Русские, освободите нас снова!

Не так давно я воспользовался «привилигией цивилизованных стран», входящих в Шенгенское соглашение, и, следуя в братскую Сербию, решился проехать в нее через старый добрый Дрезден, который, как мы еще помним, дотла был сожжен представителями «высокой цивилизации» в 1945-м, а затем не без активной помощи «русских варваров» восстановлен.

В Дрездене живет мой приятель Йорг. Есть все же польза в социальных сетях: приятель написал мне, что есть о чем поговорить, есть что обсудить, поэтому приезжай, и всё тут. Лаконичное саксонское приглашение сопровождалось фотографией забитого под завязку холодильника: мол, голодать не будем. Намек я понял и скоро предстал пред светлы очи приятеля.

Предстал, мягко говоря, озадаченный: по дороге по полной отхватил самого настоящего нацизма в соседней Финляндии.

Никак не ожидал: пару месяцев агрессивной антироссийской пропаганды – и жители этой милой страны уже не могут сдержать проснувшейся вдруг в них животной ненависти по отношению к нам.

Стареющая парочка в Хельсинки, услышав русский язык, перестала улыбаться, начала выкрикивать нацистские приветствия и желать всем русским смерти. Перекошенные рты, сузившиеся глаза, проклятия – «цивилизация», в общем. Меня дернуло ответить беснующимся жителям Гельсингфорса: «Вы нас ненавидите, а мы вас – нет. Так кто в проигрыше?». Те остолбенели. А хозяин кафе, где происходил этот полюбовный диалог, взял и поставил «Катюшу» под аплодисменты и смех других гостей. Пара взвизгнула и испарилась. Хозяин хлопнул по плечу: «Таких у нас много. Извини. Но есть и вменяемые». Так что было отчего впасть в раздумья по пути в Дрезден.

Йорг заявил, что составил небольшую программу пребывания, и нечего тут мяться: «Походим по старому городу, кое-что покажу, расскажу. Бывал уже в картинной галерее? Это хорошо. Рафаэль, Вермеер, Веласкес – всё это красиво, конечно. Кстати, спасибо за реставрацию и возвращение “Сикстинской Мадонны” да и вообще, за Цвингер. Как нам русские помогли, ты не представляешь! «Да без проблем, – говорю. – Обращайтесь, если что».

Вот это «если что» и стало главной темой наших бесед с приятелем из Саксонии.

Он, как и очень многие немцы, совсем не в восторге от того, что происходит с Европой («Не Европой, а ЕС – Европа у нас до Урала как минимум», – досадливо морщится Йорг) и европейцами.

По словам Йорга, звериная, безумная, совершенно нелогичная ненависть к России не может, как и любое зло, похвастаться избытком фантазии. «Убить, уничтожить, разделить, раздавить» – ничего нового. Методы абсолютно те же, что и века назад.

«Лучше всего – это заставить Германию воевать с Россией. Старый сценарий, и результат хорошо известен: море крови, ненависти, а дяденьки за океаном потирают руки и гребут денежки, – считает Йорг. – У многих немцев память еще хорошо работает, люди они наблюдательные, поэтому следовать такому сценарию нет ни малейшего желания: чего это ради мои внуки, сыновья или я сам должны стать пушечным мясом из-за очередных амбиций сумасшедших миллиардеров. Такие вот немцы недавно и написали на танке “Т-34″ в Берлине: “Освободите нас снова!”. Речь идет о подлинном освобождении, не о том, когда страна напоминала казарму, конечно, а об освобождении от противоестественного поклонения богатству, деньгам, комфорту, извращениям. Вот о чем я, да и миллионы немцев говорят: нас достал культ агрессивного жиреющего ничегонеделания, требующий новых и новых жертв. Мы хотим, понимаешь, честно работать, честно получать за труд деньги и честно же эти деньги тратить. И крайне желательно, чтобы в мою жизнь не лезли всякие «просветители» цвета радуги – проще говоря, мы за то, что так коряво, чуть не стыдливо, сейчас называют «традиционные ценности». За нормальную семью с папой, мамой, дочками, сыновьями, внуками и внучками. И чтобы радуга была обычной», – говорит Йорг .

Он это говорит на площади перед Цвингером, доставая фотоаппарат. Наклоняется над странным каким-то знаком: на камне выгравирована большая буква “N”. «Знаешь, кто здесь стоял, парад принимал? Вот на этом самом месте?» – «А-а! Раз “N”, значит, тот самый низкорослый дядя с Корсики, который однажды летом в Россию ходил, а зимой еле выбрался, после Березины-то» – «Точно. Наполеон. Странно: место, где он стоял, вовсю хранят, а надписи “Проверено: мин нет”, оставленные русскими саперами в Цвингере, стираются. Тоже история, мне кажется. А если сравнивать, кто больше Германии добра сделал, так и вообще стыдно. Короче, русские, освободите нас снова, а?». Наклоняется над памятным знаком и делает фото сбоку – так, чтобы «N» выглядела как «Z»: «Вишь, какую пропаганду развели!». Саксонцы известны своей поперечностью, этого у них не отнять.

Нельзя сказать, что мой собеседник, насквозь пропитанный идеями социализма и прочими коммунистическими идеями человек. Чего-чего, а любви к таким изыскам Йорг явно не выказывает: в свое время уехал из «социалистического рая» – из ГДР в Западную Германию, а затем в Швейцарию.

