Как брали Дебальцево. Точка зрения участника процесса

Сыграли свою роль и две статьи Влада Шурыгина – “Перелом” и “Победа”, в которых градус шапкозакидательства рос очень зримо и наглядно. От “командованию пришлось принимать нестандартные решения пополнения резервами воюющей под Дебальцево группировки. Так из военнослужащих штабных и тыловых структур были сформированы роты, которыми усилили наступающую группировку” в первом тексте до “командование ВСН даже не задействовало свои резервы” во втором. (Да, граждане военные историки, вы это не опечатка. Это, оказывается, НЕстандартное решение. После такого открытия Америки можно ожидать изобретения велосипеда!) Вы бы уж разобрались, товарищи политруки, с официальной версией. Что там было у нас? То ли победный марш, которому резервы не нужны, то ли судорожное выгребание тылов для затыкания дыр на фронте. Отдельно взбесило и окончательно убедило в необходимости этого текста желание автора системные просчёты в военном строительстве ВСН выдать за “отдельные недостатки” и списать на рядовых и младший комсостав. Классика жанра, за которую поколения солдат платят своими жизнями.

Эпиграфы.

Каждый поручик – Наполеон, каждый прапорщик – Принц Савойский, только воевать некому. Барон! Соедините-ка меня с Литовским. Литовский? Кто это? Губаревич? Это я, Васильчиков. У тебя прожектора горят? Слушай… посвети-ка на всякий случай на Сиваш. Что? Я же говорю тебе – на всякий случай. (c) х/ф “Служили два товарища”

Осмотр трофейных объектов непобедимой украинской армии привел в недоумение… Признаться, раньше я искренне считал, что большего бардака и распизяйства, чем в наших ВС, существовать не может. Ответственно заявляю: может! Если состояние всех частей такое же, как в осмотренных, то непонятно – какого хрена остановились на крымских перешейках. В автобате из 130 единиц колесной техники более-менее исправны оказались всего 9 (и то в ходе 50-км перегона пришлось три на буксир брать).
Полностью исправными и комплектными оказались лишь командирский УАЗ и полевая кухня. По некоторым данным, севернее Перекопа и Чонгара все в таком же состоянии… включая танки и другую бронетехнику.
Впрочем, все аккуратно покрашено – даже безнадежно испорченное и не подлежащее ремонту. Множество раритетов родом из 60-х и 70-х годов СССР – особенно в смысле связи. Ручные радиостанции времен Афгана, извлеченные со склада НЗ, вызвали слезы умиления… (с) Котыч

“Случилось чудо, Матушка! Эскадра хуже нашей нашлась!” (c) приписывается Алексею Орлову, сообщающему Екатерине II о победе при Чесме.

Вместо пролога, просто для понимания.

Когда читаю в энторнетах о Дебальцево фразы типа “ВСН ещё не использовали резервы”, которые кочуют из творений одного политрука в опусы другого, мне вспоминается ночь, посадка вдоль железки неподалеку от Дебальцево и две БМП, наша собственная “двушка”, последняя ходовая на тот момент БМП батальона, и приданная “копейка” соседней бригады. Нас выгрузили с “Уралов”, что кагбэ говорило – дальше всё ещё работает чужая арта. Было нас меньше роты. Человек тридцать спешенных танкистов нашего батальона и ещё три десятка добровольцев, только что прибывших из луганского военкомата, которым раздали автоматы у меня на глазах меньше чем за сутки до боевых. Стрельбы? Тренировки? Учения? Людей, поднявших руки в ответ на вопрос “Кто служил в армии?”, сделали взводным и командирами отделений. Всё.

Провожавший нас старший командир показал нам, в какую сторону идти, сказал позывной командира боевой группы, которую мы должны были сменить на передовой, и добавил: “Сигнал “Свои” – зелёная ракета. Но ни ракет, ни ракетницы у меня для вас нет”.

Ни одного ПКМ на всю банду. Ни одного подствольника. “Мухи”, мои ровесницы, срабатывающие одна из трех, и пара РПГ-7, пользоваться которыми людей кое-как обучали прямо на ходу. Когда мы на следующий день, пройдя через позиции “Призрака”, вышли на укропов, возле позиций противника лежали 200-е из точно такой же “сводной роты”, как наша. Только это были “спешенные” артиллеристы. Их убили не страшные польские наемники и не ацкие американские морпехи. Их убили солдаты ВСУ, которыми командовал мобилизованный агроном.

