подводного мира отметились многие: и первенствовавшие в океанских исследованиях французы во главе с легендарным Жаком-Ивом Кусто, и американцы, после войны считавшие себя главными в Мировом океане. Конечно, подводными домами активно занимались и в СССР. Причем в нашей стране, как это уже бывало не раз, пальму первенства держали не профессионалы, а любители-энтузиасты.
Но наиболее выдающихся успехов достигли все-таки профессионалы, сумевшие и оценить успехи своих предшественников, и сделать выводы из их неудач. Потому совершенно закономерно, что именно в нашей стране была создана и работала самая долгоживущая обитаемая подводная лаборатория — «Черномор». Это единственный в мире подводный дом, который проработал на глубине от 10 до 30 м шесть сезонов подряд, во время которых друг друга успели сменить 20 экспедиционных экипажей — более 40 океанологов. И эти четыре десятка ученых провели под водой в общей сложности почти два года — 760 дней! Согласитесь, есть, чем гордиться.
Впрочем, у советской водолазной школы и до того было немало поводов для гордости. Ведь отечественные водолазы трижды первыми брали недоступные прежде глубины! В 1939 году на недостижимую прежде глубину — 157 м — впервые в мире опустились советские водолазы Леонид Кобзарь и Павел Выгулярный. Через девять лет — новое отечественное достижение в освоении морских глубин. В 1948 году первыми в мире на 200 м погружаются советские водолазы Иван Выскребенцев и Борис Иванов. Причем рекордное погружение было организовано не ради самого рекорда, а ради испытания новой глубоководной системы погружения ГКС-3. А еще через восемь лет советские водолазы достигают глубины 300 м — и тоже первыми. Лишь спустя шесть лет американскому акванавту удалось повторить погружение, совершенное в 1956 году военными моряками Лимбенсом, Шалаевым и Курочкиным. Так что рекорд «Черномора» — закономерное продолжение этих выдающихся отечественных достижений.
Восемь подводных лет
Короткая, но бурная история подводных домов в России практически не делится на периоды. История отечественных подводных домов начинается в 1966 году, а заканчивается в 1974-м.
Поэтому подводную обитаемую эпопею в Советском Союзе принято делить не на периоды, а на проекты. Таковых было четыре: «Ихтиандр», «Садко», «Спрут» и «Черномор». Что естественно, все четыре были реализованы на Черном море. С одной стороны, черноморские воды отличаются наилучшими условиями для водолазов: они, в первую очередь, теплые, а во вторую — достаточно безопасные. С другой стороны, на Черном море было сосредоточено большинство экспериментальных баз разных организаций, занимавшихся океанографическими исследованиями. Но было еще и «с третьей стороны». Два проекта — «Ихтиандр» и «Спрут» — были разработаны и реализованы энтузиастами, которые тратили на них свои личные отпуска и личные средства.
http://nashaplaneta.su/_bl/761/93355553.jpg
Внутри подводной лаборатории «Черномор»
Внутри подводной лаборатории «Черномор». Фото: ocean.ru
То, что все четыре советских проекта подводных домов возникли и развивались практически одновременно, тоже объясняется довольно просто. К середине 60-х годов стали широко известны результаты подобных экспериментов, проведенных за рубежом. Свои итоги подвели французы, за плечами которых были три проекта «Преконтинент». К тому же на одном из проектов — «Преконтинент-2», называвшемся «подводной деревней», — сумели побывать в гостях и советские океанологи. В это же время закончили обработку результатов экспедиции и американцы, которые занимались разработкой подводных домов в рамках проекта «Силэб» с конца 50-х. Причем и подробности этих проектов, и их ход, и результаты, и конструктивные особенности широко публиковались — и, конечно, становились достоянием и советских ученых, и энтузиастов.
К середине 60-х стало совершенно очевидно, что разработка и строительство подводных домов — одно из важнейших направлений океанографических и биологических исследований. К тому же опыт других стран показал, что подобные проекты, если подходить к ним рационально, вполне подъемны даже для групп энтузиастов. А поскольку любители, как правило, гораздо мобильнее и легче на подъем, чем официальные забюрократизированные организации, нет ничего странного в том, что именно они были в нашей стране первыми.
