Современная наука и человечество: кто кого?

Развитие науки и возможностей практического применения новых открытий представляют реальную угрозу для человечества.

На примере ядерной энергетики инженер-физик Алексей Юрьевич Золотарев рассказывает об угрозе современной науки. На ошибках учатся, главное, чтобы цена опыта не была непосильно велика. Переход на новый уровень технологий требует нового подхода к подготовке человека, работающего с ними. От него требуется не только высокая техническая квалификация, но и моральная ответственность.

Говорит Алексей Юрьевич Золотарёв, инженер-физик

-Что касается рисков, тут уже достаточно тема избитая, то есть мы понимаем, что эта технология известна уже полвека, но все-таки, несмотря на достигнутые успехи электроники, автоматики и материаловедения все-таки встречаются аварии, которые, к сожалению, приносят жертвы в первую очередь, человеческие. То есть, материальные потери считают иногда триллионами, но я считаю, на первом месте надо ставить главной проблемой именно потери человеческих жизней, человеческого здоровья. То есть, риск от использования он известен, эта проблема известна.

Вторая проблема, она тоже известна, но про нее мало говорят – это сохранение отработанного ядерного топлива. То есть, термин «отходы» не применяется в ядерной энергетике, потому что в прямом смысле слова это не отходы. То есть, не то, что отошло от производства и больше не используется. На самом деле, то, что отработано, то есть что называется выгоревший уран, в принципе, его тоже можно еще пользовать. Но для того, чтобы его повторно перерабатывать нужно реакторы достаточно сложные.

То есть, нужно развивать целую индустрию, и пока эта индустрия еще не развита отработанное топливо, просто хранится. И затраты просто на хранение этого топлива составляет порядка 40% от себестоимости электроэнергии, которую вырабатывает АЭС. То есть, это жуткая цифра – 40% идет на то, чтобы сохранить отвалы.

Смысл в том, чтобы сохранять это топливо по существующим технологиям придется несколько тысяч лет. То есть, всем понятно, что в будущем будут созданы технологии, которые утилизируют этот отработанный уран гораздо быстрее. Но пока эти технологии не приняты это хранение, к сожалению, требует очень больших затрат. 

На третьем месте проблема тепловых выбросов. Что такое тепловые выбросы? Когда выбрасывают золу, вредные газы или какие-то другие отходы, которые нарушают здоровье или экологию – это понятно. Но когда выбросы тепла, то есть, подавляющее большинство людей не осознает, в чем опасность этого процесса. То есть, как бы тепло и тепло. Допустим, зажгли костер погреть котелок, кипяток для чая. Для кипятка нужно столько-то калорий, а костер сжег в 100 раз больше. Подумаешь, 99% тепла от костра ушло в атмосферу – пустяки.

А когда атомная электростанция выбрасывает 70% тепла от сгорания урана просто в атмосферу, это тоже кажется безобидной вещью. На самом деле, это тепловое загрязнение атмосферы, которое вносит дисбалансы в тепловой режим глобальный. То есть, если рассматривать в глобальных масштабах – это серьезная проблема, почему? Потому что оно нарушает геосферные балансы, которые могут в будущем очень сильно отразиться на изменении климата. И вероятнее всего, что те изменения погоды, которые происходят сейчас совершенно не предсказуемые и неадекватные, это как раз одно из следствий того, что происходит огромные, неожиданные с точки зрения эволюции выбросы тепла и другие отходы от атомной станции и других производственных циклов.

Следующая проблема, которая тоже есть, которая тоже известна, о которой мало кто знает и с которой знакомы только специалисты, но как говорится, мало, кто бьет в колокола. Это выбросы криптона.

То есть, присутствие этого криптона в атмосфере за последние 50 лет, то есть, это полвека как раз стаж атомной энергетики увеличилось в 1000 раз. То есть, природное содержание криптона полвека назад было в 1000 раз меньше. Изменилась электропроводность и как следствие этого, изменились серьезно погодные условия на всей планете. В чем опасность этого криптона?

Он рассеивается по всей атмосфере, повышается электропроводность по всей атмосфере. И если атомная электростанция стоит в одном месте, в одном районе, в одном регионе, то рискует не только этот регион и даже не только эта страна и этот материк, а рискует вся геосфера. Все материки в северном и южном полушарии. По погоде это чувствуют сейчас все, даже не специалисты, а простые труженики далекие от ядерной физики видят. Особенно если живут больше лет 40-50, они по своей памяти могут убедиться, что с погодой твориться что-то явно такое, чего не было 30-40 лет назад.