Расскажите мне ещё про неиспользованные резервы.

Главный косяк и его последствия.

Главной системной проблемой военного строительства ВСН было то, что во-первых делалось всё по худшим шаблонам худших времен Советской армии, а во-вторых, делалось всё так, как будто воевать армия собиралась ну как минимум через год. Лучше – через два. Дежурный кошмар страшного лейтенанта не материализовался, но был близок к.

Для начала кто-то прислал ополчению штатные расписания на мотострелковые бригады, сводящиеся в корпуса, и на другие подразделения корпусного подчинения. Мол, а ну-ка быстро встали по местам! Быстро всех “махновцев” записали в штат вместе с их батьками, а где людей не хватает – набрали! Кто не согласен – останется без военторга. Мозговой не согласился и, в итоге, оказался прав.

Потом кто-то решил, что много железа – это круто. Особенно круто – когда много артиллерии и танков. И кастанул военторг свою могучую магию, и стало у ВСН много артиллерии и танков. Очень много. То, что без отлаженной инфраструктуры ближнего тыла и снабжения топливом и запчастями хоть сто, хоть двести танков имеют весьма ограниченную боевую ценность в пространстве и времени, этому кому-то в голову не пришло. То, что артиллерия без отлаженных связи и взаимодействия, без хороших профессиональных офицеров-артиллеристов тупо опасна для своих же частей, тоже как-то забылось.

Можно было сделать всё по уму. Получить единоначалие и действующую пирамиду управления было достаточно просто. Для начала сказать “батькам”, что “не исполняются приказы – нет военторга и боекомплекта”. Наиболее вменяемых “батек” поставить старшими над участками фронта и раздать в каждую боевую группу по представителю или даже по два, чтобы следили за выполнением приказов и употреблением доставленного из центра. Развернуть в тылу крупные ремонтные базы, зародыши рембатов, совмещённые с учебными центрами. Дать возможность самим ротным и батальонным командирам, тем самым “батькам”, набирать и обкатывать народ на передовой. Есть у “батьки” танковый экипаж? Пусть присылает его в тыл – учиться, экзаменоваться, получать танк. Полностью боеготовый танк, запчасти для которого можно будет заказать/получить одним телефонным звонком на такую базу. Танк, для ремонта и обслуживания которого на большой базе в тылу есть все специалисты.

Люди, в обязанности которых входит просчитывать дела на пять-десять ходов вперёд, не просчитали их и на два-три. Никто не подумал о том, что за пару месяцев нельзя сформировать вменяемые штабы бригад и наладить управление бригадами как бригадами. Никто не подумал о том, что на подготовку танкистов и экипажей прочей бронетехники, на тренировки взаимодействия с пехотой нужно много солярки, боекомплекта, запчастей. При наполнении официальных “штаток” бригад и других подразделений в них просто вписывались “махновцы”, сидящие на передовой, а остальное место заполнялось теми, кто приходил “самотёком”. К боевым новых людей в боевых условиях не готовили. Результат – тяжелейшие потери в первые дни боев и массовое дезертирство/увольнения псж. Кто клал на стол рапорты с комментарием “Так не воюют!”, кто просто тихо уходил.

Потери 3-й бригады под Углегорском достаточно серьёзные. В основном – необстрелянные, которые пошли в свой первый и последний бой. Точное число пока сказать не могу. Ориентировочно – до 300 человек наших и за 1000 укропов.
Ожесточённые бои, аэропорт отдыхает.

Это не мои слова, это дядя Женя Крыжин писал, ДНРовец. У них ещё, говорят, порядка побольше. Не только в боях за Углегорск, но и в боях за Редкодуб и Чернухино гибли сотни наших бойцов. Огромная набранная в перемирное время неуправляемая толпа очень быстро сократилась до подразделений тех размеров, которыми штабы реально были способны управлять. При этом очень быстро выяснилось, что штабы бригад и отдельных батальонов не в состоянии никак позитивно участвовать в работе боевых групп на фронте. Сводная боевая группа формировалась на базе, выдвигалась на фронт, после чего ею напрямую руководили из корпусного штаба. Отправка приказов через нижестоящие штабы не имела смысла, ибо не приносила ничего, кроме задержки в передаче приказа. И нижестоящие штабы в результате занимались только попытками снабжать передовую горючим, боекомплектом и хоть какими-то пополнениями.