Формальным днем рождения проекта «Ихтиандр» можно считать 30 марта 1966 года, когда на заседании совета клуба подводников «Скорпена» Донецкого мединститута было принято решение провести эксперимент с подводным домом. А неформально — конец лета 1964 года. Именно тогда в Донецк с мыса Тарханкут вернулся старший инструктор «Скопены» Александр Хает, чьи рассказы совершенно захватили товарищей. В легенде о рождении проекта «Ихтиандр» непременно присутствует черный чемодан с обломками амфор, привезенный Хаетом из крымского отпуска. Дескать, именно с подводной археологии все и началось, а закончилось подводным домом.
Проект «Ихтиандр»
Надо сказать, что сроки реализации проекта были рекордными. Если считать от неформального дня рождения, то почти два года, если от формального, то вообще пять месяцев. Хотя, конечно, предварительная работа была проведена огромная. Так, например, компрессор, который снабжал жителей подводного дома и их коллег на поверхности воздухом, был буквально подобран на свалке и отремонтирован силами клуба. В одном из воспоминаний о проекте «Ихтиандр» есть такой эпизод: «Весна 1965 года. Мы начинаем с нуля, с оборудования, достойного сборщиков металлолома. По улицам Донецка, роняя части, катится списанный, пятой категории годности компрессор. “Будете ремонтировать не меньше года”, — говорят бывалые люди. Ремонт компрессора был хорошей школой слесарного дела, терпения и воспитания уважения к технике. “Старик” снабжал ихтиандровцев сжатым воздухом четыре года, и лучшей оценкой нашей работы были неоднократные попытки прежних нерадивых хозяев вернуть его себе обратно».
В тех же мемуарах образно, но весьма точно сказано, что «родителями» «Ихтиандра» были «100 аквалангистов в возрасте от 18 до 50 лет», а средствами к существованию проекта — «паевые взносы членов семьи и помощь друзей, донецких организаций». Как относились к идее донецких аквалангистов «наверху», можно судить по такому эпизоду — правда, тут придется забежать вперед. В начале сентября 1966 года, когда первый сезон работы подводного дома был уже завершен, в клуб «Скопена» пришло официальное письмо из Федерации подводного спорта, запрещавшей проведение эксперимента. Впрочем, оно уже не имело значения, что прекрасно поняли и в руководстве ФПС. А всего через несколько месяцев та же федерация наградила участников «Ихтиандра» грамотой за проведенный эксперимент.
Так что тогда, летом 1966 года, все работы по проекту подводного дома «Ихтиандр» велись на свой страх и риск. И этот риск оказался оправданным. Первый отечественный подводный дом, установленный на глубине 10 м, принял своих первых постояльцев — с этого дня их начали называть акванавтами (по аналогии с космонавтами, конечно же!) — 23 августа 1966 года. Это были врач Александр Хаес и инженер Дмитрий Галактионов, которые прожили под водой трое суток. Затем им на смену пришел шахтер Юрий Советов, которому довелось жить в подводном доме всего сутки — дальнейший эксперимент пришлось прервать из-за разыгравшегося на поверхности сильного шторма.
Вот как описывает первый отечественный подводный дом в своих воспоминаниях один из участников эксперимента: «Белый домик с красной надписью “Ихтиандр-66″ стоит на дне под отвесной скалой. Балласт не даст ему всплыть на поверхность. Небольшая жилая комната. Две койки, одна над другой. Шахтные светильники, телефон, несколько контрольных и медицинских приборов, личные вещи. В тамбуре баллоны, акваланги. Из тамбура выход ведет прямо в море через “жидкую” дверь — вода плещется чуть ниже уровня пола…»
Оценив успех первого сезона подводного дома, участники проекта «Ихтиандр» год спустя, в 1967-м, провели следующую серию экспериментов. На этот раз трехсекционный подводный дом, доработанный с учетом опыта первого погружения, опустился на двенадцатиметровую глубину у берегов Севастополя. «Ихтиандр-67» простоял на якоре весь запланированный срок — две недели, с 28 августа по 11 сентября. За это время в нем успели пожить две пятерки акванавтов, каждая по семь дней. Каждый экипаж подводного дома успел поучаствовать в обширной программе экспериментов, главной целью которых было выяснение возможности длительной жизни и работы под водой, в условиях повышенного давления. Им приходилось таскать по дну грузы весом 100–120 кг, пилить ножовкой железные трубы, проводить геологические изыскания, а потом обрабатывать их результаты, решать психологические тесты и вести дневниковые записи.
Результаты первой и, особенно, второй экспедиций «Ихтиандра» подвигли его организаторов провести в море и третий сезон. Летом 1968 года подводный дом был установлен в бухте Ласпи на глубине 11 метров. Правда, на этот раз в нем жили всего четыре акванавта, и недолго — лишь трое суток. Потом из-за погоды погружение пришлось прервать, и больше оно не возобновлялось. Это был последний сезон работы подводного дома «Ихтиандр» — проекта, давшего, по большому счету, старт всей программе подводных домов в СССР.