И это несмотря на занимаемый отцом довольно высокий пост в администрации Дрездена. Скандал, говорит, был жуткий: после подачи заявления на выезд несколько лет (ждать решения нужно было годами) вызывали в «штази», где товарищи, в форме и без, вели воспитательные беседы о преданности партии и правительству. Отец даже какое-то время не общался с ним. «Но я видел ложь, насквозь пропитавшую наше тогдашнее общество: с одной стороны фанфары, блестки, флаги, торжественные речи и клятвы в верности единственно верному учению, а с другой – нищета, вранье, угодничество, спецраспределители, пайки и прочие прелести развитого социализма». Потому и уехал: ложь надоела. Как оказалось, перед самым распадом ГДР. Пожил в Швейцарии, присмотрелся. Понял, что рай, о котором мечтали жители ГДР или СССР, тот еще «раёк». Убедился, что закон «человек человеку волк» действует здесь еще злее и безотказнее. Да, возил какую-то помощь родным и друзьям на восток – кофе, шоколад, одежду, так что связи с родиной не терял.

Рассказывает:

«А потом случилось так называемое объединение Германии. Я вернулся в родной дом, с тех пор живу и тружусь в Дрездене. Был дальнобойщиком, работал в городской управе, сейчас тружусь в гостинице. Много разного народу приезжает. Бывают обычные постояльцы, а бывают и наемники, и беженцы. Наемники не скрывают кровожадности: “Едем на сафари – охотиться на русских. Давно такой охоты не было”. Мерзкие лица.

Беженцы тоже разные. Есть действительно бедные, несчастные люди, а бывают и такие персонажи, которые приезжают на “ягуарах” или “майбахах”, по три паспорта (один обязательно британский) в руке, которую как для поцелуя протягивают – интересные, думаю, какие беженцы? Ох, сколько лжи в этом мире!».

Кстати о лжи. В последние годы, по словам моего собеседника, восточные немцы с нарастающим скепсисом относятся к так называемому объединению Германии. Объединение подразумевает наличие равных прав – имущественных, юридических, любых других – у частей страны. А что здесь получилось?

Если одна из частей «объединенной» страны воспринимается другой как плацдарм для захвата, уничтожения ее промышленности, социальной сферы, образования, медицины, а на ее народ смотрит как на проигравший в войне, урезая его права, относясь к нему, как к дикарю, который будет рад стеклянным бусам, то, скорее всего, речь идет уже не об объединении нации, а о поглощении одним государством другого.

– У нас это называется «оптимизацией», – говорю. – Какую отрасль ни возьми, везде найдешь ее следы: образование, медицина, наука, промышленность…

– …Вот-вот, и восток Германии был «оптимизирован». А еще точнее, по мнению очень многих, если не большинства из нас, просто-напросто – оккупирован. Как и русские в свое время, мы «клюнули» на пестрые упаковки, не утруждая себя тщательно рассмотреть содержимое: «О-о, великий Запад, там всё хорошо! А всё наше – на помойку». Самозабвенно отдались религии потребления, консюмеризма. Оказалось, что новый бог требует полной самоотдачи, отдачи себя самого. Я уже не говорю про духовную сторону вопроса, но если брать только материальную, то через несколько лет нашего замечательного «объединения» многие обнаружили, что они целиком и полностью зависимы – от банков, выдающих (или не выдающих больше) кредиты; от настроения новых западных начальников на когда-то твоем предприятии, перед которыми ты должен унижаться; от совсем не лучшего положения на рынке труда. Где, спрашивается, разница с зависимостью от бывшей партии, «штази» и прочих прелестей времен ГДР?

Выходит, поменяли шило на мыло. Западная сказка оказалась пшиком. И насчет вожделенной политической свободы или свободы открыто выражать свое мнение – тут я был бы крайне осторожен.

Попробуй сейчас даже не то что открыто поддержать Россию, а выразить свое понимание ее поведения, интересов, забот – ты тут же немедленно превратишься в изгоя, с которым и здороваться неприлично.

О том, какая судьба ждет изгоя на работе, если таковая имеется, думаю, говорить не приходится: не будет у него никакой работы. Про свободу прессы – тем более. Вот почему восточные немцы, имея хороший опыт чтения между строк, несмотря на все преграды, смотрят и слушают российские СМИ: местным доверия нет никакого. Да и немецкими их назвать сложно. Германии как таковой, на мой взгляд, уже не существует: есть оккупированная НАТО территория, где население всё еще говорит по-немецки. России, на мой взгляд, было бы неплохо иметь это в виду. Надежды на нее большие, скажу прямо.

– При всем уважении и любви к немцам и Германии, с трудом понимаю, чем моя страна и мой народ могут помочь, Йорг.

– Думаю, вам нужно помнить, что, во-первых, мирный договор с Германией до сих пор не подписан: подписан лишь акт о капитуляции. Во-вторых, до сих пор не урегулирован статус Берлина. Это дает России право заявить о своих интересах в Германии. В-третьих, и в главных, если на то пошло, то именно на Россию и русских настоящая Европа, та самая старая добрая Европа, и смотрит с надеждой.

Надписи «Освободите нас снова!» и им подобные – это не желание позлить нынешних свадебных генералов, посаженных Америкой, а искренняя надежда на возвращение тех ценностей, следование которым и сделало Европу Европой. Ваша страна, несмотря на страшные трудности, все-таки пытается ставить их во главу угла.

Если это так, то вам, хотите вы этого или нет, просто придется нас выручать. Вы «виноваты» лишь в том, что избавляетесь от ложных, лживых ценностей, и этого вам не простят те, которые столько лет вас и нас обрабатывали. Поскольку и в Германии, да и в других странах, остались еще люди, живущие или хотящие жить по правде, на Россию смотрят с надеждой.

– Ну не войну же нам вести…

– А что сейчас идет, по-твоему? Желаю вам выстоять!

… Помочь Германии в этот раз я смог лишь тем, что вместе опустошили половину холодильника приятеля. Йорг, впрочем, ничего против не имел: «К путешественникам у нас особое отношение. Тебе же в Сербию… Но и про Германию, просьба, не забывать!».