Я так понимаю, никто из командования не сумел просчитать простейшего последствия того, что на фоне окружающей разрухи “начала формироваться армия с зарплатой”. Естественно, в части набежала масса людей, желавших непыльно пересидеть войну. Жрать дают, деньги плотють. Чего бы не послужить? Воевать? Воевать мы не пойдём. А бронеобъект дадут – не поедем. Он у нас сломается в самый ответственный момент. Итог? Никакого, ни малейшего эффекта от массы техники, выданной людям, которым не очень охота воевать. Шурыгин пишет максимально обтекаемо:

Часть личного состава, принятая на службу в сентябре – октябре, фактически не имела никаких других мотиваций к службе, кроме материального стимулирования, в условиях острого дефицита оплачиваемой работы в области, и, с началом новой фазы войны, некоторые из вновь пришедших на службу контрактников дезертировали. Это говорит о том, что в условиях дефицита времени не был налажен качественный отбор добровольцев, а так же то, что воспитательные органы всех уровней недостаточно занимались воспитанием и работой с личным составом.

Что тут скажешь? В этих условиях особенно охуенно со стороны командования было задержать выплату альпаченцам зарплат “До взятия Дебальцево”. “Вы же все нажрётесь в говно, как только деньги получите!”. Небывало польщённые такой верой в личный состав со стороны главного командования, бойцы, даже те, для кого “материальное стимулирование” не имело решающего значения, исторгли из себя очередную пачку рапортов псж. Польза от остальных, озабоченных тем, что дома семьи сидят без гроша, и тем, где настрелять сигарет, резко сократилась. Мне было очень неприятно цитировать своим бойцам капитана Брагадо из известного фильма, потому что у одного из них дома без гроша который месяц сидела беременная жена. (Она, кстати, с голодухи и ослабления иммунитета в итоге чем-то заболела.) Мне было намного проще жить, чем остальным – я не курю.

В целом “это говорит о том”, что все прекрасно понимали, чем закончится набор в армию по объявлениям. Никакой фильтрации и проверки новобранцев на уровне больших подразделений в такие сроки наладить было невозможно. У “батек”, у каждого из которых под началом не больше батальона, и которым постоянно то тот, то этот нужен на передовой, всё бы быстро выяснилось с пополнением – кто за чем пришёл. Но работали по шаблону и всем было похуй. Нужные галочки в отчётах были поставлены. А то, что в итоге погибли наиболее мотивированные новички, а немотивированные сбежали, оставив армию без существенных кусков фронта и тыла и разнося по округе новости о “кровавых бойнях” и об “отношении к народу как к пушечному мясу” и о том, что “Хотят нас всех убить, а зарплату убитых присвоить!”… Похуй! Всегда можно нахерачить сводных рот из тыловиков и ценных специалистов, которых с таким трудом кое-как подготовили. И устроить тру бойни. Вот мы усирались, готовили людей три месяца стрелять из пушек. Давайте пустим их в качестве пехоты штурмовать город. Результат немного предсказуем, да. Ну, у нас ещё есть танкисты без танков. Давайте их попробуем бросить туда же.

Хотите суровой правды не из моих уст – почитайте отчёт ДНРовского медика. Мизерный эффект от массы техники, к которой нету запчастей. Постоянные танки в состоянии “тракторов очень грозного внешнего вида”, то есть не работают даже “Утёсы” на башне. Техническое обеспечение? Отсутствует. А Шурыгин опять “сглаживает”:

Аналогичные проблемы вскрылись и в механизированных частях. Танковые экипажи, получив начальный опыт вождения и стрельбы, не в полной мере овладели вверенной техникой и практически не имели опыта её ремонта, что в боевой остановке часто приводило к неоправданному оставлению техники при минимальных поломках и повреждениях. Кроме того, экипажи не имели надлежащего опыта действий в составе подразделений, что существенно снижало эффективность применения этих подразделений и приводило к большим неоправданным потерям в технике и людях.