«Садко»: старая сказка на новый лад
История подводной лаборатории «Садко», созданной учеными и студентами Ленинградского гидрометеорологического института, удивительна тем, что именно этот проект должен был стать первым в СССР, опередив «Ихтиандра». Но вмешался случай. Как вспоминает один из участников эксперимента «Садко», сотрудник институтской лаборатории подводных исследований Виталий Сычев, ленинградский подводный дом собрали и подготовили к погружению раньше, чем донецкий. Никто никуда не торопился: судя по всему, участники проекта «Садко» даже не допускали, что их, снаряженных Гидрометеорологическим институтом и принятых в оборонном Акустическом институте в Сухуми, смогут обогнать какие-то самодельщики из Донецка.
Однако эта уверенность и оказалась роковой. «Оставались считанные дни до постановки первого в СССР подводного дома “Садко”, — вспоминает Виталий Сычев. — Мы находились в предвкушении исторического события и надеялись, что оно произойдет до нашего отъезда. Но утром 24 августа 1966 года Джус (Руководитель экспедиции, один из руководителей лаборатории подводных исследований Всеволод Джус. — РП.), поднявшись на палубу “Нерея”, каким-то неестественным голосом сказал: “Вчера в Крыму начался эксперимент с подводным домом «Ихтиандр»”. Мы сразу все поняли. Мы не первые. Мы следующие».
«Садко» опустился на дно 26 августа 1966 года, на два дня позже подводной лаборатории из Донецка. Впрочем, ему все-таки удалось кое в чем опередить «Ихтиандра». Во-первых, в глубине погружения: если донецкий подводный дом опустили на 10 м, то ленинградский — сразу на 12,5 м. Во-вторых, в количестве работавших в нем акванавтов. В первые сутки «экипаж» подводной лаборатории состоял из собаки Ночки и двух кроликов, один из которых утонул, когда ночью из-за шторма «Садко» сполз по дну на 20 м ниже. После этого подводный дом вернули на место, и Ночка и кролик провели в нем еще двое суток. И только после того, как животных благополучно подняли на поверхность, им на смену пришли люди. В общей сложности за двое суток на борту «Садко» побывали 16 акванавтов: каждая двойка провела в подводном доме по шесть часов, выходя для работы за пределы металлической сферы диаметром 3 м и опускаясь на сорокапятиметровую глубину.
Как сказано в официальной истории Лаборатории подводных исследований, «эксперимент (“Садко”. — РП.) носил разведывательный характер, целью которого была комплексная проверка, начиная с конструктивного решения и методики постановки до обеспечения жизнедеятельности в подводной лаборатории. Также исследовалось влияние повышенного давления на физиологическое и психологическое состояние акванавтов и проводился ряд гидрологических работ. В задачи входили комплексные наблюдения за микроклиматом внутри капсулы».
По результатам работы первого «Садко» был создан «Садко-2», который провел на дне Черного моря шесть суток — с 28 октября по 3 ноября 1967 года. Любопытно, что порядковые номера подводных домов совпадали с их конструктивными особенностями. Если первый «Садко» представлял собой одну металлическую сферу, то «Садко-2» — две, соединенных по вертикали. Такая конструкция позволила разнести водолазный и жилой отсеки, за счет чего новый аппарат удалось погрузить на глубину 25 м, на которой два акванавта Вениамин Мерлин и Николай Немцев прожили целую неделю. А «Садко-3» имел, соответственно, три сферические отсека, заключенные в общую внешнюю оболочку. Первая, нижняя ступень была водолазным отсеком — так сказать, «прихожей» подводного дома. Жили акванавты во втором, жилом модуле, где находилась и кухня, а вся научная аппаратура разместилась в верхнем, третьем отсеке.
«Садко-3», самый удачный из трех подводных домов, опустился на дно только в 1969 году: на его разработку, постройку и доведение до кондиции потребовалось целых два года. Но зато он, в отличие от своих прототипов, мог погружаться и всплывать сам, без помощи с поверхности — за счет собственных балластных цистерн. Кроме того, программа исследований с его использованием «Садко-3» заняла почти три недели. Первый экипаж, в который входили главный конструктор подводного дома Всеволод Джус, инженер по электронному оборудованию Александр Монкевич и водолаз Джон Румянцев, провел под водой трое суток. А второй, основной экипаж оставался в «Садко-3» целых две недели.
