Ликбез – Вертинский, «Юнкера».

" Я не знаю - зачем и кому это нужно?"

Ко множеству комментариев, посвящённых окончанию сериала «Вертинский», верно подмечающих его рьяную антисоветскую идеологическую направленность, следует добавить некоторые пояснения по поводу всеяко трактуемых слов одной из прозвучавших в нём песен.

Посвящена она началу Гражданской войны в России. Случилось это событие в Москве, вечером 27 октября 1917 г.

 Затеял его начальник штаба Московского военного округа полковник К. К. Дорофеев, возглавивший три сотни офицеров и «юнкеров» Александровского военного училища. Примкнувшую к ним небольшую группу студентов поименовали «белой гвардией». 

Следует отметить, что в то время все военные училища, по ускоренной программе готовили прапорщиков. Так что "юнкера" были взрослыми дядьками, не моложе 30 лет. В основном это были успевшие повоевать «унтера».

Атака унтеров была проведена ими из засады, довольно подло. Сосредоточившись в Александровском саду, они поджидали отряд "Двинцев", шедших из Замоскворечья на смену караула в здании Моссовета. Непосредственно в этой атаке «белая гвардия» участия не принимала. Но, по воспоминаниям К. Г. Паустовского, участвовала в последующих боях.

Если обратиться к справочным источникам, то в них будет примерно такая формулировка: «Двинцы» – это название, закрепившееся за восставшими в 1917 году фронтовыми солдатами 5-й армии Северного фронта, которые впоследствии приняли активное участие в октябрьском вооруженном восстании в Москве (1917 г.). Однако в этой формулировке допущены сразу две существенных ошибки.

 Во-первых, солдат, которые братались с немцами называть «восставшими» будет совершенно неверно. Не даёт к тому повода и резолюция против войны, от 17.06.1917 г., в которой они потребовали мирной передачи власти Советам.

Во-вторых, те Московские события в которых принимали участие Двинцы, не были восстанием. Это было самообороной с последующим подавлением контрреволюционного мятежа.  К тому моменту фактическая власть в Москве уже принадлежала Военно-революционному комитету.

Следует отметить что Двинцы были не просто солдатами, они были членами солдатских комитетов. То есть речи о непонимании ими текущего момента быть не может.

 Что же произошло. Двинцев в отряде Е. Сапунова было около 140 человек с неполным вооружением. Состоял он из солдат проходивших лечение в госпитале на Озерковской набережной. Туда они попали после головки в Бутырской тюрьме. До Бутырки их содержали в Двинской крепости.  Отсюда и закрепившееся за ними называние – Двинцы.

 Когда Двинцы двигались по Красной, пресекая её со стороны Зарядья вдоль торговых рядов к Воскресенским воротам, на площади, было уже темно, но не пустынно.  Воскресенские ворота оказались заперты. Единственным выходом с площади оставался спуск к Александровскому саду через Кремлёвский проезд между стеной Кремля и зданием Исторического музея. Как только колонна вышла из слепой зоны на середину площади в спину ей, с крыши верхних торговых рядов (ГУМа), ударили два пулемёта. Это и стало началом Гражданской войны.

Солдаты бросились к проезду, но оттуда их атаковали «юнкера». Двинцам ничего не оставалось, кроме как, спасаясь от пулемётного огня, прижаться к «юнкерам» в штыковой атаке. Они пробились, потеряв убитыми и ранеными 45 человек.

Действия нападавших следует квалифицировать, как вооружённый мятеж и подлую провокацию гражданской войны, повлекшую её начало.

 На здании Исторического музея, со стороны Красной площади и сейчас висит небольшая мемориальная доска, напоминающая о том, что: «Здесь перед зданием исторического музея, 27 октября /9 ноября/ 1917 года произошло первое сражение революционными солдат – Двинцев с юнкерами».

Семерых Двинцев, в том числе командира отряда Е. Сапунова, погибших в этом бою (всего в московских боях погибло 12 Двинцев), похоронили в первой могиле (всего захоронено 240 человек) у кремлевской стены. Остальные похоронены на городских кладбищах.

Часть «юнкеров» похоронили на Братском кладбище.

По поводу этого события, А. Н. Вертинский и написал свой известный романс «То, что я должен сказать»:

«Я не знаю, зачем и кому это нужно,

Кто послал их на смерть недрожавшей рукой,

Только так беспощадно, так зло и ненужно

Опустили их в Вечный Покой!

Осторожные зрители молча кутались в шубы,

И какая-то женщина с искажённым лицом

Целовала покойника в посиневшие губы

И швырнула в священника обручальным кольцом.

Закидали их ёлками, замесили их грязью

И пошли по домам – под шумок толковать,

Что пора положить бы уж конец безобразью,

Что и так уже скоро, мол, мы начнём голодать.

И никто не додумался просто стать на колени

И сказать этим мальчикам, что в бездарной стране

Даже светлые подвиги – это только ступени

В бесконечные пропасти – к недоступной Весне!

   Москва, октябрь 1917 г.

 «И швырнула в священника обручальным кольцом», – наверное, это не о мальчиках…

А, насчёт «сказать этим мальчикам», – это не мёртвым «юнкерам» Александровского училища, давно вышедшим из нежного возраста, это про глупость, – про студентов, которым и следовало объяснить: «… что в бездарной стране...».

«Горьковское» «избиение младенцев» («В сущности своей Московская бойня была кошмарным кровавым избиением младенцев. С одной стороны – юноши красногвардейцы, не умеющие держать ружья в руках, и солдаты, почти не отдающие себе отчёта – кого ради они идут на смерть, чего ради убивают? С другой – ничтожная количественно кучка юнкеров, мужественно исполняющих свой «долг», как это было внушено им»), – это скорее про три сотни безоружных солдат 56 полка расстрелянных «юнкерами» из пулемётов на Сенатской площади Кремля, про Двинцев. Погибшему командиру отряда Е. Н. Сапунову было 30 лет. Остальным, чьи возрастные данные известны, было 20-23 года … Возраст тех самых студентов.

Что же господа рафинированные, после этого, от  грубых товарищей ждали?