Ну да, проще всего списать всё на экипажи, которые плохо учились. Которые бы с удовольствием поимели необходимый опыт ремонта, если бы у них были хоть какие-то запчасти. Я не говорю страшных слов “нормально проверять технику перед передачей в войска”. Ок, что дали, то дали. Ну так дайте запчастей на починить. Люди неделями, месяцами ждали железок для ремонта. Охотились за ними, ездили на сгоревшие танки в попытке свинтить оттуда дефицит. Приключенческий боевик “Индиана Джонс и топливные фильтры” можно было снимать без затрат на грим и декорации.

Надо ли говорить, что первую штатную книжку “Техническое описание и руководство по эксплуатации” на какой-либо бронеобъект я увидел в штабе где-то в середине наступления? До этого и до прибытия через военкомат добровольцев-инструкторов единственным источником сакральных знаний об устройстве боевых машин были pdf-ки, которые афтар сего текста печатал сотнями листов, пока были тонер и бумага.

В итоге после больших потерь неуправляемые бригады и отдельные батальоны, имевшие по штату десятки танков и БМП, которые реально стояли в тылу по распологам, часто с мелкими поломками, распались на боевые группы в 20-200 человек, каждая при нескольких единицах бронетехники, которыми командовал напрямую главком. Когда вслед за нами в Дебальцево вошли все 4 исправных танка нашего батальона, главком ЛНР лично раздавал их по штурмовым группам. Полюбопытствуйте в этих наших энторнетиках, сколько танков должно быть в танковом батальоне. Правильно. К концу операции у нас было 10% полностью боеспособных машин, укомплектованных экипажами, желающими воевать. После взятия Дебальцево часть этих экипажей ушла с комментариями в духе “Ебал я такой цирк!”.

Словом, совершенно такого же эффекта можно было добиться при разумном подходе к делу, который я описал. При этом потеряли бы куда меньше людей, имели бы слаженные, с боевым опытом, резервы, но… кому-то нужны были штатки, погончики со звёздочками, построения три раза в день, галочки в отчётах и прочая мутотень, никакого реального эффекта в борьбе с “махновщиной” не имевшая. Вместо того, чтобы, не городя эверестов из бумажек, грамотно использовать принцип “Нет исполнения приказа – нет боекомплекта и ГСМ”, строили армию по шаблону, предполагавшему запас времени в несколько лет. Зная, сука, зная, блять, что этого запаса у них нет.

Да. Просто если кто не в курсе. Командование планировало завершить окружение Дебальцево за пару-тройку дней. И ещё столько же отводилось на “зачистку” котла. Степень оторванности верхов от реальности, видимо, была такова, что они предполагали, что у них под командованием реальне полнокровные корпуса российской армии, состоящие из опытных контрактников.

Ладно, давайте грустить по отдельным отраслям.

Логистика

ДНРовский медик по ссылке выше в тексте – умный мужик. Он догадался про то, что хорошо бы сделать указатель “Медпункт”. А вот командование не догадалось насчёт указателей. Причём командование всех уровней. Я не говорю про опыт немцев и американцев, это же враги наши, нехер им подражать, оскоромишься. Но можно было вспомнить про опыт предков, ставивших на дорогах указатель “Санчасть”, “Хозяйство Сидорова” и т.д. Ставить на перекрёстках и у съездов с дорог столбы со стрелками, на которых эмблемой бригады и номерами рот/батальонов указывать дорогу? Да хоть позывные командиров на них написать. Фу, как это неспортивно! Пусть РАВист бригады, везущий боекомплект танкистам, порыскает ночью по раздолбанной фронтовой дороге в поисках своих танков. И пусть спасёт его начальник связи отдельного механизированного батальона, который в точно таком же поиске, только пешком, нашёл в темноте его танки вместо своих. На звук, когда они прогревали свои 5ТДФ.