«Спрут» и «Черномор»: самый необычный и самый лучший
Успех экспериментов с участием «Ихтиандра» и «Садко» вызвал к жизни еще два проекта — «Спрут» и «Черномор». У каждого из них была своя уникальная история, которая заслуживает отдельного рассказа. Пусть и короткого.
http://nashaplaneta.su/_bl/761/18428994.jpg
Пневматический подводный дом-убежище «Спрут»
Пневматический подводный дом-убежище «Спрут». Фото: ocean.ru
Созданный стараниями участников московского клуба подводного спорта «Дельфин» подводный дом «Спрут» имел уникальную конструкцию. В отличие от всех остальных подводных домов он был… мягким. По сути, это был подводный воздушный шар, оболочка которого состояла из трех слоев плотного брезента и одного слоя прорезиненной алюминиевой ткани. Такая конструкция делала оболочку прочной и теплой. Преимуществом такого дома была скорость его установки: погрузившись на дно, он всего за полтора часа накачивался воздухом до нужного размера. И после этого в нем уже можно было жить и работать. С воздушным шаром «Спрута» роднила и крупноячеистая сеть, которая накрывала его и удерживала на дне, привязанная к якорям.
Первый спуск «Спрута», разработанного и построенного москвичами Александром Королевым, Вильямом Муравьевым и Виктором Шабалиным, начался 14 июня 1967 года. Дата, без преувеличения, историческая: в этот день начал работу первый в СССР и в Европе пневматический подводный дом. Он был установлен на дне у мыса Кара-Даг под Коктебелем, и трое исследователей провели в нем в общей сложности две недели.
За первым «Спрутом» последовали «Спрут-М» (модернизированный) и «Спрут-У» (убежище). Модернизированный «Спрут» опускался на дно там же, у Кара-Дага, а «Спрут-убежище» участвовал в совместном эксперименте с другим подводным домом — «Черномор-2» — в Голубой бухте под Геленджиком. Кроме того, в 1977 году «Спрут-У» участвовал в работе дрейфующей станции «Северный полюс-23»: 8 сентября он был установлен подо льдом, и двое акванавтов провели в нем несколько часов.
Что касается «Черномора», то он был самым длительным советским экспериментом с подводными домами, потому что стал самым серьезным. Проект был реализован Институтом океанологии им. П.П. Ширшова Академии наук СССР, и с таким солидным «куратором» не удивительно, что он проработал долго. Впервые установленный на дне Голубой бухты 29 июня 1968 года, «Черномор» проработал под водой шесть сезонов — до 1974 года, став единственным подобным долгожителем в мире.
http://nashaplaneta.su/_bl/761/16407533.jpg
В процессе эксплуатации «Черномора» дважды модернизировали: в 1969 году — до «Черномора-2», а год спустя — до «Черномора-2м». Именно он стал последним отечественным подводным домом — и одним из последних подводных домов в мире. Увы, романтическая мечта о создании целых поселков под водой оказалась несбыточной. Слишком уж много времени и сил уходило на то, чтобы безопасно вернуть акванавтов на поверхность. Декомпрессия, то есть постепенное изменение давления, в котором существует акванавт, до нормального, что позволяет избегать кессонной болезни (вскипания в крови излишнего азота, образующегося во время пребывания на глубине), занимала до трех-пяти дней — в зависимости от глубины установки дома. К тому же ни один из проектов не погружался более чем на 30 метров, то есть всегда располагался на мелководье, где эффективнее использовать не акванавтов, а водолазов с легководолазным оборудованием. А продолжить эксперименты на больших глубинах не удалось: к ним уже никто не проявлял интереса, а значит, не финансировал и не поддерживал.
И тем не менее советская эпопея подводных домов, пусть и недолгая, дала немало результатов. По результатам исследований появились новые водолазные приспособления, научная аппаратура, приборы и оборудование. А медики получили пусть и неутешительные, но очень важные сведения о том, как чувствует себя человек, вынужденный долгое время жить на дне моря. Кто знает, возможно, через пару десятков лет эти данные вновь окажутся актуальны, а опыт советских подводных домов — «Ихтиандра», «Садко», «Спрута» и «Черномора» — востребованным и важным…
Конец 50-х и начало 60-х годов ХХ века были не только временем, когда человечество бредило космосом. Нашлись энтузиасты, которые обратили взор не в заоблачную высь, а вниз, в морские глубины.
