Теракт в Париже: месть совсем не тем и не за то

Расстрел журнала Charlie Hebdo, состоявшийся 7 января, будоражит всех уже не первый день – и версий по причинам и исполнителям этого теракта хоть отбавляй. Но наши аналитики не утруждают себя сколько-то глубокими раскопками хотя бы в том же Интернете – а между тем там можно найти много любопытного по этой теме.

Я порылся в новостях за последние месяцы, связанных с Украинским конфликтом, к которому сейчас так или иначе ведут все ниточки событий – будь то гибель Боинга или обвал рубля. И как из пазлов, отметая то, что не стыкуется, и беря то, что сходится стык в стык, попробовал сложить достоверную картину происшествия.

Начну с того, что многие, не сговариваясь, подметили массу нестыковок и противоречий в официальной французской версии теракта: де это была месть исламистов за карикатуру на Мухаммеда. Но почему мстители возникли через 5 лет после появления главных карикатур на отца ислама? Почему стрелков в масках сразу объявили арабами? Почему их пристрелили, а не усыпили? Ведь Париж – не Чечня, где всем известных террористов просто истребляют как клопов! В парижском случае, казалось бы, взять живьем тех, кто представляет неизвестную еще цепочку, надо было любой ценой. Ну и так далее.

То есть невозможно отделаться от подозрения, что мстили не те и не за то. Но тогда кто и за что?

И, продолжая полагать, что все должно быть как-то связано с наездом на Россию из-за Украины, я вспомнил о такой детали. Больше месяца тому назад все наши информагентства написали, что Путин на «стихийной» встрече с Олландом во Внуково 6 декабря 2014 года «не стал обсуждать тему мистралей». А обсуждал якобы какие-то текущие вопросы: урегулирование на Украине, восстановление хозяйства Юго-востока…

Я покопался в пресс-отчетах – и нашел еще подробность:

«Французский лидер настаивал, что его краткая остановка в Москве на пути из Астаны – спонтанное решение. «Я только что пролетал над Москвой и решил остановиться здесь», – передает его слова пресс-служба Кремля». Но по данным газеты Le Figaro, почерпнутым из источников в Елисейском дворце, «Олланд задолго до поездки в Казахстан поручил изучить возможность остановки в Москве… Олланду пришлось разыгрывать комбинацию с целью уговорить Путина принять предложение о встрече…»

То есть сделать по пути домой изрядный крюк для встречи с недругом ЕС – было не стихийной блажью Олланда, а тщательно спланированным мероприятием. Но с какой целью?

Ответ лежит на поверхности. Коль все наши отчеты об этой «тайной вечере на двоих» начинались с фразы «тема мистралей не затрагивалась», значит – ну, мы все умеем читать между строк – только она-то там и обсуждалась! Немыслимо же, чтобы двое весьма занятых людей встретились «так просто» – и не заикнулись о зависшем меж них серьезном долге, не только денежном, но и репутационном.

Тогда следующий вопрос: почему надо было физически встречаться – а не поговорить «о наболевшем» по какому-нибудь «правительственному скайпу?» Ответ на это легко найти в том же Интернете: ранее был громкий скандал по поводу прослушиваний со стороны ЦРУ европейских лидеров. Значит, Олланд, искавший встречи с Путиным, хотел с ним обсудить что-то такое, что никак не должны были услышать в США.

Вот самое первое, что напрашивается на ум, что я буквально слышу из начала этой встречи: «Мосье Путин, простите за мистрали, я искренне хотел вам их передать, но Штаты не дают, а я от них сейчас страшно завишу. Войдите в мое положение!»

Как не войти! Ведь у России с Францией давняя дружба, начавшаяся еще с общения Екатерины Второй с Вольтером, которую не смог разбить даже Наполеон! И тут Олланду предлагается порвать путем мистралей этот многовековой союз. Ясно, что это выгодно Америке: сделать из Франции кидалу – а из России такого изгоя, которого кидают даже вековые друзья. Но каково мало популярному среди французов Олланду принять на себя еще и роль губителя той дружбы! И вот он летит к Путину с той выше приведенной речью.

Но и ее вполне можно было доверить скайпу: для аналитиков из США она наверняка большим секретом не являлась. Секрет в том, что́ именно предложил Олланд Путину для сглаживания мистрального конфликта. И совершенно очевидно, что нечто предложил – раз чуть позже наши моряки отбыли с верфи Сен-Назер без мистраля, но и без проклятий в наших официальных СМИ.

А это уже чувствительный подрыв штатовской линии – и даже не в плане тайной договоренности Путина с Олландом, а в том, что вообще кто-то с кем столковался в обход США. «Американские товарищи» такие вещи не прощают никому. И потому теракт в Париже скорей всего был местью ослушнику Олланду со стороны США, для которых убить сто, двести тысяч им неверных, сбить «по ошибке» мирный самолет – как воды попить. Ну, и попутно – веское предупреждение прочим лидерам Европы: если кто-то еще совершит подобный залет, поплатится таким же образом.

И вот уже 8 января, на второй день после теракта, Меркель прямым, далеким от дипломатичных оборотов текстом объявляет, что будет говорить с Россией только после ее сдачи Крыма. То есть ставит заведомо невыполнимое в существующих реалиях условие – все равно что сказать кому-то: будем с вами разговаривать, только если сократите на голову свой рост.

Почему она, не новичок в дипломатии, прежде избегавшая таких ультиматумов на уровне объявления войны, вдруг переходит к ним? Ответ опять же напрашивается сам собой.

В эту версию парижского теракта как акта устрашения Европы со стороны головорезов из США, нарезавших тьму голов за последние полвека, вписывается и самоубийство французского следователя Эльрика Фреду. Пресс-служба парижской полиции сообщила, что через 12 часов после того, как ему было поручено расследование той бойни, он «предположительно застрелился». «Полиция не выдвигает предположений о мотивах суицида, но отмечает, что в последнее время Фреду был подавлен и испытывал эмоциональное выгорание…»

У меня в свое время было много друзей оперов и следаков, и все они были подавлены и испытывали эмоциональное выгорание, от чего лечились преимущественно водкой. Но стреляться даже из-за самых тяжких преступлений – а у них бывали серии и поболее, чем из 12 трупов – такого не бывало никогда. А вот что заставляло порой сводить счеты с жизнью – это так называемый «собачий ящик»: где-то нарушил что-то, попал на крючок и бандитов, и начальства, и жизнь дальше становится тошней смерти.

И я больше чем уверен, что если Эльрика Фреду, собравшего по горячим следам «не ту» информацию, не грохнули те же головорезы, он попал в тот же «собачий ящик». Ему сказали: надо представить дело так-то. Представишь по-другому – все равно оно в итоге будет представлено как надо, но тогда вытащим на свет какие-то твои косяки. И если, повторяю, его не грохнул кто-то, то он сам понял, что дальше ему все равно не жить: свидетелей и соучастников таких дел уничтожают, еще посмертно и позорят.

И вот мой вывод. Расстрел карикатуристов – скорей всего руками арабов, использованных, возможно, «втемную» – стал местью США Олланду за его сепаратный сговор с Путиным. Комиссар Фреду узнал что-то такое, что стоило ему жизни – и при том, что вся Франция сплотилась в благородном вызове «Я-Шарли», никто не посмел даже пикнуть «Я-Фреду».

И самый последний довод в пользу моей версии. Есть старая мудрость: если кто-то выглядит как петух, кукарекает по-петушиному и носит перья как у петуха – это скорей всего и есть петух. Если что-то очень похоже на правду, звучит как правда и не опровергается никакими доводами разума – это скорей всего правда и есть.

Александр Росляков