В общем, военные чином от лейтенанта и ниже на передовой оказались куда более неспортивными участнегами, чем командование. На заборах брошенных домов частного сектора, где на день или два-три останавливались бойцы, появлялись соответствующие надписи. “Краб”, “Август” и т.д. Ну а в ближнем тылу водителям уже в пору было глумиться в ответ на приказ отвести что-то кому-то – “Дарогу покажишь, да?”

То, что к реальной войне никто наверху толком не готовился, не прокручивал в голове то, как будут действовать люди на передовой в реальной боевой обстановке, видно и по такой простой вещи как отсутствие подготовки запасных экипажей для легкой брони из числа мотопехотинцев, к ней приписанных. Ведь воевали же многие из руководства, ведь прекрасно понимают, что в зону активной плотной работы вражеской арты никто не будет посылать автоколонны и даже отдельные грузовые машины. На самый передок всё традиционно будет возиться БТРами и БМП. Причём ночью, потому что днём эта же броня будет работать по противнику, поддерживая наступление. Машина может работать сутками без перерыва, но людям-то нужен отдых. Я сейчас не про душевую и стирку даже, это всё буржуазные сказки. Хотя бы пожрать не на коленке за баранкой и поспать не в промёрзшем БТРе, который нельзя протопить, потому что солярки тупо нет.

Кстати, о солярке. Видели ли вы заправку на марш танкового батальона вёдрами? Нет, не так. Слышали ли вы её во всем богатстве русского языка? Дада, первый нормальный заправщик, с исправным насосом и шлангом настиг наши танки уже в Дебальцево. Впрочем, это уже техническое обеспечение.

Техническое обеспечение

Люди, писавшие мне, в том числе частным образом, про те же тангенты для ТПУ фразы типа “Ну что вы цепляетесь к этим техническим мелочам! В целом же всё было хорошо! Ди эрсте колонне же марширт? Маширт. Ди цвайте колонне марширт? Маширт. Ну и хуле? Не выпендривайся, мальчик! Слушай “Валенки”!”… как бы мне вам объяснить кое-что… Видите ли, полноценная современная война – это одна сплошная техническая мелочь. Одна сплошная, без перерывов на автомат Калашникова, потому что даже автомат Калашникова, только что полученный из только что распечатанного ящика, надо бы чем-то отчистить от консервационной смазки и чем-то потом смазать перед стрельбой. Хотите успокоение от того, что “колонне в общем и целом маширт” – вам в другой век и даже не в двадцатый.

Чёткая логистика и нормальное техническое обеспечение – это то, с чего надо было начинать строить армию на базе “махновщины”. Естественно, начали не с этого… Вместо того, чтобы проверять технику перед отправкой в части, слали всё, от аккумуляторов к рациям до танков “Как есть”. В результате у меня совершенно не вызвала удивления ситуация, когда, после многочисленных потягушечек получаемых таньчиков хотя бы до части, в батальоне к началу боевых действий остался один не порванный буксировочный танковый трос. ОДИН. В танковом батальоне. К НАЧАЛУ боев. И замену не дают. Нету.

Танковые ЗИПы? Знаете, у меня была идея жестокого глума. Выйти на построении к танкистам и сказать “Тарщи бойцы! Проверьте, пожалуйста, наличие у вас в ЗИПе трехметрового провода аварийной антенны”. И посмотреть, сколько и каких проволочек мне принесут. А ведь плотность артогня действительно такая, что антенны осколками срезает. На Санжаровке я одну, срезанную посередине, подобрал, но она была не с одной из наших машин.

Коллективные танковые ЗИПы? О, нам их обещали. Вместе со шлемофонами и, главное, тангентами. Сам командующий обещал, перед строем наших танкистов, многих из которых уже нет в живых. В начале января. Я уехал в конце февраля, после окончания боёв за Дебальцево. Ни коллективных ЗИПов, ни тангент. И во всей армии ЛНР – НИ ОДНОГО СПЕЦИАЛИСТА ПО ТПУ. Я бы понял, если бы у нас танки были новые. Но они – мои ровесники в массе своей. А без ТПУ, без рации танк в современном бою – ловушка для экипажа. Что со всей наглядностью продемонстрировала первая же атака, в которой наш танк неожиданно для себя сослепу въехал на позиции укропов и был подбит. Пехота со 159-й, которая всё видела, не докричалась – рация этого танка была в ремонте.

Вообще, граждане диванные воены, вы когда начинаете рассуждать о том, у кого больше танков сейчас – у ВСУ или у ВСН, считать десятки и сотни машин, вы понимайте для себя хорошенько, что само наличие танка, стоящего в парке, ни разу не делает его реальной боевой единицей. Делает его такой единицей во-первых полная исправность всего основного добра – пушка, пулемёты, прицелы, ходовая, ТПУ и радиостанция. Во-вторых, наличие знающего и мотивированного экипажа. При этом будь экипаж хоть сколько мотивированным, если механ не слышит командира по ТПУ и сам ему ничего сказать не может – танк опасно не то что в бой гнать. В марш по трассе страшно отпускать. Машина боеспособна только как неподвижная огневая точка. А дело всё в маааленьком шпеньке, или проводке… Или вот хотите прекрасный аттракцион – как зимой лишиться сразу нескольких механов без боя? Просто отправьте их в учебно-боевой марш в -15 с ветром и метелью. Воспаление легких у бойцов и пространные рассуждения командования на тему “Ах да! Есть же такие штуки – защитные колпаки такие для механов…” Ну и где они? Нету. И танки в бой не выйдут, если что, потому что механы с воспалением легких лежат.

Так что все вот эти “У нас двести танков, а у них – 150…” – это всё к реальности имеет мало отношения. Нужно знать степень боеспособности и наличие запчастей ремонтных мощностей. Почитайте всё тот же отчёт военного медика из ДНР по ссылке, которую я давал выше:

Крайне недостаточны, точнее отсутствуют, необходимые формы обеспечения материальных потребностей военной медицины: штатные работающие транспорт и связь отсутствуют (в штатных бригадах из 15 МТЛБ по штату удалось поставить в строй ценой героических усилий лишь 4 -5. Но в ходе боёв почти все были либо повреждены, либо вышли из строя, в следствие полного отсутствия запчастей. Аналогичная ситуация со штатным колёсным транспортом), запчастей либо средств для приобретения запчастей нет.

4-5 из 15 штатных к началу операции и 0 к завершению. Ну не прекрасно ли, а? Мы со своими четырьмя танками ещё молодцы. Вернее, нам повезло.

Про радиосвязь буду грустить отдельно. Завершить историю нашего технического снабжения и попыток его наладить можно, пожалуй, одним моментом. Помните, я написал, когда я увидел в части впервые штатную книжку “Техническое описание и руководство по эксплуатации” на бронеобъект? Ну так вот книжки “Каталог узлов и деталей” я так ни разу и не увидел. Ни на один образец техники. Была сделана вся бумажная работа кроме самой необходимой. Без такой книги в каждом подразделении на каждый тип имеющихся там бронеобъектов, по которой как по каталогу можно заказать любую железку по её буквенно-цифровому коду, попытка своевременно снабжать два армейских корпуса запчастями изначально обречена. Не знали об этом? Знали. Было это хотя бы в отсканированном электронном виде?

Пишу вот это всё сейчас и вспоминается ДНРовец А., доброволец из Питера, который в сентябре, когда собирали трофейную технику, бегал как укушенный и кричал бойцам, расхабаривающим очередную разбитую украинскую колонну, – “Забирайте шлемофоны с проводами со всех машин!”
Он что-то знал…

Пехота

Как я уже сказал, обригаживание в большинстве случаев носило форму вписывания в спущенные сверху штатки бойцов уже существующих отрядов, стоявших на передовой. Дополнительный набор людей для заполнения штатного расписания проводился на бригадном уровне и, в итоге, по-моему, не удалось провести ни одних полноценных учений хотя бы батальонного уровня. Ну вот чтобы какой-нибудь батальон во всю свою численность, по всем заполненным позициям штатки, выстроился рядом с техникой на плацу, выслушал задачу и, сев на свои БТРы и БМП, поехал её выполнять. Бригады, корпуса… Кому интересно, как это всё выглядело IRL, почитайте заметки Гудвина того периода.

В итоге, как я уже сказал, после больших потерь новобранцев в начале операции всю основную работу в обороне и в наступлении делали разведчики и штурмовые группы бойцов с опытом летних и осенний боёв, группы, сложившиеся ещё до “обригаживания”. Вся бумажная оргшелуха отпала, и на сцене остался командующий корпусом НМ ЛНР со своим штабом с одной стороны и эти самые штурмовые группы – с другой. Пока они, получая поштучно распределяемые боеспособные танки и БМП, грызли укрепрайоны противника, в тылу работал конвейер по формированию “сводных рот” из всех кого попало. К выстроенным в неровную линию бойцам, одетым во “флору”, выходил измученный командующий, произносил не слишком красноречивый спич о том, что войны без борьбы и потерь не бывает, и бойцы, часто не имевшие даже простейшей стрелковой подготовки, отправлялись на передовую.

В этой ситуации чуть ли не единственным подразделением, успешно действовавшим как единое полноценное подразделение, оказалась бригада “Призрак” Мозгового, которую Мозговой отказался обригаживать  в состав НМ ЛНР, считая, что это снизит боеспособность его подразделения.
Был прав, чо.

За это Мозговой был лишён военторга, поставок техники, артиллерии, боекомплекта и ГСМ, но, с другой стороны, мог посылать нахер штабных стратегов, которые придумали гнать людей с одними автоматами на штурм укрепрайонов без поддержки броней и вменяемой артой. У людей Мозгового была своя собственная, внештатными средствами на свои деньги реализованная нормальная связь, налаженное взаимодействие, ими командовали вменяемые люди с реальным боевым опытом современной войны. “Призрак” был единственным местом, где я видел актуальную современную крупную карту Дебальцево на том уровне, где она должна была быть в первую очередь – у ротного командира на местности, “в поле”. Фактически, к моменту нашего прибытия в район “8 марта” всю движуху там координировал призраковец Аркадьич.

А координировать было что. Я тогда мотался между нашими позициями в Дебальцево и по нескольку раз в день проходил одно и то же место возле нашего штаба. И каждый раз там останавливалась чья-то колонна, с машин спускались люди и начинали с видом лютых и бешеных спецназовцев принимать воинственные позы и “аккуратно ходить”, целясь из автоматов куда-то перед собой. Было очень неудобно отвлекать людей от этой важной и нужной работы, но я каждый раз подходил и интересовался, чем они занимаются. И каждый раз эти прекрасные люди сообщали мне, что зачищают Дебальцево. Как-то неловко даже было сообщать им, таким красивым, что они находятся в районе, который уже давно очищен от противника и имеют возможность зайти попить чайку с командованием, сидящим в ближайшем здании.

Сейчас, естественно, Мозговой, как и Дрёмов, будут объявлены, вернее, уже объявлены виновниками всех жертв. У самих-то, мол, потери маленькие. Как пишет Шурыгин:

Несмотря на предпринятые усилия, определённая часть вооружённых отрядов ЛНР (казачество, «бригада Мозгового» и др.) частично или полностью сохранила свой добровольческий статус, что самым негативным образом сказалось на ходе ведения боевых действий. Задачи, поставленные перед этими формированиями в ходе активной фазы, были не выполнены, или выполнены лишь частично. Имелись случаи и прямого отхода, как например в боях под Логвиново, где казачий отряд с началом контратаки ВСУ отошёл, бросив в бою подразделение штатной бригады ВСН, что привело к тяжёлым потерям в составе отряда – 2 убитых и 20 раненых.

То есть когда с поля боя в панике бегут новобранцы НМ ЛНР, попавшие в пиздорез по гениальному плану командования, – это ок, никто не виноват. Так и надо.

Кстати, внезапно Мозгового теперь уже не получится просто так разоружить. С ним придётся договариваться, потому как на фоне тяжёлых потерь ВСН у него осталось достаточно большое и боеспособное подразделение. Покушение, я так понимаю, жест отчаяния в этом вопросе. Или мы настолько неадекватны, что разоружим одну и своих самых боеспособных частей?

Чуть не забыл вишенку на торт, про подготовку кадров. Командиры рот успели съездить на “недельные курсы” в Луганск, их отозвали с последней пары дней. Командиры взводов – не успели, началась тру война. О том, что без вменяемых взводных потери в пехоте неизбежно будут высокие, кто-то не подумал.

Продолжение следует