В непростом деле обживания подводного мира отметились многие: и первенствовавшие в океанских исследованиях французы во главе с легендарным Жаком-Ивом Кусто, и американцы, после войны считавшие себя главными в Мировом океане. Конечно, подводными домами активно занимались и в СССР. Причем в нашей стране, как это уже бывало не раз, пальму первенства держали не профессионалы, а любители-энтузиасты.
Но наиболее выдающихся успехов достигли все-таки профессионалы, сумевшие и оценить успехи своих предшественников, и сделать выводы из их неудач. Потому совершенно закономерно, что именно в нашей стране была создана и работала самая долгоживущая обитаемая подводная лаборатория — «Черномор». Это единственный в мире подводный дом, который проработал на глубине от 10 до 30 м шесть сезонов подряд, во время которых друг друга успели сменить 20 экспедиционных экипажей — более 40 океанологов. И эти четыре десятка ученых провели под водой в общей сложности почти два года — 760 дней! Согласитесь, есть, чем гордиться.
Впрочем, у советской водолазной школы и до того было немало поводов для гордости. Ведь отечественные водолазы трижды первыми брали недоступные прежде глубины! В 1939 году на недостижимую прежде глубину — 157 м — впервые в мире опустились советские водолазы Леонид Кобзарь и Павел Выгулярный. Через девять лет — новое отечественное достижение в освоении морских глубин. В 1948 году первыми в мире на 200 м погружаются советские водолазы Иван Выскребенцев и Борис Иванов. Причем рекордное погружение было организовано не ради самого рекорда, а ради испытания новой глубоководной системы погружения ГКС-3. А еще через восемь лет советские водолазы достигают глубины 300 м — и тоже первыми. Лишь спустя шесть лет американскому акванавту удалось повторить погружение, совершенное в 1956 году военными моряками Лимбенсом, Шалаевым и Курочкиным. Так что рекорд «Черномора» — закономерное продолжение этих выдающихся отечественных достижений.
Восемь подводных лет
Короткая, но бурная история подводных домов в России практически не делится на периоды. История отечественных подводных домов начинается в 1966 году, а заканчивается в 1974-м.
Поэтому подводную обитаемую эпопею в Советском Союзе принято делить не на периоды, а на проекты. Таковых было четыре: «Ихтиандр», «Садко», «Спрут» и «Черномор». Что естественно, все четыре были реализованы на Черном море. С одной стороны, черноморские воды отличаются наилучшими условиями для водолазов: они, в первую очередь, теплые, а во вторую — достаточно безопасные. С другой стороны, на Черном море было сосредоточено большинство экспериментальных баз разных организаций, занимавшихся океанографическими исследованиями. Но было еще и «с третьей стороны». Два проекта — «Ихтиандр» и «Спрут» — были разработаны и реализованы энтузиастами, которые тратили на них свои личные отпуска и личные средства.
http://nashaplaneta.su/_bl/761/93355553.jpg
Внутри подводной лаборатории «Черномор»
Внутри подводной лаборатории «Черномор». Фото: ocean.ru
То, что все четыре советских проекта подводных домов возникли и развивались практически одновременно, тоже объясняется довольно просто. К середине 60-х годов стали широко известны результаты подобных экспериментов, проведенных за рубежом. Свои итоги подвели французы, за плечами которых были три проекта «Преконтинент». К тому же на одном из проектов — «Преконтинент-2», называвшемся «подводной деревней», — сумели побывать в гостях и советские океанологи. В это же время закончили обработку результатов экспедиции и американцы, которые занимались разработкой подводных домов в рамках проекта «Силэб» с конца 50-х. Причем и подробности этих проектов, и их ход, и результаты, и конструктивные особенности широко публиковались — и, конечно, становились достоянием и советских ученых, и энтузиастов.
К середине 60-х стало совершенно очевидно, что разработка и строительство подводных домов — одно из важнейших направлений океанографических и биологических исследований. К тому же опыт других стран показал, что подобные проекты, если подходить к ним рационально, вполне подъемны даже для групп энтузиастов. А поскольку любители, как правило, гораздо мобильнее и легче на подъем, чем официальные забюрократизированные организации, нет ничего странного в том, что именно они были в нашей стране первыми.