Если суммировать все выбросы, которые идут от 400 станций постоянно в мирном режиме не в аварийной ситуации, то за 2 года они как раз набирают тот потенциал, который был на выбросе при Чернобыле, понимаете? 2 года работы мирных электростанций дают тот же результат, что одна катастрофа в Чернобыле. После Чернобыля прошло 26 лет, то есть, фактически за эти 26 лет по результатам мы получили еще 13 Чернобылей.

С этим надо считаться, что этот процесс идет и надо этот процесс либо поддерживать, либо его резко останавливать и тогда, возможно, получить другие, более худшие последствия. Или, как говорят, на ошибках учимся, почему? Потому что дальше, в будущем наша цивилизация столкнется, а это уже известно, она столкнется с проблемами гораздо большего уровня, намного сложнее, чем атомная энергетика. Это уже известно. И, возможно, как раз на этих проблемах атомной энергетики человечество сможет научиться решать проблему будущего.

Надо искать технологии такие, чтобы они не разрушали вещество, землю, не разрушали, как минимум геосферы, литосферу, биосферу и уж тем более, атмосферу, потому что от этого зависит жизнь. И если наша цивилизация в будущем предназначена для того, чтобы осваивать космическое пространство, а это будет, то мы должны научиться делать технологии, которые не разрушают пространство вокруг нас. 

То есть, вот это мышление нужно постепенно как-то менять в лучшую сторону. Оставаться и зацикливаться на этом мышлении, на разрушительной экономике и, особенно на гнилой энергетике нельзя.

Потому-что она имеет достаточно хорошую рациональную составляющую, которая заключается в энергоемкости. Что это означает? В эквивалентах это можно на пальцах в двух словах без диаграмм, графиков и сложных цифр показать очень просто. 1 кг урана, то есть, топлива, он эквивалентен 2 млн. кг угля. Для того, чтобы обогревать какой-то город, что легче привезти -1 кг урана или 2 млн. кг угля? Железная дорога, добыча угля, шахты, травматизм, плюс еще выбросы при сжигании угля. Во многих случаях это рационально.

Из всего, что я сказал, выводы напрашиваются такие. Я хотел бы сказать два вывода. Первый, ядерная энергетика морально устарела, но физической изношенности нет. Она еще прослужит долго и внесет свою очень хорошую лепту в развитие энергетики нового уровня, именно в эфирную энергетику.

Самая главная проблема атомной энергетики – это умение знание соразмерить и с их применением, потому что знания накопленные мирового уровня высочайшей технологической изобретательности.

400 ядерных объектов были прецеденты с ядерными катастрофами: Чернобыль, Фукусима. А был еще один прецедент мало кому известный Армянская атомная станция, там стоят наши реакторы и там был случай, причем как раз после Чернобыля. Там начала складываться аварийная ситуация. Но что самое интересное, поведение персонала – он разбежался. Они увидели, что несло реакцию в разнос, что и сделал персонал – сели на машины, взяли свои семьи и стали их спасать, уехали и бросили реактор. Хорошо еще тогда ситуация была под хорошим контролем и имена в оперативном порядке срочно самолетами доставили с других станций и выправили ситуацию, до аварии не довели. Операторов, простых слесарей, инженеров на эту Армянскую атомную станцию привозили самолетами в оперативном порядке, в пожарном темпе. Это о чем говорит?

О том, что права одна из проблем атомной энергетики – это ответственность людей. Ответственность – одна из главных проблем, одна из задач, которую нужно повышать. И поэтому когда ставится вопрос: что самое главное в атомной энергетике, есть ли у нее перспектива? Я считаю, на первое место нужно ставить вопрос – в чьи руки оно попадет. Какие люди, какой персонал, какой народ, с каким мировоззрением и мышлением это будет обслуживать, это пользоваться и это эксплуатировать.

То есть, все-таки, когда первые реакторы ядерные делали первым оператором первого ядерного реактора в России были Игорь Васильевич Курчатов. Он сидел за кнопками. Он был первый оператор, это высочайшего уровня ученый и он был оператором, все остальные операторы высочайшей ответственности люди. У них не только квалификация по точным наукам: по физике, по механике, по химии, но и высочайшие моральные качества.

И отбор людей на подготовку в операторы идет с учетом моральных качеств, чтобы в случае аварийной ситуации они могли хладнокровно принимать рассудительные решения. А не так хватали вещи и бежали. Я понимаю семью спасти, правильно, но какой ценой? Бросить станцию? Тогда пострадают другие семьи. Такой подход просто абсурдный. И когда атомные объекты находятся в руках таких людей – вот где главная опасность. Поэтому когда ставится вопрос о развитии атомной энергетики и о переходе на новый уровень технологии, допустим, эфирной энергетики, начинать нужно не с технологических вещей, а с людей. С мировоззрения, с мышления, с подготовки людей, чтобы у них была ответственность, а не только техническая квалификация.