Формальным днем рождения проекта «Ихтиандр» можно считать 30 марта 1966 года, когда на заседании совета клуба подводников «Скорпена» Донецкого мединститута было принято решение провести эксперимент с подводным домом. А неформально — конец лета 1964 года. Именно тогда в Донецк с мыса Тарханкут вернулся старший инструктор «Скопены» Александр Хает, чьи рассказы совершенно захватили товарищей. В легенде о рождении проекта «Ихтиандр» непременно присутствует черный чемодан с обломками амфор, привезенный Хаетом из крымского отпуска. Дескать, именно с подводной археологии все и началось, а закончилось подводным домом.
Проект «Ихтиандр»
Надо сказать, что сроки реализации проекта были рекордными. Если считать от неформального дня рождения, то почти два года, если от формального, то вообще пять месяцев. Хотя, конечно, предварительная работа была проведена огромная. Так, например, компрессор, который снабжал жителей подводного дома и их коллег на поверхности воздухом, был буквально подобран на свалке и отремонтирован силами клуба. В одном из воспоминаний о проекте «Ихтиандр» есть такой эпизод: «Весна 1965 года. Мы начинаем с нуля, с оборудования, достойного сборщиков металлолома. По улицам Донецка, роняя части, катится списанный, пятой категории годности компрессор. “Будете ремонтировать не меньше года”, — говорят бывалые люди. Ремонт компрессора был хорошей школой слесарного дела, терпения и воспитания уважения к технике. “Старик” снабжал ихтиандровцев сжатым воздухом четыре года, и лучшей оценкой нашей работы были неоднократные попытки прежних нерадивых хозяев вернуть его себе обратно».
В тех же мемуарах образно, но весьма точно сказано, что «родителями» «Ихтиандра» были «100 аквалангистов в возрасте от 18 до 50 лет», а средствами к существованию проекта — «паевые взносы членов семьи и помощь друзей, донецких организаций». Как относились к идее донецких аквалангистов «наверху», можно судить по такому эпизоду — правда, тут придется забежать вперед. В начале сентября 1966 года, когда первый сезон работы подводного дома был уже завершен, в клуб «Скопена» пришло официальное письмо из Федерации подводного спорта, запрещавшей проведение эксперимента. Впрочем, оно уже не имело значения, что прекрасно поняли и в руководстве ФПС. А всего через несколько месяцев та же федерация наградила участников «Ихтиандра» грамотой за проведенный эксперимент.
Так что тогда, летом 1966 года, все работы по проекту подводного дома «Ихтиандр» велись на свой страх и риск. И этот риск оказался оправданным. Первый отечественный подводный дом, установленный на глубине 10 м, принял своих первых постояльцев — с этого дня их начали называть акванавтами (по аналогии с космонавтами, конечно же!) — 23 августа 1966 года. Это были врач Александр Хаес и инженер Дмитрий Галактионов, которые прожили под водой трое суток. Затем им на смену пришел шахтер Юрий Советов, которому довелось жить в подводном доме всего сутки — дальнейший эксперимент пришлось прервать из-за разыгравшегося на поверхности сильного шторма.
Вот как описывает первый отечественный подводный дом в своих воспоминаниях один из участников эксперимента: «Белый домик с красной надписью “Ихтиандр-66″ стоит на дне под отвесной скалой. Балласт не даст ему всплыть на поверхность. Небольшая жилая комната. Две койки, одна над другой. Шахтные светильники, телефон, несколько контрольных и медицинских приборов, личные вещи. В тамбуре баллоны, акваланги. Из тамбура выход ведет прямо в море через “жидкую” дверь — вода плещется чуть ниже уровня пола…»
Оценив успех первого сезона подводного дома, участники проекта «Ихтиандр» год спустя, в 1967-м, провели следующую серию экспериментов. На этот раз трехсекционный подводный дом, доработанный с учетом опыта первого погружения, опустился на двенадцатиметровую глубину у берегов Севастополя. «Ихтиандр-67» простоял на якоре весь запланированный срок — две недели, с 28 августа по 11 сентября. За это время в нем успели пожить две пятерки акванавтов, каждая по семь дней. Каждый экипаж подводного дома успел поучаствовать в обширной программе экспериментов, главной целью которых было выяснение возможности длительной жизни и работы под водой, в условиях повышенного давления. Им приходилось таскать по дну грузы весом 100–120 кг, пилить ножовкой железные трубы, проводить геологические изыскания, а потом обрабатывать их результаты, решать психологические тесты и вести дневниковые записи.
Результаты первой и, особенно, второй экспедиций «Ихтиандра» подвигли его организаторов провести в море и третий сезон. Летом 1968 года подводный дом был установлен в бухте Ласпи на глубине 11 метров. Правда, на этот раз в нем жили всего четыре акванавта, и недолго — лишь трое суток. Потом из-за погоды погружение пришлось прервать, и больше оно не возобновлялось. Это был последний сезон работы подводного дома «Ихтиандр» — проекта, давшего, по большому счету, старт всей программе подводных домов в СССР.
«Садко»: старая сказка на новый лад
История подводной лаборатории «Садко», созданной учеными и студентами Ленинградского гидрометеорологического института, удивительна тем, что именно этот проект должен был стать первым в СССР, опередив «Ихтиандра». Но вмешался случай. Как вспоминает один из участников эксперимента «Садко», сотрудник институтской лаборатории подводных исследований Виталий Сычев, ленинградский подводный дом собрали и подготовили к погружению раньше, чем донецкий. Никто никуда не торопился: судя по всему, участники проекта «Садко» даже не допускали, что их, снаряженных Гидрометеорологическим институтом и принятых в оборонном Акустическом институте в Сухуми, смогут обогнать какие-то самодельщики из Донецка.
Однако эта уверенность и оказалась роковой. «Оставались считанные дни до постановки первого в СССР подводного дома “Садко”, — вспоминает Виталий Сычев. — Мы находились в предвкушении исторического события и надеялись, что оно произойдет до нашего отъезда. Но утром 24 августа 1966 года Джус (Руководитель экспедиции, один из руководителей лаборатории подводных исследований Всеволод Джус. — РП.), поднявшись на палубу “Нерея”, каким-то неестественным голосом сказал: “Вчера в Крыму начался эксперимент с подводным домом «Ихтиандр»”. Мы сразу все поняли. Мы не первые. Мы следующие».
«Садко» опустился на дно 26 августа 1966 года, на два дня позже подводной лаборатории из Донецка. Впрочем, ему все-таки удалось кое в чем опередить «Ихтиандра». Во-первых, в глубине погружения: если донецкий подводный дом опустили на 10 м, то ленинградский — сразу на 12,5 м. Во-вторых, в количестве работавших в нем акванавтов. В первые сутки «экипаж» подводной лаборатории состоял из собаки Ночки и двух кроликов, один из которых утонул, когда ночью из-за шторма «Садко» сполз по дну на 20 м ниже. После этого подводный дом вернули на место, и Ночка и кролик провели в нем еще двое суток. И только после того, как животных благополучно подняли на поверхность, им на смену пришли люди. В общей сложности за двое суток на борту «Садко» побывали 16 акванавтов: каждая двойка провела в подводном доме по шесть часов, выходя для работы за пределы металлической сферы диаметром 3 м и опускаясь на сорокапятиметровую глубину.
Как сказано в официальной истории Лаборатории подводных исследований, «эксперимент (“Садко”. — РП.) носил разведывательный характер, целью которого была комплексная проверка, начиная с конструктивного решения и методики постановки до обеспечения жизнедеятельности в подводной лаборатории. Также исследовалось влияние повышенного давления на физиологическое и психологическое состояние акванавтов и проводился ряд гидрологических работ. В задачи входили комплексные наблюдения за микроклиматом внутри капсулы».
По результатам работы первого «Садко» был создан «Садко-2», который провел на дне Черного моря шесть суток — с 28 октября по 3 ноября 1967 года. Любопытно, что порядковые номера подводных домов совпадали с их конструктивными особенностями. Если первый «Садко» представлял собой одну металлическую сферу, то «Садко-2» — две, соединенных по вертикали. Такая конструкция позволила разнести водолазный и жилой отсеки, за счет чего новый аппарат удалось погрузить на глубину 25 м, на которой два акванавта Вениамин Мерлин и Николай Немцев прожили целую неделю. А «Садко-3» имел, соответственно, три сферические отсека, заключенные в общую внешнюю оболочку. Первая, нижняя ступень была водолазным отсеком — так сказать, «прихожей» подводного дома. Жили акванавты во втором, жилом модуле, где находилась и кухня, а вся научная аппаратура разместилась в верхнем, третьем отсеке.
«Садко-3», самый удачный из трех подводных домов, опустился на дно только в 1969 году: на его разработку, постройку и доведение до кондиции потребовалось целых два года. Но зато он, в отличие от своих прототипов, мог погружаться и всплывать сам, без помощи с поверхности — за счет собственных балластных цистерн. Кроме того, программа исследований с его использованием «Садко-3» заняла почти три недели. Первый экипаж, в который входили главный конструктор подводного дома Всеволод Джус, инженер по электронному оборудованию Александр Монкевич и водолаз Джон Румянцев, провел под водой трое суток. А второй, основной экипаж оставался в «Садко-3» целых две недели.
«Спрут» и «Черномор»: самый необычный и самый лучший
Успех экспериментов с участием «Ихтиандра» и «Садко» вызвал к жизни еще два проекта — «Спрут» и «Черномор». У каждого из них была своя уникальная история, которая заслуживает отдельного рассказа. Пусть и короткого.
http://nashaplaneta.su/_bl/761/18428994.jpg
Пневматический подводный дом-убежище «Спрут»
Пневматический подводный дом-убежище «Спрут». Фото: ocean.ru
Созданный стараниями участников московского клуба подводного спорта «Дельфин» подводный дом «Спрут» имел уникальную конструкцию. В отличие от всех остальных подводных домов он был… мягким. По сути, это был подводный воздушный шар, оболочка которого состояла из трех слоев плотного брезента и одного слоя прорезиненной алюминиевой ткани. Такая конструкция делала оболочку прочной и теплой. Преимуществом такого дома была скорость его установки: погрузившись на дно, он всего за полтора часа накачивался воздухом до нужного размера. И после этого в нем уже можно было жить и работать. С воздушным шаром «Спрута» роднила и крупноячеистая сеть, которая накрывала его и удерживала на дне, привязанная к якорям.
Первый спуск «Спрута», разработанного и построенного москвичами Александром Королевым, Вильямом Муравьевым и Виктором Шабалиным, начался 14 июня 1967 года. Дата, без преувеличения, историческая: в этот день начал работу первый в СССР и в Европе пневматический подводный дом. Он был установлен на дне у мыса Кара-Даг под Коктебелем, и трое исследователей провели в нем в общей сложности две недели.
За первым «Спрутом» последовали «Спрут-М» (модернизированный) и «Спрут-У» (убежище). Модернизированный «Спрут» опускался на дно там же, у Кара-Дага, а «Спрут-убежище» участвовал в совместном эксперименте с другим подводным домом — «Черномор-2» — в Голубой бухте под Геленджиком. Кроме того, в 1977 году «Спрут-У» участвовал в работе дрейфующей станции «Северный полюс-23»: 8 сентября он был установлен подо льдом, и двое акванавтов провели в нем несколько часов.
Что касается «Черномора», то он был самым длительным советским экспериментом с подводными домами, потому что стал самым серьезным. Проект был реализован Институтом океанологии им. П.П. Ширшова Академии наук СССР, и с таким солидным «куратором» не удивительно, что он проработал долго. Впервые установленный на дне Голубой бухты 29 июня 1968 года, «Черномор» проработал под водой шесть сезонов — до 1974 года, став единственным подобным долгожителем в мире.
http://nashaplaneta.su/_bl/761/16407533.jpg
В процессе эксплуатации «Черномора» дважды модернизировали: в 1969 году — до «Черномора-2», а год спустя — до «Черномора-2м». Именно он стал последним отечественным подводным домом — и одним из последних подводных домов в мире. Увы, романтическая мечта о создании целых поселков под водой оказалась несбыточной. Слишком уж много времени и сил уходило на то, чтобы безопасно вернуть акванавтов на поверхность. Декомпрессия, то есть постепенное изменение давления, в котором существует акванавт, до нормального, что позволяет избегать кессонной болезни (вскипания в крови излишнего азота, образующегося во время пребывания на глубине), занимала до трех-пяти дней — в зависимости от глубины установки дома. К тому же ни один из проектов не погружался более чем на 30 метров, то есть всегда располагался на мелководье, где эффективнее использовать не акванавтов, а водолазов с легководолазным оборудованием. А продолжить эксперименты на больших глубинах не удалось: к ним уже никто не проявлял интереса, а значит, не финансировал и не поддерживал.
И тем не менее советская эпопея подводных домов, пусть и недолгая, дала немало результатов. По результатам исследований появились новые водолазные приспособления, научная аппаратура, приборы и оборудование. А медики получили пусть и неутешительные, но очень важные сведения о том, как чувствует себя человек, вынужденный долгое время жить на дне моря. Кто знает, возможно, через пару десятков лет эти данные вновь окажутся актуальны, а опыт советских подводных домов — «Ихтиандра», «Садко», «Спрута» и «Черномора» — востребованным и важным…
Источник: http://nashaplaneta.su/blog/na_dne_istorija_otechestvennykh_podvodnykh_domov/2015-07-06-76111
Поделиться:
